Истерическая спонтанность

Давайте еще немного поговорим об истерической спонтанности. Можете ли вы вспомнить случаи, когда вы с кем‑то хорошо проводили время, но вместе с тем испытывали какое‑то отчаянное состояние и как бы не замечали, что за ним скрывается? (Многие кивают.)

На этот вид спонтанных переживаний можно значительно воздействовать практикой внимательности. Такая спонтанность не слишком полезна, если только вы не угнетены чем‑то настолько, что даже ее вспышки облегчают ваши страдания. К сожалению, многие люди чувствуют себя так довольно часто. В этом случае начинает действовать правило «не раскачивай лодку»: нам сейчас плохо, но ведь может быть еще хуже. Боясь изменений, мы, так сказать, подливаем масла в огонь и позволяем своей энергии втягиваться в процесс, который формирует наше несчастье.

Мы можем прекратить подпитывать такие ситуации. Не потому, что, поджавши губы, скажем моралистично: «Не буду действовать спонтанно! Я собираюсь быть спокойным и собранным!», а просто потому, что воспользуемся частью внимания, чтобы почувствовать свои руки и ноги, услышать звуки и посмотреть, что в действительности происходит в данный момент, поскольку мы решили стремиться к истине, а не к временному счастью. Тогда такого рода истерия не будет столь сильна.

Студентка: Я заметила нечто подобное... В среду вечером мы вдвоем были на семинаре, где оба выступали. Мне было очень весело, но я вдруг заметила, что это совсем не я! Я вошла в эту роль. Там был мой босс, и я поняла, что всегда стараюсь быть легкой и веселой рядом с ним.

Это отождествление с ложной личностью будет стоить вам со временем все большего. Колокол звонит, откройте рот, приложите руки к уху, присутствуйте. Это будет стоить вам все большего в том смысле, что вы будете видеть, как много вы вкладываете в эту роль, которую вы автоматически приняли, чтобы поддерживать определенные отношения с боссом. Видеть, какую цену вы платите, может быть весьма неприятным. Конечно, возможно, он тоже вносит в это свой вклад. Если вы практикуете внимательность, он в какой‑то момент может заметить это и спросить себя: «Что это с ней? Она чем‑то озабочена?» Полусознательное чувство подозрительности способно превратить эту мысль в довольно неприятную для вас: его новое представление о вас может быть в некотором отношении более точным – вы стали спокойнее, – но более искаженным в другом смысле, по мере того как его затраты на вас окажутся под угрозой. Люди, по моим наблюдениям, редко пытаются прояснить для себя такого рода вещи и практиковать внимательность. Гурджиев предупреждал, что, практикуя внимательность, мы становимся менее интересными для своих друзей.

Мы вкладываем много эмоций в свои фантазии о том, кто мы такие и каковы другие люди, но в действительности большую помощь оказывает более тесное соприкосновение с тем, что реально происходит. Мы живем в реальном мире, обладаем физическим телом, и в этом мире вещи взаимосвязаны друг с другом, а с нами взаимодействуют другие люди. Чем яснее для нас картина того, что реально происходит, тем разумнее мы можем этим распоряжаться и тем в большей степени это может нас радовать. Но по ходу дела нам часто приходится отказываться от множества скрытых соглашений, которые мы заключаем, чтобы поддерживать иллюзии друг друга, ложные личности друг друга и всевозможные истерические действия, которые мы осуществляем, чтобы обманывать себя. Многое в обычном социальном взаимодействии основывается на скрытой договоренности: ты будешь поддерживать мои иллюзии, а я – твои. Никто не станет раскачивать лодку. Разумеется, это укрепляет иллюзии, но цена этого достаточно велика.

Студентка: Связана ли спонтанность с сознаванием себя в каждый отдельный момент, или она – обычное явление?

Сознаете ли вы себя мгновение за мгновением сейчас?

Студентка: Нет, я сопровождаю свою речь жестикуляцией, размахиваю руками, но это я делаю автоматически. Я не очень в контакте со своим телом.

Попробуйте сейчас, находясь в своем теле, сделать что‑то спонтанное.

Студентка: Поскольку я обращаю на это внимание, мне кажется, что я не могу действовать спонтанно.

Но ведь у вас, я полагаю, нет соответствующих данных?

Студентка: Да, поскольку этот род спонтанности не то же самое, что привычные реакции.

Мы проживаем жизнь с постоянным чувством того, что должны быть такими‑то и только такими, так что никогда не допускаем альтернатив, пространства, в котором нашлось бы место для альтернатив. Вы можете организовать свою (ложную) личность очень жестко, так, чтобы она поддерживала вашу систему убеждений, и это принесет вам удовлетворение от чувства правоты. Но вы всего лишь поддерживаете свою ограниченность, живете совершенно определенной жизнью. Попробуйте практиковать чувствование‑смотрение‑слушание в течение года и посмотрите, можете ли вы быть спонтанным, присутствуя в своем теле.

Итак, давайте помнить, что есть по меньшей мере два рода спонтанности. Один ее тип исходит из автоматической и невротически‑ведомой части ума. Она находится вне полного света обыденного сознания, так что кажется спонтанной: с нами происходят какие‑то вещи, но мы не видим для этого причин. В действительности же это вполне детерминированное поведение, поведение обусловленного существа, запрограммированного робота. Эта обусловленность выбрана не нами, поскольку мы не свободны. Иного рода спонтанность, более глубокая, исходит в большей степени от сущности, от нашей духовной природы.

Теоретически легко сделать такое различие, но практически любой поступок, который вы совершаете, оказывается сочетанием этих двух типов спонтанности, а также и других факторов.

НЕПРЕОДОЛИМОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ

Как было бы замечательно – просто жить, будучи спонтанным из глубины! Но мы думаем, что это невозможно. Мы постоянно думаем о том, что же будем делать дальше? Однако иногда можно просто присутствовать и позволить всему происходить. Вы можете обнаружить, что просто делаете то, что возникает по ходу дела, без предварительного расчета, и это может оказаться весьма приятным.

Например, одна из моих детских защит состоит в том, что я действительно научился думать, прежде чем что‑то сказать. Я всегда анализировал свои предложения по крайней мере на десять‑двадцать слов вперед, с отчетливым представлением о том, что вытекает из каждого слова и куда эти следствия могут завести меня и того человека, с которым я разговариваю. Как будто какая‑то часть меня отправлялась в потенциальное будущее, редактируя всю речь, чтобы убедиться, что я не попаду в неприятную ситуацию. Слова, которые могли иметь опасные последствия, «вырезались редактором» задолго до того, как я доходил до них в предложении, и заменялись более безопасными.

Я полагаю, что во многих отношениях такая защита избавила меня от множества неприятных ситуаций. Она сделала меня искусным в выражениях и способным быстро думать. Это хороший пример того, как использовать полезные навыки, чтобы поддерживать жизнь в сансаре. Но защита также подтверждает мое убеждение в том, что люди и мир враждебны и что мне постоянно необходимо быть осторожным. Кроме того, она подтверждает мою твердую уверенность в том, что я в действительности не могу себе доверять, не могу быть просто спонтанным. Мне необходим внутренний редактор, мне нужно следить за собой, управлять собой все время.

Когда же в процессе работы над собой я увидел пагубные последствия такого «редактирования», мне пришлось пойти на риск и больше доверять себе, пришлось научиться говорить более спонтанно. Мне потребовалось много времени, чтобы научиться просто открывать рот и отвечать кому‑то не задумываясь. Иногда то, что получалось, смущало меня. Иногда, несмотря на неловкость, это было гораздо более существенным, чем то, что я сказал бы, если бы отредактировал свою речь. Иногда сказанное спонтанно было новым инсайтом и новой свободой, которых я бы не получил, если бы всегда думал о том, как люди отреагируют на то, что я говорю.

Date: 2015-09-02; view: 254; Нарушение авторских прав