Очищение сердца и молитва - путь к христианскому стяжанию Святого Духа

Дух благодати обитает в христианах со времени Крещения и Миропомазания. Таинства Покаяния и Причащения не есть ли обильнейшие потоки благодати? Тем, которые уже имеют Духа, пристойно сказать: "Духа не угашайте" (1 Сол. 5, 19). Но как им же сказать: "исполняйтесь Духом" (Еф. 5, 18) Благодать Святого Духа подается христианам, потому что такова сила веры христианской. Но живущий в христианах Дух совершает спасение их не один, а вместе со свободными действиями и самого христианина. В этом отношении христианин может и оскорбить, и погасить Дух, и может способствовать тому, чтобы Он ощутимо проявлял в нем Свои воздействия. Когда это бывает, христианин сознает себя в необыкновенном состоянии, выражающемся тихой, глубокой, сладостной радостью, восходящей иногда до взыграния духа. Вот и упоение духовное! Противополагая его упоению вином, апостол говорит: не того, а вот этого упоения ищите, назвав его исполнением Духом. Так повеление - исполняться Духом есть не что иное, как предписание так себя держать или такие употреблять со своей стороны действия, которые способствовали бы или дали бы возможность и простор Святому Духу ощутимо проявиться, осязательно воздействуя на сердце.
В писаниях мужей Божиих, удостоившихся такой благодати и даже постоянно пребывавших под осенением ее, находим указание особенно на два дела, требующиеся для того от человека,- очищение сердца от страстей и молитвенное обращение к Богу. Эти же средства и апостол Павел указал. Впереди учил он, как очищать душу от страстей похоти и гнева, а здесь, вслед за словами: "исполняйтесь Духом", указывает и на молитву. Святой Златоуст ввел эти два способа и в толкование. Что молитва открывает Духу Божию свободу воздействовать на сердце, об этом он сказал: "поющие псалмы исполняются Духа". А что к тому же ведет и чистота от страстей, об этом он говорит вслед за тем: "В нашей ли власти исполняться Духом? Да, в нашей. Когда будем очищать душу свою от лжи, жестокости, блуда, нечистоты и любостяжания, когда сделаемся добродушны, сострадательны, внимательны к себе, когда не будет в нас кощунства - смехотворства, когда мы сделаемся достойными, что воспретит Святому Духу приблизиться и прилететь к нам? И Он не просто приблизится, но исполнит сердце наше: (117, 97-98).

Сердцем распоряжаться никто не властен. Оно живет особой жизнью. Само по себе радуется, само по себе печалится. И тут с ним ничего не поделаешь. Только Владыка всяческих, все содержащий в деснице Своей, властен входить в него и влагать в него чувства, не соображаясь с естественными течениями его изменений. Епископ Феофан Затворник (117, 97).

Читая у отцов о сердечном месте, которое обретает ум молитвой, надо понимать словесную силу сердца, помещенную Творцом в верхней части сердца, силу, которою сердце человеческое отличается от сердца животных, имеющих силу воли или желания и силу ревности или ярости наравне с людьми. Сила словества выражается в совести или в сознании нашего духа, без участия разума, в страхе Божием, в духовной любви к Богу и ближнему, в ощущении покаяния, смирения, кротости, в сокрушении духа или глубокой печали о грехах и в других духовных ощущениях, чуждых животным. Сила души - ум - хотя и духовна, но имеет местом своего пребывания головной мозг; так и сила словества, или дух человека, хотя и духовна, но имеет местом своего пребывания верхнюю часть сердца, находящуюся под левым сосцом груди, около сосца и несколько выше его. Соединение ума с сердцем есть соединение духовных помыслов ума с духовными ощущениями сердца. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (117, 97).

Сердце - внутреннейший человек, или дух, где самосознание, совесть, идея о Боге с чувством всесторонней зависимости от Него, вся духовная вечно ценная жизнь (117, 97).

Дух премудрости и откровения и сердце очищенное - разны: тот - свыше, от Бога, а это - от нас. Но в образовании христианского ведения они нераздельно сочетаются и только совместно дают ведение. Сердце - здесь не в обычном смысле, а в смысле внутреннего человека. Есть в нас внутренний человек, по апостолу Павлу, или сокровенный сердца человек, по апостолу Петру. Это Богоподобный дух, вдунутый в первозданного. Он пребывает несокрушимым и после падения. Проявления его есть страх Божий, в основе которого лежит уверенность в бытии Бога с сознанием полной от Него зависимости, совесть и недовольство всем тварным (117, 98).

Рычаг, действующий деятельностью,- сердце; там слагаются убеждения и сочувствия, определяющие волю и дающие ей крепость (117, 98).

Назначение духа, как дают понять его проявления, есть держать человека в соотношении с Богом и Божественным порядком вещей, помимо всего окружающего его и текущего вокруг него. Чтобы исполнить как должно такое назначение, ему естественно должно принадлежать ведение Бога и того Божественного порядка и того лучшего бытия, чутье которого свидетельствуется недовольством всем тварным. Оно, надо полагать, и было в первозданном до падения. Дух его ясно видел Бога и все Божеское, так ясно, как ясно видит кто здоровыми очами вещь перед собой. Но с падением очи духа закрылись и он уже не видит того, что видеть было ему естественно. Сам дух остался, и очи в нем есть, но закрыты. Он в таком положении, в каком тот, у кого бы веки срослись. Глаз цел, жаждет света, ищет, как бы увидеть его, чувствуя, что он есть, но сросшиеся веки мешают глазу открыться и прямо войти в общение со светом. Что дух в таком положении в падшем человеке - это до осязаемости очевидно. Зрение духа человек хотел заменить умозрением, отвлеченнейшими построениями ума, идеальничанием, но из этого ничего никогда не выходило. Свидетельство тому - все философские метафизики (117, 98-99).

Когда сознание и свобода на стороне духа, человек духовен; когда - на стороне души, он душевен; когда - на стороне плоти, он плотян (117, 99).

Великой милости сподобились вы от Господа! Это вам одобрение прежних трудов и поощрение на большие. А может быть, еще и вот что: не подходят ли спереди искушения внутренние или скорби и тяготы внешние? Такова мысль святого Исаака. Ощутишь, говорит, особое действие благодати, смотри строго на все стороны, не отяготила бы какая напасть. Но ближе скорбных напастей - припадки самовосхваления... Собирайте тогда все из прежней жизни, чего по совести похвалить не можете, и завалите этим восстающие помыслы, как иной раз вспышку огня заваливают землей, чтобы не породился от малого большой пожар. За самовосхвалением и самоценом следуют греховные помыслы и движения и другое немалое. От всего этого спаси вас Господи!
Господь одобряет ваше желание уединения, но времени не указывает. Надо ждать определенных указаний, а до того блюсти внутреннее безмолвие и продолжать усердно дела по благоустройству обители.
Как блюсти внутреннюю неразвлеченность при хлопотах? Делать дела усердно, внимательно, постоянно и не впопыхах. Всякое дело, какое предстоит вам, принимайте как самим Богом порученное и делайте его, как Божие... Мысль и будет с Господом. Этому можно навыкнуть с помощью Божией (117, 101).

Пребывать в мире с Богом нельзя без непрерывного покаяния. Условие к миру с Богом апостол Иоанн ставит такое: "если сердце наше не осуждает нас" (1 Ин. 3, 21). Если нет ничего на совести, можно иметь дерзновение и доступ к Богу в чувстве мира, а если есть, то мир нарушается. Бывает что-нибудь на совести от сознания греха. Но, по тому же апостолу, мы никогда не бываем без греха, и это так решительно, что тот уже лжец, кто иначе думает и чувствует (1 Ин. 1, 8). Следовательно, нет минуты, когда бы кто не имел чего-нибудь на совести - вольного или - невольного, а потому нет минуты, когда бы не возмущался его мир с Богом. Отсюда следует, что совершенно необходимо очищать свою совесть, чтобы быть в мире с Богом. Очищается же совесть покаянием; следовательно, непрерывно должно каяться. Ибо покаяние смывает всякую скверну с души и делает ее чистою (1 Ин. 1, 9). Покаяние это состоит не в словах только: прости. Господи; помилуй. Господи,- но при нем неизбежны все действия, обусловливающие отпущение грехов, то есть: сознание определенной нечистоты помысла, взгляда, слова, соблазна или другого чего-нибудь, сознание своей виновности в том и безответственности без самооправдания, молитва об оставлении ради Господа до умирения духа. Что касается до великих грехов, то их тотчас должно Исповедать духовному отцу и принять разрешение, ибо в тех не успокоишь духа одним повседневным покаянием. Таким образом, обязанность непрерывного покаяния есть то же, что обязанность содержать совесть в чистоте и безукоризненности. Епископ Феофан Затворник (117, 101-102).

"Духа не угашайте" (1 Фес. 5, 19)

"Что Он пребывает в нас, узнаем по духу, который Он дал нам" (1 Ин. 3, 24).

"И в Нем научились... обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины" (Еф. 4, 21; 23-24).

"Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть" (2 Кор. 13, 5).

"Духа не угашайте..." (1 Фее. 5, 19). Обычно живет человек в беспечности и нерадении о служении Богу и спасении. Зовущая ко спасению благодать пробуждает спящего грешника. Он, вняв этому зову с чувством покаяния, восходит до решимости посвятить прочую свою жизнь на дела богоугодные и тем содействовать своему спасению. Это решение обнаруживается ревностью, которая становится мощной, когда сочетается с нею Божественная благодать, посредством Божественных Таинств. С этой минуты христианин начинает гореть духом, то есть неослабно ревновать об исполнении всего, на что совесть указывает ему как на волю Божию. Это горение духа можно поддерживать и усиливать, можно и погасить. Возгревается он более всего делами любви к Богу и ближним, составляющей существо этого духа - верностью вообще всем заповедям Божиим с покоем совести, безжалостными к себе душевно-телесными подвигами, молитвой и богомыслием. Погашается - отклонением внимания от Бога и дел Божиих, неумеренным погружением в заботы житейские, поблажками чувственным удовольствиям, плотоугодием в похоти, пристрастиями. Погасни этот дух - погаснет и жизнь христианская... Святой Златоуст пространно рассуждает об этом горении духа. Приводим кратко его слова: "Какая-то густая мгла, и мрак, и облако разлиты над всей землей. Указывая на это, апостол говорил: "Вы были некогда тьма" (Еф. 5, 8). Нас окружает, так сказать, ночь безлунная, и мы среди этой ночи ходим. Бог же дает нам ясную лампаду, возжигая в душах наших благодать Святого Духа. Но, приняв этот свет, одни сделали его более ярким и ясным, как, например, Павел, как Петр, как все святые, а другие погасили, как пять дев, как те, которые потерпели кораблекрушение в вере, как коринфский блудник, как отпавшие галаты. Поэтому Павел говорит теперь: "Духа не угашайте", то есть дара, потому что так обыкновенно называет он дар Святого Духа. Погашает же его нечистая жизнь. Ибо подобно тому, как когда кто-либо нальет воды, или бросит землю на свет светильника, или даже, ничего такого не делая, только выльет из него масло, потухает свет, так потухает дар благодати. Если ты привнес земное, если ты предался заботам о текущих делах, то ты уже погасил дух. Угасает пламень и тогда, когда недостает елея, именно когда не творим милостыни. Так как он сам пришел к тебе по милости Божией, то, когда не находит в тебе этого плода, отлетает от тебя. Ибо он не пребывает в душе немилостивой. Итак, не будем угашать его. Всякое злое дело угашает этот свет: и злоречие, и обиды, и все подобное. Как бывает с огнем, что все чуждое ему уничтожает его и все родственное ему усиливает его, так бывает и с этим светом".
Так обнаруживается общехристианский благодатный дух, за покаяние и веру нисходящий в душу каждого в Таинстве Крещения или возвращаемый в Таинстве Покаяния. Огонь ревности составляет существо его. Но направления он может принимать разные, смотря по лицам. У иного он весь обращается на самоисправление в строгих подвигах, у иного - преимущественно на дела любви, у иного - на благоустроение христианского общества, у иного - на распространение евангельского учения проповедью, как, например, в Аполлосе, который, "горя духом, говорил и учил о Господе" (Деян. 18, 25).
Во всех этих направлениях не угашать духа - значит не подавлять его требований, внушений и устремлений, а благоразумно удовлетворять их, обращая все во славу Божию, во спасение свое и братии о Господе (117, 103-104).

"Утешайтесь надеждою; в скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны" (Рим. 12, 12). Вот признаки горения духа! "Кто горит духом, тот усердно работает Владыке, ожидает наслаждения уповаемыми благами и преодолевает встречающиеся искушения, приражениям их противопоставляя терпение и непрестанно призывая на помощь Божественную благодать" (Блаженный Феодорит). "Все это служит к поддержанию этого огня (то есть горения духа)" (Святой Иоанн Златоуст).
"Утешайтесь надеждою". С первой минуты пробуждения духа благодатию сознание и стремление человека переходит от твари к Богу, от земного к небесному, от временного к вечному. Там, в той области, сокровище его, там и сердце его. Здесь ничего он не ждет, все надежды его по ту сторону. Отпадает сердце его от здешнего, ничто из этого не влечет его, ничего здесь не ждет он, ничем не радуется. Радуется будущим благам, которыми несомненно надеется обладать. Это преселение благ и надежд сердца есть существенная черта пробужденного и горящего духа. Оно делает человека на самом деле странником на земле, взыскующим Отечества, Небесного Иерусалима. Все христиане, как облагодатствованные, должны быть таковы. Поэтому апостол всем предписывает и в другом месте: "Если вы воскресли со Христом (то есть если ожили вы духом благодатью Христовой), то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли (то есть умерли для всего земного, тварного, временного), и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге" (Кол. 3, 1-3) (117, 104-105).

"Горя духом"... Мы все приняли благодать в Крещении и Миропомазании. Потому следовало бы нам гореть духом, который оживляется благодатью Святого Духа. Отчего же не можем сказать, что горим духом? Оттого что занимаемся более или исключительно душевным, житейским, гражданским, дух и заглох, хотя и дает знать о себе. Чтобы разжечь дух, надо сознавать неудовлетворительность направления нашей деятельности, особенно к земному и житейскому, углубляться размышлением в созерцание Божеского, святого, небесного и вечного, а главное - начать творить дела, именуемые духовными. И загорится дух: ибо всем этим возгреется дар благодати, живущий в нас. Так толкуют святые отцы и учители наши. Святой Златоуст, перечислив роды усиленной деятельности, прибавляет затем: "Если будешь иметь все перечисленное, то привлечешь Духа. А если пребудет в тебе Дух, то сделает тебя старательным ко всему перечисленному. Когда же воспламенен будешь Духом и любовию, тогда все сделается для тебя легким. Неужели ты не видел, как ужасен для всех вол, когда у него на хребте зажжен огонь? Так и ты сделаешься нестерпимым для диавола, если возьмешь оба эти факела" (то есть благодать Духа и любовь)... Полнее об этом слово блаженного Феодорита: "Духом апостол назвал дарование (благодати, возбуждающей дух наш) и повелел, чтобы усердие наше доставляло ему пищу, как дрова - огню (подразумевается: размышление о божественном и духовные дела). То же говорит он и в другом месте: "духа не угашайте" (1 Сол. 5, 19). Угашается же дух недостойными благодати, потому что, не имея чистого ока ума, не приемлют этого луча. Так для слепых свет становится тьмою и среди дня они служат мраку. Поэтому апостол повелевает нам гореть духом и иметь горячую любовь к божественному" (117, 105-106).

Возбужденного состояния пропустить без внимания нельзя, но можно не обратить на него должного внимания и, побыв в нем, опять низойти в обычное круговращение движений души и тела. Возбуждение не завершает дела обращения грешника, а только начинает, и после него предлежит труд над собою, и труд очень сложный. Все, впрочем, относящееся сюда, совершается в двух поворотах свободы: сначала в движении к себе, а потом от себя к Богу. В первом человек возвращает себе потерянную над собою власть, а во втором себя приносит в жертву Богу - жертву всесожжения свободы. В первом доходит он до решимости оставить грех, а во втором, приближаясь к Богу, дает обет принадлежать Ему Единому во все дни жизни своей (117, 106).

Святой Макарий Египетский говорит (Слово "О хранении сердца", гл. 12), что и приходящая к человеку благодать нимало "не связывает его воли принуждающей силой и не делает его неизменным в добре, хотел бы он или не хотел этого. Напротив, и присущая человеку Божия сила дает место свободе, чтобы обнаружилась воля человека, согласуется или не согласуется она с благодатью". С этой минуты начинается сочетание свободы с благодатью. Извне воздействовала благодать - и стоит вовне. Входит она внутрь и начинает обладать частями духа не иначе как когда желанием своим открывает ей человек вход в себя или отверзает уста к принятию ее. Возжелает человек - и она готова с помощью. Сделать или утвердить в себе доброе сам человек не может, но желает его и напрягается; ради же этого желания благодать укрепляет за человеком желаемое добро. Все так и будет идти до окончательного возобладания человека над собою в добре и богоугождении (117, 106-107).

Тому, кто искал благодатной помощи и теперь чувствует посещение ее, такое желание должно быть присуще - то есть необходимо исправиться и приступить к этому сейчас же,- оно уже и руководило его во всех указанных трудах; но в состав его или к его совершенству и здесь прибавляется нечто. Есть желание мысленное: ум требует, и человек себя нудит; такое желание заправляет приготовительными трудами. Есть желание сочувственное: оно зарождается под действием благодатного возбуждения. Есть, наконец, желание деятельное: согласие воли сейчас приступить к делу восстания от падений; ему должно образоваться теперь, по благодатном возбуждении (117, 107).

Поэтому отстрани все, могущее погасить этот зачинающийся огонек, и окружи себя всем, что может питать его и довести до пламени. Уединись, молись и с самим собою поразмысли, как быть. Тот порядок жизни, занятий и трудов, какой указан уже и который принуждал ты себя проходить, ища благодати, есть самый благоприятный и для продления в себе ее начавшегося действия. Лучшие же из них в этом случае - уединение, молитва и размышление. Уединение будет собраннее, молитва глубже и размышление действеннее (117, 107).

Теперь рассуждение твое с собою будет не то, что было прежде. Без возбуждения оно обычно уклоняется в общность; теперь, напротив, подражая благодати и под руководством ее, оно все будет относить прямо к тебе самому, без всяких извинений и уклонений, будет обращать к тебе предметы сторонами, наиболее могущими действовать на тебя. Потому, собственно, ты в этом случае не столько размышлять будешь, сколько переходить от ощущения к ощущению. Епископ Феофан Затворник (117, 107).

Христиане - храмы Божии, святые, чистые и наполненные только тем, что нужно для служения Богу. Святитель Василий Великий (6, 413).

У христиан иные устремления, иной ум, они люди иного века, иного града, потому что Дух Божий пребывает в общении с душами. Преподобный авва Исаия (34, 114).

Христиане живут на земле, но выше всего земного; среди людей, но выше всего человеческого; связаны, но свободны; стесняемы, но ничем не удержимы; ничего не имеют в мире, но обладают всенадмирным; живут сугубой жизнью и одну презирают, а о другой заботятся; через умерщвление - бессмертны; через отрешение от твари - соединены с Богом. Они не знают любви страстной, но горят любовью Божественной, бесстрастной. Их наследие - Источник света и еще здесь Его озарения, ангельские псалмопения, всенощное стояние, переселение к Богу превосхищаемого ума; чистота и непрестанное очищение как не знающих меры в восхождении и обожении; их утесы и небеса, низложения и престолы; нагота и риза нетления; пустыня и торжество на Небесах; попрание удовольствий и наслаждение нескончаемое, неизреченное (11, 127).

Для душ возвышенных одно Отечество - духовный Иерусалим, а не здешние грады, которые заключены в тесные пределы и часто меняют своих обитателей; одно достоинство рода - хранить в себе Божий образ и уподобляться Первообразу, насколько это возможно узникам плоти и способным принять в себя только некоторые - струи добра; одно владычество - одерживать верх над лукавыми, не отдавать в плен души и не уступать победы в подвигах за благочестие, когда порок борется с добродетелью и мир разрушающийся - с миром вечным... и весь мир вооружается на Христа. Святитель Григорий Богослов (12, 260).

Каждый христианин подобен смоковнице, на которой Господь ищет внутреннего плода, а не лиственного украшения. Преподобный Макарий Египетский (33, 323).

Где находится Христос после Своего Воскресения? Кто-либо по-богословски скажет: Христос везде, ибо Он Бог, везде сын и вся исполняяй, как говорит и Церковь в тропаре: "Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог. В раи же с разбойником и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй, неописанный". Небеса не вмещают Христа, Бога нашего; вся Вселенная не объемлет Его, и все концы земли не ограничивают Его. Поэтому Псалмопевец говорит: "Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо - Ты там; сойду ли в преисподнюю - и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря - и там рука Твоя поведет меня" (Пс. 138, 7, 10).
Христос Бог всемогущей силой Своей везде находится: на небесах соцарствует Отцу, во аде мучит бесов, во вселенной хранит и устраивает жизнь человеческую, "ибо мы Им живем, и движемся, и существуем" (Деян. 17, 28). Во всей вселенной Он содержит все и управляет всей тварью Своей, как видимой, так и невидимой. Но если Христос Бог наш и находится везде Своей всемогущей и всесодержащей силой, то благословением и благодатью Своею Он не везде присутствует: в одном месте есть, в другом совсем не бывает, в ином был, но ушел, сказав: "Се, оставляется вам дом ваш пуст" (Мф. 23, 38). "Его нет здесь - Он воскрес" (Мф. 28, 6). Где же можно найти Его?
Псалмопевец говорит: "Господь во святом храме Своем" (Пс. 10, 4); следовательно, Христос Господь наш по Воскресении Своем обитает во святых храмах, созидаемых в честь Его. На это можно было бы надеяться, но доподлинно это не известно, ибо первомученик Стефан говорит так: "Соломон же построил Ему дом. Но Всевышний не в рукотворенных храмах живет, как говорит пророк: "Небо - престол Мой, и земля - подножие ног Моих. Какой дом созиждете Мне, говорит Господь, или какое место для покоя Моего? Не Моя ли рука сотворила все сие?" (Деян. 7, 47-50).
"Всевышний не в рукотворенных храмах живет",- говорит святой Стефан (Деян. 7, 48). Где же тогда нерукотворенный храм Вышнего? Каждый человек, одухотворенный, вразумленный и просвещенный Святым Крещением,- вот храм Божий, как об этом свидетельствует и апостол: "Храм Божий свят; а этот храм - вы (1 Кор. 3, 17); и еще: "Тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа" (1 Кор. 6, 19). Если же каждый праведный человек есть храм Божий, то, значит, в каждом человеке можно искать Христа, обитающего после Воскресения, и тогда можно будет сказать: "Он здесь", но и это под сомнением и не доподлинно известно.
Много есть просвещенных Крещением и правоверных, но мало тех, в которых обитал бы Христос, как в истинном Своем храме. Ведь и вор крещен, и разбойник, и прелюбодей; ведь каждый злодей просвещен верой. Но не ищи в них Христа: "Его нет здесь". Разве давно когда-либо был; разве только, когда вор еще был младенцем. Когда же он пришел в возраст и стал воровать, тотчас отошел от него Христос: "Его нет здесь. Он воскрес".
Иной с виду и кажется добродетельным, но Бог знает, что в тайниках его, ибо в одном месте апостол говорит: "Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить" (Еф. 5, 12). Не скоро найдется Христос и в этих людях: "Его нет здесь".
...Нелегко найти драгоценный жемчуг в глубине моря, золото и серебро в земных недрах; так же трудно найти Христа в людях, в которых бы Он мог обитать, ибо, по словам Давида: "Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного" (Пс. 13, 3). "Его нет здесь".
Слова псалма: "Господь во храме святом Своем" в старопечатной Псалтири, а также и в Киевской читаются так: "Господь в церкви святой Своей", и это гораздо правильнее, ибо иное есть храм и иное - Церковь. Храм построен руками, имеет каменные или деревянные стены, он утвержден и стоит на одном месте... Церковь же не руками сотворена; не имеет она и стен каменных, ибо Церковью считается собрание верующих, находящихся не на одном каком-либо месте, но по всей вселенной. Поэтому-то она и называется, и есть Церковь Соборная, Апостольская. Она простирается от начала до конца вселенной и есть во всяком народе и племени, какие только правоверно славят Христа Бога. Основание этой церкви - Сам Христос; стены - закон Божий; столпы - апостолы, евангелисты и учители; покров - Дух Святой. Об этой-то Церкви у апостола и пишется: "Вы - храм Бога живого", как сказал Бог: "вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом" (2 Кор. б, 16; Пс. 10, 3). Поэтому если в псалме сказано: "Господь в церкви святой Своей", то нужно это понимать так, что Господь обитает во множестве Своих верующих; и если, по сказанным прежде словам святого Стефана, "не в рукотворенных храмах живет", то, без сомнения, Он живет в нерукотворенной Своей Церкви, которую до конца возлюбил, которую искупил Своею Кровию и за которую Он положил душу Свою. Итак, в Церкви, в собрании верующих, нужно искать Христа, обитающего после Своего Воскресения, ибо Он им сказал: "Я с вами во все дни до скончания века" (Мф. 28, 20).
...Я сказал, по Псалмопевцу, что "Господь в церкви святой Своей", в Церкви Святой, Апостольской, правоверной, простирающейся по всей вселенной, хотя и притесняемой, и озлобляемой, и терзаемой, однако препобеждающей, которой даже и врата адовы не могут одолеть. Я сказал, что в ней Господь, поэтому и удаляющимся от нее нет спасения.
Но все-таки я поищу Христа и в другом месте, в особенности же в сынах Церкви, ибо мнсгие и православную истинную веру содержат, и внутри Церкви находятся, как будто держатся своей матери, и даже не помышляют отторгнуться от нее, а между тем они чужды Христа. Святая Церковь, как пшеничное поле: оно имеет и пшеницу, и сорняки, но и то и другое - только до жатвы. В Церкви Святой, значит, есть и добрые, и злые, есть и праведники, и грешники, есть и овцы, и козлища. Церковь - как мать: она питает и согревает не только добрых своих чад, но и злых - добрых любя, а злых терпя и милосердствуя о них. Я же ищу Христа только в истинных чадах Церкви, где Он находится после Своего Воскресения: "Где Он?"
Снова я спрошу у Псалмопевца, где искать Господа нашего? Псалмопевец говорит: "Господь окрест народа своего", и еще: "Господь даст силу народу Своему, Господь благословит народ Свой миром" (Пс. 124, 2; Пс. 28, 11). Но я и еще спрошу: кто же эти люди Христа, Бога нашего? Поистине всякий скажет, что люди Христовы - это христиане. Итак, будем искать Христа между христианами и скажем: "Он здесь".
Но опять приходится болеть сердцем, ибо многие из нас только по имени христиане, а по делам - хуже язычников; только имя христианское, а жизнь скотоподобная. Мы ограждаемся крестом Христовым и вторично распинаем Его, как богоубийцы,- распинаем Его скверными, мерзкими и нечистыми делами. Мы поклоняемся иконе Христовой, а Его драгоценную Кровь, пролитую за нас, попираем ногами, делая бесцельным и бесплодным Его вольное страдание за нас. Мы хвалимся именем христианским и это же самое Его святое имя, нам данное, оскорбляем. Будучи христианами, живем не по-христиански. Что же? Можно ли сказать, что здесь Христос? Никогда! "Его здесь нет - Он воскрес!" Святитель Димитрий Ростовский (103, 275-280).

Христиане суть жилища Божии, как о том свидетельствует Святое Писание. "Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему, и обитель у него сотворим",- говорит Христос (Ин. 14, 23). И апостол: "Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?" (1 Кор. 3, 16). И еще: "Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?" (1 Кор. б, 19). И еще: "Вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них: и буду их Богом, и они будут Моим народом" (2 Кор. 6, 16). И в прочих местах об этом свидетельствуется. О, как велико это преимущество христиан, что они - жилища Пресвятой Троицы и храм Бога живого!.. Это не что иное, как Царствие Божие иметь в себе (Лк. 17, 27). Блаженно и благословенно сердце, которое сподобилось стяжать это небесное сокровище! (104, 2140-2141).

Жизнь христиан в этом мире есть не что иное, как странствие и непрестанное шествие и поспешание к своему Отечеству, как говорит апостол: "не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего" (Евр. 13, 14). Поэтому они называются странниками и пришельцами в мире сем, как написано об Аврааме, Исааке и Иакове, которые говорили себе, что они "странники и пришельцы на земле" (Евр. 11, 13). А Давид говорит Господу: "странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои" (Пс. 38, 13). И в другом месте: "странник я на земле" (Пс. 118, 19). Если здешняя жизнь есть странствие наше, то непременно есть и уготованное нам Богом, Создателем нашим, Отечество, в котором после этого странствия можно будет упокоиться (104, 2176).

Адам, праотец наш, был поселен Богом в раю, и тогда был между Богом и созданием, между Небом и землей. И когда по совету лукавого духа обратился к созданию и вкусил от запретного плода, тогда отступил от Создателя своего. Ту любовь, которую он должен был иметь к своему Создателю, он обратил к Его творению и тем тяжко согрешил и погиб. Так христианин, банею Святого Крещения омытый и обновленный, поселен в Святой Церкви и пребывает между Богом и созданием, между Небом и землей. Бог говорит всем христианам: "Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей" (1 Ин. 2, 15). Христианин, когда обращается к миру и земному, отвращается от Бога и Неба, и когда любит создания, отступает любовью от Создателя, и так сердцем своим отступает от Бога и прилепляется к созданию, и, как Адам, всегда простирает руку свою к запретному древу. Святитель Тихон Задонский (104, 2180-2181).

"Кто поставил Меня судить или делить вас?" - сказал Господь просившему о разделе с братом (Лк. 12, 14). Потом прибавил: "не заботьтесь" (Лк. 12, 22), что есть и пить и во что одеться. Прежде же учил оставить мертвых погребать своих мертвецов; в другой раз внушал, что лучше не жениться. Значит, внимание и сердце христиан, отклоняющихся от всего житейского, и свобода от молвы и житейских уз составляют одну из черт духа христианства. То, что Господь благословляет брак и утверждает его неразрывность, что восстанавливает силу заповеди, определяющей отношения родителей и детей, и оставляет должное значение за гражданской властью и гражданскими порядками, не стирает этой черты и не дает христианам права уклоняться от ее хранения и утверждения в сердце. Сопоставь то и другое и увидишь, что на тебе лежит обязанность, при всем житейском строе, держать свое сердце вне житейского. Как же это? Реши сам своей жизнью; в этом вся практическая мудрость. Господь руководит к решению этого следующим правилом: "наипаче ищите Царствия Божия" (Лк. 12, 31). Обрати всю заботу на то, чтобы Бог воцарился в тебе, и все житейское потеряет для тебя связывающее и тяготящее обаяние. Тогда будешь вести свои дела внешне, а внутреннее свое, сердце твое будет обладаемо чем-то иным. Но если вследствие этого родится решимость пресечь и это внешнее отношение к житейскому - не будешь в убытке: станешь ближе к цели, которую даст тебе вера Христова. Епископ Феофан Затворник (107, 378-380).

Руководителем христианина должен быть Дух Святой, как руководитель ветхого человека - плоть, кровь и дух лукавый (108, 501).

Только христианин может стяжать правильное познание, доступное человеку, о человеке, о духах святых и отверженных, о мире невидимом (111, 144).

Убеждение, доставляемое правильным изучением христианства, убеждение в существовании всего невидимого, преподаваемое христианством, гораздо сильнее, чем убеждение в существовании видимого, доставляемое чувствами (111, 145).

Истинного христианина Святой Дух созидает духовно и преобразует в жилище Божие. Он во внутреннем человеке изображает и вселяет Христа. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 166).

"Мы Им живем и движемся и существуем" (Деян. 17, 28)

Где восседает и правит душой Господь, там Он всегда одерживает победу, искусно и постоянно направляя колесницу души к небесному и Божественному образу мыслей (33, 10).

Достойной помощи Божией делается такая душа, которая все считает излишним, не успокаивается ни на чем в мире, ожидая только упокоения и обрадования Его благостью (33, 39).

Когда Господь увидит старательность твою в искании Его, тогда явится и откроется тебе, подаст помощь Свою. Преподобный Макарий Египетский (33, 237).

Не надейся на свои силы, и помощь Божия будет содействовать тебе. Преподобный авва Исаия (34, 95).

Если подвизаемся добрым подвигом, то должны крайне смиряться перед Богом, чтобы Он, знающий немощь нашу, покрывал нас десницей Своей и хранил. Ибо если вознесемся гордостью. Он отнимет покров Свой, и мы погибнем. Преподобный Антоний Великий (66, 135).

Кто стремится исполнить волю Божию, того поведут Ангелы. Преподобный Исаак Сирин (55, 291).

Нет никого сильнее огражденного помощью свыше и нет никого слабее лишенного этой помощи (38, 514).

Когда мы делаем все, что зависит от нас, тогда в обилии получаем и помощь Божию (38, 568).

Если кто захочет располагать свои дела по воле Божией,- то получает свыше такое содействие, что чувствует это в самом ходе своих дел (38, 571).

Без помощи свыше мы не в силах сделать ничего, как должно... (38, 634).

Ни тело, ни душа сами по себе, если не получат помощи свыше, не в состоянии совершить ничего великого и доблестного (45, 46).

Мы нуждаемся в помощи Божией, как в ветре, надувающем парус, чтобы подвигнуть нас к любви Божией (45, 608).

Умоляю вас, и прежде вас - себя: распяться миру и не иметь ничего общего с землей, взирая на горнее естество, на нездешнюю славу и на вечные блага. Мы - воины Царя Небесного и облечены в духовное оружие, почему же мы ведем жизнь лавочников и бродяг? Святитель Иоанн Златоуст (46, 823).

В каждом христианине Христос - воюющий и побеждающий, и Он же призывающий Бога и молящийся, благодарящий и благовествующий, и ищущий с молением и смирением. Все это действует Христос, радуясь, когда видит, что в каждом христианине пребывает то убеждение, в котором они исповедуют, что Христос есть действующий все это. Потому всякий христианин, относительно его добрых дел, должен исповедовать, что их совершает Христос, а не он; кто же не так помышляет об этом, тот напрасно называется христианином (60, 49).

Христос Господь для всякого верующего в Него бывает силой рассуждения, мощью разума, крепостью мудрости, державной правды, основой любви к Богу и людям, действенностью всякой святой заповеди и воли Божией, неким разумным и обратившимся в природу отвращением ко всякому злу и греху, всякой похоти и лукавству. Христос Господь - наша надежда и наш мир. Без Господа Иисуса не только никто не может делать добро, но и всякий бывает отдален от Бога. Одного только требует Господь от всякого верующего в Него: того, чтобы он всецело вверил себя Ему - Христу Господню, то есть чтобы имел полную надежду на Него и питал непоколебимую уверенность, что только силой Христовой, а не своей собственной он может спастись. И только тот настоящий христианин, кто возлагает всю надежду на одного Христа, что Он один все в нем исправит и уврачует его и по душе, и по телу. Когда же потом за этой верой последует и дело, тогда рождается любовь ко Христу; то есть когда кто на деле получит то, что надеялся получить от Христа, и почувствует это, тогда возлюбит Его. Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 131).

Первое семя новой жизни состоит из сочетания свободы и благодати, и преуспеянием ее будет развитие одних этих же элементов. Как там, полагая обет жить по воле Бога, во славу Его, говорил кающийся: "только Ты укрепи и утверди", так и во все последующее время он поминутно должен полагать, так сказать, себя в руку Божию с молитвой: "Ты Сам соверши, что воле Твоей угодно", чтобы таким образом как в сознании и в произволении, так и на самом деле Бог производил в нас "и хотение, и действие по Своему благоволению" (Флп. 2, 13). Минута, в которую человек сам надеется что-нибудь произвести над собой и в себе самом, есть минута погашения жизни истинной, духовной, благодатной. В этом состоянии, несмотря на непомерные труды, истинного плода не бывает (117, 87).

Существенное настроение кающегося: "имиже веси судьбами, спаси мя. Господи, а я буду трудиться и нелицемерно, без уклонений, отговорок, по чистой совести творить все, что уразумею и смогу!" Кто так настроит себя внутри, того действительно воспринимает Господь и действует в нем, как царь. У него учитель - Бог, молитвенник - Бог, желающий и действующий - Бог, плодоносец - Бог, властитель - Бог. Это - семя и сердце небесного древа жизни в нем (117, 87-88).

Все письмо ваше свидетельствует об обрадованном состоянии души вашей. Радуетесь милости Божией к вам, но вместе и страшитесь. Выходит, вы опытом изучили ту истину, что работать Господу подобает со страхом и радоваться Ему с трепетом. То и другое надо держать, и неразлучно, чтобы как радости не допустить до "спустя рукава", так и страха - до подавления всякой отрады. Следует держать себя в крайнем благоговении пред Богом, как Отцом многомилостивым и многопопечительным о нас, но вместе и строгим без малейшей поблажки.
Страх - не ушло бы опять все - теперь у вас в порядке вещей. По его действию изъявляете желание и готовность на средства, как бы уберечь. Но не думаете ли вы сами, одни, в этом успеть? За одно это думание может быть опять взято все. Напрягайтесь всячески уберечь, но самое убережение предайте в руки Господу. Не будете трудиться - Господь не станет за вас беречь. Обопретесь надеждой на свои усилия и труды - Господь отступит, как сочтенный вами ненужным, и опять вас встретит та же беда. Трудитесь до упаду, напрягайте силы до последней степени, но самого дела убережения все-таки ожидайте от одного Господа. Ни того ни другого не должно ослаблять: ни труда и усилия, ни упования на Единого Господа. Одно другое пусть подкрепляет - и из обоих сладится крепкая ограда.
Господь всегда хочет нам всего самого спасительного и готов даровать его нам во всякое время, ожидает только нашей готовности или способности принять. Почему вопрос: как умудриться, чтобы сохранить? - обращается в другой: как умудриться, чтобы содержать себя в готовности всегда принимать готовую войти в нас охранительную силу от Господа? А это как? Сознать себя пустой, ничего не содержащей, пустым сосудом; к этому присоединить сознание бессилия самой наполнить эту пустоту, увенчать это уверенностью, что сделать это может только Господь, и не только может, но и хочет, и знает как. И затем, стоя умом в сердце, вопиять: имиже веси судьбами благоустрой меня. Господи,- с непоколебимым упованием, что и благоустроит, не даст в смятение ног ваших.
Вы в восхищении от возвратившегося утешительного благонастроения. Это естественно. Но поостерегитесь при этом пускаться в мечтательные гадания: "А! так вот оно! вот оно в чем и как, а я не знала". Это вражеский помысел, оставляющий за собою пустоту или вводящий в нее. Все надо одно твердить: Слава Тебе, Господи! - прибавляя: Боже, будь милостив! Если остановитесь на таком помысле, то к нему тотчас приплетутся воспоминания, как трудились и бились, что делали и от чего удалялись, при каких ваших положениях благонастроение показывалось и отходило, при каких оставалось и установилось. И затем последует решение: я всегда так буду делать. И впадете вы в мечтательное самомнение, что наконец секрет духовного благонастроения открыт и в ваших руках. В следующую же молитву обличится вся лживость подобных мечтаний - молитва будет пуста, нетверда и малоутешительна. Утешение будет только от воспоминания о предыдущем добром настроении, а не от обладания им. И придется вздохнуть и осудить себя. А если не умудрится на это душа, то лживое настроение продлится - благодать опять отстранится. Ибо такое мечтательное настроение показывает, что душа опять оперлась на свои труды, а не на милость Божию. Благодать - всегда благодать и ни к какому труду не привязана. Кто привязывает ее к труду, тот за это самое может лишиться ее. Затвердите это хорошенько. Научительные отступления благодати направлены именно к тому, чтобы помочь затвердить этот спасительный урок (117, 99-101).

Видит Господь нужду твою и труд - и подаст руку помощи, поддержит и установит тебя так, как следует быть воину, выступающему на брань. Вот где опора! Всего опаснее, если душа вздумает обрести ее в себе самой,- тогда она все потеряет. Зло опять одолеет ее, затмит этот слабый еще в ней свет, погасит этот едва зажегшийся огонек. Душа знает, насколько она бессильна одна; потому, ничего не ожидая от себя, пусть падает в уничижении пред Богом, пусть в сердце своем обратит себя в ничто. Тогда вседейственная благодать из этого "ничто" сотворит в ней все. Кто в конечном самоуничижении полагает себя в руку Божию, тот привлекает к себе Его, Сердобольного, и сильным становится Его силой.
Всего ожидая от Бога и ничего от себя, должно и самому напрягаться к действиям и по силе действовать, чтобы было к чему прийти Божественной помощи, было что осенить Божественной силе. Благодать уже присуща, но она будет действовать вслед за твоими собственными движениями, восполняя их бессилие своей силой. Итак, став твердой ногой в самоуничиженном предании себя в волю Божию, и сам действуй, не расслабляясь. Епископ Феофан Затворник (117, 107-108).