Муравейник

Выйдя на улицу я глубоко вдохнула и постаралась сдержать бурлящие внутри эмоции. Но как только я села на скамейку в парке, слёзы автоматически полились из глаз потоком.

Ну почему жизнь так несправедлива? Отчего одним всё, а другим ничего? Я полный ноль, неудачница в кубе!

– Салфетка нужна? – спросил кто‑то.

Я подняла голову с колен и посмотрела на добрую самаритянку. Возле меня сидела обворожительная брюнетка в зелёном коротком сарафане и милой шляпке с полями. Девушка курила сигарету и мастерски пускала кольцами дым.

Я вытерла слёзы ладонью и ответила:

– Обойдусь. Спасибо.

– У тебя синяк под глазом!

– Надо же какая ты наблюдательная! – огрызнулась я и прикусила язык.

Зачем я грублю девушке? Она то ни в чём не виновата!

– Извини, – произнесла я.

– Да ничего страшного! Я понимаю, что ты не со зла! Может сигаретку дать?

Я отрицательно замахала головой.

– А коньяк будешь? У меня бутылочка есть с собой! – произнесла незнакомка и открыла сумку.

– Нет, не нужно. Спасибо, – усмехнулась я. – Лучше дай яду!

– Хм, у тебя всё так плохо? Что случилось? Парень избил и бросил?

– Нет, – ответила я. – Всё гораздо хуже.

– А подробнее?

Я посмотрела в зелёные глаза девушки, после вздохнула и начала исповедь. Меня даже не смущало, что я не знакома с ней. Мне просто хотелось выговориться, выплеснуть всё, что накипело внутри.

Когда мой монолог исчерпал себя, незнакомка спросила:

– И это всё? Это из‑за этого ты так убиваешься?

– Ну…

– Глупая! А я уже решила, что все твои родственники умерли, причём, в один день, и ты осталась на этом свете совершенно одна – одинёшенька! Тьфу, а тут всего лишь уволили с работы!

– И чуть не изнасиловали!

– Чуть не считается! – отмахнулась девушка, а после загадочно произнесла: – Знаешь, не такая уже ты и неудачница, как сама считаешь!

– Да?

– Угу. Тебе сегодня считай крупно повезло!

– Да ну?

– Я работаю в рекламном агентстве «Раскрутка» и нам нужны экономисты. Прямо позарез. Можешь в это поверить?

– Да ну?

– Что ты нукаешь? Не запрягла ещё! – сказала незнакомка. – Ты соображаешь, к чему я веду?

– Нет.

– Ооо, как всё запущено! Ты же в экономическом университете учишься?

– Да, – кивнула я.

– Ну вот! Ты можешь работать в нашем агентстве! Дошло?

– Эээ… Серьёзно?

– Нет, я прикалываюсь!

– Но я ничего не знаю!

– Я тоже, но это отнюдь не мешает мне занимать место заместителя маркетолога в агентстве, – засмеялась девушка. – В нашем мире нужно быть хитрой и проворной, а не такой мягкотелой особой, как ты!

– Я не мягкотелая! – возразила я.

– Да что ты говоришь! – театрально удивилась девушка. – Если бы у тебя внутри был стальной стержень, ты бы не ревела в парке, сидя на облезлой скамейке!

Я скривила гримасу.

– Да, да! Нужно бороться, мы девушки, хоть и слабый пол, но зато не с одной извилиной в голове! Почему ты не стала протестовать? Обратилась бы в милицию и посадила бы Хряка за решётку!

– Хм, подобное маловероятно! – возразила я.

– Не факт! Когда‑то и мне было 19, я также страдала от несправедливости начальников, постоянно винила во всём старуху судьбу и плакала ночами напролёт в подушку! Но потом я сказала себе: «Хватит реветь! Стоп!!!» И пробудила в себе сильную, независимую и решительную девушку!

– Стерву? – усмехнулась я.

– Да, ты права. Её самую.

– Разве стервой не рождаются?

– Отнюдь. Каждая женщина по своей сути стерва, просто некоторые дамы с раннего возраста подчиняются своим хищным инстинктам, но есть и такие, которые глубоко прячут в душе своё первенство и не используют его, коротая свой век на земле тихой серой мышью, как ты!

Я надулась.

– Вот, вижу в тебе уже просыпается бунтарство и не примирение! Отлично! – усмехнулась девушка. – Ой, заговорилась я с тобой! Мне ж на работу нужно. Ты, если согласна работать в «Раскрутке», приходи завтра в агентство к девяти утра. О'кей?

Я кивнула.

– Вот и славненько. Всё, я побежала. Ой, чуть не забыла! Я не представилась! Марина.

– Карина, – улыбнулась я. – Очень приятно.

– Мне тоже. До завтра, – сказала девушка и помчалась на работу.

Я ещё минут десять посидела в парке и насладилась усыпляющей тишиной, а после побрела домой.

Следующий день, который по моим расчётам, должен был пройти лучше всех, оказался кошмаром наяву. Уже в первые минуты трудовых суток я готова была застрелиться от гадкой несправедливости. Судите сами! Все мои вещи, как назло, оказались грязными и валялись в корзине для белья. Вот к чему приводит откладывание стирки на завтра! Надеть я могла только джинсы и рубашку, но эти одеяния явно не лучший вариант!

Я, конечно, могла одеть юбку и миленький розовый джемпер, но на колготках сияла дыра, а юбка сгорела под утюгом, пока я разговаривала с Людой.

– Если тебе станет легче, то можешь кричать, – произнесла она, наблюдая, как я выбрасываю юбку в мусорное ведро. – Только прошу, не бей окна и не ломай мебель.

Я опустилась на диван и посмотрела в зеркало, висящее напротив. О Господи, у меня ж ещё и синяк наполовину лица! Весело! Я представляю, что подумает директор «Раскрутки», увидев на пороге своего кабинета меня!

Завопив, я уткнулась лицом в подушку.

– Карина, не раскисай! Нет худа без добра, – произнесла Люда и стала набирать чей‑то номер на стационарном телефоне. – Алло. Катька, привет. У меня к тебе дело первичной важности. Что? Нет! Карина устраивается на работу, а подходящей одежды нет… Что? Повтори ещё, а то плохо слышно. Ага. Да. Да! Чудесно! Жду!

– Кому ты звонила?

– Напарнице, – ответила Люда. – Она решит все твои проблемы.

Загадочной спасительницей, мастером на все руки, оказалась милая толстушка с пышной копной чёрных волос. Одета она была в зелёный халат и домашние тапочки.

Я ошарашенно уставилась на девушку.

– Я живу в соседнем доме, – ответила та на мой непрозвучавший вопрос.

– Ясно…

– Ты и есть Карина?

– Да.

– Примерь‑ка этот костюм! Должен подойти, кажись, ты с моей сестрой одинакового телосложения. Как думаешь, Люд?

– Угу, – кивнула та.

Я натянула на себя чёрные штаны в тонкую вертикальную полоску белого цвета. Сидели они на мне отлично, словно были сшиты специально для меня. А вот пиджак немножко был тесен в плечах.

– Ну вот, – резюмировала Катя. – Любо дорого посмотреть!

– Мне пиджак жмёт.

– Ничего страшного! Потерпишь! Красота требует жертв!

– Ах да, как же я могла об этом забыть? Нет мне прощения! Всё, посыпаю голову пеплом, одеваю вретище и ухожу в горы! Ахахаха, – засмеялась я.

– Это ты всегда успеешь сделать. Сейчас давай лучше разберёмся с твоим лицом! Мать моя женщина, как ты умудрилась синячище такой посадить? – спросила Катя.

– Долгая история, – вздохнула я.

– Ясно. Люда, ты знаешь подробности?

Та кивнула.

– Славно. Расскажешь мне на смене.

– Хорошо, – усмехнулась Людмила.

Около девяти, я без следов бывшего побоища, зашла в холл «Раскрутки». За стойкой ресепшн сидела белокурая девица с пухлыми губами и с упоением читала роман Лены Лениной.

– Здрассти! – произнесла я.

Девица нехотя отложила книгу и, уставившись на меня своими огромными голубыми глазами, спросила:

– Доброе утро, девушка! Косметику не покупаем! Одежду тоже.

– Эээ… Я не распространитель.

– Да? Ой, я уже решила, что вы коробейница. Они часто сюда наведываются! Извините! А по какому вопросу вы пришли?

– Устраиваться на работу.

– Да? И кем?

– Экономистом.

– А так вы будете помогать Жанне Аркадьевне. Она уже давно себе помощника ищет! Значит так, сейчас поднимитесь на втор…

– Позовите лучше Марину, – перебила я блондинку.

– Какую? Кривонос?

– Да, – ответила я, а после прикусила язык. А вдруг у моей новой знакомой другая фамилия?

Пока я была в раздумьях, блондинка, потыкав идеально наманикюренным пальчиком по кнопкам телефона, связалась с Кривонос.

– Марина, снова здравствуй! Тут тебя хочет видеть некая… Как вас зовут, девушка? – спросила она у меня.

– Карина Кружевич.

– Некая Карина… Что? Ага. Славненько, так и передам. До связи, – прощебетала блондинка и сказала мне: – Кривонос сейчас спустится. Ожидайте.

– Спасибо, – поблагодарила я и села на кресло, что располагалось около окна.

Через пять минут послышался цокот каблуков и раздался знакомый голос:

– Привет!

Я подавила радостный возглас. Возле двери стояла Марина в белом коротком платье с красными карманами. Её роскошные волосы были небрежно закручены в куксу, а на лице не было ни капли косметики. Создавалось впечатление, будто Марина, вскочив с постели, быстро приняла душ, выхватила из шкафа первые попавшиеся под руку вещи и понеслась на службу.

– Пошли. Тебя уже ждут!

– Кто? – удивилась я, помчавшись за Мариной.

– Директор, Минский Сергей Петрович. Он клёвый мужик, наезжать на тебя с расспросами не будет. А вот его супруга… С ней всё с точностью наоборот! Но ты, главное, не дрейфь. Говори, что о «Раскрутке» слышала давно.

– Но это ложь! – возразила я. – Прости, но об агентстве я узнала лишь вчера!

– Тссс, – приложила палец к губам Марина. – Совсем сбрендила? Здесь даже у стен есть уши. У нас, как в муравейнике: все занимаются своими делами, но и за остальными следят! Если что не так, сразу докладывают об этом Леди Дюшес.

– Кому?

– Жене директора. Это я так её за спиной называю, – ответила Марина и завернула в очередной поворот коридора.

– Почему? Она груши любит?

– Без понятия, – пожала плечами знакомая. – Отчего я её так называю ты поймёшь, когда увидишь сию мадам! Это сейчас не столь важно! Итак, наше агентство раскручивает и двигает в массы абсолютно всё: еду, книги, диски, одежду. В плане продвижения того или иного товара на рынок мы занимаем лидирующее место в республике. Пользуемся авторитетом и за рубежом.

– Поняла.

– Сейчас у нас работает десять экономистов. Но даже они не успевают справляться со всеми отчётами и поэтому Минский принял решение увеличить коллектив ещё на 5–6 специалистов.

– Но я ведь всего лишь студент‑заочник!

– Не паникуй! Я в курсе. Сначала с тобой будет работать Жанна Аркадьевна. Она человек хороший и опытный специалист. Живо введёт тебя в курс дела и через месяц ты будешь не хуже, чем остальные экономисты. Кстати, Сергею Петровичу я рассказала, что ты заочница. Его этот факт нисколечко не смутил. Также я от себя добавила, что ты прекрасно владеешь компьютером, знаешь английский язык и мастерски разбираешься в экономике.

Я притормозила.

– Что?

– Вот только не нужно делать такое лицо! Да, сгустила немного краски…

– Ничего себе немного! – возразила я.

– Успокойся, всё будет, как по маслу! Главное, будь осторожна с Леди Дюшес. О'кей? Всё, пришли.

Мы остановились около двери с золотой табличкой, на которой было написано: «Директор Минский Сергей Петрович».

– Удачи, подруга. Как отвоюешься, зайди ко мне в 26 кабинет. Хорошо?

Я кивнула.

– Может у тебя есть вопросы?

– Один. Какую должность здесь занимает Леди Дюшес? Она заместитель?

– Нет.

Я удивлённо посмотрела на Марину.

– Тогда чего её страшиться?

– Понимаешь… Как бы тебе объяснить? В общем, дело обстоит так. Юридически Леди Дюшес в «Раскрутке» никто. Пустое место! У агентства один начальник – Минский. Но! Возникнуть и окрепнуть нашему муравейнику помогла Груша. Поэтому она здесь и хозяйничает!

– Теперь всё ясно. Спасибо за консультацию! – произнесла я и, постучав, зашла в кабинет.

Внутри было светло и душно. За широким столом сидел бородатый мужчина в деловом костюме, а рядом, на мягком стуле, восседала женщина броской наружности. Я сразу поняла, что это Леди Дюшес. Эта удивительная кличка очень удачно подходила даме. У жены Минского были тонкие плечи и очень широкие бёдра. Казалось, будто она увеличила их, напихав в штаны несколько килограммов ваты.

В целом же, если не брать в удел выше описанную нескладность фигуры, Леди Дюшес была симпатичной особой. Короткие пепельные волосы были уложены в аккуратную причёску. Лицо чистое, без лишних граммов косметики. Одета Груша была в светло‑коричневый пиджак, чёрные джинсы и балетки.

– Добрый день. Я Карина Кружевич.

– Здравствуй, – улыбнулся Минский. – Присаживайся. В ногах правды нет.

Леди Дюшес лишь кивнула головой, не проронив ни слова. Она налила себе воды из графина и одним глотком осушила стакан.

Я села на стул.

– Марина сказала, что вы учитесь на экономиста. Это так? – спросил Минский.

Я кивнула.

– Отлично. Первые две‑три недели с вами будет работать в паре Жанна Аркадьевна. Ясно?

– Да, – ответила я.

– Хорошо. Думаю, вы всё мгновенно поймёте и разберётесь, что у нас к чему. Официально к своим обязанностям вы приступите в октябре, числа, я думаю, двадцатого. Если в процессе работы у тебя возникнут вопросы, то не стесняйся и обращайся ко мне или к Марине.

– Хорошо, – ответила я.

– Ну вот и славно. Ждём завтра к восьми. Добро пожаловать в наше агентство!

Я поблагодарила директора и пошла к выходу, еле сдерживая радостные крики. Всё вышло даже лучше, чем я представляла. И Леди Дюшес не лезла ко мне с вопросами, как это предвещала Марина. Замечательно!

– И ты вот так легко возьмёшь на работу человека с улицы? Без нужного образования и профессиональных навыков? – резкий и тонкий голос, словно бомба, взорвал тишину в кабинете.

Я вздрогнула и остановилась.

– Ты что‑то против имеешь моего решения, Ангелина?

– Конечно! Сергей, наша фирма не приют! Окстись! Абсолютно всех сюда брать не стоит. Нам нужны первоклассные специалисты, а не заочники!

– А точнее, бездушные роботы, исполняющие всё по твоему приказу! Так ведь?

Я готова была провалиться сквозь землю. Атмосфера в кабинете накалялась ежесекундно. В воздухе запахло жаренным!

– Сергей, позволь напомнить тебе, что я в «Раскрутке» не последний человек! – начала пламенную речь Леди Дюшес. – А ещё…

– Я здесь директор! И моё решение обсуждению не подлежит. Карина, жду вас завтра в агентстве. А сейчас можете быть свободной.

– СТОЯТЬ!!!

Я застыла, как музейный экспонат.

– Ангелина! Хватит ломать комедию! Я решил окончательно – Кружевич будет здесь работать!

– С чего бы вдруг? У неё даже нет высшего образования!

– Ахаха! Сейчас умру от смеха. А у Ани оно есть? А? Что‑то ты не протестовала, когда я её оформлял на работу в «Раскрутку»?

– Она твоя дочь! И сидит она за стойкой ресепшен, а не работает экономистом!

– Непоколебимый ответ, – усмехнулся Минский. – Мне даже ответить тебе нечего. Просто гениально! Но только ты забыла, что у нашей Ани мозгов еле хватает даже на эту работу! Она ж тупа, как пробка.

– КАК ТЫ СМЕЕШЬ? – озверела Груша. – Это уже в никакие ворота не лезет! Ааа, я поняла! Ну конечно!! Как же я раньше не догадалась?

– О чём? – спросил Минский.

– Эта особа, – палец женщины указал на меня. – Твоя любовница!!! Да?

Я открыла рот от удивления.

– Ангелина, прекрати нести чушь! Карину я увидел сегодня впервые! – сказал Минский.

– Не верю! Не верю!!!

– Замолчи! Тоже мне Станиславский!

– Не затыкай мне рот! – заорала Груша.

– А ты не сочиняй небылиц!

Я на полусогнутых ногах стала подбираться к двери. Пора драть когти!

Когда Леди Дюшес начала снова орать, я незаметно выскочила в коридор и понеслась к Марине.

Господи, спаси и сохрани! Во что я ввязалась?

Царицы

– Прямо так и сказала? – спросила Марина, когда я поведала ей всё, что произошло в кабинете начальника.

Я кивнула.

Наступил обеденный перерыв, и мы сидели в милом ресторанчике и пили горячий капучино.

– Леди Дюшес рвала и метала!

– Охотно верю. Она такая! Женщина‑вулкан! С этой дамой мало кто хочет иметь дело! Она остра на язык и быстра на необдуманные поступки. Я тебе, если честно, не завидую. Теперь Груша с тебя глаз не спустит. И за каждую ошибку ты будешь получать под первое число!

– Да ну?

– Не веришь? Зря! В прошлом году, например, Леди Дюшес судилась с уборщицей, которая плохо, по её мнению, убирала в офисе, за что получала не только выговоры, но и лёгкие побои! Однажды женщине надоело терпеть подобное унижение и она, не побоявшись Груши, пошла и подала заявление в суд! Шумиха поднялась! Мама не горюй! Газеты, все, как одна, пестрели горячими заголовками, и люди застыли в ожидании, веря, что правосудие восторжествует и Леди Дюшес будет мести дороги, в знак своего наказания.

– И? Как завершилась эта история? Хеппи‑эндом?

– Ничего подобного! – фыркнула Марина. – Груша не лыком шита! Она подкупила судью, дала на лапу своим работникам – шестёркам, которые в день суда в один голос заверещали, что уборщица – жалкая клеветница и большая лгунья. Все её синяки от того, что она частенько напивается в баре до усрачки и ползёт домой на четвереньках, а там получает в тык от своего гражданского мужа! Так в один миг, словно по взмаху волшебной палочки, пострадавшая поломойка стала чуть ли не дьяволом в человеческом обличии!

– Обалдеть! – крякнула я.

– Не то слово! До сих пор не пойму, как Минский живёт с этой гарпией? А ещё ведь и Анечка на шее сидит! С такой компанией не соскучишься! Это уж точно!

– Кстати, об Ане, – произнесла я. – Сергей Петрович очень плохо относится к ней! Во всяком случае, мне так показалось. Он её тупой обозвал!

– И что из этого?

– Она же его дочь!

– Не факт! Поговаривают, что Леди Дюшес выходила замуж за Минского с дитём от другого мужика в животе, – сказала Кривонос. – И начальник прав – Аня действительно тупая. Дура дурой! Она в слове «ещё» делает четыре ошибки.

– Разве такое возможно? – удивилась я.

– Для неё запросто. Она пишет «исчо»!

– Ахахаха, – засмеялась я.

Вдруг раздалась трель телефона. Марина, порывшись в сумке, достала ядовито‑розовый мобильник и произнесла: – Привет, Мартышка. Да, конечно. Хм, скорее всего завтра. А что? ЧТО? Как вернулась? Но… Ты меня разыгрываешь?

Лицо Марины заметно побелело, а глаза округлились. Я посмотрела на подругу, а после написала на салфетке: «Что‑то серьёзное случилось?» и подсунула ей.

Марина отрицательно помахала головой и сказала собеседнице на том конце линии:

– История с Домбаем была лишь предисловием. А как она себя чувствует? Понятно. Конечно, я сейчас приеду. Все уже собрались? Ясно. Ладно, до встречи.

Марина швырнула телефон в сумку, заплатила за кофе и молча пошла к машине. Я проследовала за ней.

Только когда мы проехали пару кварталов, я решила поинтересоваться о происходящем:

– Марина, стесняюсь спросить, а куда мы направляемся?

– Ой… Ахахаха, – засмеялась знакомая. – Я напрочь вылетела из реальности. Мы едем к царицам, то бишь к моим хорошим подругам!

– И сколько их у тебя?

– С тобой‑пять! – улыбнулась Кривонос. – В основном, мы собираемся по пятницам и мило коротаем время за чашечкой кофе либо чая. Делимся новостями, сплетничаем и веселимся. Но сегодня форс‑мажор!

– Что случилось?

– Одна из моих подруг, Стася, вернулась из Франции раньше срока. С ней случился какой‑то мегаконфуз. Я думала домбайский арест будет первым и последним худшим событием в жизни Насти и Артура, но ошибалась. Ты, наверно, ничего не понимаешь?

– Верно подмечено!

– Что ж, введу тебя в курс дела. Открой‑ка бардачок. Там должно лежать фото Пупсиковой.

Я выполнила просьбу подруги и уставилась на матовую фотографию. На ней была запечатлена полненькая брюнетка с огромными глазами цвета кофе. Стася была невероятна красива. Лишний вес ей нисколько не мешал, а даже наоборот, добавлял к её привлекательности ещё больше шарма.

Пока я восхищалась красотой Пупсиковой, Марина рассказала мне всё о её жизни.

Анастасия родилась в столице, в семье журналистов. Папа девушки работает редактором в географическом альманахе, а мама – репортёром‑международником на телевидении.

Родители постоянно были заняты на службе и поэтому воспитанием Стаси сначала занималась бабушка, а после её кончины, бразды правления в свои руки взяла плюющая на все устои общества родная сестра матери, которой было совершенно параллельно, сделала её подопечная уроки или нет, поела девочка или она целый день даже маковой росинки не держала во рту, легла она спать или читает до полуночи любовные романы! Тётя Стаси, в основном, сидела около телевизора, ругалась матами, как сапожник и пила пиво чуть ли не цистернами!

Когда же родители Пупсиковой возвращались из своих командировок, тётушка в один миг становилась ответственной няней, исправно готовила еду, следила за учебной деятельностью племянницы и укладывала ту спать ровно в десять вечера. Анастасия лишь диву давалась, видя такое, по истине волшебное, перевоплощение родственницы.

До пятого класса Стася была хорошей и прилежной девочкой. Ответственно подходила к учёбе и первых четыре класса окончила отличницей по всем предметам. Учителя, все, как на подбор, пророчили Пупсиковой золотую медаль и беспроблемное поступление в любой университет республики. Но в седьмом классе, когда после первого полугодия у Стаси в дневнике, словно сорняки среди цветов, появились тройки в череде её пятёрок, преподаватели стали немного сомневаться в своих оптимистических прогнозах насчёт счастливого будущего Пупсиковой. А уже в выпускном классе, когда у Насти в аттестате оказалась двойка по химии и тройка по белорусскому языку, учителя поняли, что совершили огромную ошибку, уверив родителей Пупсиковой, что для их дитятки открыты абсолютно все двери высших учебных заведений.

Окстись! Теперь с такими итоговыми отметками эти двери теперь были заперты на все запоры, а бедной Насте оставалось только поступать на повара, парикмахера или швею. Девушка выбрала последний вариант.

– Шить шедевры из тканей она научилась быстро, – продолжила знакомить меня Марина с биографией Стаси. – Но карьеру она не создала.

– Почему? Нет фантазии?

– Не‑а. Как раз её у Насти хоть отбавляй. Стасенька влюбилась. Окончательно и без поворотно…

Пупсикова никогда не комплексовала по поводу своей полной фигуры. Она с аппетитом ела пирожки, пока её подружки грызли морковку, борясь с лишним весом. Она не стеснялась носить облегающие топики и яркие мини‑юбки и никогда не прислушивалась к злобным пересудам за спиной.

Лишь только раз она чуть не села на диету. Причиной этому послужила встреча Стаси с известным белорусским модельером Артуром Коробковым. Они столкнулись в тесном коридорчике за подиумом во время показа и влюбились с первого взгляда, но свои чувства друг другу не открыли.

Артур думал, что такая эффектная девушка вряд ли захочет иметь что‑то общее с ним. А Стася считала, что известный модельер с отвращением смотрит на её пухлое тело. Ведь кутюрье любят спортивных, подтянутых девушек, а не толстух в голубых колготках.

Ошибались двое. И никто не знает, сколько бы ещё прошло времени, благодаря их сомнениям, если бы в один из вечеров Артур, не набрался смелости и не признался, что влюблён в Стасю.

– Они недавно отпраздновали годовщину помолвки. Дело идёт к свадьбе, – с радостью в голосе произнесла Марина.

– Славно, – улыбнулась я. – А что с ними случилось в Домбае?

– Дикий случай! Это случилось прошлым июнем…

Лишь только наступило лето, Коробков, буквально похитив Стасю, поехал прочь со столицы в Домбай, ожидая провести там незабываемый отпуск. Но произошла по истине глупая история!

Стася и Артур, прогуливаясь по арабскому городку, зашли в милый ресторанчик. Заказали по мороженному и стали кормить друг друга сладким льдом. Потом невольно поцеловались и оказались за этот романтический порыв в эпицентре скандала. Оказывается, в Домбае за поцелуи в общественных местах сажают в тюрьму! Поцелуи на людях – строгое табу!

– И долго они были в заточении?

– Нет, пару часов. Их выпустили, оштрафовав на 300 долларов. Стася до сих пор при упоминании об этом городе нервно вздрагивает, – сказала Марина и остановила машину в тихом дворике.

Мы вышли из автомобиля и пошли к серой пятиэтажке.

– Даже не могу представить, что случилось с Пупсиковой в Париже! – произнесла Кривонос, поднимаясь по лестнице. – Мартышка сказала, что Стася рвёт и мечет.

С этими словами Марина позвонила в квартиру под номером 36. Раздалась птичья трель и, послышались быстрые шаги.

– Ну наконец‑то! – крикнула незнакомка, открыв двери. – О, да ты не одна!

– Карина, знакомься. Это Мартышка.

– Вообще‑то меня зовут Анфиса. Привет, – кивнула девица.

– Очень приятно, – ответила я и зашла внутрь квартиры.

Анфиса была невысокой брюнеткой с ярко‑голубыми глазами, пухлыми губами и румянцем на щеках. Цвет её очей меня сначала смутил, но потом я догадалась, что это всего лишь цветные линзы. Одета девушка была по‑домашнему: неказистый белый свитер в синюю горизонтальную полоску и рваные потрёпанные джинсы.

Анфиса открыла дверь кухни, и до меня донёсся тонкий голос:

– … лу темперамента человека, в первую очередь производят замер его ноги…

Говорила худая девица в больших очках в чёрной оправе. Незнакомка сидела на подоконнике и курила возле открытого окна. Внешне она напоминала серую мышь: острый нос, прищуренные глаза и тонкие губы, поражающие свой бледнотой. Её редкие русые волосы, собранные в хвост, разлетались под дуновением сквозняка. Фигура, как и симпатичность, у говорившей девушки отсутствовала напрочь. Единственным, чем могла гордиться девица, был её нежный голос. С таким впору быть ди‑джеем на радио.

– Всем привет! Девчата, знакомьтесь, – произнесла Марина. – Это Карина! Прошу любить и жаловать.

– Ярослава, – кивнула курившая.

– Стася! – улыбнулась, уже визуально знакомая мне, Пупсикова.

– Ну‑с, – сказала Анфиса, разливая чай по кружкам, – все собрались. Что же стряслось с тобой, Настюша, в самом романтическом городе?

– Ничего хорошего!

– Да поняли уже. А подробнее?

– Гуляем я и Артур по Парижу, – начала монолог Стася, закинув ногу на ногу. – Заходим в различные бутики, сидим в кафешках, отдыхаем в парке. Всё просто супер. Тут, в самый разгар веселья, подкатывают к нам два мужика в чёрных костюмах и баба страшная. Такая худющая, словно одновременно болеет анорексией, СПИД‑ом и туберкулёзом. Пихни её – упадёт и вряд ли поднимется! Подходит, значит, эта гоп‑компания, и женщина мне говорит: «Предъявите чек, пожалуйста, на покупку вашей сумочки, мисс!»

– А ты что? – перебила Ярослава.

– Хм, я говорю: «У меня его нет. Выбросила.» Она: «Позвольте, мы проверим её на оригинальность.» Я, естественно, отдаю ридикюль и через пять минут слышу: «Мы вынуждены вас оштрафовать! Я: «За что?» Она: «Ваша сумочка‑подделка, а ношение таковых вещей карается полицией моды».

– Ты что? – рявкнула Марина. – Серьёзно?

– Да! Покупать и носить сумочки нужно только от кутюр. Только оригиналы! А иначе новоявленная полиция моды, заметив у тебя подделку, живо оштрафует! Причём, сдерут с человека сумму равную двум ценам оригинала!

– Двойная цена? – удивились мы.

– Да!

– Очуметь!

– Вот‑вот! Мы заплатили бешеный штраф и на следующий день прилетели домой в поганом настроении!

– Печально, – вздохнула Марина. – Но ты не расстраивайся!

Ярослава тем временем докурила сигарету и, швырнув окурок на улицу, захлопнула окно.

– Пепельница перед носом, Яра! – визгнула Анфиса. – Не обязательно загрязнять мой двор «бычками»! Культура тоже мне!

– Да брось ты! Что случится то? Взрыв? Не смеши! Если только…

БУММММ!