Спишь, нет?

Уснешь тут. Вонища такая, да еще ты куришь все время.

Ты Любкиного когда видала последний раз? И вообще, видно их последнее время?

Не, че-то как все это началось, так и не видно, а че тебе с нее надо?

Ты это, как увидишь - поговори там, туда-сюда, ну че они делать-то собираются и вообще. Поняла?

Так может я зайду просто?

Не, специально не ходи, лучше при случае. А эта, ебнутая бабка-то, напротив?

Нина Егоровна? Она сказала уже, что к дочке уйдет. Мы с ней разговаривали. Дочь же ты знаешь ее, зять еще на белой иномарке, приезжают-то к ней?

А, ниссан этот белый, под кухонным окном нашим ставит все время?

Ну да, они на ДОКе где-то живут, на Матросова что ли. Мальчишка ихний в армии, вдвоем остались. Хорошо, Егоровне хоть есть где...

Ладно, не трещи, тебя не переслушаешь. Спи давай.

Выше жили синяки, вся площадка второго, на третьем - один мужик с семьей нормальный, Витек, остальные тоже, не разбери-поймешь. То ли синие, то ли нарики какие. Четвертый - семья приличная тоже одна, на зеленой старой двенашке ездят, две хаты сдаются, и еще одна - там вообще непонятно кто....ну, в принципе, никто особой угрозы не представляет. Витек разве с третьего - но нам именно с ним и надо кучковаться. Да, с ним, сам Бог велел. Алкашня если рыло подымет - я их заземлю влегкую. Да чего там - выгоню на хер, и весь базар. Хотя их так и так выгонять, нехуй здесь...

Раздумья о соседях привели его к ряду интересных выводов, надо сказать, впоследствии полностью подтвердившихся. Во-первых, соседей иметь не стоит. Ничем, кроме неприятностей, это не грозит. Если б он не успел затариться в первые дни неразберихи, то взаимодействие с окружающими было бы единственным способом как-то прожить, однако в его ситуации куда разумней было сохранять дистанцию. Во-вторых, отсутствие соседей сейчас еще неактуально. Ахмет совершенно справедливо предполагал, что люди без власти жить не могут - и обязательно найдутся умники, желающие извлечь из этого выгоду, на выходе в таких случаях обычно получается махновщина и беспредел. Не питая иллюзий по поводу рода людского, он представлял себе, чем и как занимаются голодные, и главное - почуявшие безнаказанность люди, собранные в стаю....Одному пока жить не стоит, обязательно должна быть толпа, в которой можно затеряться: сейчас должно начаться время, когда все легкие на подъем, агрессивные и подвижные будут мочить друг друга. Это время надо тихо-тихо пересидеть, чем незаметнее - тем больше шансов. Если привяжутся - отмахаться не получится, что такое мой ижак против десятка. Да у них наверняка будет и что-нибудь посуровее. Не, пускать, и отдавать все, что на тот момент будет в хате, и еще не вякать при этом. Вот потом, когда они друг друга переколбасят - тогда и посмотрим. А пока - тариться всем, что еще плохо лежит.

К вечеру во дворе увязывалось уже машин двадцать. Уложившись, многие остались охранять свое добро - с темнотой появился один костер, потом сразу несколько. Выглядело это как-то по-степному диковато: среди ночи, посреди городского квартала мечутся по трепещущим багровым стенам домов длинные тени, звенит посуда, бегают визжащие дети - цыганский табор да и только. Именно эти костры посередь двора окончательно, на уровне ощущений, убедили Ахметзянова, что городскому, и даже шире - цивилизованному образу жизни пришел конец.

Естественно, уснуть не удалось: когда бесящихся детей наконец загнали спать, начались пьяные вопли - некоторым захотелось отметить крушение жизненного уклада. Нажравшиеся "беженцы" передали эстафету моторам, некоторые машины завелись еще затемно. Перед рассветом Ахмет понял - поспать не дадут; и отправился к одному из трех городских КПП, обращенному в сторону городка Хасли - там, по слухам, копилась толпа желающих стать "беженцами". Он не пытался четко сформулировать, что же именно идет выяснять: оценить ли количество покидающих Тридцатку, или, может, посмотреть на то, как будут вести себя военные - его гнало вперед желание, что называется, "быть в курсе".

Вереница машин, просевших под навьюченными тюками, началась еще до шестнадцатой фазанки. Сначала в два ряда, затем вся дорога превращалась в хаотичное скопище автомобилей. В самом хвосте очереди никто не выходил, а вот чем дальше - тем больше народу, отсидев в салоне задницу, выходило и толклось между машинами. Многим приперли двери соседние машины, и люди ругались. Ахмету не понравилось, как ругаются - в некоторых интонациях отчетливо слышалась не обычная для травоядных горожан нахрапистость, уверенная, что за базар никто не подтянет, а тихое, опасное шипение готовности к убийству. Добравшись до разнесенного магазина между заправкой и последними домами, Ахмет накинул капюшон надетой им молодежной курточки, отчего-то прозванной в честь зеркала русской революции. Ему не хотелось узнаваний, разговоров и прочих помех; как давно было им подмечено, больше всего можно понять, когда безмолвно скользишь между людьми, изгнав из головы мысли и превратившись в губку, отрешенно впитывающую все подряд. Такой губкой он успешно добрался до площадки перед самым КПП, где бурлило настоящее море с островами пожитков на крышах автомобилей. Над толкучкой висело почти видимое облако нетерпения, гомона множества голосов, изредка прорезаемого истеричными взвизгами ссорящихся баб, страха, дыма костров; порой ветер доносил смрад от импровизированных полевых сортиров за рекламными щитами и в редких кустах поодаль. Видимо, толпа у КПП копилась со вчерашнего вечера, пытающиеся уехать жили прямо в машинах, ожидая открытия ворот.

Ахметзянов избрал в качестве НП самое близкое к КПП строение - разграбленный павильончик, отделенный от забитой машинами площадки жидким рядком пыльных тополей. Дети уже успели капитально его засрать, и Ахметзянову с трудом удалось пробраться к разломанному на дрова стеллажу в глубине торгового зала. Выдернув из-под кучи хлама яркий пластиковый ящик, Ахмет забросил его на крышу павильончика, влез сам и довольно удобно устроился. Одно неудобство - через некоторое время за павильончик обильно потянулись на оправку граждане, и снизу-сзади поминутно доносилось то журчание, то пердеж....Ох и амбрэ тут будет к обеду. Хотя, скорее всего, к обеду будет дождь - вон как парит с утра самого. Интересно, и чего их не пускают. Кому они нужны?.. - размышления прервал оклик снизу: