Общение Лиц Пресвятой Троицы

Господь сказал о Духе Святом: "Он прославит Меня" (Ин. 16, 14) не как творение, но как Дух Истины, ясно показывающий в Себе Истину, и как Дух премудрости, в величии Своем открывающий Христа, Божию силу и Божию премудрость. А как Утешитель, Он показывает в Себе благость Пославшего Его, Утешителя и в достоинстве Своем являет величие Того, от Кого исшел. Поэтому есть слава естественная, как слава солнца - свет, и есть слава внешняя, рассудительно воздаваемая достойным, по свободному произволению. Но и эта двояка. Ибо сказано: "Сын чтит отца и раб - господина своего" (Мал. 1, 6). Итак, одна из них рабская и воздается творением, а другая, так сказать, домашняя, совершается Духом. Ибо Господь как о Себе сказал: "Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить" (Ин. 17, 4), так и об Утешителе говорит: "Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам" (Ин. 16, 14). И как прославляется Сын Отцом, Который говорит: "и прославил и еще прославлю" (Ин. 12, 28), так прославляется Дух по причине общения с Отцом и Сыном и по свидетельству Единородного, Который говорит: "всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится" (Мф. 12, 31). Святитель Василий Великий (116, 525-526).

Премудрый Творец весьма много открыл Себя в сотворении мира и человека и еще более открывает в управлении тем и другим, потому неудивительно, братия, что беспристрастный разум на основании этих откровений в продолжение веков успел составить довольно немалое учение о Боге и Его совершенствах, о Его существе и действиях на мир. Но до чего, как известно, простирались в этом отношении самые крайние успехи разума? До того, что он, ниспровергнув многих богов, утвердил единожды и навсегда понятие Единого Бога как существа духовного и всесовершенного. Идти далее не позволял сам разум со своим учением о Единстве Божием*. Между тем неизъяснимое чувство побуждало идти далее. Ибо единство Божественного бытия, столь предпочтительное в сравнении с многобожием, взятое само по себе, не представляет еще умственному взору никакого определенного образа бытия. В самом деле (рассуждал бедный разум), Бог есть всесовершенный ум: что же познавал Он, когда не было ничего, кроме Бога? Бог есть чистейшая Любовь: что же было предметом этой любви до происхождения на свет тварей? Бог есть полнота бытия и могущества: в чем же проявлялось то и другое от вечности? Сказать (думали философы), что Бог познавал от вечности и любил Самого Себя,- значит не разрешить, а только отклонить вопрос. Чем же, наконец, вздумали разрешить его? Тем, что самое единство бытия Божия, за которое разум так достохвально подвизался некогда против многобожия, умыслили святотатственно раздробить на разные виды множественности и противоположностей, чтобы иметь, таким образом, хоть какое-либо очертание Божества**. Для произведения этого неестественного очертания взяли мир, отняли у него начало и начали различными способами вводить его в состав Божественной природы, включать в самое сознание Божие как необходимое его условие, думая через это пояснить себе образ жизни Божественной. Пояснение мрачное и жалкое! Ибо что происходит из него? Мир обожается, но Бог нисходит в ряд тварей: вместо непознаваемой, но достаточной жизни Божественной является ложный призрак полубога; Творец приходит в зависимость от каждой твари как необходимой для полноты Его бытия; Беспредельный начинает вместе с миром подлежать развитиям, постепенностям, даже усовершенствованиям. Но, что всего хуже и богопротивнее, поскольку мир теперь подлежит несовершенствам, и вещественным и нравственным, то надлежало и эти недостатки включить как-нибудь в образ бытия Божественного; и они включены - как неизбежное условие жизни и совершенств Божественных, начало которого скрывается якобы во глубине самой Божественной природы!..
В такой безысходный мрак и в такие совершенно недостойные Бога понятия заходит, братия, человеческая мудрость, когда берется рассуждать о Боге и существе Его. А все это потому, что до сих пор хочет лучше мудрствовать по стихиям мира, нежели по Христу (Кол. 2, 8); ибо в христианстве - в тайне Воплощения Сына Божия, им проповедуемой, содержится именно то, чего недостает разуму и чего он ищет для дополнения своих понятий о Боге. В самом деле, если для полноты бытия, силы и совершенств Божественных необходимо постоянное и всецелое проявление их в чем-либо, то что лучше того чудного и непостижимого проявления, которым Бог Отец всецело проявил Себя от вечности рождением Бога Сына и происхождением Бога Духа?. Если для блаженства жизни Божественной предполагается необходимым в Боге общение с кем-либо, необходимость света, любви, свободы, действий, то какое общение полнее и блаженнее того, которое существует от вечности между тремя Лицами Пресвятой Троицы, из Которых Каждое обладает умом, свободой, действием, и все вместе составляют единую жизнь, всеблаженную, и единое, чистейшее, действие? Иннокентий, архиепископ Херсонский. Сочинения. СПб.-М., 1871. Т. 1, с. 84-86.

* Древнегреческие философские школы, как в эпоху до Рождества Христова, так и в последующие времена, служили обоснованию идеи Единого Бога, утверждая вечное, единое, неизменное бытие. Таково учение Элейской школы (VI-V вв. до Р. X.), виднейшие представители которой Парменид и Зенон. Понятие единого бытия развивается далее у Платона (конец V-начало IV в. до Р. X.), подвергшего резкой критике греческое язычество. Философы-неоплатоники (III-VI вв.) Плотин, Порфирий, Ямвлих, Прокл и др., будучи далеки от монотеизма, используют понятия "безличного единого".
** Платоновское "единое" - всеобъемлющая идея - божество - дополняется, однако, понятиями "ума" и "души". В неоплатонизме к данной множественности платоновских начал добавляются понятия "космоса" и "материи". Учение неоплатоников об эманации (истечении Божества в мир) в итоге отрицает различие между Творцом и творением.