Чтоб он сдох, твой майонез!

Все вопросы легко группируются по темам.

1. Богач — бедняк. Анна Андреевна Кузьмина: «Вот Валя работала на ферме, и там завезли много домиков. Там теперь у их ферма, свинки, овцы, скот крупный рогатый. Значит, им туда людей надо. А я так думаю, ничего не получится. Потому что хорошие люди все равно на месте живут. А алкашей-то бестолково брать. Они ведь только берут. Сколько комбикорму у них взяли, зерна. Не будешь ведь ночью стоять на посту. Хоть бы этот самый фермер. Он днем работает, ночью спит. Он спит, а здесь воруют».

Анна Матвеевна Ганцевич (село Злотниково Новосибирского района): «Мы все с продажи жили. Усадьба у нас всего четыре сотки. Я садила все овощи и два урожая снимала. Сначала редиску или рассаду. Это снимала. Потом сею помидоры. Помидор снимала до ста ведер. И еще обживались с ягоды. Когда Степан был на инвалидности, мы с ним ездили под Томск, брали ягоды и продавали, это было выгодно. Вот и теперь завидуют, злятся. Говорят: „Не своим трудом нажили. За зарплату не купишь машину!“ Но это неправда».

«Совхоз нынче не посеял капустной рассады. И представляете — негде украсть рассаду. Они ж (работники совхоза. — Е. П.) сами ее никогда не садили. Они растерялись. Всей деревней без капусты остались».

Ольга Семеновна Калинова (хутор Дамановка, Волгоградская область): «Сейчас которые руководители, те и богатые. Зоотехники, бухгалтера. Они ж в государственных домах живут, и им бесплатно все, считай, обходится. У них если чего и поломалось, так им по дешевой цене все выпишут. А то и сами возьмут. Вот и считай: он вроде бедный, а на деле-то богатый! Ведь каждый стремится богатеть, но уж тут как судьба позволяет. А стремится каждый! Как говорят: „Бедный на гору, а его тянут за ногу!“ Я считаю, значит, кто богато жил, те счастливые люди. И чтоб своим трудом это нажить! Вот это я люблю. А если побочным, чужим, темным…»

Ах, как сказано: побочный, чужой, темный труд!

2. Конфликты, обычаи, совесть. Ольга Семеновна Калинова: «Сейчас вон как? Не работает человек, ленится. И как будто так и надо. А раньше тому, кто не работал, в праздник не флаг на ворота вешали, а рогожку на палке. И еще напишут на заборе: „Лодырь“».

Нина Васильевна Крупевич: «У нас в деревне американца пожгли, двоих мужиков посадили. Был бы просто фермер, не американец, не посадили бы. Вот глупость человеческая — не посмотреть, кого жжешь-то!»

«Земля общая. На ней все равны. Я считаю, выживать нужно вместе, а не поодиночке, как птица Сфинекс. Ну, председатель совхоза — на него даже не сердятся, что он богатеет. Говорят, жребий у Алешки такой».

Анна Андреевна Кузьмина: «Подходит моя подруга и говорит: слушай-ка, я поеду туда на деревню! Зачем тебе туда надо ехать? Я найду ту бл*дь и разобью ее, с которой мой Иван там живет. Я говорю: ты вот приедешь в деревню, люди там. И будешь искать бл*дь. А тебя спросят: а ты кто такая? Честная?»

Мария Ивановна Шилкина (село Покрово-Алексино Тамбовской области): «Справедливость, она какая? Меня свекровь в юности не обижала, и я ее не обижаю. Бывало, меня спрашивают девки на работе, чем я кормлю свекровь, что она у меня такая белая и пышная: „Идет вся такая, вся блестить“. — „Да, — говорю, — ничем особенным. Она у меня все подряд может есть“».

«Но я же мяса у рабочих не воровала. Они и потом, когда я не работала в столовой, меня встречали и здоровались: как здоровье, Марь Ивановна, как живешь? А если бы обижались, разве бы стали так здороваться? Нет, я мясо другим путем добывала. Привезут тушу на сто двадцать килограмм, взвесят, а запишут на сто килограмм».

«А Наташка говорила, что она взяла себе сервиз на двести всяких тарелок. В столовую привезли его. А он такой красивый, что на стол поставишь тарелки, они и без мяса смеются. Она по дешевке и взяла себе. Ну, она же главный повар в столовой».

Валентина Богданова: «Кто владеет водкой в селе, тот может все».

3. Культура, гламур. Нина Васильевна Крупевич: «Иди в дом, кура озимая, там твой Дима Баклан поет!»

Валентина Богданова: «Я пришла к соседке, а она телевизор смотрит. Увидит рекламу порошка и говорит: „Да чтоб он сдох, твой порошок!“ Потом майонеза, и опять: „Да чтоб он сдох, твой майонез!“ Ивановна, говорю, ты чего это? А она мне говорит: „Это я в шутку!“»

Алевтина Ивановна Простова (село Григорьевка Смоленской области): «Как раньше ходили в юбках-то без ничего. Идешь, а в жопе снег. Вспомнить страшно. А внучка сейчас такие трусы надевает, что я ей говорю: мы по бедности, а ты по достатку жопой снег жуешь!»

Ольга Семеновна Калинова: «Мы в детстве кукол из тряпок делали — и головы, и руки. Из тряпок платье сошьем, оденем. Шапку сделаем. И сиськи приделаем ей, тоже из тряпок. И жениха ей сделаем. И койку им зробим. Все это из тряпок, из деревяшек».

Последнее свидетельство меня потрясло. Самодельная кукла Барби! В тиши, под сенью дубрав, летом 1932 года дети хутора Дамановка изобрели предмет, ставший одним из символов гламурного потребления. Барби — это же социальный конструктор. Из самых простых кубиков можно построить мост, дорогу, дом, замок, страну. А из самой дорогой Барби со всеми ее домами и машинами можно построить только соседскую семью. И кто это пишет, что Барби дает детям недоступные модели поведения, недостижимую мечту? Наоборот, примиряет, смиряет с некоторой пустотой грядущего.

Подвиг

В селе Верхнее Воронежской области случилось чрезвычайное происшествие. Одна из жительниц села, сорока лет от роду, нашла на своем огороде старую немецкую мину. Позвонила в город. Приехали саперы, милиция, деревенская администрация заглянула. И с ужасом собравшиеся увидели чисто вымытую мину, лежавшую на белом полотенце. Хозяйка объяснилась: «Стыдно со своего подворья грязную вещь отдавать. Никогда я себе такого не позволяла. Перед людьми неловко. Я зажмурилась, Богу помолилась и вымыла».

Наша героиня, совершив с риском для жизни беспримерный подвиг, доказала верность самостоятельно изобретенным ценностям: искренней, горячей зависимости от мнения окружающих и важности репутации.

Готовность довольствоваться своим жребием, ответственность, чрезвычайная значимость не богатства, а «доброй молвы», «приличного положения в обществе», — викторианские добродетели. Прибавьте к ним русскую жалостливость и легкую снисходительность к своим и чужим порокам, рожденную столетием средневековых испытаний, возвративших в обиход средневековую нравственность. Вот и портрет селянки ХХI века.

На огороде стоит русская крестьянка. Она знает вкус власти — хотя бы уже потому, что нет большей власти, чем власть женщины над ребенком. Но эта власть равна любви, и оттого отступать ей некуда. Бесконечно долго, сто лет подряд, она копает картошку. Позади голодные рты, большие города, населенные жадными, бесконечно жалкими детьми.