Ах, что подумают!

Одна почтенная женщина сильно затрудняется с приемом гостей: ей неловко покупать в магазине алкоголь. «Подумают, что я пьяница, – призналась она мне как‑то с тоской. – А у меня лицо такое нездоровое. Посмотрят и скажут – пришла алкоголичка за дозой…»

Езус Мария! Кто, продавцы в алкогольной лавке, что ли, подумают? Они ничего не подумают, поскольку по роду службы столько навидались, что пронзительнее и точнее врача‑нарколога могут определить степень алкоголизации любого клиента и вычислить, как давно и что именно он употребляет. Бояться, что эти матерые знатоки человеков что‑то там «подумают», смешно.

Смешно‑то оно смешно, да и не совсем смешно. Я знаю, как осложняет и без того грустную человечью жизнь маленький, но зловредный демон по имени «Что подумают».

Особенно жизнь женскую, сильно подверженную фантомным кошмарам.

Загрызенная делами дама нырнула, едва не опоздав, в «Красную стрелу», жутко хочется сто граммов, оливье и сладко заснуть. Так вот же рядом вагон‑ресторан – иди. Как! Вы что! Как это она в одиночестве заявится в ресторан. «Что подумают!»

А что подумают, глядя на ее костюм а‑ля «Валентина Ивановна на заводе тяжелого машиностроения», ее очки минус восемь в каждом глазу, туфли ECCO, удобней и страшней которых не придумаешь, и стрижку‑каре, которую надо было подправить еще полгода назад? Подумают, что только и можно подумать – замотался, дескать, бабец, нелегко денежки‑то нынче достаются. Кстати, те кошечки, о которых действительно можно «что‑то подумать», в вагон‑ресторан ходят парочками… Так чего ради наша бедолага лишает себя маленькой радости?

Ответа нет. С психозами бороться трудно.

Знаю женщину, которая тщательно красится перед тем, как пойти в булочную, и не для удовольствия или в поисках личного счастья, а «чтоб не подумали, что она не следит за собой и опустилась». Доказав демону, что она все‑таки следит за собой, прижав к груди батон, она возвращается домой, дабы смыть труды.

Один образованный человек рассказал, что любит иногда для отдохновения читать дурацкие детективы в ярких мягких обложках, но стыдиться их открыто покупать. Берет пару солидных книг и к ним в придачу книжку дурацкую. «А то подумают, что я темный и только макулатуру всякую читаю!» Иногда он даже извинительно хихикает и объясняет, тыкая пальцем в дурацкую обложку, – «а это для тещи»…

Вот ведь вообразил сам себе человек плотные ряды грозных судей, которые при виде его начинают саркастически хохотать и декламировать античным хором: «Смотрите! Смотрите, смертные! Вот он, дурак дураков, и книжки он берет дурацкие! Донцову купил! Бушкова купил! Позор, позор, позор!!» И человек съеживается в страхе и начинает плясать свои балеты, чтоб отвести беду.

Объяснить ему факт полного отсутствия в реальности воображенного им античного хора невозможно.

Я говорю как человек, имеющий огромный опыт борьбы с разными демонами, в том числе с демоном «Что подумают». Пару лет назад, для поправки здоровья, мне надо было отправиться в спортзал, ну, в так называемый теперь «фитнес».

Мои мучения были невыразимы – они достигали стадии физических корчей. Я представляла себе, как я, неформатная (толстая, немолодая, неспортивная), приду в зал, и как мне будет стыдно, и как все будут смеяться и рассматривать меня и мою одежду, а она, может быть, совершенно не та, и я не знаю, что надеть и как себя держать, и… и… и…

Что подумают! Что подумают! На опасной уже стадии развития психоза я взяла себя в руки, пришла в фитнес и обнаружила там действительность.

Никому до меня не было дела. Никто ничего не «думал». Все занимались, с вдохновенными, сосредоточенными и оттого несколько трагическими лицами, своими телами и телишками, и ничей возраст и ничья фигура не привлекали абсолютно никакого внимания. Наоборот, случайно обнаружив присутствие рядом какого‑то еще тела, владелец другого тела глядел на товарища вполне благожелательно. Образовывались даже какие‑то «мы» – мы, люди, внимательные к своему здоровью, любящие движение, стало быть, отчасти союзники. Мучения мои оказались более чем напрасными.

Это всё мелочи, однако демон «Что подумают» может привести и к печальным поступкам. Бывает, что надо выступить участником борьбы, защитить правду, помочь герою, а человек вздыхает: «Я такой неуклюжий, говорить не умею, мысли формулирую плохо, зачем я стану высовываться, подумают, что я глупый, неважный человек». И если так бредить начнут тысячи людей – много хороших и правильных дел обрушиться могут…

Люди! Боритесь со своими демонами – а не то они поборют вас.

2008

Красота – это…

«Не люблю уродов… Л‑л‑люблю все к‑красивое…» – так бормотал когда‑то в картине «Страна глухих» персонаж по имени Свинья. Формула эта (придуманная, кстати, Валерием Тодоровским) совершенно точна – уроды, калеки, люди безобразные и некрасивые (а также все, кто таковыми себя ощущает), разумеется, сильно неравнодушны к красоте. Что касается самих красавчиков и красоток, они чаще всего проявляют в этом вопросе загадочное равнодушие. Чем обладаешь, то разве ценишь? Красавица может обратить внимание на некрасивого, даже безобразного мужчину, а красавец вполне может жениться на девушке скромной внешности. Здесь сценаристы плохих фильмов не проявляют особой фантазии. Это действительность. Правда, сценаристы плохих фильмов обычно напирают на то, что избранник/избранница красивого героя/героини обладает высокими нравственными достоинствами, а вот это уже лабуда. По моим наблюдениям, красивых людей привлекают только две вещи: деньги и ум (и то и другое – реальная сила). Нравственные достоинства в основном только лишь смущают…

Я лично чувствительна к красоте, что сознаю с печалью – знаю, что соблазн, а что делать? Вкус у меня ужасный, как у армянского папика. Мне нравятся, к примеру, мальчики, которые в балетах пляшут. Впрочем, и мужчины из фильмов Хичкока, с квадратными подбородками, в серых костюмах‑тройках, тоже хороши, не спорю. Но в общем, надо работать над собой и перестать восхищаться и охать. Нет, нет. Сущность мира не в красоте.

Кстати, запомните на всю жизнь: Достоевский никогда не писал, ни в одном своем произведении, что «красота спасет мир». В романе «Идиот» персонаж по имени Ипполит Терентьев, чахоточный мальчик, сочинивший пронзительную исповедь, обращаясь к князю Мышкину, произносит: «Князь, вы, кажется, говорили когда‑то, что красота спасет мир». Вот и все, что мы имеем, – предположение безумного мальчика о том, что тронутый князь, возможно, нечто в этом роде говорил. Ф.М. Достоевский был великий ум, временами прозревавший истину. Потому утверждение, будто «красота спасет мир», отдал своему герою, наивному и душевному путанику. Да и то не наверняка – может, Ипполит неправильно понял сумбурные речи князя. Ясно только, что Достоевский от своего лица такой ерунды утверждать не мог.

Если мы возьмем только один сегмент бытования красоты – физическую красоту человека, привлекательность лица и тела, – то именно из романов Достоевского очевидно: погубить красота может вполне, даже своего носителя, спасти – только в одном случае. В одном исключительном случае, когда красота сочетается с истиной и добром, то есть в случае Спасителя. Этого случая мы ждем более двух тысяч лет с неослабевающим напряжением. Очень любопытствуем взглянуть, как это оно бывает‑то, чтоб все розное и вдруг вместе. Чтоб существо было и разумно, и прекрасно, и светло, и других существ любило. Можно даже и еще подождать, главное – дождаться хоть когда‑нибудь.

А в отрыве от всего прочего, сама по себе, как принцип организации формы, красота безразлична или даже враждебна миру. В «Идиоте», собственно говоря, фигурирует воплощенная красота, женщина фантастической привлекательности – Настасья Филипповна, погубившая все вокруг себя. «Ах, кабы она была добра! Все было бы спасено…» – мечтает князь Мышкин в начале романа, увидев портрет роковой дамы. То есть, если бы красота соединилась с добром, все было бы спасено. Однако ни в пространстве романа, ни в пространстве реальной жизни такого божественного сочетания мы не видим.

Как правило, красивые злы и глупы, добрые безобразны, а умные вообще сами по себе. Не соединяются божественные свойства в человеческих пределах! Приходится выбирать, что дороже, любимее и предпочтительнее.

Я лично на стороне ума, конечно. От него наибольшая польза, с ним интереснее всего. Тем более современное состояние мира занято промышленным перепроизводством красоты. Красоты столько, что от нее тошнит. Красивых женщин давно пора топить в ведре с водой, как досадный кошачий приплод. Рекламные красотки, выставляющие свои прелести напоказ по стенам всего мира, сбили цену нормальных баб до круглого нуля. Вдобавок злосчастным идиоткам (женщинам, страдающим умственной недостаточностью) нынче можно распоряжаться внешностью по их собственному усмотрению. И если раньше носы и губы отпускались строгой природой по намеченному графику, то нынче идиотки режут свои лица, приближаясь к какому‑то идиотскому идеалу. Рушится индивидуальная прелесть лица, чья формула держится зачастую на каком‑нибудь «лишнем», с точки зрения идиотки, миллиметре эпидермиса. Искусственная, мертвая «красивость» нового, правильного лица ощущается бедной идиоткой как достижение. Увы, массовые представления о красоте сформированы дрянными, конъюнктурными стандартами, во имя воплощения которых уничтожается личность. Пока что резать лицо – операция дорогая, болезненная, так что имеется хоть какой‑то заслон в виде естественного страха и отсутствующих денег, но что бы сталось с женской внешностью, если бы изменить себя было бы так же легко, как отредактировать картинку в компьютере?

По улицам городов стройными рядами шли бы полки одинаковых идиоток примерно шести‑семи основных типов.

А вы говорите – красота. Ума бы немножко прибавить миру. Что касается добра… не будем о грустном.

2006

Date: 2015-09-02; view: 324; Нарушение авторских прав