Античная философия

И прежде всего я предложу то, что есть самого лучшего у эллинских мудрецов, зная, что если есть что-либо благое у них, то оно даровано людям свыше от Бога.

Преп. Иоанн Дамаскин. Источник знания

Глава I

Возникновение философии

§ 1. философия и мифология

Обычно считается, что философия возникает из мифологии и попыток объяснить явления природы силами разума. А поскольку первое знание человека о природе было насквозь мифологично, то делается вывод о том, что философия возникает как некое развитие мифологического взгляда на мир и как следствие практического освоения мира. Что-то в таком взгляде истинно, но с чем-то мы согласиться не можем. Этот взгляд подразумевает, что религия возникает из мифологии как одно из ее следствий, а другим следствием мифологии является философия [6]. С таким взглядом согласиться, конечно же, мы не можем.

Разумеется, первоначальным знанием человека было его знание о Боге — то знание, которое имели наши праотцы, непосредственно зная Бога и имея возможность с Ним разговаривать. В дальнейшем, вследствие и после грехопадения человек был изгнан из рая и вынужден был жить в совсем других условиях. Из поколения в поколение человек терял связь с Богом, но чувствовал в себе эту связь и пытался ее определить. Многие народы, кроме рода Авраамова, в поисках Бога пошли в неправильном направлении: начали поклоняться идолам и создавать ложных богов.

Следовательно, не религия возникает из мифологии, а наоборот, мифология является одним из следствий грехопадения человека, нарушения связи человека и Бога (вспомним одну из этимологий слова «религия» — связь человека и Бога). Люди в своих безуспешных поисках Бога начали обожествлять природу. Здесь сразу видна вторая ошибка концепций, согласно которым религия возникает из мифологии, что якобы человек выдумал богов вследствие обожествления природы. Чтобы природу обожествлять, очевидно, что нужно уже иметь какое-то представление о Боге. Поэтому вначале у человека должно быть хотя бы смутное представление о Боге, чтобы он, пользуясь своими слабыми силами и разумом, испорченным грехом, видел в природе некоторых духов, демонов и создавал различные извращенные формы религии. Такими формами первобытного религиозного сознания являются: тотемизм, состоящий в обнаружении человеком связи своего рода, племени с определенными животными, растениями или явлениями природы; магия, т. е. вера в то, что при помощи заклинаний, различных слов люди могут воздействовать на явления природы, поскольку между этими словами и явлениями природы стоят духи, понимающие эти слова; фетишизм, т. е. поклонение некоторым вещам, в том числе явлениям природы, обожествление отдельных предметов, например Солнца или других стихий; анимизм — вера в духов или в одухотворенность природы. В анимистической религиозности уже виден некоторый, как бы предваряющий философию взгляд на мир. Человек смотрит на мир, сначала посмотрев на себя. Человек видит свою душу, видит, что он движется и мыслит при помощи своей души, и этот же взгляд переносит на внешний мир, считая, что точно так же происходит движение и развитие всей природы. Природа, таким образом, населяется различными духами и богами. Человек объясняет природные явления, предполагая, что связь между ними есть отношение между этими духами и богами, а эти отношения он, соответственно, уподобляет отношениям между людьми. Таким образом, явления природы антропоморфизируются и даже социоантропоморфизируются, т. е. особенности человека и общества переносятся на природный мир. Возникает мифология, в которой явления природы описываются при помощи отношений различных богов, управляющих миром. В этом есть некоторое развитие, поскольку любая мифология есть уже определенная абстракция и обобщение. Люди видят не просто явления природы, но понимают, что у них есть некая причина, и видят ее в неком боге. Впоследствии из этого обобщения и начинает возникать философия.

§ 2. Религии Древней Греции

Попробуем проследить, каким образом возникает философия, на примере Древней Греции. Здесь издавна существовал культ умерших. Древние греки, или те народы, которые впоследствии стали древними греками, не сомневались, что душа существует отдельно. Под душой понимали, конечно же, не то, что мы сейчас понимаем под этим словом. Греческое слово ψυχή, «псюхе», иногда возводят к слову ψῦχος, «псюхос», — прохлада, т. е. та прохлада, которая производится посредством нашего дыхания. Эту этимологию будет использовать для своих целей христианский богослов Ориген, утверждавший, что наши души охладели в своей любви к Богу. (Вспомним, что в русском языке слова «душа», «дух», «дышать», «воздух» также имеют общее происхождение.) Греки пытались умилостивить души умерших, устраивали в честь них праздники, из которых впоследствии возникла греческая драма. Ведь если душа принадлежала человеку, который умер насильственной смертью, то она мстила людям (такие души назывались эриниями, или, в римской мифологии, фуриями). Эринии охраняли ворота в Аид, поскольку они никем не могли быть подкуплены.

Особенность греческой религии состояла в том, что под богами греки понимали сущность вещи или явления, в отличие от римской мифологии, где богом было само явление. Скажем, бог моря Посейдон символизировал собой сущность морской стихии, в то время как бог Нептун был само море со всеми его явлениями. Может быть, в этом мы увидим ключ к разгадке феномена греческой философии и поймем, почему философия возникает именно в Древней Греции, а в Древнем Риме философия всегда существовала лишь в форме чисто эклектического восприятия идей греческих философов.

Греческая религия не была единым цельным явлением, в ней существовало несколько религий. Среди большого многообразия греческих религий полезно ознакомиться с тремя формами — религией Зевса, религией Деметры и религией Диониса. Проследим, каким образом из этих религий возникают различные направления греческой философии.

Религия Зевса-Аполлона

Религия Зевса, пожалуй, лучше всего известна, хотя бы потому, что основные мифы и положения этой религии изложены в книгах Гомера и Гесиода. Гомера Геродот даже называет создателем греческой религии. Не будем спорить с Геродотом, но, скорее всего, он преувеличивал значение Гомера. У Гомера мы не встречаем систематизированной мифологии или тем более философии. Мифы и некоторые концепции, которые можно назвать философскими, встроены в повествование его «Одиссеи» и «Илиады». Только лишь внимательное чтение позволяет выделить некоторые предфилософские элементы и определить, каково же было мировоззрение самого Гомера.

Быть может, самым важным вкладом Гомера в философию (на это обращает внимание еще Аристотель) является постановка им вопроса о первоначале. Он спрашивает: что же было прародителем всего? И отвечает: «Океан всему прародитель» (Илиада, 241). (Океан — это река, которая со всех сторон омывала Землю.) Кроме того, Гомер предлагает и некоторую космологию, утверждая, что существуют три части Вселенной: небо, земля и преисподняя, которая в свою очередь состоит из Аида и Тартара. По Гомеру, земля отстоит от неба на таком же расстоянии, как Тартар отстоит от земли. Венчает все Эфир.

Далее, в мифологии Гомера мы можем увидеть и предфилософский анализ явлений. В частности, боги, которые фигурируют в его «Одиссее» и «Илиаде», находятся между собой в родственных связях. И это, конечно же, не случайно. Например, бог смерти Танатос является братом бога сна Гипноса: Гомер и его современники, видимо, пытались найти связь между сном и смертью и выражали ее на языке мифологическом, на языке родственной связи между богами.

Есть у Гомера и своеобразная антропология, учение о человеке. В человеке Гомер различает две части: душу и тело. Причем душа понимается трояко: душа как «псюхе» — бесплотный образ тела, как бы его копия, только нематериальная, не имеющая плоти, хотя и телесная; душа как «тюмос» — волевое начало в человеке; и душа как «ноос» (в более позднем языке — «нус»), т. е. как ум. Все три вида души существуют только у богов и человека, животные обладают первым и вторым видами души. Однако наиболее истинное бытие человека — это его существование на земле. Загробная жизнь хуже земной. В Аиде, пишет Гомер, «только тени умерших людей, сознанья лишенные, реют» (Одиссея, 475–476). А когда Одиссей спускается в Аид и беседует с Пелидом, последний ему отвечает:

Я б на земле предпочел батраком за ничтожную плату

У бедняка, мужика безнадельного, вечно работать,

Нежели быть здесь царем мертвецов, простившихся с жизнью (Одиссея, 489–491).

Еще один вклад Гомера в философию состоит в том, что боги у него не всесильны. Они подчиняются судьбе, или мойре. Нельзя сказать, что это некий бог судьбы, это некая безличная судьба, как бы прообраз понятия закона.

Более разработанная концепция — и философская, и космологическая — содержится в работах Гесиода, младшего современника Гомера. Перу Гесиода принадлежат два дошедших до нас произведения — «Труды и дни» и «Теогония». «Труды и дни» посвящены истории развития человечества, описанию прошедшего Золотого века и того упадка, которого достигло человечество во времена Гесиода. В «Теогонии» же Гесиод показывает развернутую картину возникновения богов. И так же, как Гомер, он ставит вопрос о начале — уже не просто о субстанциальном начале, но и о начале хронологическом. Гесиода волнует вопрос: что было в самом начале, лежит в основе мира и явилось его порождающей причиной? Ответ его выглядит следующим образом:

Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом

Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,

Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких,

И, между вечными всеми богами прекраснейший,- Эрос (Теогония, 116).

Таким образом, порождающей причиной у Гесиода оказывается хаос, который следует понимать не как некий беспорядок, а как бездну. Точнее, «хаос» — это некая пропасть между землей и небом. Впоследствии из хаоса рождаются боги — Гея (земля), Тартар, Эрос, Нюкта (ночь) и Эреб (мрак). Гея порождает из себя Урана, т. е. небо, нимф и Понт (море). (Я не буду останавливаться на других второстепенных богах.) В дальнейшем Гея и Уран рождают титанов, киклопов и гекатонхейров (сторуких). Уран стыдится своих отнюдь не прекрасных детей и не выпускает их из чрева матери Геи. Гея страдает, ненавидит Урана и тайком от него рождает одного титана — Крона. Одновременно с этим появляются такие боги, как Старость, Смерть, Печаль и т.д. Крон оскопляет Урана и выпускает всех остальных титанов из чрева матери-земли.

На следующем этапе Крон и титанида Рея рождают известных нам по гомеровским мифам богов-олимпийцев. Однако Крон, помня то, что он сделал со своим отцом, подозревает, что и его дети сделают с ним то же самое, и пожирает своих детей. Рея вместо одного своего сына подсовывает ему камень, и Зевс оказывается таким образом уцелевшим. Зевсу освобожденные им гекатонхейры дают свое оружие — гром и молнию, и при помощи грома и молнии Зевс ниспровергает титанов и становится верховным богом греческого пантеона. Он сбрасывает в Тартар всех титанов и в качестве их тюремщиков — гекатонхейров.

Таким образом, Гесиод рассказал о том, что произошло до тех событий, которые описываются у Гомера. Гесиод гораздо в большей степени, чем Гомер, систематизирует историю возникновения мира, прослеживая ее в виде происхождения богов.

В дальнейшем у Зевса также рождаются дети, и один из его сыновей — Аполлон — становится другим верховным богом греческого пантеона. Религия Зевса и Аполлона стала практически официальной религией Древней Греции. Известен храм Аполлона в Дельфах, где прорицательницы-пифии вещали, сидя на треножнике, волю богов и в первую очередь — Аполлона.

Религия Деметры

Другая греческая религия, имеющая несколько иное происхождение, но впоследствии слившаяся и в форме мифов пересекшаяся с религией Зевса и Аполлона, — религия Деметры. Эта религия вырастает из мифа, согласно которому у Деметры Аид, брат Зевса, похищает ее дочь Кору, или Персефону. Деметра обращается к другим богам, и те, не желая портить отношения с Аидом, приходят к компромиссному решению, согласно которому Персефона должна попеременно жить то на земле, то в Аиде. Таким образом, у людей появляется посредник между Аидом и землей, между загробным миром и земной жизнью, и люди узнают о том, что ожидает их после смерти. Вследствие этого возникают таинства Деметры и Коры. Эта религия была эзотеричной, в эти таинства-мистерии посвящались не все. В частности, хорошо известны Елевсинские мистерии. Посвященные в религию Деметры достигали посмертного существования. Следы этой религии можно найти в трагедиях Эсхила.

Религия Диониса. Орфики

Религия Диониса тесно связана с религией Деметры. В основе этой религии, пришедшей с севера, из Фракии, лежит поклонение богу Дионису, впоследствии ставшему богом вина. Он стал богом вина, в частности, потому, что поклонение Дионису проходило в форме употребления вина, неистовых плясок, т. е. того, что стало называться вакханалиями по другому имени Диониса — Вакх. Служителями бога Вакха, или Диониса, были вакханки. Во время вакханалий люди, участвовавшие в них, оказывались в состоянии экстаза (термин «экстаз» происходит от греческого «экстасис» — выхождение вне себя, т. е. как бы выхождение из своего собственного тела) и обнаруживали, что кроме тела у человека существует и душа и что душа может существовать независимо от тела. А поскольку экстаз сопровождался различного рода приятными ощущениями и оставлял после себя ощущение истинности, то сторонники этой религии, дионисийцы, приходили к выводу, что состояние это является гораздо более истинным и достойным существования, чем состояние в теле. Появляется концепция, согласно которой существование в земном теле объявляется неистинным и что тело есть могила души. Развил и систематизировал религию Диониса Орфей, легендарный греческий герой. Согласно мифу, Орфей потерял свою возлюбленную Эвридику, умершую от укуса змеи, и, взяв с собой свою лиру, отправился к Аиду. Игрой на лире он усыпил стоглавого пса Цербера, умилостивил неумолимых эриний и уговорил Персефону, которая уже давно живет у Аида и является владычицей подземного царства, отпустить Эвридику. Персефона согласилась с одним условием, чтобы Орфей шел впереди Эвридики и не оборачивался на свою возлюбленную. Орфей уже почти вышел, но не выдержал и обернулся, так что Эвридика осталась в царстве Аида, а Орфей вышел один. Орфей так и остался однолюбом, верным Эвридике, и во время одних из вакханалий был растерзан вакханками. Жил на самом деле Орфей или нет, сказать сложно, но в книге «Фрагменты ранних греческих философов» Орфею посвящено довольно много страниц и практически восстанавливается из разрозненных цитат и фрагментов его «Теогония» (4, с. 36–65). Прочитав ее, можно ознакомиться и с орфеевскими мифами и узнать о теогонии, которая разрабатывалась в религии Диониса.

Характерно отличие религий Зевса и Диониса: у Гомера мы читаем, что земная жизнь лучше и ценнее жизни загробной, что в Аиде обитают не души, а лишь тени; Орфей же утверждает обратное, что тело есть могила души и загробная жизнь является истинной и лучшей долей для человека.

Целью жизни орфики считали освобождение души от тела, разделяя при этом точку зрения, что душа после смерти вновь воплощается в тело — человека или животного — согласно той жизни, которую человек вел до своей смерти. Посвящение в таинства Диониса служило цели избавления человека от бесконечного возвращения в тело, достижения вечной блаженной жизни в царстве мертвых. Во «Фрагментах ранних греческих философов» приводится текст нескольких пластинок, найденных в Крыму (4, с. 46). На этих пластинках явно друг под другом написаны следующие слова, отождествляемые орфиками:

В дальнейшем мы увидим, как из этих двух религий — дионисийской и аполлоновской — возникают две начальные школы древнегреческой философии — италийская, у истоков которой стоял Пифагор, и милетская, первым представителем которой является Фалес. Но необходимо отметить еще один источник греческого философствования — бытовое сознание.

§ 3. Семь мудрецов

Все знают о семи мудрецах. Они жили в VII–VI в. до Р.Х. Разные свидетельства причисляют к семи мудрецам различных мыслителей, но во всех списках встречаются четыре мудреца — это Фалес, Солон, Биант и Питтак. Большинство высказываний семи мудрецов посвящены некоторым нравственным предписаниям. Таким образом, возникает этическое философствование, выражавшееся в форме неких положений, максим, или гном. В качестве примера можно привести развитие темы меры. Практически у каждого мыслителя встречается такая мысль, что мера лучше всего. Клеобул: «Мера лучше всего», Солон: «Ничего — слишком», Питтак: «Знай меру» и т.д. Это основное направление их мудрости — открытие гармонии в мире и человеке. Множество гном выражают просто некие этические мысли, например: «Отца нужно уважать», «Лучше быть ученым, чем неученым», «Будь сдержан на язык», «К несправедливости питай ненависть», «Благочестие блюди» и т.д. (4, с. 92–94). Однако среди всех высказываний семи мудрецов следует выделить несколько. Прежде всего это максима, о которой говорят Хилон и Фалес и которая была выбита над входом в храм в Дельфах: «Познай самого себя». Эту фразу Сократ считал самой мудрой и избрал девизом своей собственной философии. Это уже не просто фраза, но девиз познания, самопознания, то, что стало целью и методом дальнейшей философии. И еще одну мысль Солона я бы выделил: «О тайном догадывайся по явному». Здесь выражается принцип дальнейшего научного познания. Причинность надо искать не среди явлений, а за явлениями надо искать скрытую причину, о которой можно судить по этому явлению.

Литература

1. Гесиод. О происхождении богов (Теогония) // Эллинские поэты. М., 1963.

2. Гомер. Одиссея.

3. Гомер. Илиада.

4. Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. М., 1989.

Глава II

ДОСОКРАТОВСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

§ 1. МилетскаЯ школа

Фалес

Несколько слов о периодизации античной философии. Ее принято делить на три периода. Первый период — это досократики. Само это название ставит временной и тематический предел этому периоду. Второй период — то, что можно назвать классической греческой философией: это философия Сократа, Платона и Аристотеля. Третий период — философия эпохи эллинизма. Эллинистическая философия после Аристотеля представлена, главным образом, тремя школами — стоицизмом, эпикурейством и скептицизмом. Кроме них, существовали перипатетическая и академическая школы, а в первые века после Р.Х. к ним добавилась неоплатоническая школа.

Сложность реконструкции учений философов-досократиков состоит в том, что произведения этих философов до наших дней не дошли. Известны только цитаты из их работ, упоминаемые у других мыслителей, живших гораздо позднее, чем философы-досократики. Поэтому о философии досократовского периода мы можем судить лишь по фрагментам, цитатам или просто по изложениям некоторых их мыслей. Встречаются они в первую очередь, конечно, у греческих философов — у Платона и Аристотеля, а также у мыслителей, живших в первые века после Р. Х., в том числе и у отцов Церкви. Много цитат мы находим у блаж. Августина, Иринея Лионского, Тертуллиана, Климента Александрийского, Максима Исповедника и т. д. По этим фрагментам мы можем в более или менее правильной форме восстановить те философские взгляды, которых придерживались мыслители досократовского периода. Первоначально сборник фрагментов, собранных немецким филологом Дильсом, вышел в Германии в конце XIX в. Впоследствии книга неоднократно переиздавалась с дополнениями, но уже под редакцией ученика Дильса — Кранца. Первоначальное название книги — «Фрагменты досократиков». В русском издании книга вышла под названием «Фрагменты ранних греческих философов», потому что в нее были включены фрагменты мыслителей, которых не принято называть досократиками, — Гомера, Гесиода и др. Поскольку во «Фрагментах…» часто цитируются отцы Церкви, то, читая эту книгу, можно определить отношение отцов Церкви к тому или иному мыслителю: или просто цитируют, или осуждают, или одобряют то или иное положение. Таким образом можно не только научиться понимать античную философию, но и правильно с ней работать, выработать христианское отношение к античной философии.

Первым греческим философом по традиции считается Фалес Милетский. Вообще греческая философия возникла одновременно в двух местах: в Восточной Греции (в Ионии) и на юге современной Италии. Иония состояла из нескольких городов-полисов, одним из которых был Милет, известный тем, что в этом городе родился Фалес. Основателем италийской школы является Пифагор.

Годы жизни Фалеса, как и многих других философов того времени, восстановить точно невозможно. Известно, что он жил в конце VII — первой пол. VI в. По некоторым расчетам считается, что годы его жизни: ок. 625 — ок. 547 до Р.Х. Фалесу приписывается несколько произведений, в числе которых «О началах», «О солнцестоянии», «О равноденствии», «Морская астрология», или «Астрономия». Причем «Морскую астрологию» считают подложным произведением, скорее, Фалесу не принадлежащим. О жизни Фалеса (как, впрочем, и большинства других античных философов) можно узнать из книги Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» — фактически первого исследования по истории философии, написанного в начале III в. после Р.Х. Кроме своей научной значимости, книга Диогена Лаэртского обладает еще одним несомненным достоинством — она написана очень живым, простым языком, изобилует интересными фактами из жизни древних философов.

Диоген Лаэртский указывает, что Фалес своей мудрости, в том числе и математике, научился в Египте [7]. Однако Фалес внес много нового по сравнению с тем, что знали египетские жрецы. Египтяне могли делать некоторые геометрические вычисления. Фалес же, в отличие от них, ввел некоторый элемент доказательности в геометрию. В частности, он доказал несколько теорем в отношении треугольников (о равенстве треугольников по стороне и двум углам и т.д.). Внес он серьезный вклад и в астрономию — как следует из названия двух его произведений, он указал дни равноденствия и солнцестояния. Он предсказал солнечное затмение, которое случилось в 585 г. до Р.Х. Хотя, как отмечают многие исследователи, Фалес еще не знал причину солнечных затмений и расчеты основывал только на эмпирических наблюдениях, которые вели египетские жрецы. Фалесу также принадлежит введение календаря в 365 дней и деление его на 12 месяцев. Он пытался объяснить причину, по которой происходят разливы Нила, и т.д. Даже сам круг вопросов, которыми занимался Фалес, показывает, что он был энциклопедически одаренный человек. Нас же интересуют в первую очередь его философские взгляды и ответ на вопрос, почему именно Фалес считается первым философом.

Среди его философских положений выделяются два, которые упоминаются у Аристотеля. Первое положение: начало всех вещей — вода. Примерно похожее высказывание есть у Гомера, который говорил, что «Океан всему прародитель». Однако, тем не менее именно Фалеса мы считаем философом, а Гомера нет. Почему? У Гомера Океан, вода как стихия, стоит у начала родословия богов, т. е. вода есть только генетическое начало мира. Фалес же считает, что вода есть начало онтологическое, т. е. тот элемент, та субстанция, которая лежит в основе всех вещей. Фалес первым поставил вопрос о субстанции, о том, что лежит в основе многообразия нашего мира. То, что мир многообразен и полон огромного количества предметов, для всех очевидно. Проблема возникает тогда, когда мы поставим вопрос: а не лежит ли в основе этого многообразия нечто единое, объединяющее все эти предметы? И если лежит, то что это такое? То, что объединяет все многообразие предметов и лежит в его основе, называют субстанцией, или по-гречески ὑπόστασις, что дословно можно перевести как «под-лежащее, лежащее под». Фалес первым поставил этот вопрос и первым дал на него ответ, сказав, что в основе всего лежит вода. На основании этого в советской литературе делался вывод (как увидим, совершенно необоснованный), что Фалес в основе своей стихийный материалист.

Аристотель, цитируя Фалеса, размышляет, почему Фалес началом всех вещей посчитал воду. Аристотель указывает, что Фалес не мог не заметить, что в основе всей жизни лежит вода: пища содержит воду, сперма всех живых существ влажная, что все живое рождается из воды и живет за ее счет (Метафизика, I, 3).

Второе положение Фалеса — «все полно богов» (Аристотель. О душе, А 5). Доказательство этого Фалес находил в том, что магнит притягивает к себе железо. Следовательно, поскольку душа — это двигательное начало, а магнит движет железо, то в магните есть душа. Значит, душа есть не только у живых существ, но и у вещей (такая концепция, приписывающая жизнь неживым предметам, называется гилозоизмом). Поэтому одушевлена вся Вселенная, так что, цитирует Фалеса Анахарсис у Плутарха, не стоит удивляться тому, что «промыслом бога совершаются прекраснейшие дела» (Фрагменты, с. 115). Бог — это ум космоса, и космос — прекраснее всего, ибо он — творение бога. При этом можно считать, что Фалес представлял собою адепта религии Зевса, ибо иначе невозможно представить себе человека, интересующегося явлениями земного мира. Ведь для религии Диониса земной мир ложен, а истинную ценность он имеет лишь для сторонников зевсово-аполлоновой религии. Таким образом так называемый «стихийный материализм» Фалеса и его учеников есть не что иное как особенность религии Зевса—Аполлона, считавшей мир Аида царством теней, и достойным жизни (и, следовательно, и изучения) лишь мир материальный.

Анаксимандр

Учеником Фалеса является Анаксимандр (ок. 610 — ок. 540 г. до Р.Х.), который также жил в Милете. Анаксимандр написал произведение «О природе». Собственно, Анаксимандр первым дал такое заглавие, положив начало многочисленной череде произведений под названием «О природе» (Περὶ φύσεος). Поэтому философов досократовского периода, как правило, называют фисиологами, т. е. учившими о природе (не путать с физиологией, хотя греческий корень один и тот же). Даже заглавие этого произведения Анаксимандра показывает область интересов первых греческих философов — это природа, а отнюдь не человек, что будет предметом интереса Сократа и последующих философов.

Анаксимандр также поставил вопрос о первоначале всего сущего, но, в отличие от Фалеса, он назвал таким первоначалом апейрон. В переводе с греческого ἄπειρος — беспредельный. Субстантивированное существительное среднего рода — τὸ ἄπειρον — означает «беспредельное». Дословный перевод этого термина показывает, что Анаксимандр в поисках первоначала решил не останавливаться ни на одной из известных древним грекам стихий и положил в качестве первоначала всего нечто, не относящееся ни к чему.

Аристотель так объясняет, почему Анаксимандр ввел именно «беспредельное» в качестве первоначала. Во-первых, начало не может быть какой-то одной стихией, ибо в этом случае все остальные стихии в конце концов будут этой стихией поглощены. Поэтому не будет и многообразия вещей. Во-вторых, поскольку многообразие всех вещей и явлений бесчисленное, то и начало, лежащее в основе всех вещей и явлений, также должно быть бесконечно. В-третьих, всякая вещь есть или начало, или происходит из начала, но у бесконечного нет начала, как нет и конца. Поэтому-то оно и есть божество. Весь мир находится в непрестанном движении, значит, это начало должно быть вечно и никогда не иссякать (Аристотель. Физика, Г 4). Таким образом, на основе чисто рассудочных аргументов Анаксимандр приходит к выводу, что первоначало всех вещей должно отличаться от какой-либо стихии, быть неуловимым для наших органов чувств — т. е. быть «беспредельным», апейроном.

Естественнонаучные взгляды Анаксимандра не отличаются такой же глубиной, как его философские воззрения, хотя и он внес значительный вклад в древнегреческую науку — в частности тем, что он, как указывает Диоген Лаэртский, первым нарисовал границы моря и суши, т. е. первый нарисовал географическую карту. Высказывал он свои взгляды и по поводу нашего мироздания, говоря, что Земля находится в центре всего, что Солнце по размерам не меньше Земли и есть чистый огонь, а Луна светит отраженным светом, исходящим от Солнца. Первым создал солнечные часы — гномон. Указал, что Земля ни на чем не стоит, а есть парящее тело, находящееся в центре всего. На месте же она остается вследствие равного расстояния от всех точек космоса. По форме Земля представляет из себя цилиндр, подобный мельничному жернову.

Известно положение Анаксимандра, которое порождает разнообразные споры и домыслы: «А из каких [начал] вещам рожденье, в те же самые и гибель совершается по роковой задолженности, ибо они выплачивают друг другу правозаконное возмещение неправды в назначенный срок времени» (Фрагменты, с. 127). Из этой загадочной фразы, приводимой Симпликием в «Комментарии к «Физике» Аристотеля», ясно, по крайней мере, что наш мир не вечен. Вещи и весь мир возникают и уничтожаются. И возникновение это связано с какой-то роковой неправдой, т. е. вычленение вещей из первоначала, из апейрона, является, по всей видимости, нарушением некоторой гармонии. Почему это является нарушением и почему вещи оказываются должны друг другу, об этом можно только догадываться. Впоследствии эта идея вечного периодического уничтожения мира будет встречаться у многих философов, в частности у Гераклита и стоиков.

Анаксимен

Следующий философ, живший после Анаксимандра, — Анаксимен. Акмэ (т. е. пик творческой деятельности, наступавший в возрасте 40 лет) Анаксимена приходится на 546 г. Умер он, как указывает Диоген Лаэртский, в 528 или 525 г. до Р.Х.

В качестве первоначала (а Анаксимена также интересовал именно этот вопрос, объединявший всех трех милетских философов) Анаксимен назвал воздух — еще один элемент, известный древним грекам. Это позволяет историкам философии, как правило, делать вывод, что Анаксимен не удержался на высоте абстрактного мышления Анаксимандра [8]. Возможно, это действительно так. Но это еще раз показывает, насколько философия первых мыслителей была тесно сплетена с их религиозными воззрениями. Мы помним, каким образом древние понимали душу — как прохладу, дыхание, воздух. И у Анаксимена мы видим примерно тот же образ мысли. Он попытался определить, что же такое «беспредельное». Понятно, что определить беспредельное, т. е. поставить беспредельному предел, невозможно. Но тем не менее Анаксимен в качестве беспредельного нашел воздух. Воздух — это стихия, во-первых, невидимая, во-вторых бесформенная, а в-третьих — безграничная, т.е отвечает всем критериям беспредельного. Поэтому Анаксимен, полагая в качестве беспредельного воздух, по-видимому, считал, что он развивал и уточнял мысль своего учителя. Кроме того, он, как и Фалес, считал, что все полно богов и что бог есть душа мира. А что такое душа? Душа — это дыхание. И так же, как наша душа есть наше дыхание, так и душа мира есть воздух. Поэтому такой ответ Анаксимена на вопрос о первоначале явился результатом как религиозного, так и философского подходов. С одной стороны, воздух есть начало философское, т. е. «беспредельное», с другой стороны — это есть душа мира, бог. Даже более того, как указывает блаж. Августин, Анаксимен заявляет, что все олимпийские боги возникли из воздуха. Воздух лежит в основе всего, в том числе и богов. Из воздуха посредством разряжения и сгущения образуются все остальные стихии и элементы. Разряжаясь, воздух становится огнем, а сгущаясь, он становится сначала ветром, потом облаками, потом водой, землей, камнями и всеми теми вещами, которые существуют на земле.

§ 2. Пифагор

Практически одновременно с Милетской школой зарождается философия и на юге Италии, в другом конце великой Эллады. Первым представителем италийской философии является Пифагор (570–500 до Р.Х.). По месту своего рождения Пифагор был ионийцем. Он родился на острове Самос, у побережья Ионии. Затем Пифагор уехал в Египет набираться мудрости (возможно, по совету Фалеса). Говорят, что путешествовал он и по Вавилонии, некоторые указывают, что дошел он даже до Индии, что, впрочем, весьма маловероятно. Ипполит в «Опровержении всех ересей» утверждает, что Пифагор встречался с Зороастром, у которого позаимствовал идею о двух изначальных причинах вещей. Затем он вернулся в Ионию, но когда на Самосе стал править тиран Поликрат (в 532 г. до Р.Х.), Пифагор отправился в Италию. Там, в городе Кротоне, на юге полуострова он основал свою школу, которая стала называться Пифагорейским союзом. О Пифагоре известно еще меньше, чем о милетских философах; это практически легендарная личность: от него не дошли ни произведения, ни фрагменты, неясно даже, писал ли он вообще что-нибудь. Об учении самого Пифагора тоже известно чрезвычайно мало, даже Аристотель, обычно подробно излагающий учения всех своих предшественников, говорит не о Пифагоре, а о его последователях — пифагорейцах. Только у более поздних авторов появляется какая-то информация о Пифагоре. Но насколько ей можно доверять, неясно.

Пифагорейский союз какое-то время был довольно влиятельной организацией, и даже утверждается, что пифагорейцы в Кротоне и в других городах пришли к власти. Однако у Пифагорейского союза было множество врагов, и когда к власти пришли противники пифагорейцев, то их стали беспощадно уничтожать. Говорят, что их даже сжигали вместе с домами. По одной из версий, когда в одном доме сгорели самые близкие друзья Пифагора, он покончил жизнь самоубийством. По другой версии Пифагор удалился в Метапонт, где и умер. Пифагорейский союз существовал длительное время и после смерти Пифагора, напоминая некий монашеский союз: это были общины, членами которых могли быть и женщины, что для Древней Греции было не совсем обычным и являлось значительным демократическим завоеванием, как бы вызовом обществу. Хотя еще Фалес (по другой версии — Сократ) говорил, что он благодарен судьбе за три вещи: за то, что он родился человеком, а не зверем; мужчиной, а не женщиной; эллином, а не варваром. Но у Пифагора не было такого предпочтения одного пола другому, и в Пифагорейский союз принимались также и женщины.

Образ жизни Союза был замкнутым. С самого начала учение Пифагора было эзотерично, и распространять идеи Пифагора, выносить их за пределы Пифагорейского союза было строжайше запрещено. Лишь впоследствии один из последователей Пифагора, Филолай, изложил письменно идеи Пифагора. Говорят также, что Платон купил один из этих трактатов и изложил в своем собственном диалоге «Тимей».

Что касается жизни членов Пифагорейского союза, то она была весьма упорядоченной. Каждый член этой общины рано утром, прежде чем встать, должен был вспомнить и представить то, что ему предстоит сегодня сделать. Затем, успокоив душу игрой на лире, он начинал занятия. День проходил в непрестанных занятиях, жертвоприношениях богам, купании в море, физических упражнениях. Прежде чем отойти ко сну, каждый член Союза обязан был вспомнить три вещи: что он сделал за сегодняшний день, что он не сделал и что ему предстоит сделать завтра. Главное для пифагорейцев — это стремиться к истине, ибо только это, указывал Пифагор, приближает людей к богу.

Собственно говоря, именно поэтому Пифагор считается основателем термина «философия». Сам Пифагор, говорят, противопоставил себя семи мудрецам (мудрец по-гречески — σόφος). Только бог может быть мудрецом, а себя Пифагор считал лишь любителем мудрости, человеком, стремящимся к истине[9]. Ведь «бог телом своим подобен свету, а душою — истине» (Порфирий. Жизнь Пифагора, 41). Но хотя Пифагор и не считал себя мудрецом, а лишь философом, по всей видимости, большой скромностью не отличался, ибо считал, что существует три рода разумных существ: боги, люди и существа, подобные Пифагору.

Из положений Пифагора можно выделить следующие: во-первых, учение о числе как о начале мира, во-вторых, его учение о душе и, в-третьих, его учение об образе жизни. В своем учении о душе Пифагор многое заимствовал из орфической традиции и так же, как орфики, верил в переселение душ (метемпсихоз). Люди не помнят свои предыдущие воплощения, однако сам Пифагор помнил их и указывал, что в первом своем воплощением на земле он был сыном бога Гермеса. Душа, следовательно, считалась бессмертной, и задачей человека было уподобить себя богу и таким образом прервать бесконечную череду перевоплощений. Именно этому и служил весь образ жизни Пифагорейского союза.

Но каким образом можно познать бога, перейти к созерцанию вечного неизменного бога от чувственного изменяющегося мира? В этом огромную роль Пифагор придавал математике. Началом всего Пифагор считал число. Пришел он к этому положению следующим образом. Однажды Пифагор шел мимо кузницы и услышал, как по наковальне бьют разные молоты. Он обратил внимание на то, что молоты разного веса издают звуки разной высоты. Ему пришла в голову мысль, что даже такая, казалось бы, качественная категория, как звук, может быть привязана к определенному количеству, т. е. числу (см.: Ямвлих. Жизнь Пифагора, XXVI). Значит, в основе всего лежит число — именно оно является первоначалом.

Есть и другое основание для такого вывода. Еще семь мудрецов говорили, что познать неявное можно лишь по явному. Поэтому познать скрытого бога можно лишь при помощи явленного чувственного мира. Но чувственный мир неистинен. Пифагор, как и орфики, придерживался дуалистической концепции души и материи, предпочитая тленной материи вечную душу. Материя, как изменяющаяся и неистинная, не может привести нас к познанию истины. Поэтому нужен некий посредник между материей и богом. И таким посредником является число, ибо оно есть то, что, с одной стороны, можно четко представить и сосчитать, а с другой — оно непреходяще в отличие от чувственного мира.

Музыка в античности считалась частью математики. Это позволило Пифагору сделать вывод о существовании так называемой музыки сфер. Планеты при движении издают некоторый звук, каждая своей высоты. Этот звук мы не слышим лишь потому, что он имеет все время одну и ту же высоту. И поэтому мы рождаемся в этом звуке и воспринимаем его как некий фон. Всего в мире существует 10 небесных тел. Число 10 было для Пифагора наиболее совершенным числом. Пифагору было известно 9 небесных тел, включая Землю, Солнце, Луну и др. Поэтому в качестве 10-го небесного тела он предположил некую Противоземлю. Все планеты вращаются вокруг центрального огня, который нам с Земли не виден, потому что Земля повернута к нему всегда одной и той же стороной. И Противоземля также не видна, потому что она всегда находится напротив этого огня с другой стороны.

Пифагорейская идея о числе как первоначале всего сущего довольно-таки сложна, и сам Пифагор часто объяснял ее на свойственном ему языке. В частности, все числа он делил на четные и нечетные. Все они происходят из единицы, которая объединяет в себе все числа и является началом всего мира. Единица — это символ единства, тождества, равенства, целости. За единицей идет двоица, которая символизирует различие, неравенство, изменчивость, все то, что состоит из частей. Троица — это то, что имеет середину, т. е. все совершенное. А наиболее совершенным числом является десятка. Как все числа делятся на четные и нечетные, так и все в мире подчиняется этим числам. Все в мире состоит из противоположностей: нечетное — четное, предел — беспредельное, единое — многое, правое — левое, мужское — женское, светлое — темное, хорошее — плохое. Все существует в силу гармонии этих противоположностей. Когда перевешивает одна из противоположностей, возникает отсутствие гармонии, что в человеке, в частности, проявляется как болезнь.

§ 3. Гераклит

Гераклит Эфесский, один из самых загадочных и непонятных философов античности, родился в городе Эфесе в Ионии. Дату рождения можно также высчитать по его акмэ, которое, как указывает Диоген Лаэртский, приходится на 504–501 гг. до Р.Х. Следовательно, он родился ок. 540 г. до Р.Х. и жил, как указывают биографы, около 60 лет. По некоторым данным, Гераклит имел благородное происхождение, принадлежал к царско-жреческому роду, но отказался от царствования, передал его брату, а сам ушел в горы, где жил отшельником. Впоследствии, заболев водянкой, Гераклит спустился в город, однако, будучи не совсем хорошего мнения о людях, не мог сказать причину своей болезни и спрашивал загадками у врачей, смогут ли они превратить ливень в засуху? Врачи, конечно же, не поняли, что он имел в виду просьбу излечить его от водянки, и поэтому Гераклит попытался заняться самолечением: зарылся в навоз, надеясь, что тепло, исходящее от навоза, излечит его. О том, что произошло далее, существуют разные версии: по одной — навоз застыл, и Гераклит не смог выбраться и так умер; по другой версии — на него напали собаки и разодрали его. Но так или иначе, в возрасте 60 лет Гераклит умер от водянки.

Традиция называет Гераклита «плачущим философом», поскольку тот, видя всеобщую глупость и бесцельность жизни людей, плакал, глядя на них. Ему принадлежит сочинение «О природе», который, как указывается, он специально написал непонятнее, чтобы его смогли прочитать лишь те, кто этого действительно достоин, и за это впоследствии он получил прозвище «темный». Сократ, впервые ознакомившись с работой Гераклита, сказал: «Что я понял — прекрасно, чего не понял, наверное, тоже: только, право, для такой книги нужно быть делосским ныряльщиком» (Диог. Лаэрт. II, 22), намекая на ту глубину мысли, которая сокрыта в работе Гераклита. А если уж Сократ не все понял, то что говорить о нас и других его толкователях?

Эта работа состоит из трех частей, в которых говорится, соответственно, о вселенной, государстве и божестве. Сам Гераклит указывает, что он ни у кого не учился, а все свое знание он взял у самого себя: «Я искал самого себя» (фр. 15) [10]. Умению мыслить и самостоятельно рассуждать, а не просто накапливать информацию, Гераклит придавал большое значение: «Многознание уму не научает, а не то научило бы Гесиода и Пифагора, равно как и Ксенофана с Гекатеем» (фр. 16).

Во «Фрагментах ранних греческих философов» Гераклиту посвящено, как никакому другому философу-досократику, огромное число страниц. Количество дошедших до нас фрагментов, приписываемых Гераклиту, довольно велико, и это показывает то влияние, которое оказал Гераклит на последующую философию. Один перечень философов, цитирующих Гераклита, говорит о его значимости и влиянии в последующие годы. Здесь мы видим и Платона, который непосредственно испытал влияние Гераклита, и Аристотеля, и других философов. И что немаловажно для нас, Гераклита часто цитируют и отцы и учители Церкви. Это Максим Исповедник, Татиан, Климент Александрийский, Ипполит, Немесий Эмесский, Григорий Богослов, Иустин Мученик, Евсевий Кесарийский, Тертуллиан, Иоанн Дамаскин. Причем, цитируя Гераклита, отцы Церкви часто присоединялись к его мнению. И вместе с тем о Гераклите высоко отзывался такой ненавистник христианства, как Фридрих Ницше, считая его своим любимым философом, единственным, кто хоть в какой-то мере приблизился к его собственной философии. К тому же очень высоко Гераклита ценили Маркс, Энгельс, Ленин. Так что диапазон оценок Гераклита настолько велик, что охватывает абсолютно противоположные фигуры: от отцов Церкви до хулителей и гонителей Церкви.

Гераклит был в первую очередь философом. Конечно, он не был философом в той мере, в какой ими были философы последующие, такие как Платон или Аристотель. У Гераклита еще много мифологии, но все же это мыслитель другого порядка, чем милетцы. В философии Гераклита можно выделить некоторые основные положения: это учение о всеобщем изменении, о противоположностях, о логосе, о природе и о человеке. Сложно сказать, какое из названных положений оказало впоследствии наибольшее влияние.

Все сущее, согласно Гераклиту, постоянно изменяется, так что, по Евсевию Кесарийскому, «на входящих в те же самые реки притекают один раз одни, в другой раз другие воды» (фр. 40). Или, как цитирует его Платон: «Дважды нельзя войти в одну и ту же реку» (Кратил, 402 а). Свт. Григорий Богослов в одном из своих стихотворений тоже использует эту мысль Гераклита: «Есмь, но что это значит? Чем был я, уж то миновало. Ныне — иной и иным буду, коль буду и впрямь несть постоянства. Я сам — речной поток замутненный, вечно теку я вперед и никогда не стою... Дважды потока реки не прейдешь того же, что прежде, снова, ни смертного ты прежним не узришь вовек». Это учение Гераклита о всеобщем изменении впоследствии плодотворно использует Платон, создав свое учение об идеях.

Таким образом, по Гераклиту, подлинное бытие не постоянно, а есть непрестанное изменение. Все переходит из одного в другое. Гераклит приводит этому множество примеров: ночь переходит в день, жизнь переходит в смерть, болезнь переходит в здоровье, и, наоборот, даже боги (конечно же, олимпийские) смертны. Собственно говоря, что такое боги? Как сказал Гераклит, боги — это бессмертные люди, а люди — это смертные боги (фр. 47b).

Поскольку все вещи переходят друг в друга, то каждый раз одна и та же вещь является и не является самой собой. Поэтому вещи всегда несут в себе противоположные свойства. Если день переходит в ночь, а ночь переходит в день, то когда-то одновременно существует и день и ночь. Если жизнь становится смертью и соответственно наоборот, то человек живет для смерти и умирает для того, чтобы человек жил: «одни живут за счет смерти других, за счет жизни других умирают» (фр. 47а). Поэтому все в мире полно противоположностей, и Гераклит на эту тему также весьма часто высказывается. Так, Псевдо-Аристотель указывает: «Смысл изречения Гераклита-темного: „сопряжения: целое и нецелое, сходящееся расходящееся, созвучное несозвучное, из всего — одно, из одного — все“» (фр. 25а). Гераклит считал, что все находится в гармонии друг с другом, как находятся в гармонии лук и лира (имеется в виду гармония сил и покоя): «Враждебное находится в согласии с собой: перевернутое соединение, как лука и лиры» (фр. 27а). Лук с натянутой тетивой несет в себе огромную энергию, а стрела, выпущенная из лука, несется с огромной скоростью, однако в натянутом луке мы видим всего лишь покой. Так же и лира: звук из нее издается лишь благодаря тому, что струны сильно натянуты. Поэтому все возникает и все существует через противоположности. Таким образом, война, как указывает Гераклит, общепринята, вражда — обычный порядок вещей, все возникает через вражду и взаимообразно, т. е. за счет другого: «Война — отец всех, царь всех» (фр. 29а).

Однако то, что происходит в мире, происходит не случайно. Миром управляет некий Логос. Возможно, под Логосом Гераклит понимал не то, что понимается в христианстве, а просто некое слово, речь. И Гераклит сказал свою фразу о логосе только лишь вследствие своего презрения к толпе. Негативное отношение к людям, конечно же, в этой фразе существует. Вот как этот фрагмент, один из самых известных, звучит: «Этот вот логос сущий вечно люди не понимают и прежде, чем выслушать его, и выслушав однажды. Ибо, хотя все люди сталкиваются напрямую с этим вот логосом, они подобны незнающим его, даром что узнают на опыте точно такие слова и вещи, какие описываю я, разделяя их согласно природе и высказывая их так, как они есть. Что ж касается остальных людей, то они не осознают того, что делают наяву, подобно тому как этого не понимают спящие» (фр. 1). Об эзотеризме Гераклита, о его негативном отношении к толпе говорится довольно часто: «Те, кто слышали, но не поняли, глухим подобны» (фр. 2), «Большинство людей не мыслят вещи такими, какими встречают их, и, узнав, не понимают, но воображают» (фр. 3) и т. д. По всей видимости, именно такое отношение Гераклита к философии и к людям привлекало в этом философе Фридриха Ницше, который также был уверен в своем высшем предназначении.

Первоначалом мира, по Гераклиту, является огонь. Мир не вечен и через каждые 10 800 лет сгорает (10800 лет — это мировой год; он получается от перемножения количества дней в году (360) на 30 (количество лет, за которое одно поколение сменяет другое)). Из огня возникает следующий мир на основании обычных превращений: огонь превращается в воздух, воздух — в воду, вода — в землю. Таким образом, космос в целом вечен, его «не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающий, мерно угасающий» (фр. 51). Таким образом, и логос, управляющий миром и составляющий его начало, также имеет огневидную природу. Собственно говоря, неудивительно, что, утверждая вечное изменение и полагая, что все состоит из противоположностей, Гераклит выбирает в качестве первоначала огонь, ибо ни одна из других стихий — ни вода, ни воздух, ни земля — не находится в вечном движении и в вечном изменении так, как огонь. Любая стихия может остановиться, застыть, огонь же всегда подвижен. Поэтому и основа этого вечного непрекращающегося движения — огонь. Впоследствии это учение возобновится в стоической философии.

В отношении души Гераклит высказывает различные мнения. Иногда он говорит, что душа есть воздух, иногда — что душа есть часть логоса и есть огонь. Поскольку душа есть, с одной стороны, воздух, а с другой — имеет в себе огневидное начало, то «сухая душа — мудрейшая и наилучшая», пишет Гераклит (фр. 68). И наоборот, глупая, плохая душа — душа влажная. Жить нужно согласно разуму, логосу, который правит миром и который содержится в нашей душе. А «большинство [людей] живет так, как если бы у них был особенный рассудок» (фр. 23). Поэтому люди «не осознают того, что делают наяву, подобно тому как этого не помнят спящие» (фр. 1). Гераклит, таким образом, неявно признал существование некоторых законов мышления, не придав этому то значение, которое придаст Аристотель.

Отрицательно относился Гераклит и к современной ему религии, возражая против культов, мистики, однако веря в богов, в загробную жизнь, в то, что каждому будет воздано по его заслугам. Для бога все прекрасно и справедливо. Люди же признали одно справедливым, другое — несправедливым. Таким образом, у Гераклита впервые встречается мысль о совершенстве всего мира, об абсолютной доброте бога и о том, что несчастье и несправедливость возникают только от того, что они нам таковыми кажутся, ибо наше знание о мире неполно. То, что нам кажется злом и несправедливостью, для бога является справедливостью и гармонией.

Гераклит после себя школы не оставил. Были философы, которые считали себя гераклитовцами, среди них был Кратил, по имени которого назван один из диалогов Платона. Кратил утверждал, что в одну и ту же реку нельзя войти не только дважды, но и один раз. Поскольку все течет и все изменяется, то обо всем вообще ничего нельзя сказать, ибо как только ты скажешь, то вещь перестает быть тем, о чем ты хотел сказать. Кратил поэтому лишь показывал пальцами.

§ 4. ЭлейскаЯ школа

Ксенофан

Ксенофан жил несколько раньше, чем Гераклит, однако оказал влияние на элеатов, поэтому его философию лучше изучать вместе со всей элейской школой, к которой относятся Парменид, Зенон и Мелисс.

Годы рождения Ксенофана в разных источниках указываются по-разному: то 580, то 570, то 564. Умер после 473 г. до Р.Х. Происходил из Колофана, что в Малой Азии. В 25 лет он переезжает на юг Италии, в Сицилию, где и проходили остальные годы его жизни. Сфера деятельности Ксенофана довольно разнообразна: он и философ, и поэт, и проповедник. Писал элегии и силлы. На одну из элегий Ксенофана написал подражание А.С. Пушкин. Ксенофан занимался и филологией — пытался найти закономерности в греческом языке. Однако нас интересует его философия и в первую очередь его учение о Боге. Ксенофан много критиковал современную ему религию и впервые аргументированно излагал учение о едином и единственном боге.

Вначале несколько слов о критике Ксенофаном языческого политеизма. Аргументы Ксенофана основываются на том, что боги каждого народа похожи на людей: боги греческого пантеона похожи на греков, у эфиопов боги курчавые и с приплюснутыми носами, боги фракийцев — рыжеволосые и голубоглазые. И Ксенофан делает вывод, что боги похожи на людей именно потому, что их выдумали люди. Если бы у коней были боги, то это были бы боги-кони (фр. 15). А поскольку невозможно, чтобы у каждого народа были свои боги, следовательно, существующую религию нельзя признать истинной. Взамен этого Ксенофан предлагает свое учение о едином боге. Есть только один бог, который не похож ни на кого из смертных. Этот бог весь целиком видит, весь целиком слышит и весь целиком сознает. «[Есть] один [только] бог, меж богов и людей величайший, не похожий на смертных ни обликом, ни сознанием» (фр. 23). «Весь целиком он видит, весь сознает и весь слышит» (фр. 24)[11], «но без труда, помышлением ума он все потрясает» (фр. 25). «Вечно на месте одном пребывает, не двигаясь вовсе, переходить то туда, то сюда ему не пристало» (фр. 26).

В трактате Псевдо-Аристотеля «О Мелиссе, Ксенофане и Горгии»[12] предлагаются аргументы, почему Ксенофан мыслит именно так, а не иначе. Аргументация Ксенофана основывается на очевидном положении, что Бог – самое могущественное из всех существ. Если бы богов было несколько, то некоторые из них были бы более могущественными, некоторые — менее могущественными. Но это невозможно, следовательно, Бог может быть только один. Если же все боги имеют равную силу, то они также не являются в полном смысле богами, потому что не являются самыми могущественными.

У Бога нет частей, поскольку если бы Бог имел части, то одна часть главенствовала бы, а другая — подчинялась. Бог же является полностью самым могущественным. Следовательно, Его нельзя представлять в виде некоего существа, имеющего различные части — органы зрения, слуха и т.п. Он везде одинаков, следовательно, Он весь слышит, весь видит, весь сознает и т.д. В противном же случае, части его, несмотря на то, что они части Бога, находились бы между собой в отношениях господства и подчиненности, что невозможно. Какую же тогда форму имеет Бог? Ксенофан делает вывод, что Бог — шарообразен, ведь шар — это единственная из фигур, которая каким-то образом может удовлетворять указанным свойствам.

Бог вечен, поскольку Он не мог возникнуть. Ведь возникать что-либо может либо из подобного себе, либо из неподобного. Но если Бог возникает из подобного Себе, то, значит, Он существовал до своего возникновения, ибо подобен Богу только Бог. Возникнуть из неподобного Он тоже не может, поскольку в таком случае существующее возникло бы из несуществующего, что невозможно.

У Ксенофана встречаются и положения, весьма похожие на апофатические. Поскольку Бог вечен, один и шарообразен, то Он и бесконечен, и конечен, так как бесконечным может быть только несуществующее, не имеющее ни границы, ни середины, ни начала, ни конца. Но Бог и не конечен, потому что конечно лишь то, что существует и граничит с чем-то другим. Бог же не может ни с чем граничить.

Бог не движется и не не движется. Потому что неподвижно не-сущее, не-существующее, так как в него ничто не может переместиться. А движется лишь только то, что числом больше одного, потому что двигаться можно лишь по отношению к чему-либо.

Таким образом, Бог весь целиком видит, весь целиком слышит, весь целиком мыслит. Он есть бесконечное и одновременно конечное, недвижущееся и непокоящееся, шарообразное, занимающее собою все бытие.

Парменид

Учеником Ксенофана является Парменид. Фрагментов Парменида дошло гораздо меньше, чем Гераклита, однако по степени влияния Парменида на последующую греческую мысль его трудно с кем-нибудь сопоставить.

Парменид родился в 540–544 гг. до Р.Х. Его обычно считают первым философом, который начал логически размышлять и привнес рационалистический, логический метод в философию. Школа называется по месту жительства Парменида — Элее, расположенной на юге Италии. Парменид учился у Ксенофана, но к созерцательной жизни, к философии его привел пифагореец Аминий. Считается, что Сократ беседовал с Парменидом, однако годы жизни Сократа, который родился в 469 г., и Парменида не позволяют сделать такой вывод.

Парменид написал поэму, которая также называется «О природе». Поэма состоит из двух частей — «Путь истины» и «Путь мнения». Хотя поэма до наших дней не дошла, как и другие произведения досократиков, но она столь часто цитировалась последующими философами, что из этих фрагментов оказалось возможным реконструировать поэму (точнее, «Предисловие» и «Путь истины») практически целиком. «Путь истины» излагает истинное учение о бытии, которое достигается лишь посредством строгого логического мышления, а в «Пути мнения» Парменид описывает мир, каким он представляется органам чувств. Может быть, это неистинный мир, если показания органов чувств не согласуются с выводами разума, но он тем не менее нам таким кажется и поэтому также заслуживает того, чтобы его описать. Но внимание философов всегда, естественно, привлекает первая часть поэмы — «Путь истины».

Сюжетно поэма, написанная в стихах, построена так: в «Предисловии» описывается, как богини-девы ведут колесницу с Парменидом «куда только мысль достигает» — к дверям дворца, в котором богиня справедливости Дикэ встречает автора и говорит, что здесь она расскажет ему то, что неизвестно никому — как убедительную истину, так и мнения смертных, «в которых нет верности точной». Затем, в «Пути истины» ведется рассказ от лица богини Дикэ, где и излагается собственно учение Парменида. Для понимания его учения наиболее важно начало, где говорится следующее:

Ныне скажу я, а ты восприми мое слово, услышав,

Что за пути изысканья единственно мыслить возможно.

Первый гласит, что "есть" и "не быть никак невозможно":

Это — путь убежденья (которое Истине спутник).

Путь второй — что — "не есть" и "не быть должно неизбежно":

Эта тропа, говорю я тебе, совершенно безвестна,

Ибо то, чего нет, нельзя ни познать (не удастся), Ни изъяснить...

... Ибо мыслить — то же, что быть...

Можно лишь то говорить и мыслить, что есть: бытие ведь

Есть, а ничто не есть: прошу тебя это обдумать.

Прежде тебя от сего отвращаю пути изысканья,

А затем от того, где люди, лишенные знанья,

Бродят о двух головах… (Фрагменты…, с. 295–296).

В приведенном фрагменте выделяются два положения Парменида. Первое: «“есть” и “не быть никак невозможно”», иначе говоря, «то, что есть, — есть, то, чего нет, — нет», «бытие есть, небытия нет». Иногда это еще называют первой формулировкой закона тождества. Это действительно тавтология, само собой разумеющееся положение, А=А. Иное, что А=не-А, могут говорить только «люди о двух головах» (явный намек на Гераклита). Второе положение Парменида не совсем очевидно, ибо оно гласит: «Мыслить — то же, что быть», или в другой формулировке, философской: «Мышление и бытие — одно и то же». Казалось бы, этому можно всегда возразить. Ведь помыслить можно что угодно, какую угодно химеру, кентавра, леших, но из этого не следует, что они на самом деле существуют. Однако, во-первых, следует различать мышление и воображение. Говоря о том, что я помыслил кентавра, я в действительности имею в виду, что я его представил, а это не одно и то же. Помыслить — значит дать истинное, научное описание объекта мышления, что в случае с кентавром, очевидно, невозможно. Во-вторых, вообразить несуществующее тоже невозможно. Попробуйте представить себе кентавра, состоящего из несуществующих частей. Кентавр — это некое существо, состоящее из лошади и человека, т. е. из того, что существует в действительности. Все, что мы мыслим, представляем, мы представляем только на основе существующего. Попробуйте помыслить несуществующее, т. е. небытие. Не несуществующую вещь, а небытие. Этого сделать в принципе невозможно. Этот тезис Парменида очень важен. Он лежит в основании любой познавательной деятельности человека. Ни один ученый, ни один человек не познал бы ничего, если бы не был уверен, что его мысль о предмете и есть сам предмет. Поэтому эти два положения Парменида есть аксиомы: их нельзя доказать, но без их признания невозможно никакое познание.

В рамках учения Парменида вторая аксиома отнюдь не случайна, потому что выводы, которые следуют из его философии, настолько противоречат здравому смыслу, что тут же может появиться стремление сказать, что между доказанным и существующим в действительности нет ничего общего, разум — это не бытие, и его выводы не могут служить основой для создания учения о бытии. Именно поэтому с самого начала Парменид указывает, что мыслить — это то же, что быть, что логические аргументы относятся не просто к области личного разума мыслящего человека, но и к области бытия, и то, что мы исследуем при помощи разума, непосредственно относится к бытию.

Из первого тезиса следуют такие выводы: поскольку существует только бытие, то оно неделимо. Действительно, бытие может быть разделено на части только в том случае, если между частями бытия есть нечто иное, чем бытие, т. е. небытие. Но небытия нет. Поэтому бытие одно, не имеет никаких частей. Множества различных вещей в действительности нет: «Все непрерывно тем самым: сомкнулось сущее с сущим». Далее, даже если бы мы и представили, что существуют некоторые части этого бытия, то они не смогли бы двигаться, поскольку движение бытия возможно только в небытии. Движение частей бытия возможно только тогда, когда между частями бытия существует некое небытие. Поэтому движения в действительности также нет. То, что существует множественность вещей, и то, что эти вещи постоянно движутся, — это лишь нам кажется. В действительности бытие нерожденно и не подвержено гибели. Ведь возникнуть оно может только из небытия и уничтожиться может тоже только в небытие. Но небытия нет. Следовательно, бытие существовало всегда, оно вечно и будет существовать всегда. Оно однородно, бездрожно, т. е. в любой своей части оно не двигается, оно одно, не может быть двух бытий. Оно простое, ни из чего не возникло, неделимо, вездесуще, непрерывно. Вслед за Ксенофаном Парменид утверждает, что бытие имеет форму шара[13].

Таким образом, получается парадоксальная картина. Действительно, выводы из двух его положений, совершенно очевидных и не подлежащих никакому сомнению, выводы совершенно логичные, приводят к совершенно необычным выводам — что множественности вещей не существует, что движения нет, а это нам только кажется. Этот кажущийся мир Парменид описывает в «Пути мнения», но здесь Парменид настолько неоригинален, что даже количество фрагментов из этой части поэмы сравнительно невелико, что говорит о небольшом интересе последующих философов к этой части учения Парменида. Мы тоже последуем их примеру и не будем рассматривать учение Парменида о мире как малозначащее и не оказавшее влияния на дальнейшую философскую мысль.

Учение Парменида заслуживает особого к себе внимания, поскольку вся последующая философия будет развиваться под несомненным влиянием идей Парменида. Гениальность Парменида признавал, в частности, Платон, сказавший: «Парменид… внушает мне… “и почтенье, и ужас”» (Теэтет 183e). Строго говоря, философия Платона представляет собой дальнейшее развитие идей Парменида, попытку понять парадоксальность нашего знания об истине и бытии.

Парменид первым четко сформулировал основные философские аксиомы, первым стал последовательно применять строгий метод рассуждения и познания, в данном случае — рационалистический. Таким образом, Парменид стал первым в истории системосозидателем: его учение представляет собой не ряд гениальных интуитивных догадок, как у его предшественников, а являет собой строгую философскую систему, в которой философ, исходя из неких самоочевидных аксиом и строго следуя определенному методу, приходит к некоему выводу, который хотя и отличается необычностью и даже парадоксальностью формулировок, все же следует в рамках данной философской системы признать как вытекающий из всех предыдущих рассуждений. Последующие философские (и научные) системы также будут создаваться по этому же принципу: каждый философ имеет перед собою некую цель, проблему, которую необходимо решить; для этого он постулирует некие аксиомы и далее рассуждает, пользуясь методом, который ему предст