Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия». 22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 09:32

Вернувшись к машине, я еще раз проверил, как уложены вещи, надел разгрузку. Легкомысленные «чинос» и рубашка с мокасинами переселились в сумку, а я надел полувоенные брюки хаки, затолкав в набедренные карманы два ИПП и нож, обул легкие горные ботинки «вибрам», которые с успехом заменяют любые берцы. В карманы разгрузки я затолкал восемь снаряженных рожков к АКМ, надел очки, натянул панаму, а на шее завязал бандану. Если будет пыльно в дороге, то можно натянуть на лицо. В набедренную нейлоновую кобуру, в специальное гнездо, воткнул запасной магазин к парабеллуму.

Кондиционер в машине был, но включать его я не стал, а открыл передние окна с обеих сторон. Включил рацию, настроил ее на канал, по которому местные патрули оповещали о проблемах на дороге. Вроде бы все. Выбрал нужную карту из стопки, развернул ее нужным участком вверх и, вложив ее в прозрачную упругую папку, бросил на пассажирское сиденье. Можно ехать.

Кто‑то невидимый открыл ворота, и я выехал из замкнутого бетонного пространства стоянки, поймав отраженное от стен тарахтение дизеля, свернул в сторону железнодорожной станции, перед ней – налево и через пару минут остановился у местного КПП. КПП выглядел как хороший опорный пункт. В укрытиях из бетонных блоков стояли два «хамви» с крупнокалиберными пулеметами М2 на крышах и бронетранспортер М113. На площадке бетонной вышки стоял дозорный, рядом с ним к перилам была прислонена крупнокалиберная снайперка «макмиллан». Все на блоке были одеты в американский «пустынный» камуфляж уже чуть устаревшего в Старом Свете образца, кевларовые американские шлемы и бронежилеты. У всех автоматы М16А2.

Между стеной вышки и одним из бетонных укрытий был установлен шлагбаум, возле которого стоял боец с винтовкой наперевес, второй страховал его из укрытия. Я подъехал к шлагбауму, и солдат сделал мне знак остановиться. Я притормозил, и боец подошел к машине с моей стороны:

– Доброе утро, сэр, – сказал он, заглядывая в окно. – У вас есть Ай‑Ди?

– Да, есть.

Я протянул ему свою идентификационную карту. Боец сверил фотографию на карте с моей личиной, попросив снять темные очки, затем достал из поясной сумки ручную машинку для считывания штрихкода, провел ею по карте. В его сумке что‑то пискнуло, и он вернул карту мне.

– Спасибо за сотрудничество. У вас есть оружие, которое надо распечатать?

Голос был «дежурных интонаций», когда человек говорит и сам не слышит, что именно говорит.

– Да, есть, – кивнул я. – Кое‑что лежит в ящике. Могу я достать его оттуда сейчас?

– Да, сэр. Теперь вы можете делать со своими игрушками все, что захотите, – усмехнулся он.

– Спасибо.

Боец влез в машину через заднюю дверь, разломил пломбу на ящике специальными кусачками, после чего посоветовал пользоваться сумкой, и я с ним легко согласился. Достав оружие, я распределил его по местам. «Парабеллум» перекочевал в набедренную кобуру, АКМ разместился в универсальном кронштейне в салоне справа от трансмиссионного тоннеля. Достав из ящика четыре гранаты, я затолкал их в специальные карманы на разгрузке. Две Ф‑1 и две РГД‑5. Теперь, кажется, все. Готов в путь.

– Спасибо, до свидания, – поблагодарил я солдата.

– Удачи, сэр. Езжайте осторожно.

Признаться, я здорово волновался: все же не каждый день ты выезжаешь в самостоятельный путь в новом и незнакомом мире. Дорога была обычным грунтовым грейдером, тянущимся вдоль одноколейного железнодорожного полотна. Колеса «семисьпятки» поднимали облака пыли, которые собирались в длинный шлейф, относимый ветром с океана в сторону степи. Океан был совсем недалеко, метрах в пятистах вправо. С любого места я видел длинные пологие волны, идущие в мою сторону и исчезающие под срезом обрывистого берега.

Железная дорога тянулась слева, и я подумал, что если так сделали специально, то у автора проекта была голова на плечах. Железнодорожная насыпь образовывала неплохое препятствие для машин, справа же дорогу прикрывал океан. Если здесь и вправду случались набеги моторизованных банд, то сейчас для них даже организовать погоню проблематично – переехать через рельсы сложно, преследуемый сможет оторваться. Для засады же в плоской как стол степи места почти не было, и сама насыпь тоже не давала укрытия для транспорта.

Дорога позволяла держать скорость около пятидесяти‑шестидесяти километров в час, при этом пользуясь определенным комфортом. Если верить карте, то до Порто‑Франко всего примерно сто пятьдесят километров, можно за три часа доехать.

Степь была безлюдной, но назвать ее пустыней язык не поворачивался. Еще в первые десять минут мне довелось видеть несколько больших стад рогачей, еще каких‑то травоядных, похожих на крупных антилоп, только с четырьмя загнутыми назад острыми рогами. В высокой траве иногда мелькали спины хищников, бредущих среди стад копытных. В одном месте я увидел, как табун каких‑то животных, похожих на очень горбоносых лошадей с крупными головами и короткими ногами, бросился врассыпную, и за одним животным бежала та самая копытная смесь бультерьера с крокодилом, которую я видел в путеводителе и которая называлось «большой гиеной». Бежал хищник иноходью, переваливаясь из стороны в сторону, выбивая из земли сдвоенные облачка пыли, поочередно с каждого боку.

Над мелькавшими периодически в траве тушами падали сидели, нахохлившись как грифы, какие‑то твари вроде небольших птеродактилей. Они рвали падаль длинными клювами с редкими и кривыми, но очень острыми зубами, время от времени истерически орали и дрались между собой.

Пару раз туши копытных оказывались на дороге – приходилось их объезжать по траве. Обнаглевшие падальщики взмахивали крыльями и орали на пикап, даже не собираясь взлетать и уступать добычу какой‑то «тойоте».

Падаль распространяла на жаре тяжелый запах гниющего мяса, поэтому я старался объезжать ее по большому радиусу, медленно, глядя перед собой, чтобы не угодить колесами в яму или чью‑нибудь нору, незаметные в высокой траве. «Тойота» с высокой подвеской легко преодолевав участки неровной почвы, дизелек стучал весело.

Я подумал, что все окружающее очень напоминает документальные фильмы об африканских национальных парках и, в общем‑то, мне нравится. Дорога нырнула в неглубокую низину, затем поднялась на небольшое плато, и за переломом дороги я увидел какие‑то строения и бетонную вышку, такую же, как на выезде с базы. Я вспомнил, что по карте между базой, с которой я выехал, и Порто‑Франко была еще одна база.

Действительно – вскоре я увидел перекресток с указателем на английском языке «Орденская База по приему переселенцев и грузов «Северная Америка». На въезде был такой же блок – КПП, как и тот, который я недавно проехал. На блоке так же стояли два «хамви» в укрытиях, но вместо М113 один капонир занимал старый легкий танк «шеридан» с крупнокалиберной короткоствольной пушкой.

На самом перекрестке стояли еще два камуфлированных бежевых «хамви», возле которых было несколько солдат и офицер или сержант в малиновом берете. Проезжая мимо них, я помахал им из окна, и они все дружно мне ответили.

Метров через двести я переехал через железнодорожную ветку по аккуратно уложенному пятну брусчатки, прогремев колесами.

Дорога опять нырнула вниз, и база «Северная Америка» скрылась за изломом, как будто ее и не было. Вокруг потянулись степи… или саванна? Все же больше на Африку похоже, ту, которую я помнил по передаче «В мире животных».

Неожиданно радиостанция, включенная в режим частотного сканера, хрипло заговорила:

– «Папа Медведь», «Папа Медведь», это «Страус», как принимаешь? Прием.

– «Страус», здесь «Папа Медведь», принимаю чисто и громко. Прием, – ответил чей‑то казенный голос.

– «Папа Медведь», преследуем две мобильные единицы, возможно, враждебных, двигающихся в сторону железной дороги. Внедорожные грузовики, автоматическое оружие, до двенадцати человек внутри.

– Принял. «Страус», обозначь свою позицию, прием.

– «Папа Медведь», квадрат Ромео‑Лима‑двенадцать, прием.

– Принял. «Страус», нуждаетесь в поддержке? Прием.

– «Папа Медведь», вышлите две патрульные машины на запад, в направлении Отель‑Лима‑двенадцать. Прием.

– Принял. «Страус», займите свою позицию. Прием.

– Принял, «Папа Медведь». Прием.

Ага, не все же быть идиллии тут. Два грузовичка с пулеметами и какими‑то охламонами все же шляются. Обозначения квадратов мне ничего не сказали, но я на всякий случай разогнул усики на обеих РГД и проверил, как достается автомат из держателя. Прошло минут десять, но вокруг ничего не происходило. Затем за железной дорогой вдалеке пропылили два «хамви» на высокой скорости, обогнав меня. Они исчезли из поля зрения, оставив в воздухе прозрачный пылевой шлейф, медленно рассеивающийся в безветрии.

Дорога вновь поднялась ненамного и резко нырнула в широкую низину. Когда я почти достиг противоположного ее края, тишина вокруг неожиданно взорвалась недалекими пулеметными очередями. Я сбросил скорость и поднялся почти к самому взлобку подъема, затем остановился, затянув ручник.

Стрельба велась как минимум из трех или четырех крупнокалиберных и единых пулеметов. Затем раздались хлопки автоматического гранатомета и резкие, как петарды, взрывы. Схватив АКМ, я выскочил из кабины, сбежал с дороги в траву и, пригибаясь, поднялся выше по насыпи. Поднес к глазам бинокль, благо солнце было справа сзади, да и не до бликов там было. Метрах в трехстах передо мной крепко дымил песочного цвета «унимог», весь размалеванный какими‑то надписями, сделанными красной краской. Из кузова бил ПК, выбрасывая полоску огня и пульсирующий хвост прозрачного серого дыма в сторону противника. Возле колес грузовика присели несколько фигурок в разномастной камуфляжной одежде, стреляющих с колена по двум частично укрывшимся за бугром «хамви». С крыши одного из внедорожников по грузовику бил частыми короткими очередями крупнокалиберный пулемет, со второго – автоматический гранатомет. Уже со второй очереди гранатометчик накрыл грузовик, возле которого взметнулись облака песка, фигурки попадали, из кузова вырвался клуб дыма со вспышкой внутри, пулемет замолчал.

Еще два «хамви» неслись по краю ложбины, идущей вдоль дороги, стреляя куда‑то вниз, в невидимую мне цель, из двух М2. Два человека с оружием бежали в сторону от погони прямо на меня, постоянно оглядываясь. Один был бородат, в черной майке и камуфляжных штанах, с автоматической винтовкой. Второй – в военной панаме, голый по пояс, но с подвесной системой на голом теле, тоже в камуфлированных брюках, с РПК в руках.

Неожиданно в сторону железной дороги из ложбины с ужасным креном, прыгая на кочках, вывернул еще один размалеванный «унимог», оставляя «хамви» с противоположной стороны оврага. Один из них свернул следом, исчез из поля зрения, второй же остановился, и пулеметчик начал поливать грузовик длинными очередями. Второй «хамви» показался из оврага уже на этой стороне, тоже встал как вкопанный, покачнувшись и подняв тучу пыли, и с его крыши тоже ударила струя дульного пламени.

Судя по всему, один из «хамви», уничтоживший первый грузовик, тоже поддержал коллег огнем. «Унимог» буквально скрылся в облаке пыли и искр, выбиваемых из его боргов и кабины тяжелыми пулями калибра 12,7 миллиметра. Проскочив по инерции еще метров двадцать, грузовик как‑то осел сначала набок, затем еще и назад – и задымил черным дымом. Из кабины выпал раненый, поднялся на ноги и был буквально разорван на куски скрестившимися на нем тремя очередями. Кровь забрызгала дырявый борт, тело отбросило на машину, и оно рухнуло.

Тем временем я потерял из виду двух бегущих пеших – они нырнули в очередную ложбину. Я опустил бинокль, оглядел поле боя. Военные внедорожники разворачивались в линию, видимо сразу намереваясь начать прочесывание. Прямо передо мной были заросли какой‑то плотной травы, куда, по всей видимости, вела ложбина, в которой скрылись двое бежавших. Я услышал с той стороны шуршание жестких стеблей, прижал к плечу приклад АКМ и направил его в сторону шума.

Буквально в пятнадцати метрах передо мной из зарослей высокой травы выскочили оба беглеца, увидели меня, оба вскинули оружие. Я уже успел поймать в прицел голую грудь пулеметчика, нажал на спуск, отсек очередь на трех выстрелах. Автомат толкнулся в плечо, в прицеле я увидел, как грудь противника мгновенно залило кровью, он завалился навзничь. А я подогнул колени и сместился в сторону. Второй противник успел выстрелить в ответ от пояса, у него была FN‑FAL[6]со складным прикладом, но засуетился и запыхался, а эта винтовка при стрельбе очередями задирает ствол вообще немилосердно, поэтому пули ушли намного выше меня.

Я упал на колено, пригнулся, максимально снижая свой силуэт, и тоже выпустил еще одну, а затем вторую очередь. Попал я обеими, обладателя черной футболки толкнуло назад, он согнулся и, припадая на одну ногу, пошел боком, прижимая руки к животу. Винтовка выпала в траву. Я взял прицел повыше, прицелился в голову и снова выстрелил в три патрона. Вокруг головы противника появилось кровавое облачко, и его с разворотом отбросило вбок, тело упало в траву. Кажется, все.

Не опуская ствола, я подошел к лежащим телам, носком ботинка отбросил в стороны от тел упавшее оружие. Затем расслабился, опустил автомат.

Два «хамви» подлетели ко мне, ударив по тормозам, окутав меня пылью, и из них закричало сразу несколько голосов – истошно, с надрывом:

– Замри! Не двигаться! Брось оружие! На колени! Руки за голову! Не двигаться!

Я бросил автомат перед собой, опустился на колени, положив руки на затылок. Двое, судя по звукам, выскочили из машины и, обходя меня с двух сторон, чтобы не перекрывать линию огня друг другу и пулеметчику на крыше «хамви», подкрались ко мне. Чьи‑то руки вцепились мне в запястья, заводя их за спину. Я не сопротивлялся. Полоска одноразовых наручников затянулась на руках, пистолет вытащили из кобуры, затем меня подхватили под плечи.

– Встаньте, пожалуйста, – сказал кто‑то из стоящих за спиной.

С помощью двоих солдат я поднялся на ноги.

– Кто вы? Что вы здесь делаете? Есть у вас с собой Ай‑Ди? – обратился ко мне веснушчатый голубоглазый блондин с двумя лычками на рукаве униформы.

– Новоприбывший. Покинул Базу «Россия» около сорока минут назад, направляюсь в Порто‑Франко. Мой Ай‑Ди в кармане для документов разгрузочного жилета. Верхний левый, – исчерпывающе представился я и показал на нагрудный карман подбородком.

Обладатель двух лычек отстегнул клапан, достал из кармана идентификационную карту, протянул ее стоящему рядом бойцу с одной лычкой.

– Проверь его.

Боец вернулся к «хамви», забрался внутрь. Было слышно, как он вызывает по радио все того же «Папу Медведя», затем диктует номер карты и имя. Видимо, «Папа Медведь» подтвердил мою историю, потому что, вернувшись к сержанту, боец, отдав мою карту, произнес:

– Все в порядке, он чист.

Сержант показал ему на мои наручники. Боец достал из разгрузки универсальные кусачки и ловко перещелкнул армированную пластиковую ленту.

– Ваш Ай‑Ди, сэр, – сказал сержант, отдавая уже мне карточку. – Спасибо за сотрудничество.

Я подобрал с земли свой автомат, поменял магазин на новый, поставил оружие на предохранитель и повесил его на плечо. Сержант остался стоять рядом, наблюдая, как бойцы обыскивают тела убитых мной. Мы немного разговорились. Со слов сержанта выходило, что в этих местах давно уже не было крупных банд. Они даже отменили ежедневный конвой, который раньше проходил вдоль всех баз, собирая вновь прибывших и доставляя их в Порто‑Франко. Однако, узнав об этом, отдельные группы грабителей снова стали прорываться сюда с разных направлений в расчете удачно грабануть новичков, многие из которых везут с собой прорву ценного имущества и денег. После Порто‑Франко становится сложнее новичков обнаруживать – большинство из них дальше идут с конвоями, к тому же большинство тех, кто не положил деньги на счет на базе, делают это в городе.

Патрули в меру возможности гоняют бандитов и истребляют. Сегодняшнюю банду, к счастью, удалось обнаружить заранее, в противном случае мне пришлось бы отбиваться от них одному – они были прямо впереди меня, а для «унимога» и железная дорога не препятствие. Однако бандиты поздно заметили преследование, потому что затаились в низинке, их прижали с двух сторон у оврага и быстро истребили, пользуясь подавляющим превосходством в огневой мощи.

Были и плюсы лично для меня. Бонусы, так сказать. Оказывается, ухлопав двух этих злодеев при свидетелях в момент совершения преступления, я сделал благое дело как для общества, так и для себя лично. За это мне полагалась премия по тысяче экю за голову, и, кроме того, мне отходили все трофеи, снятые с них. Деньги должны были мне перечислить на счет сразу, как патрули вернутся на базу, а трофеи солдаты уже разложили на траве.

Мне достался РПК в хорошем состоянии, с тремя дисковыми магазинами, но китайский, отчего я поморщился. Бельгийская винтовка FN‑FAL складной десантной модификации с шестью запасными магазинами на двадцать патронов каждый и еще почти двумя сотнями патронов в рюкзаке покойника. Два ножа – мачете и нож‑кастет из дрянной стали, китайская поделка. Револьвер «Colt Python»[7]с длинным стволом и тридцатью патронами в запасе, с поясной кобурой, и, что порадовало особенно – новенькая «Beretta 92» модификации «Elite Brigadier»[8]с усиленным затвором, обрезиненной профилированной рукояткой, пятнадцатизарядная, с двумя запасными магазинами и кобурой. Пара гранат GIAT совершенно незнакомой мне системы, французского производства, моток проволоки и колышки для растяжек. Отличный компактный бинокль «Nikon» со стабилизацией изображения. В общем, выгодно пострелял.

Пока я разбирался с трофеями, меня посетила одна мысль: я только что убил двух человек и не испытываю никакого мандража. Почему? Конечно, когда адреналин покинет кровь, меня немного потрясет, но это исключительно от пережитой опасности. Жалости к убитым или угрызений совести я никаких не испытывал. Мне приходилось стрелять в людей и раньше, но это было много лет назад, даже воспоминания уже стерлись, превратились в тусклые черно‑белые фотографии, даже фамилии некоторых сослуживцев забылись. И вот я опять влез в заваруху – и ничего. Совсем.

Я услышал, как в «хамви» заговорила рация. Капрал с одной лычкой подозвал сержанта, тот с кем‑то некоторое время говорил, затем вернулся ко мне. Его вызывала на связь база «Северная Америка», откуда выехала в сторону Порто‑Франко машина с двумя канадцами. Они должны были быть возле нас приблизительно через пятнадцать минут. Сержант попросил меня дождаться попутчиков и двигаться дальше двумя машинами. Так, мол, безопасней, случись что с машиной, и кроме того – я показал, что могу себя защитить, а канадцы больше напоминают «geeks»,[9]поэтому для них мое соседство тоже будет полезным. Мне было все равно, до города оставалось около полутора часов езды, солнце только еще подбиралось к зениту, а познакомиться с новыми людьми всегда интересно.

Пока я поменял в универсальной набедренной кобуре парабеллум на «беретту» в целях сбережения антикварного пистолета, распределил запасные магазины к ней по кармашкам разгрузки, убрал в машину и упаковал трофеи, – на дороге появилось пыльное облако. Оно приблизилось, неся в себе ярко‑красный джип «Рэнглер», обремененный массой хрома, никелированными колесными дисками, дополнительными фарами на крыше. Когда это чудо приблизилось, сержант жестом показал водителю, чтобы он остановился возле моего пикапа.

Из машины вылезли двое – высокий, несколько полноватый парень в очках, белой майке с надписью на груди «I make the rules»[10]и высоченная, худая, но очень широкая в кости девица с вытянутым лошадиным лицом, в джинсах и розовом купальном топе на низкой плоской груди.

Мы подошли к ним, и сержант с легким ехидством поинтересовался, специально ли они украшали машину к переезду в Новую Землю и куда они спрятали оружие. Выяснилось, что из оружия у парочки был дробовик в багажнике, в чехле, потому, что они не любят охоту и вообще охотиться не намерены. И к тому же они отрицательно относятся к насилию. Машину же они купили в таком виде у друга только позавчера.

Сержант вопросительно посмотрел на меня, но я отвел его в сторону и сказал, что мне не жалко дать им до города нормальный ствол из трофейных, но будет безопасней для всех, если вопросы обороны всех троих я возьму на себя.

На приборной панели в джипе лежал такой же путеводитель, как и у меня, только на английском языке. Я спросил у девицы – заглядывали ли они в него? Она ответила, что им было некогда, они торопились, вещи никак не влезали в багажник, и путеводителя никто не читал. По поводу вводного инструктажа высказался парень, которого звали Джейми, и сказал, что не верит ни единому слову властей предержащих, поскольку те прилагают все усилия заставить его, Джейми, враждебно относиться к другим людям, в которых он, Джейми, видит или друзей, или жертв обстоятельств, белых и пушистых в душе.

Мне показалось, что ни Джейми, ни его подруга Шэрон до сих пор так и не обратили внимания на два горящих грузовика, от которых по саванне… (или все же – степи?) стелился черный дым. Трупы им не были видны из‑за высокой густой травы, поэтому я, продолжая беседовать, подвел обоих к тем двоим, которых записали на мой счет, благо лежали они рядом с железной дорогой. По пути Джейми излагал свою точку зрения на влияние обстоятельств, воспитания и тяжелого детства на формирование личности, склонной к насилию. В самый ответственный момент рассказа его взгляд остановился на разнесенном двумя пулями черепе бандита в черной майке, и плавная речь сменилась мгновенной бурной рвотой. Шэрон вывернуло с отставанием в три секунды, зато блевала девушка дольше. После того как их желудки очистились, они повернулись ко мне и спросили, что все это значит.

За меня ответил сержант, опять подошедший к нам, который радостно сообщил человеколюбивым молодым людям, что одиннадцать вооруженных бандитов собирались устроить засаду на дороге, чтобы обзавестись красивым, почти новым «рэнглером», вещами и денежками заблудших канадцев. По счастью, засаду обнаружили раньше и уничтожили совместными усилиями патрульных и народного мстителя. Проблевавшиеся канадцы изобразили, в меру оставшихся сил, каменные лица и молча пошли к своей машине. Судя по всему, сержант со всем патрулем пал в их глазах исключительно низко. Видимо, потому что забыл спросить бандюг на «унимогах», какое у них было детство и достаточно ли мама уделяла им внимания.

Я тоже вернулся к машине и уже хотел было дать сигнал трогаться с места, но кое о чем вспомнил и подошел к красному никелированному чуду. Шэрон и Джейми уже успели погрузиться в салон. Я поинтересовался у них через окно – имеются ли у них средства связи? Они показали мне два мобильных телефона, но сказали, что здесь какая‑то проблема с роумингом, и сигнала сейчас нет. Поэтому я протянул им предусмотрительно захваченный с собой «кенвуд» и несколько раз повторил, что связь держать на втором (в скобках – ВТОРОМ) канале, после чего заставил продемонстрировать, как они ее, связь в смысле, держат. Связь, в общем и целом, держалась, они даже запомнили, как переключать тангенту. Оставив им рацию, я вернулся к «тойоте», дал команду «старт» и тронул с места.

Первые километров двадцать пути прошли без приключений, джип послушно тянулся сзади, как привязанный. Я даже понадеялся на то, что до города мы сумеем доехать без приключений. Местность была практически плоская, дорога грунтовая, но ровная. Слева по‑прежнему тянулись рельсы, за ними временами вдалеке сверкал океан, иногда пропадая за срезом берега, но появляясь вновь. Тойотовский дизель, работая на такой скорости в максимально экономичном режиме, даже не удосужился стронуть стрелку указателя уровня топлива с максимальной отметки. Пейзаж слева оставался неизменным – все те же стада, все те же хищники и падальщики. Этот мир был заселен до предела, но не людьми. За все время поездки, кроме патруля и бандитов, мы не встретили ни одной живой души.

Вдруг краем уха я услышал, как в бормотание дизеля вплетается другой – раскатистый, ритмичный, металлический звук. Звук набегал сзади, и я глянул в зеркало заднего вида. Нас нагонял поезд. Впереди локомотива была прицеплена платформа с высокими бронированными бортами, с прорезанными в них бойницами. Из бойниц в каждую сторону торчали стволы крупнокалиберных пулеметов. Дизельный локомотив тоже был защищен стальными листами, сразу за ним шло два частично блиндированных пассажирских вагона. За пассажирскими вагонами тянулся ряд платформ, груженных строительной техникой и грузовиками, замыкала состав платформа с двумя шестиствольными пулеметами «Minigun»[11]в бронированных гнездах. Догоняя нас, локомотив дал гудок. В пустой степи звук разнесся мощно и привольно, заставляя разбегаться пасущихся рогачей и взлетать летучих падальщиков.

К сожалению, рогачи и падаль были не единственными, кто среагировал на гудок локомотива. Красный джип неожиданно вильнул – сначала в одну сторону, затем в другую, встал поперек дороги и, не снижая скорости, рванул в травяные просторы. Его свободный бег остановила разлагающаяся туша рогача, возле которой кормилась стая тех самых атлетических свиней с усеянными разновеликими клыками пастями. Ну тех, которые вне стаи не нападают, а в стае нападают почти обязательно.

Машина подмяла под себя одну из хрюшек, подпрыгнула на ней и так ударилась в мертвую тушу, что почти трехтонное тело, до того лежавшее на боку, перевернулось на спину, вяло разбросав конечности. Вверх взлетело целое облако мух. Хрюшки издали отчаянный то ли рев, то ли визг – и отскочили в стороны. Но не разбежались, а образовали почти правильный круг.

Заговорил «кенвуд» голосом Джейми:

– Кхм… привет… у нас проблема, по‑моему… Мы во что‑то врезались…

– Да, я вижу, – согласился с его заявлением я.

Я выдернул АКМ из держателя, положил себе на колени, перещелкнул предохранитель в режим автоматического огня, затем врубил заднюю передачу и сдал назад с разворотом, оставаясь на дороге с таким расчетом, чтобы все происходящее находилось в секторе огня из водительского окна. Даже подал назад свое сиденье до упора, чтобы рукам с оружием было просторней.

– Мотор работает? – спросил я в рацию.

– Хм… Не знаю… – послышался неуверенный голос Джейми. – Эти животные… Они очень громко кричат… Не слышу ничего…

– Посмотри на приборную доску, придурок! – разозлился я.

Свалились тут на мою голову, гуманисты. В ответ послышалось визгливое:

– Не называй его так!

Ага, это Шэрон. Затем снова Джейми:

– Все лампочки мигают.

Ага, лампочки видим, но выводы не делаем. Ладно, подскажем:

– Значит, заводи машину, – сказал я.

– Чего?

– Машина, – напомнил ему я. – В которой ты сидишь. У нее мотор не работает. Значит, заведи мотор.

– А… о'кей…

Через заднее зеркало джипа я увидел какую‑то возню, затем «кенвуд» опять заговорил голосом Джейми:

– Хм… Он не работает.

В его голосе уже слышалась паника.

– О'кей, расслабься, – успокоил я его. – Посмотри на рычаг коробки передач. Где он?

– Прямо здесь…

– Дерьмо! – выругался я. – В каком он положении? «Драйв»?

– О да! – оживился Джейми. – В положении «Драйв».

Ага, пока его еще не осенило. А пора бы уже.

– Передвинь его в нейтральное положение, – подсказал я. – Не «парковка», а именно нейтральное. О'кей?

– О'кей… Сделал! – гордо известил он меня.

– Умница! – вздохнул я с облегчением. – Теперь заводи машину.

Именно в этот момент хрюшки решили внести оживление в процесс. Вообще хрюшками я их называл только потому, что все же нечто общее в их облике с дикими кабанами было, и даже рыло напоминало пятачок. Но любая из этих зверюг могла сожрать любого нашего кабана, не подавившись. А если и подавившись, то несильно. Их ноги были длинней кабаньих, широченную грудную клетку оплетали могучие мускулы. Морда вытянута и приплюснута сверху. В пасти был внушительный набор крючковатых зубов, клыки торчали по бокам наружу, как у вепря, но еще целый пучок коричневых зубов торчал впереди. Видимо, таким прибором свинкам было проще вырывать куски из туш. Уши больше напоминали пучки щетины, хотя на теле шерсти почти не было, лишь морщинистая серая кожа. Маленькие, близко посаженные красные глазки смотрели вперед, что сразу выдавало хищника – у свиньи глаза‑то не так расположены.

Самый здоровенный самец отчаянно завизжал, как пилорама, в которую угодило сучковатое бревно, присел на задние ноги, мощно толкнулся, разогнался в три прыжка и атаковал правую дверь джипа. Вот это был удар! Дверь вмялась внутрь как картонная, крики сидящих внутри я услышал не только в рации, окно двери взорвалось брызгами закаленного стекла. Джип встал на два левых колеса, затем вновь тяжко упал на четыре. Кабанчик помотал башкой, отскочил, снова прицелился.

У Джейми хватило ума врубить заднюю передачу, но не хватило хладнокровия сообразить включить передний мост или хотя бы нажать на газ плавно. Из‑под широких покрышек его машины взмыли ввысь огромные фонтаны песка, задний мост немедленно погрузился до самых ступиц. Впрочем, некая польза от этого случилась – кабанчик не ожидал такого и отскочил на несколько метров назад, тут же приготовившись к повторной атаке. Этого времени мне хватило для того, чтобы вскинуть автомат, прицелиться в кабанчика и выпустить в него длинную очередь. АКМ протарахтел, сыпанул гильзами в салон. Часть пуль прошла выше, но как раз попала в кого‑то из стаи.

Тут уже завизжали все хрюшки. Не давая им опомниться, я, почти не целясь, высадил частыми короткими очередями в них весь магазин. Мгновенно отстегнув его и бросив себе под ноги, я схватил с соседнего сиденья еще один, трофейный, китайскую «банку» на сто патронов, воткнул в приемник и продолжил обстрел стаи.

В вожака попало не меньше шести пуль, одна из них, судя по всему, перебила ногу в суставе, еще одна попала прямо в глаз. Несмотря на такие ранения, зверюга подыхать пока не собирался. Нагнув рыло почти к самой земле, пуская кровавые вожжи слюны, он явно собирался наподдать еще и «тойоте». Я взял в прицел полоску черной щетины между его ушей и дважды бабахнул короткими. Этого хватило. Тварь завалилась набок, несколько раз взбрыкнула копытами – и затихла.

Реакция стаи была предсказуема: все бросились бежать. Некоторые из свинок явно были серьезно ранены, но сдох только вожак.

Выбросив наполовину опустевший барабан из автомата, я вставил туда еще один, полный. Огляделся. Прямой и непосредственной угрозы вроде бы не было. Я поднял с пола «кенвуд», брошенный мной во время заварухи.

– Джейми… Шэрон… Джейми… Шэрон… вы меня слышите? – начал я запрашивать.

– О'кей, это Джейми… – послышался задыхающийся голос.

– Джейми, спокойно, – сказал я. – Можешь завести машину сейчас?

Джейми удалось завести машину, но, завязнув, ему не удавалось подключить передний мост. А на одном заднем джип выбираться отказывался. Пришлось мне все же съехать с дороги и подкатить к ним поближе. Развернувшись к ним передом, я заставил Джейми вытянуть трос из лебедки моей машины, дойти с ним до джипа и зацепить его за проушину. Сам я стоял все это время с автоматом наготове. Командуя по рации и управляя лебедкой из кабины, я убедил канадца сделать именно то, что от него требовалось.

Через пару минут обе машины стояли на дороге лицом по направлению движения. Я осмотрел их машину. Кабанчик ударил как осадный таран. Клыки распороли металл двери, наружные петли, на которых крепятся дверцы у этой машины, треснули. Вторым ударом он бы просто оказался в салоне вместе с остатками двери, и страшно представить, что бы он сделал с канадцами. Застрял бы, конечно, но его набора торчащих во все стороны клыков хватило, чтобы разнести все и всех в клочья.

Впрочем, без потерь не обошлось. Вмявшаяся дверь ударила Шэрон в бок, который сплошным пятном наливался багровым. На лице и плече были крошечные порезы от осколков стекла. Неожиданно блеснул Джейми. Оказывается, раньше он, в рамках какой‑то благотворительной программы, получил фельдшерское образование. У них был военный фельдшерский набор, и Джейми с явным знанием дела оказал своей подруге медицинскую помощь. Шэрон ойкала и попутно интересовалась у меня, обязательно ли было убивать «это животное». Я смог лишь ответить, что мог бы и не убивать, в общем‑то, он не мою машину таранил. Тут даже Джейми попросил подругу заткнуться. Впрочем, она не заткнулась, а накинулась на него, выясняя, с каких это пор он почувствовал, что вправе говорить с ней таким тоном, а попутно обвинила в сексизме и мужском шовинизме.

Мне приходилось читать, что запах крови далеко расходится не только в воде и приманивает хищников в саванне не хуже, чем акул в океане. Пока мы разбирались с повреждениями, на плоский пригорок метрах в двухстах от нас покачивающейся иноходью выгребла «большая гиена». Ну тот самый бультерьер с башкой от крокодила. Буквально через тридцать секунд рядом с ним появился второй, немного поменьше. Супруга?

Пришлось дать команду всем заткнуться и сматывать удочки отсюда. При виде этих двух тварей с метровыми челюстями и весом под тонну канадцы спорить не стали, а быстренько погрузились к себе в машину. Наконец наш маленький караван вновь тронулся в путь. Хищники нас преследовать не стали – их явно привлекла туша свежеубиенной «свинки», да и от разлагающегося рогача еще немало осталось.

Проехали мы недолго. Мало того что от удара в груду гниющей падали «рэнглер» вонял как скотомогильник и привлекал всех окрестных мух, – выяснилось, что радиатор у него все же потек. Пришлось опять останавливаться. К счастью, течь была небольшая, а у меня в наборе инструментов была пара упаковок герметика. Чтобы не извозиться в свисающей клочьями с передка джипа падали, я решил поручить ответственное дело ремонта Джейми, руководя если не оттуда, где был свежий воздух, то, по крайней мере, с такого места, где концентрация мух на кубометр атмосферы была пониже.

Дожидаться, пока герметик возьмется, пришлось около получаса. Все это время я просидел у себя на крыше с автоматом, но ничего страшного не произошло – окружающий мир на нас внимания не обращал. Так же паслись стада, так же по высокой траве временами пробегали порывы ветра, поднимая шелестящие волны.

Я заставил Джейми распаковать свой дробовик, оказавшийся классическим самозарядным «Remington 870 Wingmaster»[12]12‑го калибра, проверил его боеприпасы. На этот раз у меня даже волосы дыбом не встали, когда я обнаружил, что у них все патроны снаряжены исключительно мелкой стальной дробью. Джейми, правда, объяснил мне, что стальная дробь не наносит такого ущерба окружающей среде, как свинцовая, но эти резоны я во внимание не принял. Достав из своих запасов коробку патронов с картечью, я отдал ее канадцу и заставил попутно зарядить дробовик. И даже научил его, как это делать.

Наконец мы обрели возможность тронуться с места. И устремились к новой жизни, какой бы она ни была.