Над чем смеемся?

По мнению людей знающих, словечко это придумалось в Коктебеле, на дачной веранде, в салоне (если позволите) Марии Николаевны Изергиной. На веранде собирался блестящий кружок, цвет литературы, писательский андеграунд. То-то было веселья и смеха: «Вон пошли на пляж жописы, сыписы, писдочки и мудописы (жены, сыновья, дочери писателей и мужья дочерей писателей)».

Так что жопис родилась из пены волн — вошла в море простая добрая дородная писательская жена, прозвенело на белой веранде удачное словцо, и вышла на берег розовоперстая Жопис.

Да и трудно, наверное, было удержаться, когда на твоих глазах к шезлонгам выходят юные авантюристки — обязательно с книжками в руках и поэтическим выражением на лице, а жены (почти что все) идут на море с биноклями. Будто бы обозревать черноморский окоем. О мужьях типические жописы говорили и говорят по-особенному, в «мамочкином» стиле: «мы заболели», «мы написали рассказик», «мы получили гонорарчик».

Забота о супругах практикуется самая свирепая: есть такая профессия — мужа защищать.

Тут иной раз столкнешься с истинной силою: «Ужасно львицы пробужденье, ужасней — тигров злой набег. Но что все ужасы в сравненье с твоим безумством, человек!»

Вот, например, сценка, подсмотренная Бенедиктом Сарновым: «Во внутреннем дворике писательского дома гуляли дамы, жены писателей с собачками. Собачки резвились, и, естественно, время от времени радостно взлаивали. Вдруг отворилось окно второго этажа, и высунувшаяся из него дама, явно тоже принадлежавшая к категории жописов, обратилась к коллегам с такой речью:

— Послушайте! Ведь сейчас — самое золотое время для творческого процесса. Мой муж работает, а ваши собаки своим беспрерывным лаем мешают его творческой мысли. Не могли бы вы найти другое место для прогулок? Ведь вы же интеллигентные люди, вы должны меня понять!

Одна из гуляющих дам смерила говорившую презрительным взглядом:

— Что же это там у твоего мужа на ниточке висит, если мой Кузька гавкнет, и это все у него пропадает?

Трагедия: собачницы-супостатки усомнились в величии защищаемого писателя!

Вот в этом «сомнении в величии» заключается и скромный комический эффект, и подлинная трагедия жизненных трудов жописа.

Впрочем, великий труд жены ни в каком случае не теряет своей подлинности и силы.

«Быть женой писателя — значит любить его дело, а для этого нужен талант самоотвержения, — так говорит интервьюеру Людмила Леонидовна Бубнова, вдова Виктора Владимировича Голявкина, детского писателя, автора теплых и светлых повестей „Мой добрый папа“, „Боба и слон“ и более девяноста „взрослых“ и „детских“ книжек, — литература — это мучение на всю жизнь, и для нас не было разницы, детская она или взрослая. Для нас это был бесконечный труд, без передышек. Сейчас можно слепить ГарриПоттера и срывать аплодисменты с отравленных рекламой читателей, а Голявкину хотелось брать искренностью, любовью». «Мой писатель, — дальше рассказывает Людмила Леонидовна, — очень хотел быть художником-живописцем. Академические неустройства, несовпадения с определенными жесткими требованиями 50-х годов вывели Голявкина из большой живописи. Он ее оставил для души. Уходил в нее, когда было тяжело, когда возникали литературные междоусобицы. (…) Голявкин приблизил литературу к ребенку, сделав его очаровательным. Вы не представляете, сколько у него появилось эпигонов! Одно время какой журнал ни откроешь — все под Голявкина. Что касается рядового читателя… Неудобно жаловаться… Казалось бы, в год выходило по 2–3 книги в советское время, и это при том, что Голявкин, в отличие от многих, ни литературным, ни государственным деятелем не был. Его полюбил читатель. И в то же время… За эти годы выросло новое поколение, не знающее Голявкина. Поэтому я поставила своей задачей популяризовать имя Виктора Владимировича. В журнале „Нева“ за 2001 год вышел роман „Стрела Голявкина“, где я рассказываю о моем писателе». Какие добрые, прекрасные, искренние слова! Хорошая жена — бесконечная удача для всякого литератора.

Вот почитайте: «У писателя Гора тесно, мешают дети. И вот он садится за стол, берет палку в левую руку, и, не глядя, машет ей за спиной, отгоняя детей, а правой пишет». Это не анекдот никакой, это выдержка из документа, представленного в Литфонд! Вот что получается, когда семьей руководит плохая жопис!

А вот что такое хорошая жена: «Мы все относимся к Юре с огромным уважением. Когда он заходит на кухню, на всякий случай „рассыпаемся“ в разные стороны, чтобы ему было комфортно. Если видим, что Юре не пишется, стараемся ему помочь — создать идеальные условия. Когда муж выходит из кабинета, я все вижу по лицу. Если он не написал ни строчки — классик недоволен, а когда все состоялось — Юра всех погладит по голове и всему будет рад. Пока Юра пишет, в кабинет никто не заходит. Если у меня возникают какие-либо вопросы, я стараюсь их запомнить. Если их, судя по его лицу, можно задать — задаю, а если нет — спрашиваю позже» (из интервью Натальи Ивановны Поляковой).

И вот что такое хорошая: «У него не было близких друзей в Риге. Ему их заменяла я. Он работал ночами, я — днями. Когда ложился спать, писал мне записки. По ним я определяла, какое у него сегодня настроение. Если он употреблял в отношении меня ласковое словечко, значит, все нормально. А если называл по имени — Антонина, то у него было какое-то поручение — сходить в магазин или на почту. Поэтому, когда я просыпалась, первым делом бежала смотреть записочку», — рассказывает Антонина Ильинична Пикуль.

И вот что такое хорошая: «Часто по утрам она сидела в гостиной с вязаньем и вышиванием совершенно одна, ей не с кем было и словом перемолвиться, потому что муж ее имел обыкновенную привычку запираться после завтрака в кабинете и писать часов до двух пополудни, а она не смела и не хотела мешать ему, запрещая и прислуге шуметь и беспокоить барина понапрасну. Весь дом ходил на цыпочках!» Это Александра Арапова, дочь Наталии Николаевны Гончаровой от второго брака, вспоминает рассказы своей матушки о первых месяцах ее первого замужества.

И, в довершение, замечательный гимн во славу жениным трудам — теплые слова Михаила Пришвина о второй своей супруге, Валерии Лебедевой: «Зову Лялю Балдой за то, что она, как Балда в сказке Пушкина, все делает: и рассказы мои подсочинила, и корректуру правит, и в очередях стоит, и белье стирает, — настоящий Балда».

Date: 2015-09-18; view: 277; Нарушение авторских прав