Значение эмоции в эволюции

Мы видели, что эмоция является движущей силой человека, и чтобы превратить ее в помощника эволюции, мы долж­ны использовать ее для возвышения и не позволять ей разлагаться. "Я" в своей эволюции нуждается в "точках, кото­рые бы тянули его вверх" - гласит The Voice of the Silence (Голос Безмолвия), - так как путь вверх крут и притягивающие объекты над ними, к которым мы можем стремиться, являют­ся помощью, которую невозможно переоценить. Только мы слишком часто отстаем на своем пути и не чувствуем никако­го желания идти дальше; стремление бездействует; желание подняться исчезло. Тогда мы можем призвать на помощь свои эмоции и, обвив ими какой-либо объект привержен­ности, получить таким образом необходимый импульс, подъ­емную силу, который мы так желаем.

Эта форма эмоции является тем, что часто называется преклонением перед героями, способностью восхищаться и сильно любить того, кто благороднее нас самих; быть способ­ным так любить и восхищаться - значить иметь в своем распоряжении одну из самых мощных возвышающих сил в человеческой эволюции. Преклонение перед героями часто осуждается, потому что найти совершенный идеал среди людей, живущих в этом мирке, невозможно; однако неполный идеал, который можно любить и к которому стремиться, также является помощью в ускорении эволюции. Верно, что в таком неполном идеале должны быть недостатки, и поэто­му необходимо делать различие между героическими качес­твами и встречающимися наряду с ними слабостями. Внимание должно концентрироваться на героических качест­вах, которые стимулируют, а не на недостатках, которые пятнают каждого, кто пока еще не превзошел человечество. Признание того, что слабости относятся к "Не-Я" и прехо­дящи, в то время как благородство относится к "Я", которое остается любовь к тому, что является великим, и способность проходить мимо того, что незначительно - вот что является духом, ведущим к почитанию Великих. Тот, кто поклоняется герою, если он чтит величие и не принимает во внимание слабость, берет от своего идеала только хорошее, а самому герою достанется карма его собственных недостатков.

Но если мы таким образом видим благородство "Я" среди множества человеческих слабостей, то поступаем только так, как должны поступать в отношении всех людей, и зачем тогда делать героя из кого-то, в ком еще осталась какая-либо человеческая слабость?

В связи с той помощью, которую наш герой оказывает нам в качестве вдохновения и как мера наших собственных достижений. Никакого обыкновенного человека нельзя сделать героем; влечение к почитанию героя возникает лишь только тогда, когда его "Я" сияет с большим великолепием, чем обычное. Человек является героем, хотя он пока еще не сверхчеловек, а его слабости лишь пятна на солнце. Пословица гласит: "Хозяин не может быть героем для своего лакея". Циник читает это как означающее, что самый героический человек обязан свои наличием отдаленности. А не означает ли это, скорее, то, что душа слуги, занятого чисткой сапог и завязыванием галстука, не может должным образом оценить то, что делает героя героем, та как не имеет в себе ничего такого, что было бы созвучным с тем, что есть у героя? Ибо быть способным восхищаться означает быть способным достичь, а любовь и почтение к великим является признаком того, что человек сам становится таким, как они.

Когда таким образом пробуждается эмоция, мы должны оценивать самих себя по своему идеалу и стыдиться думать и делать то, что смогло бы вызвать тело печали в глазах того, кого мы почитаем, Его при отсутствие должно нас возвышать до тех пор, пока оценивая себя в свете больших достижений, мы не найдем, что и сами начали приближаться к ним.

То, что чистый свет "Я" не изливается ни от кого из тех, кто бредет по грязным дорогам земли, верно, но существуют неко­торые люди, которые дают достаточно света, чтобы осветить тьму и помочь нам увидеть, куда ставить ноги. Лучше благо­дарить и почитать их, радоваться им и быть довольными ими, чем умалять их из-за того, что некоторые штрихи челове­ческих слабостей еле опутывают их ноги. Воистину благосло­венны те, кто выбрал себе героя, а следовательно, признают свою древнюю родню; их ожидают открытые ворота к высшим целям; чем больше они любят, чем больше они почитают, тем быстрее приблизятся к этим воротам. Нет лучшей кармы для человека, чем найти героя, который стал бы ему спутником до самого входа, нет печальнее кармы, чем, увидев такого спутника в момент озарения, затем отвер­нуться, будучи ослепленным несовершенством, от которого не избавится.

ПРИЛОЖЕНИЕ 6