Неотения

Интересно явление неотении: наличие во взрослом организме таких черт, которые у другого вида присутствуют только у детенышей. Так, у взрослых людей есть многие характерные черты, которые имеет детеныш шимпанзе, но утрачивает в зрелом возрасте. “Как и у людей, у детенышей шимпанзе тело покрыто редкими волосами. Как и у нас, у них сравнительно крупный мозг, защищенный выпуклым черепом. Кости их черепа, как и нашего, тонкие и не имеют ярко выраженных надглазничных валиков и затылочных гребней. Лицо у них еще не развилось, и поэтому оно не выступает вперед; челюсти и зубы небольшие, но подбородок выдвинут вперед. У детенышей шимпанзе, как и у человека, мозговой ствол соединяется с головным мозгом через отверстие, расположенное под средней частью черепа, и таким образом при ходьбе на двух ногах череп находится в равновесии над спинным хребтом… Таким образом, крупный мозг, маленькие челюсти и прямостояние – все эти наиболее характерные черты, которые, как считается, отличают нас от обезьян, являются, по крайней мере частично, результатом неотении”[lxvi].

Итак, явление неотении рассматривается как предпосылка последующей эволюционной специфичности человека. Это интересное и важное заключение. Однако, как мне кажется, оно не исчерпывает объяснительных возможностей феномена неотении. В частности, на его основе мы можем несколько полнее представить себе происходящее в ходе эволюции видов. А именно, поскольку филогенетическая эволюция включает этапы порождения структуры на уровне универсальных сил, ее воплощения в материальный мир и последующее самостоятельное развитие, постольку мы можем рассмотреть происходящее со структурой на разных стадиях ее эволюции.

Так вот, применительно к проблеме неотении, мне думается, можно сказать следующее: в момент создания (т.е. на уровне альтернативной реальности) структура, соответствующая в нашем мире шимпанзе, по своим параметрам была достаточно близка воплощенному человеку (т.е. структуре, уже реализовавшейся в физическом мире). Но после своего овеществления она стала серьезно отличаться от последнего. О чем это может говорить? На мой взгляд, о том, что сам процесс воплощения усиливает в созданной структуре животное, материальное, отягощающее начало. Поэтому, чтобы взрослая структура имела искомые свойства, в детеныше они должны быть “усилены”, чтобы и в результате воплощения в физический мир, т.е. своего огрубления, они все же сохранились бы. И это так и есть: если мы посмотрим на человеческого детеныша, то увидим, что некоторые черты, отличающие человека от животных, утрированы, выражены гораздо сильнее, чем у взрослого организма. Это очень высокий лоб, совсем незначительно выступающая вперед средняя часть лица, маленькая челюсть. Взрослый человек утрачивает такую степень выраженности этих черт и приобретает те внешние особенности, которые нам хорошо известны.

Тогда получается, что уже у шимпанзе на уровне действия универсальных сил была получена структура, которая, если бы она сохранила свои параметры в процессе воплощения в физический мир, обеспечивала чисто человеческие возможности. Однако в ходе ее материализации усилилось животное начало. Это, разумеется, проявилось на всех уровнях функционирования структуры: и внешне (взрослый шимпанзе имеет черты, которые сближают его с более примитивными обезьянами, а не с человеком), и в плане когнитивных возможностей (они у самого умного шимпанзе на уровне маленького ребенка), и в поведенческом плане (несмотря на хорошие задатки, в реальной жизни шимпанзе их, практически, не использует). Но, как оказывается, на детеныша шимпанзе похож взрослый человек.

И теперь, если мы мысленно представим себе динамику фенотипов: зародыш шимпанзе, взрослый человек, зародыш человека, – то увидим чисто внешнюю линию эволюции вышеупомянутых особенностей. Но не будем забывать, что они – форма выражения базисных параметров структуры. Другим же их проявлением являются когнитивные, психологические, поведенческие черты. Больший по объему мозг связан с большей ролью мыслительной сферы в жизни существа, выдвинутый подбородок – с возможностью противостоять давлению окружающего мира, прямостояние – с большей энергетической заряженностью организма, большим градиентом энергии на двух концах тела (голова и низ туловища)[lxvii]. Как видим, эти параметры личности действительно были в числе тех, с которыми оказалась связана эволюция человека как вида.

Таким образом, феномен неотении, как мне кажется, позволяет понять, в каком направлении изменялась работа универсальных сил в ходе формирования новой структуры – человека.

Чрезвычайно интересный момент: анализируя механизмы, “превратившие обезьяну в человека”, Д.Ламберт отмечает, что они “вероятно, состояли просто в изменении наборов генов, которые то подключались, то отключались, регулируя темпы и величину роста различных систем организма. Эти изменения в основном влияют на организм через такие гормоны, как соматотрофин, стимулирующий рост костей, и мелатонин, который способствует достижению половой зрелости. В ходе естественного отбора просто (! – И.Б.) сохранялись те детские черты, которые способствовали выживанию наших предков”[lxviii].

В каком плане мне кажется примечательным это предположение? Д.Ламберт, по существу, говорит о том же механизме, который имею в виду я, рассматривая логику порождения видов, но только в качестве действующих начал упоминает “наборы генов”, реализующих свое воздействие на организм через гормоны. Может быть, и в самом деле “включение” и “выключение” наборов генов на разных стадиях формирования организма можно рассматривать как материальный аналог действия универсальных сил в процессе порождения нового вида?

Date: 2015-09-03; view: 377; Нарушение авторских прав