Ангарск. Поздняя осень 7150 (1642)

«Гром», тянувший баржу, добрался до Владиангарска к первому снегу, это был последний на этот год рейс. Из Енисейска вместе с частью московского посольства Ангарии были доставлены три с половиной сотни человек, преимущественно молодых мужчин, для поселения на Амуре в районах Зейского и Сунгарийского устьев. Среди них было до сотни литвинских полоняников, захваченных отрядами украинных воевод в мелких стычках на границе. Остальными были охочие людишки – нижегородцы, набранные людьми Кузьмина на берегах Волги. Царь же, помимо литвинов, прислал двадцать шесть семей из Пскова и окрестностей, которые были замешаны в каких‑то сношениях с Речью Посполитой. Были среди них и люди знатные, родовитые.

– Вновь Сибирь становится местом ссылки для политических, – заметил по этому поводу Радек.

– А нам‑то что? – хмыкнул Саляев. – Пусть Михаил избавляется от неугодных, ссылая их к нам, чем гноить их по тюрьмам. Или что там у него, застенки?

Помимо людей Грауль привёз и заказанных Дарьей мурлык – в ящиках пищало, шипело и мяукало около четырёх десятков пушистых бестий. Были доставлены и пара десятков лохматых псов да двенадцать жеребят. Слово своё Михаил Фёдорович сдержал – ангарский путь, обозначенный на картах, обустраивался выделенными для этого царём людьми, правда, за ангарское жалованье. Ну и пусть, не обеднеет Сокол, зато сократится время, проводимое в пути.

Ну а самым интригующим моментом этого каравана было прибытие пятнадцати семейных священников. Этих колоритных товарищей немедля, ещё в Енисейске, отделили от сопровождавших их дьяка с командой подьячих и без обиняков оставили в сибирском городке, не пустив на «Гром». На этих попов у Соколова были свои, далеко идущие планы – они были необходимы для того, чтобы нести слово Христово среди амурцев, вовлекая их тем самым в русское культурное пространство. Ведь, насколько помнил Вячеслав, крещённые русскими миссионерами алеуты были вернейшими союзниками русских в освоении Северной Америки и даже несли караульную службу в Елизаветинской крепости на Гавайских островах, когда русский баварец Шеффер осваивал острова. И наоборот, если не уделять этому внимания, как поступили в своё время новгородцы со своими данниками в финских лесах, то пришедшие туда со священниками шведы надолго обосновались там, понастроив лютеранских кирх. Некоторые миссионеры плохо кончили, конечно, но общая цель того стоила. Финские провинции так и остались бы в руках Стокгольма, если бы русские воины не отобрали их у шведской короны.

По прибытии Грауль и Кабаржицкий несколько дней пропадали у Соколова в кабинете, отчитываясь о поездке на Русь. Здесь их, помимо прочего, ждал приятный сюрприз: бурятский князь Шившей, прибыв на собрание вассалов в Ангарске, привёз князю Соколу несколько тюков скрученных листьев давно испрашиваемого им чая. Тюки эти он обменял в ойратском стойбище на железные изделия и оружие, которое получил у казаков Усольцева, строивших Читинский острожек на месте перехода от реки Хилок до реки Ингоды. Теперь чашки с ароматным напитком только и успевали заносить в княжеский кабинет.

Обсудили мужчины и международное положение Московской Руси. А оно было аховым, впрочем, положение такое было скорее нормальным состоянием их Родины. Москву окружали сплошь недруги – с северо‑востока новгородские и псковские земли подпирало Шведское королевство, с запада на смоленские и черниговские пределы засматривалось Польско‑Литовское государство, а на юге в славянские земли вцепился клещом кровавый упырь – Крымское ханство. Сотни и сотни тысяч рабов проходили через Перекопский перешеек, попав в грязные руки кочевников‑работорговцев. Итогом этого демографического геноцида стали не только миллионы сломанных судеб, но и миллионы нерождённых людей, чьё отсутствие ослабило Русское государство. Хвала великому царю Ивану, который убрал угрозу с востока – усмирил казанцев и заставил их служить Руси, а не совершать разбойничьи набеги на русские земли. Тем самым грозный для врагов Отечества царь открыл для Руси восточные ворота, и в итоге русская волна докатилась до Тихого океана, где казаки Ивана Москвитина основали Охотский острог.

– Откуда они дошли до Усть‑Зейского городка, – заметил Радек.

– Михаил Фёдорович обещал, что более такого несчастья не учинится, – ответил Кабаржицкий.

– Хорошо, коли так. Хотя мы пленными тогда разжились неплохо – они уже расселены по ангарским посёлкам. Благодаря этому удалось высвободить пару десятков человек для амурской операции, – сказал Соколов, выбирая из блюдечка фруктовый сахар, сделанный из патоки.

– Когда начнём, Вячеслав Андреевич? – придвинув чашку с чаем, спросил Павел.

– Да Сазонов уже, наверное, начал, – ответил Соколов, запивая горячим чаем сахарный кусочек.

Date: 2015-09-02; view: 332; Нарушение авторских прав