Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М., 1989. С. 125

2) На «обломках» показавшей свою полную несостоятельность перед лицом новых фактов старой метафизики возникла новая метафизика, ставшая господствующей в XX в. Если в старой метафизике имелись элементы новой, то в последней содержатся элементы старой в их разнообразных сочетаниях и комбинациях, функционирующие в рамках и на основе новометафизической концепции развития.

Новая метафизика в отличие от старой не отвергает ни всеобщую связь явлений, ни их развитие – это было бы абсурдно в эпоху громадных достижений науки и общественной практики. Особенность антидиалектики в новой форме – сосредоточение ее усилий на поисках различных вариантов истолкования, интерпретации развития. Новый метафизик охотно рассуждает об изменении, развитии всего сущего, о великой мировой связи всего со всем. Он даже скажет, что все в мире противоречиво и призовет к гибкости понятий, чтобы выразить развитие вещей и т.д. и т.п. Однако, соглашаясь с принципом развития на словах, сторонник новой метафизики дает на деле такую «хитрую и тонкую» интерпретацию данного принципа, что от него фактически ничего не остается.

Если для диалектики развитие – единство возникновения и уничтожения, взаимопереходы, единство и борьба противоположностей, самодвижение всего сущего по спирали, единство постепенностей и скачков и т.п., то новометафизическая концепция толкует развитие иначе. Оно здесь может пониматься следующим образом.

1. Как простой, всеобщий и вечный рост, увеличение или уменьшение, т.е. только как чисто количественные изменения без коренных качественных преобразований, без скачков («плоский эволюционизм» в его различных модификациях). Категория развития здесь заменяется «ходячей идеей» эволюции и нейтральной терминологией («изменение», «рост», «трансформация» и т.п.).

2. Как только качественные изменения, цепь сплошных скачков без подготавливающих их постепенных количественных изменений. Это обратная сторона «плоского эволюционизма», абсолютизирующая одну из двух взаимно связанных необходимых моментов развития – скачки, перерывы постепенности. Данная односторонняя интерпретация развития представлена в таких своих «обликах», как творческая эволюция, катастрофизм, эмерджентная эволюция и т.п.

3. Как повторение, монотонный процесс, имеющий строго линейную направленность. Здесь развитие трактуется как движение по прямой линии, осуществляющееся в одной плоскости, процесс, «тянущийся в абстрактную бесконечность» (Гегель).

4. Как вечное движение по одному и тому же кругу (а не по спирали) и всегда приводящее к одним и тем же последствиям. Классический пример – теории исторического круговорота (Шпенглер, Тойнби и др.).

5. Как движение, из которого фактически изъята его сущность – противоречие, единство противоположностей. Движение, развитие здесь истолковываются таким образом, что остается в тени самодвижение, его двигательная сила, его источник, который переносится во вне – Бог, субъект и т.п. На словах противоречие новым метафизиком вроде бы не отвергается, но поскольку он все-таки его «оставляет в тени» или «переносит его во вне», понять движение как самодвижение не в его силах. Самое большое, на что он способен, – это описать результат движения, изобразив последнее как сумму, связь состояний покоя.

6. Как только прогрессивные изменения, т.е. как восхождение от простого к сложному, от низшего к высшему, игнорируя регресс, нисходящие изменения.

В зависимости от сферы своего функционирования, области применения своих усилий антидиалектический способ мышления и действия можно классифицировать и по другим основаниям, выделив, в частности, онтологическую и гносеологическую (методологическую) метафизику. Думается, что данные виды антидиалектики присущи и старой и новой метафизике, своеобразно переплетаясь и преломляясь в каждой из этих форм. Так, домарксистский материализм не только был неспособен понять мир как процесс, как находящуюся в историческом развитии и взаимосвязях материю, но и не сумел применить диалектику к развитию познания, к самым общим понятиям и категориям мышления.

Если онтологическая метафизика имеет дело преимущественно с интерпретацией развития объективной реальности, то гносеологическая – связана с односторонним пониманием познания. В зависимости от того, какой момент, отношение и т.п. последнего абсолютизируются, получается та или иная форма гносеологической антидиалектики. К их числу можно отнести догматизм, релятивизм, скептицизм, формализм, схоластику, эмпиризм, сенсуализм, рационализм и т.д. Особенно «коварными и хитрыми» формами антидиалектики, которые и сегодня пользуются широким распространением, являются софистика и эклектика.

Сущность софистики и эклектики как форм метафизического способа мышления заключается в том, что всесторонность, универсальную гибкость понятий, гибкость, доходящую до тождества противоположностей, они применяют субъективно, произвольно. Диалектика же как «высшее разумное движение» есть гибкость, примененная объективно, т.е. отражающая всесторонность материального процесса и единство его, есть правильное отражение вечного развития мира. Основное различие софистики и эклектики (при всем их сходстве) состоит в том, что характерными приемами последней являются субъективистское выхватывание лишь отдельных сторон предмета и их произвольное механическое соединение чисто внешним образом. Гибкость понятий должна соответствовать движению, развитию самого объективного мира. Поэтому критерий объективности и есть прежде всего то, чем отличается диалектика от софистики как субъективистской диалектики. Последняя есть внешняя, поверхностная, «пустая диалектика», которая вследствие своего произвола и субъективизма не доходит до диалектики в самом реальном предмете.

Для софистики и эклектики характерны предельное раздувание релятивного, относительного и полное исключение абсолютного. (Для догматизма – наоборот.)

Таким образом, софистика (и ее постоянный «попутчик» – эклектика) – не какая-то «концепция мира», не теория логического и не научный метод познания действительности. Это такой способ мыслительной деятельности, главная цель которого – искажение истины (как правило, сознательное, преднамеренное), субъективистски извращенное представление действительности. Софистика и эклектика обычно находятся на вооружении у представителей тех социальных групп, интересы которых не совпадают с объективными закономерностями общественного развития, и потому их «логика идей» расходится с «логикой вещей».

Заключая сказанное, отметим, что метафизический метод мышления в обоих своих вариантах (старая и новая метафизика) при всей своей ограниченности оказал серь –

езное влияние на развитие науки – особенно в период ее возникновения и формирования (XVI-XVIII вв.). В это время преобладающим был процесс дифференциации научного знания и каждая из возникающих наук делала своим предметом отдельные части, фрагменты действительности с целью изучения их качественного своеобразия – механические, химические, физические и другие явления.

Основное внимание при этом было направлено на решение вопроса о том, что такое данный предмет? А для этого последний надо было вычленить из других предметов и явлений, рассмотреть исследуемый предмет в «чистом виде», вне его взаимосвязи с другими предметами и отвлекаясь от его изменения (развития). Эту задачу и выполнял метафизический метод мышления (в старой его форме), с помощью которого была построена механическая картина мира, ставшая – при всей ее ограниченности – долгосрочным концептуально-методологическим образцом для всех (в том числе гуманитарных) наук, и на основе которой было открыто большое число законов.

По этому поводу Гейзенберг писал, что в период своего становления наука обратила свой взор исключительно на одну часть божественного действия и тем самым «возникла опасность утери из виду великого целого, всеобщей связи вещей». Но опять же здесь-то и лежала причина громадной плодотворности нового естествознания. Тем более что мысль устала от схоластических рассуждении, господствовавших сотни лет.

Новометафизическая методологическая концепция, которая уже не отвергала ни всеобщую связь явлений, ни их развитие, даже при одностороннем их (связи и развитие) истолковании, способствовала выработке всесторонней, глубокой и последовательной концепции развития (эволюции). Так, даже односторонне понимая развитие (как только количественные изменения), английский геолог Ч. Лайель сделал немало открытий в этой науке. Также исходя из одностороннего истолкования развития (но уже как «цепи сплошных скачков», «катастроф»), французский естествоиспытатель Ж. Кювье внес большой вклад в развитие сравнительной анатомии и палеонтологии.

Что касается такой разновидности метафизического способа мышления как софистика, то она, при всем своем релятивизме и «субъективистской слепоте», содержала в себе целый ряд продуктивных идей, которые были выдвинуты прежде всего в древнегреческой философии (V-IV вв. до н. э.). К числу таких идей можно отнести следующие: сознательное исследование мышления самого по себе; понимание его силы, противоречий и типичных ошибок; стремление развить гибкость, подвижность мышления, придать ему диалектический характер; попытка с помощью такого мышления «разъесть как щелочь» все устойчивое, расшатать конечное; подчеркивание активной роли субъекта в познании; анализ возможностей слова, языка и т.п. Сосредоточив внимание на субъективной стороне диалектики, показав гибкость, текучесть, взаимопревращаемость понятий, софисты тем самым подготовили почву, на которой античная диалектика достигла высшего расцвета в лице Сократа, Платона и Аристотеля. Последний, кстати говоря, «обязан» софистам тем, что в противовес их субъективизму и «игре слов» «вынужден» был создать формальную логику. На это обратил внимание выдающийся современный философ и логик Г. X. фон Вригт, который отмечал, что софистика как «неприрученная» рациональность «спровоцировала» требование критической рефлексии по поводу ее проявлений, что, в свою очередь, вызвало необходимость специализированного исследования форм мысли, т.е. логики. «Софистика, – пишет Вригт, – была проявлением бурного восторга по поводу открытия языка как логоса, т.е. как инструмента спора, убеждения и доказательства. Дисциплины логики и грамматики возникли как двойной плод этой установки» [1]. Нарушая еще не открытые законы мышления, софисты тем самым способствовали их открытию, что Аристотель и сделал.

Литература

Алексеев П. В., Панин А. В. Теория познания и диалектика. М., 1991. Алексеев П. В., Панин А. В. Философия. М., 1997. Диалектико-материалистический метод познания. М., 1990. 1 Вригт Г. X. фон. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии. 1992, № 8. С. 83.

Ильенков Э. В. Диалектическая логика. М., 1984. Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997. Копнин П. В. Диалектика как логика и теория познания. М., 1973 Кохановский В. П. Диалектико-материалистический метод. Ростов н/Д, 1992. Кохановский В. П. Нужна ли диалектика современной науке? // Научная мысль Кавказа. 1998. № 2. Кумпф Ф., Оруджев 3. Диалектическая логика. М., 1979. Материалистическая диалектика: Краткий очерк теории. М., 1985. МинасянА. М. Диалектика как логика. Ростов н/Д, 1991. Ойзерман Т. И. Опыт критического осмысления диалектического материализма // Вопросы философии. 2000. № 1. Поппер К. Р. Что такое диалектика? // Вопросы философии. 1995. № 1. Руткевич М. Н., Лойфман И. Я. Диалектика и теория познания. М., 1994.

Date: 2015-09-18; view: 795; Нарушение авторских прав