Вещи великие и малые

Все паранормальные явления, описанные в этой книге, могут поднимать вопросы о Боге и вообще о сверхъестественном. В самом деле, любой серьезный учебник по паранормальному время от времени отвлекается на теологическую дискуссию. Мы уже видели, что креационисты часто пользуются теологическими аргументами (называя их «теистической наукой» (Forrest & Gross, 2007)). Парапсихологические исследователи (глава 12) всерьез рассуждали о том, что неуловимая природа пси объясняется тем, что Высшее Сознание пытается вести нас, возбуждая в нас чувство таинственного (Kennedy, 2000). Однако вторгаться туда, куда боятся проникать даже ангелы, небезопасно. К примеру, видные исследователи христианства выдвинули тезис о том, что законность темы исследований можно отчасти определить при помощи христианских теологических соображений. («Считая, что литература о ЗМ [заступнической молитве] страдает отсутствием теоретической или теологической базы [выделение мое — Авт.] и попытки получить значимые свидетельства.

Покажите, где в креационистском мышлении кроются ложная дилемма и аргумент к незнанию, в ходе контролируемых экспериментов потерпели неудачу, мы рекомендуем не выделять более ресурсов на это направление исследований» (Masters, Spielmans & Goodson, 2006, p. 21).) Ясно, что, когда здравомыслящие ученые позволяют теологии влиять на их суждения и образ мыслей, начинают твориться глупости. Если это еще не ясно, я предлагаю вашему вниманию следующую составную теологическую дискуссию:

Основные церкви спокойно заявляют, что Дарвин ничем не угрожает религии. Бог создал все, включая и эволюцию (Scott, 2004). Однако это заявление не решает некоторых важных теологических вопросов. Бог создал эволюцию целиком или создал бесконечное число вселенных, в части из которых эволюция наблюдается, а в части — нет (Brumfiel, 2006)? Но, с другой стороны, есть ли необходимость в Боге, если подходящая для жизни вселенная может возникнуть совершенно случайно? А еще, может быть, существует множество мультивселенных (Susskind, 2006; Tegmark, 2003). Как насчет множества богов?

Если посмотреть с другой стороны, то не окажется ли, что настоящей угрозой для религии является не революция, а готовность Дарвина сомневаться и задавать вопросы. Вопросы в любой момент могут вскрыть весьма неприятные пробелы в понимании. Если считать, что библейский креационизм не боится честных и бесстрашных вопросов, придется играть по тем же правилам и с другими библейскими чудесными историями — от Моисея и пылающего куста до непорочного зачатия и воскресения Иисуса. Но, если так, что останется? Но опять же, возможно, Бог в пробелах, в загадочных областях, еще не исследованных наукой (Bube, 1971). Но ведь по мере продвижения эти пробелы, кажется, сжимаются. Бог тоже сжимается? Может быть, Бог не сжимается просто потому, что, сотворив все вокруг вместе с пробелами, он удалился, чтобы никогда больше не появляться и не вмешиваться в жизнь своего творения. Конечно, может оказаться, что все это просто недоступно человеческому пониманию. Пути Господни могут навсегда остаться для нас неисповедимыми и непознаваемыми. Вот как размышлял биолог-эволюционист Холдейн (Haldane, 1927): «Лично я подозреваю, что Вселенная устроена не только более странно, чем мы предполагаем, но и более странно, чем мы можем предположить» (р. 286). Из-за странностей квантовой физики некоторые заслуженные ученые-физики даже заподозрили, что основы устройства Вселенной наука просто не в состоянии понять (templeton.org). Что под этим подразумевается — существование непостижимо умного божества или непостижимая глупость человечества? Конечно, остается еще пари Паскаля (Rescher, 1985), которое можно коротко изложить примерно так. Если Бог существует и вы верите, вы выигрываете. Если Бога нет и вы по-прежнему верите, вы ничего не теряете. Если Бога нет и вы в него не верите, вы тоже ничего не теряете. Но если Бог существует, а вы не верите, вы проигрываете. Так что лучшая ставка — верить. Тем более если Бог ревнив. Ревнивы ли боги других религий? В этом случае пари Паскаля превращается в «дилемму Паскаля». Но, с другой стороны, что если Бог просто хочет, чтобы мы прекратили бессмысленный треп и немного помолчали?

Как бы ни были важны эти вопросы, к науке они отношения не имеют. Смешивать науку и теологию рискованно, это псевдонаука в худшем смысле этого слова. Биолог и палеонтолог Стивен Джей Гулд (Steven Jay Gould, 1999) предложил популярный выход из этого тупика, который по крайней мере заслуживает некоторого внимания. Возможно, религия и наука представляют собой «непересекающиеся магистерии» (NOMA). Говоря конкретнее, наука представляет собой «магистерий», охватывающий эмпирический мир научного факта и теории; религия же рассматривает вопросы смысла, красоты и моральных ценностей. Эта позиция аналогична позиции, которую заняла Национальная академия наук (Steering Committee on Science and Creationism, 2008). Но и она тоже поднимает новые теологические вопросы.

Во-первых, хорошая теория в самом деле может быть невероятно красивой. Во-вторых, честность, истина и открытость — мощные инструменты науки. В-третьих, если религия не занимается физическим миром, то людям религиозным не следовало бы молиться об изменениях в физическом мире (об исцелении, о мире и т. п.) или о мозгах далеких лидеров (о мудрости и сострадании). Но они делают это практически в любом известном мне богослужебном доме.

Еще более серьезная проблема с NOMA состоит в том, что наука, несомненно, может оказывать глубокое влияние на ре лигиозные заявления. Для примера рассмотрим одну почтенную религиозную фигуру, которую многие считают спасителем человечества. История этого персонажа, которую временами оспаривали, ходит по миру давным-давно. Этот персонаж одновременно бог и человек. Его чудесное непорочное рождение возвестила звезда на востоке, а свидетелями его стали пастухи. Он был крещен в возрасте 30 лет человеком, которому позже отсекли голову. Он изгонял демонов, исцелял больных, вернул зрение слепому и успокоил морские воды. Он был распят (вместе с двумя преступниками), похоронен в гробнице и воскрес через три дня. Его побуждающие к действию условия спасения двигали человечеством не одну тысячу лет: дай хлеба голодному, воды жаждущему, одежду нагому.

Вас, может быть, удивит, но спаситель человечества, о котором идет речь, — это древнеегипетский бог Гор (Harpur, 2004; Robinson, 2008) — бог с головой сокола, один из главных богов, существовавших за тысячи лет до Рождества Христова. Фараоны были его воплощениями. Но современная наука ставит под сомнение большую часть заявлений о Горе. Но если мы сомневаемся в Горе, как насчет моральных указаний от его имени? Как насчет сострадания? Человеческих жертвоприношений? Если Гор — иллюзия, то можем ли мы выбирать сами? Как? Может быть, сострадание — на самом деле человеческое качество, развившееся в результате тысяч лет естественного отбора. Может быть, общество со временем научится ценить сострадание вне зависимости от того, какая в нем отражена религия. В конце концов «золотое правило» имеется практически в каждой системе моральных принципов. Наука в самом деле ставит перед склонными к теологическим рассуждениям серьезные моральные вопросы. Остается ли что-нибудь после научных объяснений? Если и так, люди, несмотря ни на какие противоречия, продолжают истово верить.

Похоже, что NOMA Гулда больше ставит вопросов, чем дает ответов, и у меня этих ответов тоже нет. Да, науке есть что сказать по поводу паранормальных явлений. Да, такие явления часто кажутся истинными вне зависимости от выводов науки. Но когда в результате поднимаются теологические вопросы, я предлагаю оставить их теологам. Однако существует и другой тип вопросов, которые всегда возникают и всегда остаются. Возможно, это то, что остается в шкатулке Пандоры, когда она пустеет, — и это внушает надежду.

На заднем плане современных дискуссий о Боге иногда можно заметить интересную мысль, на которой сходятся страстные атеисты и верующие: к примеру, Сэм Харрис (Sam Harris, The End of Faith, 2004) и христианский епископ Шелби Спон (Shelby Spong, Jesus for the Non-Religious, 2007). Те и другие предлагают относиться с большой серьезностью к самым глубоким человеческим переживаниям, к тому, что наполняет нас благоговением и ощущением тайны, возможно, даже mysterium tremendum. К примеру, вы можете испытывать сильное чувство «единения» с возлюбленным или возлюбленной. Разум говорит, что это не может быть буквальной истиной, ведь у вас отдельные мозги и отдельные сердца. Но в другом — и очень реальном — смысле это правда: вы разделяется общие ценности, преданы друг другу и заботитесь о благополучии друг друга.

Речь идет о духовных состояниях сознания. Подняв голову к небу и глядя на созвездие Стрельца, уже несколько тысяч лет привлекающего взгляды астрологов, мы можем ощутить себя центром Вселенной заодно со всем человечеством. Подобные сильные чувства могут подтолкнуть нас к мысли о том, что квантовая запутанность физически связывает нас с небесными силами или придает сверхъестественные психические возможности. Может, так, а может, и нет. Однако духовное состояние, такое как ощущение «единения», не обязательно иллюзия. При серьезном отношении оно поможет нам смиренно осознать свое истинное место во Вселенной и научит принимать удары судьбы с большим спокойствием, подтолкнет к заботе о близких. И, возможно, на какое-то мгновение пробудит нас от несбыточных видений и раскроет наши глаза на вещи мудрые и чудесные — на сияющую красоту реальной Вселенной.

СВЕРИМСЯ С РЕАЛЬНОСТЬЮ

Исследователи не должны изучать то, что бросает вызов или противоречит какой-то одной конкретной религии. Обсудите.