Л. М. Алексеева

Иностранные языки и литературы Вып. 5 (21)

Объект и предмет

Современного переводоведения

Л.М.Алексеева

Статья посвящена актуальной проблеме теории перевода – формированию понятия объекта и предмета переводоведения. Данные понятия трактуются в рамках современных аспектов изучения перевода: когнитивного, коммуникативного и дискурсивного. Понятие объекта науки включает основную категорию переводческой деятельности – объект перевода. Объектом и предметом переводоведения является модель целостной ситуации трансляции исходного смысла.

ХХ в., по признанию многих исследователей, явился этапом расцвета и одновременно проблематизации многих наук. Так, М.Эпштейн полагает, что «проблематичность гуманитарного знания как самопознания отозвалась во всей системе научного знания ХХ века, потрясая основания и самых методологически устойчивых дисциплин, от математики и логики до кибернетики и информатики» [Эпштейн 2004: 9]. Развитие переводоведения доказывает, что проблематизация также нашла отражение в данном научном направлении.

Анализ исследований по теории перевода выявил, что на протяжении долгого периода развития она практически не обогащалась принципиально новыми концепциями и была своеобразным «монолитом». В начале XXI в. взгляды на перевод меняются и проблемы перевода связываются с проблемами человека и мышления (Тверская школа, Тамбовская школа). Рубеж XX – XXI вв. становится для отечественного переводоведения переломным, поскольку в этот период происходит смена научной парадигмы и соответственно смена главных понятий, которые имели достаточно устойчивый характер. Освобождение теории перевода от «окончательных констатаций» (термин М.Хайдеггера) в настоящее время происходит достаточно болезненно.

Актуальность исследования проблем переводоведения определяется главным понятием XXI в. – глобализацией. Многое из того, что ассоциируется с данным понятием, относится к области человеческих возможностей, в число которых входит способность переводить иноязычный текст.

Переводоведение, казалось бы, не принадлежит к так называемым большим наукам, однако успехи его развития, особенно совершенствование теории перевода, напрямую определяют прогресс знания. Потребность в развитых теориях перевода возникает не только в рамках собственно переводоведения, но и во многих других отраслях науки. Научные теории являются признаком развития цивилизации, поэтому уровень осмысления продукта переводческой деятельности, т.е. переведенных текстов, составляющих большую часть теоретических оснований многих других направлений науки, является цивилизационным показателем.

В данной статье сделана попытка рассмотреть объект и предмет теории перевода в единстве языкового, текстового, дискурсивного и когнитивного направлений. Цель исследования мы видим в том, чтобы показать, каким образом понятия объекта и предмета перевода способствуют становлению теории переводоведения, т.е. ее выходу за рамки эмпирической науки.

Наши представления объекта и предмета переводоведения связаны с дифференциацией двух сфер: теоретической (системы теорий перевода) и технологической (техники перевода). Система теорий перевода позволяет сосредоточиться на типологии перевода как деятельности и проанализировать знания, составляющие основу разнообразных переводческих теорий. При этом проблемы техники перевода непосредственно вытекают из теоретических проблем.

Переводоведение как наука, в отличие от других лингвистических дисциплин, наименее теоретизирована, поскольку всегда занимала промежуточную позицию между искусством и технологией. Как полагает Э.Генцлер, вместо того, чтобы решать философские проблемы, переводоведение занялось конкретными вопросами изменения значения при переводе [Gentzler 2001: 78]. Именно методика перевода долгое время служила предметообразующим фактором. Отсюда многие из категорий переводоведения носили эмпирический характер, а собственно теория традиционно шла за техникой перевода. В связи с этим можно утверждать, что переводоведение не являлось строго научной дисциплиной, а состояло из отдельных методических правил и технологии перевода.

Крушение иллюзий стабильности эмпирических представлений перевода началось с трактовок перевода как индивидуальной мыслительной деятельности переводчика. Это нашло выражение в том, что перевод стал пониматься не столько с позиций языковой компетентности переводчика, сколько в аспекте мышления. С момента появления в переводоведении подобных взглядов простой и, казалось бы, ясный вопрос о том, что такое перевод, обернулся большой проблемой. При этом прежние категории и понятия перевода продолжают сохранять свою устойчивость и по сей день используются в теории перевода в качестве основополагающих. Традиционные теории перевода, основанные на принципах межъязыковой трансформации по определенным правилам, до сих пор остаются мерилом научности. Этими традиционными представлениями о переводе определялись объект и предмет переводоведения.

Однако постановка проблемы объекта и предмета переводоведения требует широкого взгляда – за пределы эмпирических вопросов практики перевода. Этим «горизонтом» рассмотрения служит, на наш взгляд, методология гуманитарных наук. Ситуация, которая сложилась в теории перевода, аналогична характеру развития других гуманитарных наук. В методологии науки полагалось, что «целый ряд гуманитарных наук, таких как структурная лингвистика, традиционная формальная логика, слабо развиваются и не дают «адекватных представлений своего объекта», потому что их исходные абстракции были построены таким образом, что они полностью исключали в последующем генетический подход и анализ их объекта как развивающегося целого» [Щедровицкий 2004: 296].

Известно, что переводоведение как наука создавалось в рамках структуралистской концепции языка. Поэтому сформированные на этой основе требования языковых соответствий соотносились не с системой знаний об объекте, а скорее напоминали правила и предписания переводческой деятельности, т.е. не были собственно теорией. Постулаты структурализма, будучи достаточно устойчивыми, ограничивали развитие теории перевода.

Современные теории перевода доказывают, что прежние представления, созданные сторонниками субститутивно-трансформационного взгляда на перевод, не срабатывают в новой парадигме языка и поэтому оказываются неспособными решать проблемы перевода, представляемого как деятельность. Тем не менее теория переводоведения до сих пор находится в стадии становления. В данной статье делается попытка рассмотреть основания теории перевода, исходя из таких понятий, как объект и предмет науки.

В современных исследованиях по теории перевода существует мнение о том, что теория перевода нуждается во внутринаучной рефлексии, связанной с созданием теорий, отвечающих новым взглядам на сущность переводческой деятельности [Алексеева 2000; Богин 1989; Клюканов 1999]. Как мы уже отмечали, традиционный взгляд на теорию перевода опирался на следующие структуралистские представления языка: 1) язык как феномен, отчужденный от человека, 2) язык как продукт деятельности, 3) язык как системно-логическое образование. Отсюда и текст как бытие языка рассматривался в теории перевода в виде объективно заданного имманентного образования.

Основываясь на данных представлениях, исследователи перевода придавали большое значение технике перевода, т.е. приемам перевода, которые находились в центре переводческих исследований и характеризовались стабильностью во многих смыслах. Тем не менее экстенсивное развитие переводоведения не единственное, что определяет остроту постановки теоретических и методологических проблем.

Анализ исследований в области переводоведения последнего десятилетия [Алексеева 2004; Нелюбин 2006 и др.] обнаруживает отсутствие в них понятий объекта и предмета рассматриваемой науки. В «Толковом переводоведческом словаре» под редакцией Л.Л.Нелюбина объект определяется следующим образом: «Объект – явление, предмет, лицо, на которое направлена чья-либо деятельность, чье-либо внимание и т.п.». «Объект действия – предмет, на который направлено действие или который подвергался ему» [Нелюбин 2003: 126]. В свою очередь предмет переводоведения получил следующее определение: «Предмет теории перевода – предметом является перевод как специфический вид межъязыковой коммуникации, в терминах лейпцигской школы теории перевода, «языкового посредничества» [Там же: 164].

Таким образом, традиционное переводоведение, на наш взгляд, не сформировало объекта научного исследования. По крайней мере, то, что изучалось, не было осмыслено теоретически. Переводоведение изучало эмпирический материал, представленный системой исходных и переводных текстов, на которые накладывались правила его членения. Данные правила были уже сформированными на протяжении длительного периода практики перевода, обладали устойчивостью и поэтому не подвергались какой-либо критике. Правила и нормы перевода носили предписывающий характер. Поэтому основные выводы, которые делались в процессе сопоставления текстов, касались степени соответствия данным принципам. Это также не способствовало развитию переводоведения как науки. Объектом исследования в традиционных теориях перевода полагался непосредственно материал перевода, а не замещающие его модели. В связи с этим стоит отметить, что в отечественном переводоведении критика теорий перевода развивается слабо.

Вслед за Г.П.Щедровицким мы полагаем, что объектом научного исследования могут быть не материальные предметы, а только идеальные, поскольку наука – это теории, абстракции и другие идеальные сущности [Щедровицкий 2004]. Объектом науки является совокупность моделей, представлений изучаемой действительности. Предметом – содержательное наполнение данных моделей. Таким образом, связь объекта и предмета научного исследования заключается в том, что они соотносятся как форма и значение. В нашем понимании объект переводоведения – это различные представления того, что есть перевод, т.е. модели перевода. Предмет переводоведения – наполнение данных моделей, т.е. содержание моделей.

Основанием для переосмысления понятий объекта и предмета переводоведения является меняющееся представление о языке как о когнитивном феномене. Современный этап в переводоведении характеризуется переносом центра внимания с грамматики предложения на грамматику текста. В связи с этим сущность перевода как процесса не совсем верно сводить к овладению системой частных навыков межъязыковой трансформации. Переводческой доминантой (П.Х.Тороп) в этом случае становится когнитивная деятельность. Конечным продуктом переводческой деятельности предполагается такой тип текста, который соответствовал бы, во-первых, характеру мыслительной деятельности по созданию текста перевода, во-вторых, типу текста.

Постановка проблем перевода требует выхода за границы привычных понятий, поскольку решение проблем перевода на современном этапе столкнулось с новым типом сложности, связанным с представлением переводящей личности в качестве основного компонента переводческого процесса. В этом смысле в теории перевода возникла потребность в «очеловечивании» многих привычных категорий. Поэтому устойчивым понятиям переводоведения, сформированным на принципах структурализма, должна быть противопоставлена принципиально иная точка зрения, в соответствие с которой перевод рассматривается в качестве научного объекта и предмета мыслительной деятельности. Этим мотивирована закономерность рассмотрения таких проблем, как природа переводимого текста, а также функции переводящей личности в переводе.

Для того чтобы сложилась любая наука, необходимо представление и описание ее объекта и предмета. Наше представление об объекте переводоведения, в отличие от традиционного, является персоноцентрическим. Как мы отмечали, в переводоведении пока не сложилась традиция дискуссий в отношении главных представлений данной науки, включая объект и предмет исследования. Осознание важности подобных дискуссий относится, скорее, к будущему переводоведения как науки.

Обсуждение путей развития переводоведения является в настоящее время очень важной и принципиальной проблемой. Это проблема перспектив науки. По сути дела, это методологические проблемы переводоведения, которые ассоциируются у нас с общими методологическими представлениями о науке в целом. В терминах методологии то, чем занималось традиционное переводоведение, называется средством науки.

Известно, что науки, в которых средства не отделены от знаний, находятся на низком уровне развития и называются эмпирическими. Как полагает известный философ и методолог науки Г.П. Щедровицкий, науки могут быть неразвитыми «не в силу объективных причин, а в силу ложных логических установок, т.е. непонимания того, что разработка средств данной науки является делом совершенно отличным от получения знаний, входящих в ее теоретическую систему»[Щедровицкий 2004: 83]. По мнению Г.П. Щедровицкого, формирование теоретических основ науки следует отличать от эмпирических установок, даже в каком-то смысле противопоставлять друг другу.

Наше представление объекта и предмета переводоведения формирует понятие сущности переводческого процесса как деятельности переводчика с объектом перевода. В этом плане принципиальным для нас является рассмотрение объекта перевода в соотнесении с деятельностью переводчика, в результате которой материал получает значение и смысл.

Объект перевода является основной составляющей переводческого процесса и представляет, в нашем понимании, продукт мыслительной деятельности переводчика. Объект перевода мы понимаем как особый вид существования материала исходного текста, выраженный ментальной моделью. Объект перевода отражает всю совокупность связей (внешних и внутренних), соответствующую предмету научного изучения. Он является моделью, в рамках которой развертывается дальнейшая деятельность переводчика. Установление языковых и внеязыковых связей является показателем понимания переводчиком исходного текста.

В традиционных теориях перевода существовало представление об объекте перевода. Однако основным различием трактовок объекта перевода в традиционном и современном переводоведении является представление о его природе. В традиционном переводоведении природа объекта материальна, в современном – идеальна. В этом смысле объект перевода не равен тексту оригинала, поскольку его понятие удовлетворяет деятельностному принципу.

Подобная трактовка объекта перевода представляется нам перспективной, поскольку она выходит за рамки собственно языковой деятельности и позволяет рассматривать перевод в аспекте целостной ситуации. Становится ясным то, что построение теории перевода связано с новыми представлениями объекта перевода как продукта мыслительной деятельности переводчика.

Понятие перевода как деятельности переводчика в области объекта перевода имеет еще один смысл – когнитивный. Если понятие перевода как работы с материалом предполагает знакомство со значением входящих в него единиц, данных в словаре, то перевод в аспекте конструирования смысла выражает познавательное отношение переводчика к знанию, выраженному в тексте оригинала, поскольку создание им ментальных моделей, соответствующих смыслу исходного текста, является продуктом осознанной когнитивной деятельности. Осознанные феномены оказываются познанными переводчиком.

Представим наши идеи в виде следующей схемы соотношения материала и объекта перевода:

В чем выражается характеристика материала перевода? Материал представляет собой вербальный линейный текст. Возникает вопрос: может ли переводчик совершать работу с материалом? Мы отвечаем положительно. В этом случае его действия заключаются в следующем:

· определение формальной структуры текста;

· сегментация текста, вычленение отдельных фрагментов из массива текста;

· замещение отдельных фрагментов текста знаками другого вида (иноязычными знаками).

Вычленяемые вербальные знаки имеют содержание, поэтому работа переводчика, связанная с выявлением содержания знака, оказывается также фрагментарной и неполной, поскольку значение любого исходного текста обусловлено тем, что лежит вне конкретного текста. В этом смысле даже безошибочная в языковом плане работа переводчика не является переводом.

Подлинный перевод начинается с того момента, когда переводчик осознает природу того текста, который он переводит. Это ситуация, в которой переводчик ощущает воздействие текста оригинала как некоторой целостности. Так, в случае с научным переводом это тот момент, когда переводчик начинает относиться к тексту как репрезентанту научного знания и начинает работать с ним путем рефлексивных процедур.

Что же им осознается? Прежде всего, необходимость понимания научного знания. Кроме того, умение использовать свойства и смысл воплощенного знания в вербальном тексте в качестве принципов построения собственной стратегии перевода. Отсюда под деятельностью переводчика мы понимаем его действия, направленные на осмысление текста оригинала.

В нашем примере научный текст считается осмысленным, когда он начинает вписываться в действительность объекта исследования, откуда он был искусственно извлечен. В связи с этим переводческую деятельность можно трактовать как действия переводчика, направленные на межъязыковую трансляцию содержания объекта деятельности. Это понимается нами как действие переводчика с объектом перевода. Только понятие объекта делает возможным процедуру выявления значащих единиц научного текста. Данная процедура происходит в сознании переводчика. Работая с объектом перевода, переводчик выявляет логическую структуру смысла целостного текста. Самая главная задача научного перевода заключается в том, что если новая научная идея рождается в тексте оригинала, то она должна рождаться и в тексте перевода.

Таким образом, объект деятельности переводчика – сконструированный переводчиком смысл исходного текста, являющийся продуктом и одновременно процессом авторской мысли. Чтобы текст отвечал требованиям и статусу объекта перевода, он должен быть специально смоделирован для этих целей. Если переводчик не осмысляет исходный текст, т.е. не изучает его в аспекте сущностных свойств, то в этом случае текст является для него просто материалом перевода, а не объектом, поскольку объект всегда требует определенной рефлексии.

Многолетний опыт переводческой практики позволяет нам заключить, что очень часто переводчики работают именно с материалом, а не с объектом перевода. Это выражается в том, что они ограничивают свою деятельность языковой областью. Очевидно, что подобный характер действия переводчика соотносится с главным постулатом структурной теории перевода, считающей тексты оригинала и перевода «полевым материалом», «дающим исследователю объективные знания, на основании которых можно делать теоретические выводы и проверять степень соответствия выдвинутых теорий действительному положению вещей» [Комиссаров 1973: 22 – 23].

С данным утверждением сложно согласиться, особенно если речь идет о переводе научного текста, поскольку специфику научного текста главным образом определяет научное знание. Именно знание приписывает тексту особые свойства и вместе с тем способы его понимания. Получается, что переводчик должен сосредоточиться на понимании специального знания и специфике его трансляции. Понимание – не просто анализ семантики слов, а конструктивный процесс. С этой целью переводчик должен уметь моделировать, т.е. составлять формулу исходного текста.

Таким образом, мы приходим к очень важному выводу. Перевод представляет собой процесс двоякого рода: он включает работу переводчика с материалом, однако главной целью переводчика является работа с объектом перевода. Это значит, что переводчик может работать в сфере семантики, т.е. использовать словарь для выяснения совокупности значений той или иной языковой единицы. Однако в этом случае он всякий раз должен соотносить понимаемые им значения знаковых выражений с тем или иным звеном сконструированной модели перевода. Поэтому ведущим этапом в переводе является ментальное конструирование, в то время как работа в сфере семантики оказывается полностью подчиненной процессу моделирования смысла. Следует учитывать то, что часто словарные значения слов расходятся со смыслом, выраженным в тексте. Таким образом, мы говорим о доминировании понимания текста над языковой работой.

Любой тип текста (художественный, научный, публицистический и т.д.) представляет собой некоторую мыслительную конструкцию с заданными типами связи между ее элементами. Совокупность данных типов связей элементов текста получила название типологических свойств текста. Так, в научном типе текста воплощается знание. Знание, по определению Г.П.Щедровицкого, «представляет собой элемент деятельности, а следовательно, оно должно воспроизводиться и транслироваться» [Щедровицкий 2005: 216]. Таким образом, в самой природе знания заложена возможность его трансляции. Это свойство знания как атрибута научного текста определяет основу и смысл перевода в ситуации межъязыковой коммуникации.

Таким образом, проблема определения объекта и предмета перевода имеет большое значение не только в методологическом и философском аспектах, но и напрямую связана с представлениями о стратегии успешного перевода. Современные представления объекта и предмета перевода переносят исследователей совершенно в другую плоскость, нежели та, в которой сформировались прежние представления. Новые трактовки объекта перевода требуют использования иной терминологии и системы категорий. Как мы уже пытались показать, такие категории, как эквивалентность, адекватность и трансформация не в полной мере отвечают современной теории перевода. В этом смысле нам очень близки идеи Г.П.Щедровицкого, который полагал, что если мы берем словесный текст, который репрезентирует какой-либо мыслительный процесс, и сравниваем его с другим текстом, репрезентирующим другой процесс мышления, то оказывается, что они, взятые в целом, не могут быть ни отождествлены, ни различены, поскольку каждый текст является сугубо индивидуальным по своему смыслу. Сопоставление текстов оказывается невозможным, поскольку каждый из них ставит и решает свою отдельную задачу, описывает свой объект и в целом является индивидуальным, неповторимым произведением [Щедровицкий 2004: 297].

Это мнение абсолютно справедливо в отношении текстов оригинала и перевода. Действительно, если полагать, что в тексте оригинала представлен процесс мышления, отражающий работу исследователя в области предмета изучения, а в тексте перевода – сфера индивидуальной интерпретации исходного специального знания, то эти два конструкта вряд ли будут взаимно исчерпывать свои смыслы.

Проблема научного определения объекта и предмета перевода явилась результатом осмысления деятельности переводчика. Ясно то, что данные понятия не могут рассматриваться на основе уже сложившихся представлений о характере переводческого процесса, что они предлагают иной путь рассмотрения перевода как целостной когнитивной ситуации. Единицами анализа становятся не отдельные фрагменты структуры объекта перевода, а сами ситуации трансляции. Все это требует новых теоретических оснований и методологии перевода. В сущности, мы говорим о переломном моменте в теории перевода, который соотносится, в нашем понимании, с переходом от дробных описаний переводческих процедур к обсуждению широких проблем, включающих объект и предмет перевода.

Список литературы

Алексеева И.С. Введение в переводоведение / И.С.Алексеева. М.; СПб., 2004.

Алексеева Л.М. Теория эквивалентности перевода как теория об относительности / Л.М.Алексеева // Стереотипность и творчество в тексте: межвуз.сб.науч.тр. Пермь, 2000.

Богин Г.И. Критика перевода в свете современных представлений о рефлексии / Г.И.Богин // Перевод как процесс и как результат: язык, культура, психология: сб.науч.тр. Калинин, 1989.

Гусев С.С. Смысл возможного / С.С.Гусев. СПб., 2002.

Катфорд Дж.К. Лингвистическая теория перевода / Дж.К. Катфорд. М., 2004.

Клюканов И.Э. Динамика межкультурного общения: к построению нового концептуального аппарата: автореф. дис. … докт. филол. наук / И.Э.Клюканов. Саратов, 1999.

Крымский С.Б. Экспликации философских смыслов / С.Б.Крымский. Киев, 2006.

Комиссаров В.Н. Слово о переводе / В.Н.Комиссаров. М., 1973.

Нелюбин Л.Л. Толковый переводоведческий словарь / Л.Л.Нелюбин. М., 2003.

Нелюбин Л.Л. Наука о переводе. История и тория с древнейших времен до наших дней / Л.Л.Нелюбин. М., 2006.

Эпштейн М. Знак пробела: О будущем гуманитарных наук / М.Эпштейн. М., 2004.

Щедровицкий Г.П. Проблемы логики научного исследования / Г.П.Щедровицкий. М., 2004.

Gentzler E. Contemporary Translation Theories / E.Gentzler. Multilingual Matters LTD, 2001.

Steiner G. After Babel. Aspects of language and translation / G.Steiner. Oxford, New York, 1998.