Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Город Умань, 1932 годСтр 1 из 6Следующая ⇒ Михаил Палев Знак Ганнибала
Артефакт-детектив –
Текст предоставлен издательством «Эксмо» http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=307052 «Знак Ганнибала»: Эксмо; М.; 2009 ISBN 978‑5‑699‑37013‑9 Аннотация
От зловещей копии знаменитой картины Жерома «Переход Ганнибала через Альпы» лучше держаться подальше. Иначе рано или поздно она проявит свою страшную суть, объявившись у нового владельца, и быстро доведет его до могилы… В доме Элиса Карсавина под самое Рождество, похоже, завелось привидение. Причем какое‑то злобное – отстреливающее гостей! А может, это тайный враг хозяина, мстящий за что‑то его друзьям? Один из приглашенных – Мечислав, автор детективных романов, пытается разобраться в происходящем. Вскоре погибает и сам Элис, причем все обставлено как самоубийство. А главная загадка – какое отношение к случившемуся имеет недавняя кража копии знаменитой картины французского художника Жерома, – копии, ставшей почти легендой?..
Михаил Палев Знак Ганнибала
Моему другу Олегу Гаврюшину посвящаю
Пролог Город Умань, 1932 год
Он сделал последний мазок и отложил кисть в сторону. Да, ему удалось раскрыть секрет непревзойденной естественности полотен Жерома! Казалось, что плащ Ганнибала трепещет не от ветра, дующего с заснеженных альпийских вершин, а от легких порывов сквозняка из приоткрытого окна. Правая рука полководца указывала солдатам на перевал, где после последнего перехода их ждала слава. Сам герой уже мыслями был там, на равнинах Италии. И пусть римские легионы тешат себя тщетной надеждой на то, что войско Ганнибала, внушающее им ужас, погибло под лавинами, а тела солдат унесли воды быстрых горных рек. Он взглянул на оригинал и горько усмехнулся. Заведующий районным отделом Народного комиссариата просвещения, по заказу которого художник создал копию, был твердо уверен, что на оригинале изображен Спартак. В договоре (дубовые формулировки!) так и значилось: «В связи с отправкой согласно указания Наркомпроса оригинала картины в Москву, с целью повышения культуры и углубления революционного воспитания масс, сделать копию картины неизвестного художника, изображающую вождя римского пролетариата Спартака, штурмующего Везувий». Жером – «неизвестный художник»! Спартак, штурмующий Везувий! И этот человек руководит «просвещением района»! Звякнул дверной колокольчик. – Открыто! – крикнул художник. В комнату вошли завхоз районного отдела Наркомпроса и двое грузчиков. – Ну что, готово? – деловито спросил завхоз. – Оригинал можете забирать, а копию я только что закончил, – ответил художник. – Краски должны высохнуть. – Тогда мы в пятницу вашу картину заберем, а ту, с которой вы срисовывали, сейчас возьмем, – решил завхоз. Он подошел к только что законченной копии Жерома и восторженно поцокал языком. – Да, от настоящей не отличить! Так, товарищи, упакуйте картину в бумагу и аккуратненько несите в повозку. И глядите у меня! Если вдруг холст проткнете или, еще хуже, раму поломаете, я расценю это как вражескую вылазку! Грузчики принялись заворачивать картину в оберточную бумагу и перетягивать бечевкой. – Извините, – нерешительно обратился художник к завхозу. – А нельзя ли мне деньги сейчас получить? Для него это был принципиальный вопрос: этот заказ был единственным за последние полгода, а скудного жалованья жены на двоих катастрофически не хватало. – Ну что же! Работа выполнена, так что извольте получить! – согласился завхоз, вынимая пачку денег и отсчитывая купюры. – А вы пока расписочку напишите, для отчетности. – Да‑да, разумеется! – обрадованно согласился художник. Как на грех, чернила в чернильнице высохли, и ему пришлось воспользоваться чернильным карандашом. Когда расписка была готова, завхоз забрал ее, внимательно перечитал, одобрительно крякнул и положил на стол перед художником тонкую стопку денег и конверт без надписи. – Это что такое? Что там в конверте? – удивился художник. – А это ваша супруга просила вам передать лично в руки, – пояснил завхоз. Художник схватил конверт и вытащил свернутый втрое листок бумаги с коротким посланием. Он сразу узнал почерк жены. «Прости меня, дорогой мой Володенька! Но я больше не в силах выносить эту нищету, из которой мы не можем выбраться вот уже десять лет. Я ухожу к Ивану Прохоровичу. Он признался мне в своих чувствах и позвал меня к себе жить. Дело не только в том, что Иван Прохорович, как заслуженный большевик и заведущий райотделом Наркомпроса, может обеспечить нам достаток, который позволит мне наконец оставить давно опостылевшую службу в районном коммунхозе. Он откуда‑то знает, что ты был у белых, но обещал не сообщать об этом в ГПУ, если я соглашусь на его предложение. Я уверена, что он сдержит слово. Но ведь нельзя быть так же уверенным в том, что твое прошлое не станет известно еще кому‑то. И этот «кто‑то» может оказаться вовсе не таким порядочным человеком, как Иван Прохорович. Поэтому тебе лучше не только навсегда уйти из моей жизни, но и уехать из этого города. Прощай, мой любимый! Прости, что наши пути разошлись: видно, так суждено. Когда‑то твоя, Леля». Художник достал портсигар, вынул из него папиросу и принялся разминать ее онемевшими пальцами. Завхоз зажег спичку, но художник невидящим взглядом смотрел в пространство перед собой. Из папиросы высыпался на стол почти весь табак. – Владимир Аполлинарьевич! С вами все нормально? – обеспокоенно воскликнул завхоз. – Что? – очнулся художник. С недоумением помотрел на мятую папиросную гильзу и бросил ее в пепельницу. – Да, голубчик, все нормально, все хорошо, – пробормотал он, доставая из портсигара другую папиросу. – Дайте‑ка мне еще огня, милейший. – Извольте! Завхоз вновь зажег спичку, но художник не стал прикуривать, а поднес к пламени бумажку с прощальным посланием от жены. Листок вспыхнул, художник бросил его в пепельницу. – Вы бы деньги пересчитали, Владимир Аполлинарьевич! – посоветовал завхоз. – Для порядка. – Да, порядок должен быть, – согласился художник. Но он не стал пересчитывать купюры, а решительно поднялся со стула и подошел к комоду. Достал из нижнего ящика револьвер системы «наган», прокрутил барабан, проверяя наличие патронов, и взвел курок. Завхоз испуганно отпрянул, грузчики разинули рты. Художник, не обращая внимания на обомлевших работяг, схватил с комода рамку с фотографией жены и швырнул ее в угол. – Исчезнуть? Уйти из жизни? Изволь! – Художник горько рассмеялся и яростно выкрикнул: – Будьте вы прокляты! На глазах у замершего от ужаса завхоза художник быстро сунул в рот револьверное дуло и решительно нажал на курок.
|