Язык, общение, сознание

Язык – это система знаков, с помощью которых люди общаются (коммуникативная функция языка), осуществляют познание мира и самопознание (номинативная и позна –

вательная функция), хранят и передают информацию (информативная функция), управляют поведением друг друга (прагматическая функция). Он возник в процессе общения людей. Это признают практически все философы. Человек нуждается в себе подобном, а потому должен уметь толком объяснить свою нужду. О содержании онтологического пласта сознания, формирующегося в точке встречи-взаимодействия «природа-человек», «тело культуры – человек», «человек-человек», люди могут узнать только в том случае, если оно будет «вынесено» вовне, сообщено другим. Сознание и язык неразрывно связаны. Благодаря языку мое сознание становится действительным, существующим и для других людей. Только человек обладает способностью «сообщать» содержание своего сознания во вне, объективировать его. Процесс объективации содержания состояний онтологического пласта сознания совершается не только в вербальном (словесном) языке, но и в языке символов, предметов культуры, мимики и т.д. Но мы рассмотрим как шел процесс этой объективации в вербальном языке.

Выдающийся русский философ А. Ф. Лосев, проанализировав семь исторически существующих строев языка, показал, что в самом древнем из них, который он назвал инкорпорированным, не существовало четкой выделенно-сти Я из мира, а вещи не рассматривались как нечто противоположное Я. То есть язык зафиксировал реальное положение дел: отсутствие четкой оппозиции Я-не-Я. Мир вещей выступал для еле-еле выделенного Я как «какое-то бушующее море чудес, в котором нельзя сыскать никаких начал и концов, нельзя найти никаких законов или хотя бы твердых контуров, в котором все построено на сплошной неожиданности, на хаотических возникновениях и исчезновениях, на вечном хаосе и беспринципном нагромождении неизвестно каких вещей». В инкорпорированном языке мир фиксировался через разнообразные формы его одушевления, через всякие наслоения ощущений и переживаний. Я и не-Я не обрели еще четких отличительных контуров, еще не противостояли друг другу, а переливались друг в друга.

А. Ф. Лосев фиксирует, что полный прорыв к рассмотрению мира вещей в качестве автономного, внешнего, объективного, противостоящего Я, произошел в той исторической точке человеческой истории, где появился номинативный строй языка. В этом языке, по мнению А. Ф. Лосева, была усвоена категория вещи и ее бытия в отличие от бытия воспринимающего ее субъекта, Я. При этом важно отметить, что вначале язык фиксировал такое Я, в качестве которого выступала родовая община, коллектив и только много позже Я структурировалось в виде субъекта. Кроме того, исследования А. Ф. Лосева показали, что существовала некоторая историческая последовательность выделения предметного мира: вначале в языке была зафиксирована способность вещей распределяться в пространственно-временном порядке, а затем вещи стали рассматриваться как носители разного рода свойств и признаков. А это значит, что языки раньше и полнее зафиксировали предметное содержание мира, а не характеристики субъекта, Я. По-видимому, это было обусловлено наличием у людей жесткой необходимости понимать друг друга в своих действиях с природой. Всякое непонимание вело бы к гибели. Поэтому раньше всего в языке были представлены предикации предметов внешнего мира.

Действующее лицо приобретает статус Я только в номинативных языках, каковыми являются европейские современные языки. Номинативный язык приспособлен для передачи в основном информации о свойствах и закономерностях предметов и процессов объективного мира, для интеллектуально-рационального отношения к нему. В таком языке мало слов, выражающих мотивационно-эмоциональное содержание. Предложения номинативного языка берут на себя функцию быть «полным и адекватным отражением вещей и событий» (Лосев) внешней действительности. Оппозиция Я-не-Я, зафиксированная в номинативном языке, явилась самой зрелой и развитой формой выражения этой оппозиции. Я обрело четкие границы, отличающие его от не-Я. Дальше этой фиксации человечество уже не пошло. Процесс распочкования онтологического слоя сознания на Я-не-Я закончился в номинативном языке.

Итак, возникновение оппозиции Я-не-Я есть одновременно появление у человека способности осознавать содержание онтологического пласта сознания преимущественно в форме предметного содержания. В этом содержании он не угадывал своего деятелъностного участия, а потому рассматривал предметные характеристики мира как принадлежащие только этому миру. Себя же человек стал рассматривать как орган отражения присущих объективному миру свойств и отношений. Он «забыл», что его тело и психика принимали активное участие в формировании образов мира и его смыслов, что он причастен к процессам становления условий возможности познавать мир. Для передачи этого кажущегося независимым от психики человека предметного содержания и создавались специальные грамматические формы и структуры, которые исторически совершенствовались для более полной представленности бесконечного многообразия предикаций (предикат – это то, что сказывается о предмете) мира вещей и предметов. Этого требовали интересы общения людей. Не случайно А. Ф. Лосев определил грамматику как науку о языковых орудиях общения, т.е. орудиях, которые организуют мышление в сфере явленности онтологического содержания сознания, в сфере оппозиции Я-не-Я.

Существование глубинного онтологического слоя сознания дает также о себе знать в случае разного рода патологий, когда человек по разным причинам не выходит на уровень осознания себя как Я, противостоящее не – Я. Тогда он воспринимает мир не как объективный, т.е. независимо от него существующий, а как продолжение себя в мире и мира в себе. Как правило, такие люди становятся пациентами психиатрических больниц, хотя они могут быть свидетелями того, что существует некое содержание нашего сознания, которое предшествует появлению оппозиции Я-не-Я.

В сглаженном и ускоренном виде каждый человек в филогенезе повторяет исторические этапы выделения Я, не – Я, зафиксированные в языках. Так, выдающийся русский психолог Л. Выготский опытно показал, что ребенок раньше реагирует на свои действия с предметом, чем на сам предмет. Но процесс выражения в слове идет обрат –

но: раньше называется и осмысляется предмет, чем действие с ним. Кроме того, само слово воспринимается ребенком вначале как часть вещи или неотделимое от нее свойство, что свидетельствует о еще слабой различенности в сознании ребенка Я и не-Я.

Выше было уже показано, что в европейской философской классике сознание понималось как противопоставление Я и не-Я, но обязательным условием сознания был не просто факт этого противопоставления, но знание Я об этом факте. При этом акцент делается на Я. Поэтому условием возможности сознания считается такое событие в жизни каждого человека, как появление способности формулировать суждение «Я есть».

Для каждого человека местоимение Я понятно, ибо каждый из нас есть Я. Мы знаем Я из собственного жизненного опыта. Никакие внешние усилия не способны показать нам, что такое Я, описать его, вложить его в нас извне. Каждый открывает в себе Я естественно, не ставя перед собой сознательно такую цель. Срабатывает тот принцип, о котором говорилось в разделе «Онтология сознания»: Я могу знать то, что уже могу знать. Никто не может вспомнить и рассказать, как и почему в возрасте около трех лет ему пришла в голову мысль сказать о себе Я. Сказав это о себе, человек отделяет себя от других людей, заявляет о том, что с его Я надо считаться другим Я.

Я осуществляет себя в поступках, мыслях, действиях с внешними предметами, которые обретают смысл только в отношении к нему. Например, когда люди высказывают суждения типа «небо голубое», «лист дерева зелен», то это означает, что для них ни лист, ни небо сами о себе судить не могут. Я судит о них, т.е. высказывает суждения. В любом суждении оно подразумевается. Даже безличные суждения типа «светает», «скучно» и т.д. означают, что это для меня светает, мне скучно и т.д.

Что же такое Я? Это один из самых сложных вопросов, обсуждаемых по сей день в философии, психологии, антропологии и других науках. Сегодня признано, что структура Я очень сложна. В нее входят: психические характеристики человека (постоянно изменяющееся море переживаний, волнений, эмоций); гносеологические спо –

собности (совокупность мыслительно-познавательных структур); морально-нравственные состояния (умение следовать обычаям, нравам, принятым в обществе, оценивать свое поведение во взаимодействии с другими людьми); воля (способность к выбору цели деятельности, а также наличие особых внутренних усилий, необходимых для ее осуществления); тело человека как пространство, в котором «обитают» все его духовные и мыслительные способности.

Выше уже было показано, что процесс вычленения Я имел историю. Для древних греков оно было частицей Космоса. Платон предпочитал говорить «мы», и меньше – Я.

Усиленное внимание к проблеме Я появляется только в Новое время, что обусловило специфическое решение проблемы сознания в философии. Оно поднимается до ранга первичной реальности. Оторванное от Космоса, мира, Бога Я превратилось в «китайского императора Европы» (Ортега-и-Гассет) в том смысле, что последний из-за своего высочайшего ранга не мог иметь друзей, а потому был обречен на одиночество. Если Плотин не мог даже помыслить, чтобы начать философию с Я, то Декарт формулирует главный тезис своей философии: «Я мыслю, следовательно существую».

Уединенность Я, погруженность в себя становится программным тезисом многих философов. «Познай самого себя», – говорил Сократ. Фихте пояснял: Я – познающее и есть существующее. Штирнер заключал: «Возлюби себя всею душою твоею, всем сердцем твоим». А Ницше призывал: «Найди в себе себя, будь единственным, ничего, кроме себя, не признавай».

Русские мыслители конца XIX – начала XX в. называли философию, в которой индивид и его сознание были признаны единственной несомненной реальностью, метафизикой индивидуализма и эгоизма. Л. П. Карсавин приводил следующие аргументы против абсолютизации Я. С его точки зрения, Я не является совершенным и самодостаточным сущим, ибо есть только «здесь» и «сейчас», т.е. в настоящем: его нет в прошлом уже, а в будущем – еще. В своем настоящем бытии Я живет маленькой минуткой

между последним моментом прошлого и первым мигом будущего. Поэтому безумно строить философию, исходя из Я и его сознания.

Специфика понимания Я в философии Нового времени в том, что в нем абсолютизирована способность мышления. Поэтому главной формой деятельности сознания было объявлено мышление. Направленность на внешний мир как на объект познания стала рассматриваться в качестве основной характеристики сознания. Это и привело к отождествлению сознания, познания и мышления, к пониманию Я только как субъекта познания. Под сознанием стали понимать только размышление с помощью разума, который способен создавать понятия с ясными и четкими содержательными границами. Содержание сознания свелось к предметному. Тот факт, что Я не только размышляет о мире и о себе, но и переживает, не учитывался.

С таким пониманием сознания не согласилась русская религиозная философия (Вл. Соловьев, Н. Бердяев, С. Франк, Н. Федоров и др.). Они выступали против, во-первых, рассмотрения Я в качестве автономной и самодовлеющей сферы бытия и, во-вторых, отождествления его с субъектом познания. Русские философы считали, что существуют два соотносительных момента бытия: Я и Бог. Поэтому Я не может быть главной и первичной реальностью мира. Мышление же, рассматриваемое как «чистая мысль», есть, с их точки зрения, наиболее безличностное в личном бытии Я. Живая человеческая личность несводима к субъекту познания, а ее внутренняя жизнь не ограничивается только деятельностью познания.

Date: 2015-09-18; view: 392; Нарушение авторских прав