Глава 4. – Матт? – повторила Мэри, растерянно глядя в озабоченное лицо внука Перси

– Матт? – повторила Мэри, растерянно глядя в озабоченное лицо внука Перси.

– Да, мэм, – ответил Матт.

О Боже, подумала Мэри, приходя в себя. Она чувствовала себя старой кошкой, выбравшейся из мешка. И как теперь прикажете выпутываться? Но она отнюдь не желала расставаться с воспоминаниями о том дне, когда чувства были еще живы в ней. Как славно вновь ощутить себя молодой, хотя бы на несколько минут вновь увидеть юного Перси...

У старости тоже есть приятные стороны.

Мэри улыбнулась Матту.

– Привет, дорогой. Ты что же, решил, будто я разговариваю сама с собой?

– По‑моему, лучшего собеседника, чем вы, мисс Мэри, не найти, – ответил Матт, и в его глазах, таких же ярко‑синих, как у деда, зажглись любопытство и удивление. – Я очень рад вас видеть. Знаете, за последний месяц мы по вас очень соскучились, особенно дед. Вы куда‑то идете? Позвольте, я провожу вас.

– Собственно говоря, я только что вернулась, – призналась Мэри, загадочно улыбаясь. – Из прошлого, – добавила она, видя, как Матт вопросительно приподнял брови. Мэри ласково посмотрела на него. – Ты прожил слишком мало, чтобы обзавестись прошлым, но когда‑нибудь оно у тебя непременно будет.

– Мне скоро тридцать пять, если уж на то пошло, – улыбнулся Матт. – Итак, куда вы направляетесь?

– Пожалуй, уже никуда.

Мэри вдруг поняла, что очень устала. Она заметила, что чувство голода выгнало из кафе Генри и он стоит на тротуаре и смотрит на нее. Она кивнула на лимузин, и шофер быстро зашагал в сторону офиса Амоса.

– Генри отправился за автомобилем, – сказала Мэри. – Проводи меня до угла, хорошо? Давненько мы с тобой не разговаривали. – Она переложила трость в другую руку и взяла Матта под локоть. – Когда ты женишься, Матт? Ни за что не поверю, что ты обделен женским вниманием.

– Вы удивитесь, когда узнаете, что выбор у меня и в самом деле богатый, а вот выбирать не из кого. Как, кстати, поживает ваша внучатая племянница? Она не собирается навестить нас в ближайшие дни? Я не видел ее с тех пор, как умер мистер Олли. В то время ей было лег шестнадцать или семнадцать, если не ошибаюсь, но уже тогда она была настоящей красавицей.

– Семнадцать, – пробормотала Мэри, чувствуя, как у нее перехватило дыхание.

Ей придется держать ответ еще и за то, что она старалась разлучить Матта и Рэйчел.

Мэри чувствовала, что между ними проскочила искра, заметила интерес в глазах Матта, восхищение ‑ во взоре Рэйчел и решила, что этим двоим нельзя находиться в Хоубаткере в одно и то же время. Но устроить это было нелегко. К тому моменту Матт уже окончил колледж, и дед часто увозил его из города, посвящая в тонкости многочисленных деловых операций компании «Уорик индастриз». А когда юноше удавалось вырваться домой на праздники, Мэри старалась сделать так, чтобы Рэйчел в это время была занята чем‑нибудь другим. Она прилагала все усилия к тому, чтобы не поощрять случайный интерес племянницы к симпатичному внуку Перси, попросту не произносила его имени, а когда избежать этого не удавалось, быстро переводила разговор на другую тему. У Матта и Рэйчел была пятилетняя разница в возрасте, и Мэри надеялась, что он благополучно женится к тому времени, как Рэйчел окончит Техасский университет и будет готова осесть и заняться делом.

Разумеется, все эти доморощенные хитрости имели место несколько лет назад, еще до того, как у Мэри начала складываться полная картина трагедии... до того, как Рэйчел поссорилась с матерью и окончательно порвала со своим военным летчиком. Разве могла Мэри предположить, что Рэйчел, которой должно было вот‑вот исполниться тридцать, и Матт, которому стукнуло тридцать четыре, до сих пор будут свободны? Матт навсегда вернулся домой. Он возглавил «Уорик индастриз», и, если бы не дополнение к завещанию, Рэйчел вскоре тоже приехала бы сюда... Мэри резко остановилась. А что, если она опять уничтожила то, что могло возникнуть между ними? От этой мысли у нее болезненно заныло сердце.

– Что случилось? – Матт накрыл ее судорожно стиснутые пальцы ладонью и озабоченно нахмурился. – Скажите мне.

Мэри обратила на него взволнованный взгляд. От деда он унаследовал высокий рост, телосложение и красоту, хотя и в более грубом варианте. Лицо Матта ей всегда нравилось больше, чем лицо Перси. Оно успокаивало, а не опустошало, и при этом обладало

определенным шармом. Мэри не видела в нем ни малейшего сходства с его бабкой, если не считать каштановых волос.

– Как поживает Люси? – поинтересовалась она.

Матт растерянно улыбнулся.

– Как всегда. По‑прежнему полна энергии. Я совсем недавно навещал ее. Сказать ей, что вы спрашивали о ней?

Мэри отмахнулась. – Боже мой, нет, конечно! Иначе у нее может случиться сердечный приступ.

Матт коротко рассмеялся.

– Наверно, я так никогда и не узнаю, какая кошка между вами пробежала. Давайте вернемся к Рэйчел. Когда ожидать ее приезда?

– Недели через две или три, – ответила Мэри, глядя на лимузин, подкатывающий к бордюру. Он был в отличном состоянии. Так некогда она думала и о себе. – А вот и Генри. Пора прощаться, Матт.

Она взглянула на него снизу вверх через солнцезащитные очки, и у нее опять перехватило дыхание. Он всегда был хорошим мальчиком. Мэри вспомнила, как он и его мать Клаудия, невестка Перси, переехали жить в Уорик‑холл. В то время Матту было всего несколько месяцев. Он стал для них радугой после бури. В груди у Мэри вспыхнула острая боль.

– Матт, – хотела сказать она, но, к своему негодованию, поперхнулась всхлипом.

Матт забеспокоился:

– Ну, ну... что случилось? – Он обнял ее. – Вы слишком хорошо выглядите, чтобы заливаться слезами.

Мэри принялась рыться в сумочке в поисках носового платка.

– А на тебе слишком хороший пиджак, чтобы плакать в него, – ответила она, найдя наконец салфетку и смущенно прижимая ее к мокрому пятну на лацкане. – Прости меня, Матт. Не знаю, что на меня нашло.

– Это все воспоминания, – мягко ответил он. – Что вы скажете, если мы с дедом заглянем к вам сегодня часов около шести, чтобы пропустить стаканчик? Он отчаянно скучал по вас последний месяц ‑ у меня просто нет слов, чтобы описать это.

– Если ты обещаешь не говорить ему ни слова о моем... поведении.

– Каком поведении?

На помощь Матту поспешил Генри.

– У тетушки Сасси на ленч ветчина с бобами, а еще капуста и свежий кукурузный хлеб, – сообщил он.

– Похоже, это именно то, что надо, – ответил Матт, но Мэри поймала взгляд, которым он обменялся с Генри, выдававший его сомнения. – Увидимся сегодня вечером. Договорились?

Она похлопала его по руке.

– Договорились.

Но, разумеется, ни о чем они не договорились. Придется придумать какую‑то отговорку, а потом Сасси позвонит в Уорик‑холл и передаст ее извинения. Они не виделись целый месяц, и Перси придет в ярость, но Мэри была совершенно не готова к встрече с ним. Ей понадобятся все душевные и физические силы для завтрашнего разговора с Рэйчел, да еще сегодня ее ждет последнее важное дело на чердаке.

– Генри, – сказала Мэри, поднимая стекло и вытирая следы слез. – Я хочу, чтобы, когда мы приедем домой, ты кое‑что для меня сделал.

Шофер ошарашенно уставился на нее в зеркальце заднего вида.

– До ленча, мисс Мэри?

– До ленча. Я хочу, чтобы ты поднялся на чердак и открыл сундучок мистера Олли, который он привез с собой с Первой мировой войны. Это не займет много времени, а потом ты получишь свою ветчину с бобами.

Генри прищурился, глядя на нее в зеркальце.

– С вами все в порядке?

– Я пока в своем уме, Генри, если ты спрашиваешь именно об этом.

– Да, мэм, – послушно ответил он, но в его голосе прозвучало сомнение.

Глаза Мэри были уже сухими к тому моменту, когда они свернули на Хьюстон‑авеню, широкую, обсаженную деревьями, сплетенные ветви которых образовывали живой шатер. По обеим сторонам виднелись спрятанные в глубине ухоженных лужаек роскошные особняки.

– Когда подъедем к дому, высади меня у входа, – распорядись Мэри.

Генри метнул на нее очередной озадаченный взгляд.

– У входа? Вы не хотите, чтобы я подвез вас к боковой двери?

– Нет, Генри, у входа. И не беспокойся о том, чтобы помочь мне. Я сама справлюсь.

– Как скажете, мисс Мэри. А теперь насчет сундука мистера Олли. Как я его узнаю?

– Он выкрашен в зеленый цвет и стоит у правой стены. На нем написано: «Капитан Олли ДюМонт, армия США». Ты не ошибешься, когда смахнешь с него пыль. Но крышку не открывали столько лет, что тебе может понадобиться ломик.

– Да, мэм, – ответил Генри, останавливая лимузин возле широких ступеней, ведущих на веранду.

Он озабоченно смотрел, как хозяйка выбирается с заднего сиденья и осторожно поднимается к крыльцу с белыми колоннами. На полпути она махнула ему рукой, показывая, чтобы он уезжал, но он дождался, когда она преодолеет последнюю ступеньку.

Чуть позже Сасси Вторая, которую называли так потому, что она была уже второй экономкой с таким именем в их семье, распахнула дверь и вышла наружу. Она требовательно поинтересовалась:

– Что это вы здесь делаете? Вы же знаете, жара плохо действует на вас.

– Она мне не мешает, Сасси, – откликнулась Мэри, сидя в глубоком белом кресле‑качалке. – Я попросила Генри высадить меня у входа, потому что захотела вновь испытать, каково это ‑ входить в собственный дом через переднюю дверь.

– Все спрятались в доме, потому что там прохладно. И почему вы выбрали для этого именно сегодняшний день? Ленч почти готов.

– Обед, Сасси, – твердо поправила ее Мэри. – Обед почти готов. С каких это пор мы, южане, стали называть полуденный прием пищи ленчем?

Уперев руки в пышные бедра, Сасси с величайшим терпением воззрилась на хозяйку.

– Хорошо, согласна. Так вот, что касается обеда. Вы будете готовы к нему минут через десять, когда Генри спустится с чердака?

– Замечательно, – сказала Мэри. – Ты дала ему ключ от сундука мистера Олли?

– Дала. Но зачем, скажите на милость, вы хотите открыть его?

– Мне нужно взять оттуда кое‑что. После обеда я поднимусь на чердак.

– А разве Генри не может найти то, что вам нужно?

– Нет! – выкрикнула Мэри, в панике стискивая ручки кресла. На темном лице Сасси проступила тревога, и Мэри поспешила добавить успокаивающим тоном: –Это... нечто такое, что я должна взять сама.

– Ну, как скажете, – скептически ответила экономка. – Хотите чаю со льдом?

– Нет, не хочу. Не беспокойся обо мне, Сасси. Я знаю, что сегодня веду себя немного странно, но иногда так хочется нарушить заведенный распорядок.

– Угу, – пробормотала Сасси. – Словом, я приду за вами, как только Генри спустится вниз.

Уходя, Сасси озабоченно обернулась, и Мэри пожалела о том, что дала ей повод для тревоги. Хорошо бы выпить чего‑нибудь холодненького. Мэри уже пожалела, что отказалась от чая со льдом, но вернуть Сасси не решилась, чтобы не причинять той еще больше хлопот.

Мэри устроилась поудобнее и медленно окинула взглядом улицу. Особняк Толиверов располагался достаточно высоко, чтобы с веранды можно было без помех любоваться окрестностями. С тех пор как Мэри была девчонкой, здесь мало что изменилось. Сараи для экипажей превратились в гаражи, системы орошения сменили ручной полив, которым раньше занималась прислуга, да несколько старых деревьев были спилены, но довоенный дух остался прежним; маленькая частичка Юга, еще не унесенная ветром.

Поймет ли когда‑нибудь Рэйчел, чего ей все это стоило? Скорее всего, нет. Думать так ‑ значит, требовать от девочки слишком много...

– Вы опять разговариваете сама с собой.

– Что? – Мэри растерянно уставилась на экономку.

Перед ней стояла Сасси Вторая.

– Вы опять разговариваете сама с собой. И куда подевались жемчуга? Когда вы уходили, они были на вас.

Мэри коснулась шеи рукой.

– Я оставила их Рэйчел...

– Рэйчел? Ну, тогда понятно. Вам надо уйти с солнцепека.

– Сасси! – В голове у Мэри прояснилось. Прошлое разлетелось на куски под натиском настоящего. Она снова стала хозяйкой дома. И никто не должен указывать ей, что делать, даже Сасси, которая стала членом их семьи и имела на это право. Мэри нацелилась тросточкой в экономку. – Я войду и дом, когда сочту нужным. А вы с Генри можете приступать к обеду. Насыпь в тарелку и для меня и оставь ее в духовом шкафу.

Ничуть не обидевшись, Сасси поинтересовалась:

– А как насчет чаю со льдом?

– Не нужно. Принеси мне бокал «Татэнже» из той бутылки, что стоит в холодильнике.

От изумления у Сасси глаза полезли на лоб.

– Шампанское? Вы хотите шампанского в такую жару? Мисс Мэри, вы же никогда не употребляете алкоголь.

– А сегодня я хочу выпить. Ступай и сделай так, как я сказала, пока Генри не умер от голода. Еще в машине я слышала, что живот у него урчит, как тигр в клетке.

Покачивая головой с жесткими, как проволока, седыми волосами, Сасси ушла в дом и вскоре вернулась, держа в руках поднос. Она с грохотом водрузила его на столик.

– Этого довольно?

– Вполне. Благодарю тебя, Сасси. – Мэри подняла на экономку глаза, полные искренней любви. – Я никогда не говорила тебе, как много ты для меня значишь?

– Ни единого раза, – откликнулась экономка. – Но знайте, я буду время от времени выглядывать и проверять, как вы себя чувствуете, так что вы уж, пожалуйста, будьте поосторожнее, когда станете разговаривать сама с собой, если не хотите, чтобы ваши секреты выплыли наружу.

– Я буду очень внимательно следить за своими словами, Сасси. А теперь еще одно. Генри сумел открыть крышку сундучка мистера Олли?

– Да.

– Хорошо. – Мэри удовлетворенно кивнула.

Когда Сасси ушла, она налила себе полный бокал шампанского и поднесла его к губам. Еще с юности она не позволяла себе ничего крепче нескольких капель шампанского на Новый год. Она знала, что это удовольствие ‑ не для нее. Алкоголь обладал властью возвращать ее в те времена и места, которые она всю жизнь отчаянно старалась забыть. Но сейчас Мэри хотела оказаться там. Это ее последний шанс вернуться в прошлое, и шампанское поможет ей в этом. Спокойно потягивая холодную жидкость, Мэри ожидала прибытия волшебного ковра‑самолета. Спустя некоторое время она позволила себе перенестись во вчера, и ее путешествие началось.