Глава 11. Уроки психологии

Сезон 1994 года стал для «Локомотива» и его тренера, впервые завоевавшего с командой бронзу национального чемпионата, годом великого прорыва. Однако в качестве помощника Павла Садырина в сборной России Сёмину пришлось пройти нешуточные испытания. В начале ноября 1993 года наша сборная, обеспечив себе путевку на чемпионат мира, бездарно уступила в последнем, ничего уже не решавшем матче сборной Греции – 0:1. По горячим следам Садырин очень жестко высказался в адрес легионеров, и они, за время выступлений в престижных зарубежных клубах выросшие в собственных глазах до мастеров европейского класса, обиделись на тренера. Нашлись спортивные руководители, умело сыгравшие на этой обиде. Так появилось знаменитое «письмо‑ультиматум четырнадцати», в котором российские звезды жаловались на бытовую неустроенность сборной, требовали повышения премиальных за выход в финальную часть мирового первенства, заявили, что не хотят играть под руководством Садырина, которого еще недавно всячески превозносили, а предпочли бы ему Анатолия Бышовца.

– Тогда в нашей главной команде собрались на редкость талантливые игроки, которые по‑настоящему себя так и не реализовали, – с грустью вспоминает Сёмин. – Виноваты в этом они сами и их окружение. Если бы футболисты проявили себя профессионалами, сборная России в США могла бы высоко подняться. Сейчас по прошествии времени приходится читать в интервью почти всех авторов того письма, что они раскаиваются в содеянном. Завели их недальновидные спортивные руководители, неблаговидную роль в конфликте сыграли и некоторые известные тренеры, толковавшие наступление демократии на свой лад: что хочу, то и ворочу. Олег Романцев, например, не имел права «регулировать» вызовы в сборную – когда ему отпускать спартаковцев, а когда нет.

Еще в Афинах, где конфликт только разгорался, Сёмин пытался выступить в роли парламентера, в индивидуальных беседах образумить игроков: как можно жертвовать футболом высшего уровня в меркантильных интересах: «Сыграйте, докажите свою силу и класс, а уж потом с высоты занятого места и показанного уровня игры выскажите все, что наболело, что мешало вам добиться лучшего результата».

Игорь Колыванов, Сергей Юран в принципе соглашались с ним, но и они находились под сильным влиянием зачинщиков смуты. А, например, Сергей Горлукович и Сергей Овчинников категорически отказались подписать злополучное письмо. Но большинство решило, что в условиях свободы они смогут сами управлять ситуацией в сборной.

И тут надо отдать должное Вячеславу Колоскову. Человек достаточно гибкий, искусный дипломат, он в той критической ситуации, несмотря на сумасшедшее давление, в том числе и прессы, проявил железную твердость и ни на шаг не отступил от ранее выработанной позиции. Когда же отказники один за другим шли на попятную, их конечно же не следовало возвращать в команду. Но Садырина «прессовали» так, что устоять было невозможно. Шалимов и Кирьяков все‑таки не поехали в США и сейчас сожалеют, что пропустили чемпионат мира, на котором могли бы показать себя во всем блеске. Но сделанного не воротишь.

После той истории с «письмом четырнадцати» Сёмина еще долго незаживающей душевной раной терзала боль загубленного большого дела.

«И без отказников сборная выступила так, как сегодня мы рады были бы, – вспоминал он спустя более десятка лет. – Чудом не вышли из группы, проиграли будущему чемпиону и третьему призеру».

Инициаторы бунта, живя и играя за границей, оторвались от реалий своей страны. Они решили, что новые времена моментально поднимут уровень организации российского футбола до итальянского. Но футбольная инфраструктура не может созреть по мановению волшебной палочки. Некоторые легионеры из своего европейского далека и в дальнейшем продолжали критиковать российский футбол, но когда им предоставили возможность проявить себя на родине, у них ничего не получилось. А получается у тех, кто не говорит, а делает, у таких работяг, как Горлукович, Бородюк, Юран... И это тоже в какой‑то мере отголоски скандала 14‑летней давности.

Сборная России на чемпионате мира в США не вышла из группы. Главная причина – отсутствие единства.

Возвращенцы не нашли взаимопонимания с теми, кто потом и кровью зарабатывал себе место в команде, пока те митинговали. Игрокам, прошедшим все сборы, было обидно и за своих товарищей, которых «отцепили», высвобождая места для одумавшихся отказников.

Юрий Сёмин, как и Павел Садырин и еще один его помощник Борис Игнатьев, чувствовал потенциал команды, понимал, что она способна удивить и Америку, и весь футбольный мир. В то же время исход выступлений из‑за всех сопутствовавших подготовке команды передряг оказался и закономерным, и обескураживающим, но Сёмин не испытывал злости по отношению к игрокам, по сути, сорвавшим дебют сборной России на мировых первенствах. На душе оставался лишь горький осадок, недоумение, как, почему лучшие из лучших, поварившиеся уже в котле цивилизованного европейского футбола, позволили себе пренебречь прямыми профессиональными обязанностями, из‑за бытовых неурядиц или финансовых недоразумений опустились до предательства интересов самой игры.

Подобные чувства ему придется испытать 12 лет спустя в московском «Динамо», когда во время израильского сбора полузащитник сборной Португалии Коштинья, прибыв с командой на тренировку, издевательски пролежит с мячом вдоль боковой линии поля полтора часа из‑за того, что ему не чистят бутсы. Интересно было наблюдать тогда за реакцией Сёмина на демарш португальца. Случись нечто подобное в команде Бескова или Газзаева, те просто уничтожили бы саботажника в глазах всей команды. Но сколько ни приглядывался я к Сёмину от кромки поля, не обнаруживал в поведении тренера ни малейшего раздражения. А вот печаль в его мимолетных взглядах на Коштинью иногда читалась. Он, отдавший и продолжавший отдавать футболу всю свою душу, опять не мог понять, как из‑за пустяка может изменить своему профессиональному долгу известный на всю Европу мастер, из тех, на которых наших игроков призывали равняться по отношению к делу. Единственным чувством Сёмина по отношению к Коштинье, который, забыв об интересах футбола, демонстрировал партнерам свое мнимое величие, тогда была жалость. А потом она сменилась презрением. Как профессионал португалец в глазах динамовского тренера больше не существовал.

Локомотивская бронза чемпионата России после «американской трагедии» и предшествовавших ей событий пролилась настоящим бальзамом на душевные раны Юрия Сёмина. Хотя «Локомотив» продолжал проигрывать признанным грандам на трансферном фронте (в «Динамо» ушли Сабитов, Смирнов, Саматов, в «Спартак» – Аленичев), но потихоньку начал одерживать и первые победы. Евгений Харлачев, на которого претендовало несколько клубов, выбрал команду железнодорожников. Вернулся из «Торпедо» и Игорь Чугайнов.

«У меня было три предложения от московских клубов – ЦСКА, "Торпедо" и "Локомотива", – признавался Харлачев. – Выбрал "Локомотив" потому, что Юрий Павлович сумел доходчивее других убедить меня в том, что его команда – именно та, которая мне нужна. По духу моя команда. Я поверил ему и не ошибся».

– После далеко не единичных ежегодных кадровых потерь иная команда рухнула бы, мы же все время держались на уровне российской первой пятерки, – констатировал Сёмин. – Психологический, да и игровой фундамент «Локомотива» уже выдерживал испытания на прочность.

Не треснул он и после очередного удара: в разгар сезона вернулся в «Спартак» Рашид Рахимов. Более того, в течение следующего месяца после потери стержневого игрока обороны железнодорожники дважды били свой рекорд крупного счета в чемпионатах страны, обыграв сначала «Динамо‑Газовик» – 7:0, а затем «Торпедо» – 8:0!

«Впервые "Локомотив" сбросил с себя ярлык ущербной команды, которая в лучшем случае может подпирать лидеров, – радовался Сёмин по окончании чемпионата. – Своей бронзой мы доказали, что способны не только на разовые победы над элитой, но и сами уже созрели для больших дел. Этот результат поднял нас и в глазах руководства Российских железных дорог. Теперь в приглашении игроков мы можем рассчитывать на увеличение контрактных сумм, а значит, и на новый уровень новичков».

Первый результат был достигнут, но настоящего удовлетворения тренер и его сподвижники все же не испытывали.

«Для кого мы играем? – спрашивали они друг друга. – Поговорка "дома и стены помогают" нас не касается».

Не давало покоя, угнетало немноголюдье на черкизовских трибунах, влиявшее на настроение игроков.

«Первые ощущения на "Локомотиве" после полных десятитысячных трибун стадиона в моей родной Находке были – как в степи, слышно, как воробышки чирикают, – удивлялся будущий бомбардир "Локо" Олег Гарин. – Кроликом подопытным себя чувствуешь: болельщиков на трибунах единицы, одни специалисты сидят, тебя изучают. Черт знает что!»

Сёмин понимал, что болельщиков можно привлечь игрой, результатом, а кого‑то, может быть, и личным общением. Поэтому никогда не избегал встреч даже с раздраженными поражением команды зрителями. Когда у самого на душе кошки скребли, он, выйдя из‑под трибуны, больше часа мог откровенно отвечать на любые, самые каверзные вопросы собравшихся, не отделяя себя от команды, удачной шуткой разряжая обстановку, завоевывая тем самым симпатии не только себе, но и «Локомотиву». И даже в телеинтервью не гнушался обращаться к болельщикам за поддержкой:

«Я всех приглашаю на наши матчи. Стадион удобный, рядом с метро. И буфеты у нас хорошие – не пожалеете».

Новый сезон, возвратив из «Динамо» Смирнова, приобретя Андрея Соломатина, а потом еще и Сергея Гуренко, «Локомотив» начал с привычной тысчонки на черкизовских трибунах. Но в конце августа, когда железнодорожники разгромили на своем поле лидера и будущего чемпиона «Спартак‑Аланию» – 4:1, им аплодировало уже около семи тысяч болельщиков. А после финального свистка толпа, смяв милицейские кордоны, пробилась к выходившим из‑под трибуны игрокам, чтобы обнять, пожать руку каждому.

«Я очень рад, что полку болельщиков "Локомотива" прибыло, – подчеркивал Сёмин по окончании сезона. – На трибунах их собиралось значительно больше, чем в былые годы. Значит, наша игра привлекает зрителей. Если бы на стадионе в Черкизове постоянно находилось столько народу, уверен, и очков мы набрали бы побольше».

Спустя две недели «Локомотив» нанес поражение «Спартаку».

«Мы впервые переиграли, форменным образом раскатали "Спартак"», – не мог скрыть своей радости Сергей Овчинников.

Вспоминает Валерий Баринов:

– Успех «Локомотива» около стадиона приветствовала группа болельщиков. Когда мы проезжали мимо, Сёмин попросил остановить автобус, чтобы лично поблагодарить людей за поддержку. И еще никогда не забуду двух молодых парней, приехавших в Хорватию на матч с «Вартексом» без документов. Обратно они летели вместе с нами и рассказывали о своих приключениях по дороге из Москвы в Вараждин.

И тогда, и впоследствии Сёмин не раз оказывал даже материальную поддержку болельщикам «Локо», после поражения своей команды в Штутгарте ссудил деньгами целую, группу, которую по дороге в Германию обобрали польские стражи порядка.

Победа над «Спартаком» стала третьей в серии из одиннадцати, заставившей трепетать доселе безоговорочного лидера «Спартак‑Аланию», команду друга Сёмина Валерия Газзаева. Но когда дистанция, отделявшая железнодорожников от владикавказцев, сократилась до двух очков, «Локомотив» вновь подвели те самые «простые очки», о которых когда‑то говорил Сёмин – железнодорожники неожиданно проиграли аутсайдеру «Уралмашу» и довольствовались серебряными медалями, тем не менее повторив высшее достижение своих советских предшественников.

Нагнали страху они и на одного из фаворитов Кубка УЕФА мюнхенскую «Баварию».

На пресс‑конференции перед матчем с «Баварией» в Мюнхене. Крайний слева – Валерий Филатов, крайний справа – тренер «Баварии» Отто Рехагель

«Если намеченный план игры выполним, то ничейку сгонять можем», – пообещал Сёмин журналистам, встречавшим «Локомотив» в мюнхенском аэропорту.

«Оказывается, это мы должны были радоваться счету 0:0», – заявил после победы железнодорожников – 1:0 великий баварец Франц Беккенбауэр, накануне отметивший свое 50‑летие. Правда, в ответном московском матче «Локо» потерпел полное фиаско – 0:5.

«В отсутствие травмированных Гуренко и Оганесяна мы рискнули сыграть в три защитника, а фланги прикрыть линейными полузащитниками,‑ и по первым 15 минутам решили, что порвем соперников в клочья, голевые моменты следовали один за другим, – объяснял причины крупной неудачи Сёмин. – Ну и заигрались, как дети. А вскоре выяснилось, что так играть с "Баварией" смерти подобно».

Несмотря на накладки подобного рода, Сёмин и его команда впервые получили превосходную прессу.

«Сыграй "Локомотив" во всех случаях так, как против московского и владикавказского "Спартака", быть бы ему в этом году чемпионом, – утверждал Юрий Севидов. – "Локомотив" оснащен сейчас всем необходимым для достижения максимальных успехов. Команда тщательно, со вкусом укомплектована, игроки удачно дополняют друг друга, в большинстве своем неординарны, обладают склонностью к импровизации, не вносящей диссонанса в общую игровую канву, находящейся в ладу с игровой дисциплиной».

– Серебряные медали способны обмануть. Но та спокойная уверенность, безбоязненность (в том числе и легкомысленно задранный нос в московской встрече с «Баварией») безобманно свидетельствуют: «Локомотив» берет крутой подъем, – отметал любые сомнения в закономерности успеха железнодорожников Лев Филатов.

Не сомневался в справедливости итогов чемпионата и еще один футбольный эксперт Александр Бубнов:

«"Локомотив", возглавляемый Юрием Сёминым, многие годы шел к равновесию между атакой и обороной от обороны, осторожно проверяя, нащупывая собственные методы ведения атаки, достижения победных результатов, и пришел к ним своим путем. Серебро железнодорожников подтвердило правильность курса, выбранного тренерами. Железнодорожники показали второй результат по итогам первого и первый – по итогам второго круга, то есть смогли прибавить в игре даже в условиях накапливающейся усталости. А это свидетельствует уже о классе команды».

Юрий Сёмин признавался:

«Чувствую удовлетворение от того, что "Локомотив" имеет свою игру, свое лицо. Оно может не всем нравиться, но я вижу игру своей команды именно такой. Она показывает результат, и футболисты в этих условиях растут. Никогда еще сразу семь футболистов "Локомотива" не входили в список "33 лучших". Состав "Локомотива" вот уже два года остается почти неизменным. За это время мы все, не только я, выросли во всех отношениях. Если я не буду расти вместе со своими игроками, им скоро станет неинтересно работать со мной. Надо постоянно учиться, идти в ногу с футбольной жизнью. Если раньше футболисты уходили из "Локомотива", то теперь не хотят. Наверное, им у нас интересно, в том числе и в финансовом отношении. "Локомотив" стал другим в психологическом плане. Пришло новое поколение игроков – Харлачев, Соломатин, Овчинников, Косолапов, для которых нет непререкаемых авторитетов. Играло бы сейчас в нашем чемпионате киевское "Динамо", они и против него не дрогнули бы. Изменение психологии – вот основное. Оно продиктовано и подбором игроков, и, может быть, нашей работой, а возможно, и самой судьбой».

Сезон 1996 года подтвердил не только прогресс, но и растущий авторитет команды железнодорожников. Вновь ее не покинул никто из основных игроков, а настоящими приобретениями стали малоизвестные ранее Игорь Черевченко, Заза Джанашия и Олег Гарас. В том сезоне «Локомотив» выиграл свой первый финал Кубка России, причем не у кого‑нибудь, а у будущего чемпиона «Спартака» – 3:2. Даже проигрывая – 1:2, железнодорожники не сложили оружия, а решающий гол Юрий Дроздов провел после типично спартаковской «стеночки».

Когда Сёмин вошел в зал для пресс‑конференций, присутствовавшие – а известно, что и журналистское большинство – болельщики «Спартака» – невольно затихли. Наставник «Локомотива» мгновенно оценил ситуацию, разрядив атмосферу смущенной улыбкой: «А вы, наверное, Ярцева тут ждали?» – и сразу установил контакт с публикой.

– Мы не имели права проиграть 11 мая. Ведь это день рождения Юрия Павловича, – говорил капитан команды Алексей Косолапов. – Многие нынешние локомотивцы, и я в том числе, благодарны ему за то, что он собрал нас, отверженных другими клубами, создал команду, ставшую одной из ведущих в российском футболе, в которой мы смогли по‑настоящему раскрыться. Тренер полностью доверяет нам, а мы верим в него, в его видение футбола. Юрий Павлович очень требователен, умеет настоять на своем и в то же время тонкий психолог, способный подобрать ключик к любому футболисту, любому характеру.

Сёмин действительно научился находить с игроками редкий даже для самого опытного тренера контакт. Мог даже проявить гибкость по отношению к нагрузкам игрока... по его просьбе. Полузащитник Ансар Аюпов, например, впоследствии перешедший из «Локомотива» в голландский «Твенте», однажды в разгар сезона попросил Сёмина дать ему отдохнуть, и просьба была удовлетворена.

«В "Локомотиве", проповедующем атлетичный футбол, требующем полнейшей отдачи, огромных энергозатрат, это обычная практика, – рассказывал Аюпов. – Юрий Павлович, особенно накануне ответственных матчей, сам предлагает: "Ребята, если кто‑то устал, не стесняйтесь, подойдите, скажите..." Считаю, такой подход правильным потому, что игрок, находящийся не в лучшем физическом состоянии, рано или поздно начнет выпадать из игры и, чего доброго, еще и подведет команду в решающий момент. Мне, например, этого никак не хотелось, честно сознался, да, устал вот...»

Однако чемпионат преподал урок уже двукратному его призеру и тренеру призера: стабильность состава, гарантированное место каждому игроку в нем – путь к стагнации. Что и зафиксировало 6‑е место команды, самое низкое за время ее участия в чемпионатах России. В «Спартаке», например, чей победный дух ковался годами, такое вряд ли могло случиться. Железнодорожникам же еще предстояло закреплять прежде неведомую в клубе психологию победителей, а для этого требовались новые исполнители еще более высокого класса, иного менталитета.

Date: 2015-09-18; view: 351; Нарушение авторских прав