О роли Вселенской церкви

Вселенская церковь рождается в смутное время, наступающее сразу за надломом цивилизации, и раскрывается в политических рамках универсального государства, представляющего собой ин-

ституциональную попытку временно остановить упадок и крах надломленной цивилизации. Предварительное исследование универсальных государств показало, что основную выгоду из них извлекает Вселенская церковь. Поэтому неудивительно, что, когда универсальное государство вступает в стадию своего заката, его защитники с неудовольствием смотрят на универсальные церкви, существующие в лоне государства и за его счет, не принося ему реальной пользы. Именно поэтому церковь на первый взгляд воспринимается как социальная опухоль. Сторонники универсального государства не просто с возмущением констатируют тот факт, что церковь возрастает, а государство умаляется, они полностью убеждены, что церковь — это извлекающий выгоду паразит, подтачивающий силы общественного организма. Диагноз этот вполне привлекателен, так как всегда легче, как в интеллектуальном отношении, так и в моральном, приписать болезнь действию внешних сил, чем взять ответственность на себя.
Спор между гибнущей Римской империей и усиливающейся христианской церковью стал предметом такого глубокого и широкого интереса, что он разжег чувства не только непосредственных участников этих процессов, но и потомков, рассматривающих этот исторический спектакль через громадный разрыв во времени, видевшем столько перемен. Э. Гиббон суммирует содержание семьдесят одной главы своей книги заявлением «Я описал триумф варварства и религии», и мы видим, что для него вершина эллинской истории — это век Антонинов, за которым последовало шестнадцать веков культурного провала. Согласно таким взглядам, религия и варварство одержали триумф, и это прискорбное состояние продолжалось сотни и сотни тоскливых лет, до тех пор, пока, не далее чем в конце XVII в., вновь стала возникать рациональная цивилизация. <...>
Как мы уже видели на предшествующем этапе нашего исследования, Э. Гиббон ошибался относительно сроков расцвета и заката эллинской цивилизации. Можно заключить со всей достоверностью, что она нанесла себе смертельные раны задолго до появления на горизонте христианства или любой другой высокой религии, с которыми соперничало христианство в борьба за овладение гибнущим эллинским миром. Страдания, которые эллинское общество доставило самому себе, произвели революционные перемены во взглядах без вмешательства какого-либо внешнего агента. Посмертное выяснение причин гибели эллинизма оправдывает христианство и другие высокие религии, выступавшие как соперники христианства в духовной борьбе за эллинские души. Эти «восточные верования» заполняли, а не создавали образовавшийся духовный вакуум. <...>

Церковь как «куколка»

Существует и противоположная вышеобозначенной точка зрения, по которой церковь предстает не как зловещая разрушительница цивилизации, а как ее полезный и скромный слуга. Эта роль зачастую отводится католической христианской церкви — в противоположность гностическому христианству, которое тяготело к позиции философии отрешенности.
Согласно этому мнению, универсальная церковь обладает достаточной внутренней силой, чтобы в период опасного междуцарствия, когда на смену гибнущему социальному телу зарождалось другое, стать жизнетворным центром, ядром нового общества. В непрекращающемся процессе рождений и смертей цивилизаций, процессе, имеющем самостоятельное значение и реализующему собственные цели, церковь полезна, а может и необходима, хотя и представляет собой вторичный и преходящий феномен. <...>