Прежде всего объясни себе кратким толкованием, что такое молитва? 3 page

Иногда все время, назначенное для правила, можно провести в читают одного псалма на память, составляя из всякого стиха свою молитву. Еще-иногда можно все правило провести в молитве Иисусовой с поклонами... А то из того, другого и третьего понемногу взять. Богу сердце нужно (Притч. 23, 26), и коль скоро оно благоговейно пред Ним стоит, то и довольно. Непрестанная молитва в этом и состоит, чтобы всегда благоговейно стоять пред Богом. А при этом правило есть только подтопка, или подбрасывание дров в печь. Епископ Феофан Затворник (117, 36).

Прежде всего приносите молитву непрестанную, не прерывая ее, и за все случающееся с вами благодарите Бога. Преподобный Антоний Великий (82, 21).

Понуждайте себя постоянно пребывать в молитве и молении пред Господом, да дарует вам простоту и незлобие... (82, 180).

Принудь себя к обильным молитвам, соединенным с плачем,- и Бог, в свое время, умилосердится над тобою, совлечет с тебя ветхого согрешающего человека. Преподобный авва Исаия (82, 188).

Понудь себя к непрестанному труду молитвы пред Богом в сердце, носящем помысел чистый, исполненный умиления, и Бог сохранит твой ум от нечистых и скверных помыслов. Преподобный Исаак Сирин (82, 249).

Чтобы легко провести настоящую жизнь, очиститься от грехов и с дерзновением предстать перед престолом Христовым, будем неустанно приготовлять себя молитвами, слезами, усердием, постоянством и терпением (35, 456).

Где бы ты ни был, везде можешь поставить (молитвенный) жертвенник. Прояви только бодрую волю, и не помешает тебе ни место, ни время, хотя ты и не преклонишь колен, не станешь бить себя в грудь и простирать руки к небу, а только покажешь горячую душу, ты этим исполнишь все нужное для молитвы (38, 820).

Не станем говорить в свое оправдание, что дом молитвы неблизко,-благодать Духа нас самих сделала храмами Божиими; если только мы бдительны, молиться для нас везде легко (38, 820).

Место нисколько не препятствует молитве, только бы настроение души соответствовало молитве (39, 429).

Если для слепого бедствие - не видеть солнца, то сколь велико бедствие для христианина-не молиться непрерывно и не вводить посредством молитвы в свою душу свет Христов (36, 831).

Человеку, бодрствующему и внимательному, имеющему пламенную любовь к Богу, ничто никогда не может препятствовать беседовать с Богом (37, 162).

Так как нам, людям, свойственно впадать в беспечность, когда проходит час, другой, третий после молитвы, и ты видишь, что возбужденный в тебе жар (ревности) готов мало-помалу охладеть, спеши тотчас опять на молитву и согрей свою охлажденную душу. Если будешь делать это в продолжение всего дня, то не дашь диаволу доступа и входа к твоим мыслям (38, 818).

Перелагай все житейские дела твои частыми молитвами, как бы связями из бревен, и таким образом со всех сторон огради жизнь свою (38, 819).

Лучше умереть, чем быть лишенным молитвы в течение только трех дней (36, 833).

Демоны непрестанно ходят вокруг, наблюдая за нами, чтобы неукрепленного молитвой быстро захватить в плен. Если же заметят, что мы ограждены молитвой, тотчас поспешно убегают, как разбойники и злодеи, видящие меч воина (36, 836).

Для молитвы нужно не столько слово, сколько мысль; не столько движение рук, сколько напряжение души; не положение тела, а расположение духа. Не будем же оправдываться тем, что нелегко молиться человеку, обремененному житейскими делами, что нет поблизости молитвенного дома... Где бы ты ни был, молись, ты-храм Божий. Святитель Иоанн Златоуст (42, 491).

Научимся же, прежде всего, возносить молитвенную жертву Господу, когда предпринимаем что-нибудь, беремся за какое-нибудь дело или отправляемся в путешествие, и не иначе как испросив Его помощи, будем начинать дело (7, 698).

И между делами совершай молитву, благодаря Того, Кто дал силу рук на дела и мудрость ума на приобретение знаний. Святитель Василий Великий (8, 149).

Истинному монаху подобает непрестанно молиться и петь в сердце своем. Святой Епифаний (82, 108).

Много беседуй с Богом, мало говори с людьми, памятуй всегда Бога, и ум твой сделается небом (27, 147).

Пребывай в молитве: Господь любит постоянного молитвенника и являет ему щедроты Свои. Преподобный Ефрем Сирин (28, 284).

"На всяком месте" молитесь. Так говорит апостол: "желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения" (1 Тим. 2, 8). Когда мы стоим, сидим, ходим, отдыхаем, делая что-нибудь руками, в уединении и в собрании можно молиться. Ибо всегда, на всяком месте и во всех наших делах, и во время еды и пития, и в богоугодных беседах можем наш ум и сердце возводить к Богу, со смирением и верою предлагать наши нужды, и милости у Него просить, и говорить: "Господи, помилуй!" Так Моисей посреди многочисленного народа, который вывел из Египта, и когда увидел их в опасности, умом и сердцем воззвал к Богу, хотя Его словесная молитва и не изображается в Писании, но Бог сказал ему: "что ты вопиешь ко Мне?" (Исх. 14, 15). Езекия, благочестивый царь, лежа на одре, молился, и услышал его Бог (Ис. 38, 2-8). Иона во чреве кита молился, и услышан Богом (Иона 2, 2-11). Три отрока в печи огненной молились, и были спасены (Дан. 3, 23-51). Бог смотрит не на внешний образ и расположение тела, каково оно, но на сердце, смирение и веру и желание сердечное. Поэтому и написано: "Ты слышишь желания смиренных; укрепи сердце ИХ; открой ухо Твое" (Пс. 9, 38) Святитель Тихон Задонский (104, 1101-1102).

Научись молиться Богу правильно. Научившись молиться правильно, молись постоянно, и удобно наследуешь спасение (108, 140).

Блаженна душа, которая молитвой непрестанно стучится в Двери милосердия Божия... она возрадуется в свое время о чистоте своей и о бесстрастии своем (108, 142).

В обществе ли ты людей, или находишься наедине, старайся постоянно углубляться во внутреннюю душевную клеть твою, затворять двери чувств и языка, молиться тайно умом и сердцем (108, 156).

В обществе человеческом должно молиться одним умом, а наедине и умом, и устами, несколько вслух себе одному (108, 225).

Возлюби подвиг молитвы, возлюби уединение в вещественной келлии. Затворяй двери ее для себя и для других... "Пребывай в келлии твоей,-сказали святые отцы,-и она научит тебя всему", то есть монашескому жительству, которое все сосредоточивается в молитве (109, 156).

В жертву любви к молитве принеси наслаждения чувствами и наслаждения умственные... храни душу твою от всех внешних впечатлений, чтобы в ней запечатлелся, при посредстве молитвы, Бог (108, 157).

Если хочешь посвятить душу твою делу молитвы, удали себя от видения мира, откажись от общества человеческого и от обычного принятия друзей в твою келлию даже под предлогом любви (108, 158).

Будем молиться постоянно, терпеливо, настойчиво. Бог в свое время даст благодатную, чистую молитву тому, кто не покидает малодушно молитвенного подвига, когда молитва долго не поддается ему (108, 292).

Вред от промежутков или от периодического оставления молитвенного подвига подобен вреду, происходящему от совершенного оставления; вред этот тем значительнее, чем промежуток продолжительнее (108, 296).

Господь заповедал постоянную, то есть учащаемую и непрестанную молитву... повелел просить усиленно, неотступно, соединил с повелением просить-обетования услышать и исполнить прошение (108, 515).

Христианин тогда получает непрестанную молитву, когда воля его и зависящая от воли деятельность будут поглощены разумением, желанием и исполнением воли Божией (109, 138).

За терпение и постоянство получаем дар молитвы (109, 167).

Отчего непрестанная молитва или непрестанное памятование Бога называется поучением? Оттого, что подвижники, на делание которых низошла роса божественной благодати, обрели в повторяемой ими краткой молитве духовный глубочайший смысл... и сделался для них краткий стих... в точном смысле поучением (109, 198).

Нужна вера для постоянства в молитвенном подвиге; нужны постоянство терпения и долготерпения, нужны отвержения ложного стыда и настойчивость, чтобы подвиг принес чудный плод свой (111, 336-337).

Непрестанная молитва не может быть достоянием новоначального инока, но, чтобы сделаться способным в свое время к непрестанной молитве, он должен приучиться к частой молитве (112, 112).

От непрестанной молитвы подвижник приходит в нищету духовную: приучаясь непрестанно просить Божией помощи, он постепенно теряет упование на себя, если сделает что благопоспешно, видит в том не свой успех, а милость Божию, о которой он непрестанно умоляет Бога. Непрестанная молитва руководствует к стяжанию веры, потому что непрестанно молящийся начинает постепенно ощущать присутствие Бога. Это ощущение мало-помалу может возрасти и усилиться до того, что око ума яснее будет видеть Бога в Промысле Его, чем чувственное видит око вещественные предметы мира; сердце ощутит присутствие Бога. Узревший таким образом Бога и ощутивший Его присутствие не может не уверовать в Него живой верой, являемой делами. Непрестанная молитва уничтожает лукавство надеждой на Бога, вводит в святую простоту, отучая ум от разнообразных помыслов, от составления замыслов относительно себя и ближних, всегда содержа его в скудости и смирении мыслей, составляющих его поучение. Непрестанно молящийся постепенно теряет навык к мечтательности, рассеянности, суетной заботливости и многопопечительности, теряет тем более, чем более святое и смиренное поучение будет углубляться в его душу и укореняться в ней. Наконец он может прийти в состояние младенчества, заповеданное Евангелием, сделаться безумным ради Христа, то есть утратить лжеименный разум мира и получить от Бога разум духовный. Непрестанной молитвой уничтожается любопытство, мнительность, подозрительность. От этого все люди начинают казаться добрыми; а от такого сердечного залога к людям рождается к ним любовь. Непрестанно молящийся пребывает непрестанно в Господе, познает Господа как Господа, стяжевает страх Господень, страхом входит в чистоту, чистотой-в Божественную любовь. Любовь Божия исполняет храм свой дарованиями Духа. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (117, 36-37).

Умно-сердечная молитва
Умная молитва состоит в том, чтобы умом в сердце предстоять пред Богом или просто, или изъявлением прошений, благодарения и славословия... Постоянно привыкать к тому, чтобы находиться в общении с Богом, помимо всяких образов, всякого размышления, всякого ощутительного движения мысли. Вот это настоящие выражения! В этом именно и состоит существо умной молитвы, или предстояния умом в сердце пред Богом. Умная молитва бывает в двух состояниях: она есть или трудовая, когда человек сам напрягается на нее, или самодвижная, когда она сама собою стоит и действует. Последнее бывает во время помянутого влечения, а первое должно составлять постоянный наш труд. Хоть он сам по себе не бывает успешен, ибо мысли все расхищаются, но, свидетельствуя о нашем желании и усилии иметь постоянную молитву, привлекает милость Господню-и Бог за этот труд подает, по временам, то влечение внутрь, при котором умная молитва является в настоящем своем виде пособие умной... Иногда произносимая молитва требуется для твердости умной (117, 38).

В действии молитвы Иисусовой не должно быть никакого образа, посредствующего между умом и Господом, и слова произносимые-не главное, а посредствующее. Главное-умное пред Господом в сердце предстояние. Вот умная молитва, а не слова. Слова здесь то же суть, что слова всякой другой молитвы. Существо умной молитвы в хождении пред Богом, а хождение пред Богом есть неотходящее от сознания убеждение, что Бог как везде есть, так и в вас есть, и видит все ваше внутреннее, видит даже более, нежели вы сами. Это сознание ока Божия, смотрящего внутрь вас, тоже не должно иметь образа, а все должно состоять в одном простом убеждении, или чувстве. Кто в теплой комнате, тот чувствует, как теплота охватывает его и проникает. То же должно происходить и в духовном нашем человеке от вездесущего и всеобъемлющего Бога, Который есть огонь. Слова: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя", хоть есть орудие, а не существо дела, но орудие очень сильное и многодейственное, ибо имя Господа Иисуса страшно для врагов нашего спасения и благословительно для ищущих Его. Не забудьте, что дело это просто и никаких причудливостей не имеет и не должно иметь. Молитесь о всем Господу, Пречистой Владычице и Ангелу Хранителю, и они вас всему научат-или сами, или через других. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (117, 38-39).

Ты, верно, слыхал такие слова: словесная молитва, мысленная молитва, сердечная молитва; слышал, притом, может, и рассуждения о каждой из них особо. Отчего происходит такое разложение молитвы на ее части? Оттого, что по нашей оплошности бывает, что иной раз язык произносит святые слова молитвы, а ум блуждает невесть где, или и ум понимает слова молитвы, а сердце не отзывается на них чувством. В первом случае молитва бывает только словесная, и совсем не есть молитва; во втором-с словесной соединяется и молитва мысленная, и это есть молитва несовершенная, неполная. Полная и настоящая молитва есть, когда со словом молитвенным и молитвенной мыслью сочетается и молитвенное чувство. Преподобный Никодим Святогорец (117, 39).

Умная, или внутренняя, молитва есть, когда молящийся, собрав ум внутрь сердца, оттуда не гласным, но безмолвным словом воссылает к Богу молитву свою, славословя Его и благодаря, сокрушенно исповедуя пред Ним грехи свои и испрашивая у Него необходимых благ, духовных и телесных. Не словом только надо молиться, но и умом, и не умом только, но и сердцем, да ясно видит и понимает ум, что произносится словом, и сердце да чувствует, что помышляет при этом ум. Все это в совокупности и есть настоящая молитва, и если нет в молитве твоей чего-либо из этого, то она или несовершенная молитва, или совсем не молитва (117, 39).

Покаявшийся шествует к Господу. Путь к Нему, собственно, есть внутренний путь, в уме и сердце совершающийся. Так надо настроить помышление ума и расположение сердца, чтобы дух человека был всегда с Господом, являлся приступившим к Нему. Кто таков, тот непрестанно просвещается внутренним просвещением, приемлет на себя лучи умного света (Блаженный Феодорит), подобно Моисею, у которого прославилось лицо на горе от сопребывания с Богом. Об этом в другом месте говорит святой Давид "Яви нам свет лица Твоего, Господи!" (Пс. 4, 7). Приспособленное к этому средство есть умная, в сердце совершаемая молитва. Когда она образуется, тогда только и проясняется взор ума; и дух, ясно видя Бога, получает от Него силу и видеть, и отгонять все, что может устыдить его пред Богом. Между тем не мало таких, которые надеются приступить к Богу одними внешними делами и подвигами. Надеются, но не приступают, ибо не тем путем идут. И вот к ним воззвание: приступите к Богу умом и серцем и просветитесь, и перестанете быть устыжаемы врагом, Который при внешней вашей исправности непрестанно одолевает вас и постыжает в. помыслах и чувствах сердца. Умное и сердечное припадание к Богу подаст вам силу возобладать над всеми другими движениями души и тем посрамлять врага, когда ОН покусится посрамить вас (117, 39-40).

Заботу вашу об умном пред стоянии Богу благослови Господи. Ищите и обрящете. Это неотложный закон для всего желаемого на пути преуспевания духовного. Даром ничто не приходит. Помощь Божия всегда готова и всегда близ, но она уделяется только ищущим и трудящимся, и притом тогда, когда ищущие до конца испытают все свои средства... и полным сердцем начнут взывать: "Господи, помоги!" А пока остается хоть малое ожидание чего-либо от своих способов. Господь не вмешивается сюда, как бы говоря: "Надеешься сам достигнуть? Ну и жди..." Но сколько ни будешь ждать, ничего не будет. Даруй вам Господи дух сокрушенный, сердце сокрушенное и смиренное! Епископ Феофан Затворник (117, 40).

Молитва, движимая Святым духом
Как вся сила законов и заповедей, какие Бог дал людям, по слову отцов, имеет пределом чистоту сердца, так все роды и виды молитвы, какими люди молятся Богу, имеют пределом чистую Молитву. Ибо и воздыхания, и коленопреклонения, и сердечные прошения, и сладчайший плач, и все виды молитвы, как сказал я, имеют пределом чистую молитву и только до нее имеют возможность простираться. А когда достигнута молитвенная и даже внутренняя чистота, тогда ум, как только преступит этот предел, уже не будет иметь ни дерзновения на молитву, ни молитвенного Движения, ни плача, ни власти, ни свободы, ни прошения, ни Желания, ни услаждения чем-либо из того, на что уповает в этой жизни или в Будущем Веке. И поэтому-то после чистой молитвы нет иной молитвы. Только до этого предела всякое молитвенное Движение и все виды молитвы доводят ум властью свободы. Потому и подвиг в этой молитве. А за этим пределом будет уже изумление, а не молитва: потому что все молитвенное прекращается и наступает некое созерцание, и не молитвою молится ум. Всякая, какого бы то ни было рода молитва совершается посредством движений; но как только ум входит в духовные Движения, там он уже не имеет молитвы. Иное дело-молитва, а иное-созерцание в молитве, хотя молитва и созерцание заимствуют себе начало друг в друге. Молитва есть сеяние, а созерцание-собирание снопов, при котором жнущий приводится В изумление неизреченным видением, как из малых и голых посеянных им зерен вдруг произросли перед ним такие красивые колосья. И он в собственном своем делании пребывает без всякого движения, потому что всякая совершаемая молитва есть моление, заключающее в себе или прошение, или благодарение, или хваление. Рассмотри же внимательнее, возможен ли какой-нибудь из этих видов молитвы, например прошение, когда ум переступает такой предел и входит в эту область? Ибо спрашиваю об этом того, кто знает истину. Но не всем доступна такая рассудительность, а только тем, которые стали зрителями и служителями этого дела или учились у таких отцов и из уст их познали истину и в этих и подобных этим исканиях провели свою жизнь.

Как из многих тысяч едва находится один, исполнивший заповеди и все законное с малым недостатком и достигший душевной чистоты, так из тысячи разве один найдется при великой осторожности сподобившийся достигнуть чистой молитвы, расторгнуть этот предел и принять это таинство. Потому что чистой молитвы никак не могли сподобиться многие, сподобились же весьма редкие. А достигшего того таинства, которое уже за этой молитвой, можно найти, по благодати Божией, одного из рода в род.

Молитва есть моление и попечение о чем-либо, например об избавлении от здешних и будущих искушений или вожделение наследия отцов, притом моление, которым человек приобретает себе помощь от Бога. Этими движениями и ограничиваются движения молитвенные. А чистота и нечистота молитвы зависят от следующего: как только в то самое время, когда ум готовится принести одно из названных нами своих движений, к нему примешивается какая-либо посторонняя мысль или беспокойство о чем-нибудь, тогда эта молитва не называется чистой, потому что не от чистых животных принес ум на жертвенник Господень, то есть на сердце-этот духовный Божий жертвенник. А если бы кто упомянул об этой молитве, у отцов называемой духовной, и, не поняв силы отеческих изречений, сказал, что эта молитва в пределах молитвы духовной, то думаю, если точнее вникнуть в это понятие, хульно будет сказать какой-либо твари, будто вполне преклоняется духовная молитва. Ибо молитва преклоняющаяся ниже духовной. Всякая же духовная молитва свободна от движений. Если едва ли кто молится чистой молитвой, что же можем сказать о молитве духовной? У святых отцов было в обычае все добрые движения и духовные делания называть молитвой. И не только отцы, но и все, которые просвещены видением, склонны всякое прекрасное делание считать почти тем же, что и молитва. Явно же, что иное дело-молитва, а иное-совершаемые дела. Иногда эту так называемую духовную молитву в одном месте называют путем, а в другом-ведением, в третьем-умным видением. Видишь, как отцы изменяют название предметов духовных? Ибо точное значение понятий установлено для предметов здешних, а для явлений Будущего Века нет подлинного и истинного названия, есть же о них одно простое ведение, которое выше всякого названия и всякого составного начала, образа, цвета, очертания и всех словесных определений. Поэтому, когда душевное ведение возносится из видимого мира, тогда отцы для обозначения его употребляют названия, какие хотят, так как точных определений никто не знает. Но, чтобы дать представление об этом ведении, они употребляют названия и условные обозначения, притчи, по изречению святого Дионисия, который говорит, что, низводя сверхчувственное к доступному чувствам, употребляем притчи, слова, соответствующие имена и определения. Когда же действием Духа душа подвигнута к божественному, тогда для нас излишни и чувства, и их деятельность, равно как излишни и духовные силы для души, когда она, по непостижимому единству становится подобной Божеству и в своих движениях озаряется лучом высшего Света.

Наконец, поверь, брат, что ум имеет возможность различать свои движения только до предела чистой молитвы. Если же достигает ее и не возвращается обратно или не оставляет молитвы, тогда молитва делается как бы посредницей между молитвой душевной и духовной. И когда ум в движении, тогда он в душевной области, но как только вступает в высшую область, прекращается и молитва. Ибо святые в Будущем Веке, когда ум их поглощен Духом, не молитвою молятся, но с изумлением водворяются в доставляющей им блаженство славе. Так бывает и с нами. Когда ум сподобится ощутить будущее блаженство, он забывает и самого себя, и все здешнее, и уже не будет иметь в себе движения к чему-либо. Поэтому можно с уверенностью сказать, что свобода воли направляет и приводит в движение посредством чувств всякую добродетель и всякую молитву, совершаемую телесно или мысленно, и даже самый ум-этого царя страстей. Когда же утвердится господство и контроль Духа над умом-этим правителем чувств и помыслов,-тогда отнимается свободная воля у природы, и она направляется, а не направляет. Где же тогда будет молитва, когда природа не имеет над собою власти, но направляется иною силою в область неведомого и не может дать движений мыслям по желанию своему, но в это время овладевается пленившей ее силою и не чувствует, куда эта сила ведет ее? Тогда человек не имеет воли и даже не знает, в теле он или вне тела, по свидетельству Писания (2 Кор. 12, 2). И, останется ли уже молитва в том, кто настолько пленен, что не сознает самого себя? Поэтому никто да не произносит хулы и да не дерзнет утверждать, что нужно молиться духовной молитвой. Такой дерзости предаются те, которые молятся с кичливостью, невежды в познании, лживо говорящие о себе, будто бы, когда хотят, молятся они духовной молитвой. А смиренномудрые и понимающие дело соглашаются учиться у отцов и знать пределы естества, не позволяют себе предаваться таким дерзким мыслям.

Почему же эта неизреченная благодать, если она уже не Молитва, именуется молитвой?

Причина этому, как утверждаем, та, что благодать эта дается Достойным во время молитвы и свое начало имеет в молитве, так как, по свидетельству отцов, кроме подобного времени, нет и Места посещению этой достославной благодати. Это состояние называют молитвой, потому что молитва ведет ум к этому блаженству и потому что молитва бывает его причиной; в другое же время его не бывает, как показывают отеческие писания. Ибо знаем, что многие святые, как повествуется и в их житиях, встав на молитву, были восхищаемы умом.

Но если кто спросит, почему же только в это время бывают эти великие и неизреченные дарования, ответим: потому что в это время более, нежели во всякое другое, человек бывает собран в себя и приготовлен к тому, чтобы внимать Богу, желает и ожидает от Него милости. Короче говоря, это есть время стояния при вратах царских, чтобы умолять царя, потому и прошение умоляющего и призывающего исполняется в это время. Ибо бывает ли какое-нибудь другое время, в которое бы человек был так подготовлен и так наблюдал за собой, кроме времени, когда он приступает к молитве? Разве достойнее он получения чего-либо такого в то время, когда спит, или занят работой, или когда ум его возмущен? Даже и святые, хотя не имеют праздного времени, потому что всякий час заняты духовным, однако и у них бывает время, когда они не готовы к молитве. Ибо нередко занимаются или помышлением о чем-либо, встречающемся в жизни, или рассматриванием творения, или чем-нибудь иным действительно полезным. Но во время молитвы созерцание ума устремлено к одному Богу и к Нему направляет все свои движения. Ему от сердца, со старанием и непрестанной горячностью приносит моления. И поэтому-то в такое время, когда у души бывает одно-единственное попечение, прилично источаться Божественному благоволению. И вот видим, что, когда священник приготовится, станет на молитву, умилостивляя Бога, молясь и собирая свой ум воедино, тогда Дух Святой нисходит на хлеб и вино, предложенные на жертвеннике. И Захарии во время молитвы явился Ангел и предвозвестил рождение Иоанна. И Петру, когда он во время шестого часа молился в горнице, явилось видение, направившее его к призванию язычников снисшедшей с Неба плащаницей и заключенными в ней животными. И Корнилию во время молитвы явился Ангел и сказал написанное о нем. И также Иисусу, сыну Навина, говорил Бог, когда в молитве преклонился он на лицо свое. И с очистилища, бывшего над Кивотом, откуда священник обо всем, что нужно было знать, был тайноводствуем видениями от Бога-в то самое время, когда архиерей единожды в год, в страшное время молитвы, при собрании всех колен сынов израилевых, стоявших на молитве во внешней скинии, входил во святое святых и повергался на лицо свое,-слышал он Божии глаголы в страшном и неизреченном видении. О, как страшно это таинство, которому служил при этом архиерей! Так и все видения святым бывают во время молитвы. Ибо какое другое время так свято и по святости своей столь достойно принятия дарований, как время молитвы, в которое человек собеседует с Богом? В это время, в которое совершаются молитвословия и моления перед Богом и собеседование с Ним, человек с усилием отовсюду собирает воедино все свои движения и помышления, и погружается мыслью в одного Бога, и сердце его бывает наполнено Богом, и оттого постигает он непостижимое. Ибо Дух Святой, по мере сил каждого, действует в нем, и действует, заимствуя повод к действию из того самого, о чем кто молится; так что внимательностью молитва лишается движения и ум поражается и поглощается изумлением и забывает о желаниях своего собственного прошения и в глубокое упование погружаются движения его, и бывает он не в этом мире. И тогда не останется там различия между душой и телом, ни памяти о чем-либо, как сказал божественный и великий Григорий [папа Римский]: "Молитва есть чистота ума, которая одна, при изумлении человека, озаряется Светом Святой Троицы". Видишь ли, как преображается молитва приходящих от нее в изумление при постижении того, что рождается от нее в уме, как было сказано мною в начале этого писания и во многих других местах? И еще, тот же Григорий говорит: "Чистота ума есть его вознесение. Она уподобляется небесному цвету, и в ней во время молитвы сияет Свет Святой Троицы"....Когда ум совлечется ветхого человека и облечется в человека нового, благодатного, тогда узрит чистоту свою, подобную небесному цвету, который старейшины сынов израилевых называли местом Божиим (Исх. 24, 10), когда Бог явился им на горе. Поэтому, как говорил я, этот дар и эту благодать нужно называть не духовной молитвой, но порождением молитвы чистой, ниспосылаемой Духом Святым. Тогда ум бывает там-выше молитвы, и с обретением лучшего молитва оставляется. И не молитвою тогда молится ум, но бывает в восхищении, при созерцании непостижимого-того, что за пределами мира смертных, и умолкает в неведении всего здешнего. Именно это неведение и называется превосходящим ведение. Об этом-то Неведении говорится: блажен постигший неведение, неразлучное с Молитвой... (55, 68-75).

Иное дело-молитвенное услаждение, а иное-молитвенное созерцание. Последнее в такой мере выше первого, в какой совершенный человек выше несовершенного отрока. Иногда стихи делаются сладостными в устах, и стихословие одного стиха в молитве неисчислимо продолжается, не позволяя переходить к г Другому стиху, и молящийся не знает насыщения. Иногда же от молитвы рождается некое созерцание, и оно прерывает устную Молитву, и молящийся приходит в изумление от созерцания, Цепенея телом. Такое состояние мы называем молитвенное созерцание, а не видение и образ, или мечтательный призрак чего-либо, как говорят неосведомленные. И еще: в этом молитвенном созерцании есть мера и различие дарований, и это еще молитва, потому что ум не перешел туда, где уже нет молитвы,-в такое состояние, которое выше молитвы. Ибо движения языка и сердца в молитве суть ключи; а что после этого, то уже есть вход в сокровенные клети. Здесь да умолкнут всякие уста, всякий язык; Да умолкнет и сердце-этот распорядитель помыслов, и ум--этот Правитель чувств, и мысль-эта быстрокрылая бесстыдная птица, и да прекратится всякое их ухищрение. Здесь да остановятся ищущие, потому что пришел Домовладыка (55, 67-68).

Достигший (непрестанного пребывания в молитве) достиг высшего предела всех добродетелей и с этих пор делается жилищем Святого Духа. Если кто не принял действительно благодати Утешителя, тот не может со свободой и радостью совершать этого пребывания в молитве. Дух, как сказано, когда вселится в какого человека, то не прекращает молитвы, ибо Сам Дух непрестанно молится (82, 266).

Духовная молитва является в подвижнике тогда, когда к душевным движениям, за строгие целомудрие и чистоту, присоединится действие Святого Духа. Удостаивается ее один из бесчисленного множества людей. Она-таинство Будущей Жизни и устроения, причем естество возвышается (из своего естественного состояния в вышеестественное) и пребывает чуждым всякого движения и памятования о здешнем. Тогда душа не молитвою молится, но ощущением ощущает духовные предметы Будущего Века, превысшие человеческого разума, понимаемые только силою Святого Духа. Такое состояние есть видение ума, а не движение и искание молитвы; но оно имеет молитву своей начальной причиной. Некоторые посредством этого достигли совершенства чистоты, и нет часа, в который бы внутреннее их движение не было в молитве. Когда ни приникнет Святой Дух, всегда обретает их в молитве, и от самой той молитвы возносит их к созерцанию, которое называется духовным видением, потому что они не нуждаются ни в продолжительной молитве, ни в продолжительном стоянии и чине молитвословия. Для них достаточно вспомнить о Боге, и они тотчас пленяются Его любовью. Однако они не нерадят вовсе о пред стоянии в молитве и, кроме непрестанной молитвы, предстоят и на той, которая совершается в определенные часы... (82, 266-267).