Какие еще «вдруг», когда у тебя «твердый огонь» есть?!! – возмущаюсь я. – Надеюсь, Гильдия не поскупилась, и стрел хотя бы на одну больше, чем я уже видела?

– Они и с одним болтом не спешили расставаться, – сознается наемник. – Да уж больно их астаха достал…

– Ах ты, скупердяй змеевидный! – От нахлынувшего праведного возмущения я даже ненадолго пришла в себя. – Жмот подколодный! Жадюга ядовитая! Ах, значит, эта подлая Гильдия отжалела всего один магический болт для убиения астахи, да?!

Верьяновы змеюки на меня сердито зашипели. Его голос не слишком от них отличался:

– Я не говорил, ш‑ш‑што с‑с‑стрела единс‑с‑ственная. Ты с‑с‑сама до этого додумалас‑с‑сь.

– Я могла умереть тогда, на берегу. И Эона тоже!

– Ну не с‑с‑с‑сдохли ж‑ше! – в сердцах сплюнул Верьян. Наверняка ядом.

– И сколько их всего было? Ну? – Руки в боки, грозный взгляд.

Горгон пожал плечами:

– Тогда с‑с с‑с‑собой – одна.

– А вообще?

Илиш поднялся во весь свой внушительный рост.

– Хватит раз‑с‑сговоров! – рассерженно прошипел он. – Пош‑ш‑шли уж‑ш‑ше.

– И куда же?

Верьян молча показал на откопанный пролом в стене. Я подошла и с опаской заглянула внутрь, морщась от исходившей оттуда едкой вони.

– Что это? – спросила я, хотя уже и подозревала ответ.

Наемник меня не разочаровал.

– С‑с‑сточный ж‑ш‑шелоб для от‑с‑сходов из общ‑ш‑шей кухни. – Издевательская усмешка. – С‑с‑съедем, как с‑с‑с горки. С‑с‑с ветерком.

В задумчивости я почесала нос.

– А Эону как?

– Вперед ногами. – Прозвучало двусмысленно и ехидно.

У меня внутри все аж вскипело.

– А что там внизу? Она же без сознания! Если упадет в воду – задохнется!

Горгон не стал препираться. Достал из заплечного мешка солидный моток веревки и кинул мне.

– Предлагаешь мне повеситься, чтобы дальше не мучиться? – Я скептически посмотрела на моток у своих ног.

– Ш‑ш‑шутниц‑с‑са! – Кожа горгона масляно блестела, змеи почти нежно сплетались между собой. Неожиданно мне захотелось до них дотронуться. – З‑с‑са пояс‑с‑с подруж‑ш‑шку об‑вяж‑ш‑ши. Там невыс‑с‑соко.

Я торопливо отвела взгляд, борясь с каким‑то противоестественным искушением запустить руку в ядовитую шевелюру, и принялась обвязывать веревкой Эону вокруг талии. В четыре руки мы протолкнули девушку в пролом. По склизким от дурно пахнущего налета стенам Эона соскользнула вниз.

– Быс‑с‑стрее!

Схватив сумки и, самое главное, Неотразимую, я нырнула следом вперед ногами, подтягивая за собой магический светляк. Благодаря острым камням от верхней юбки остались одни лохмотья.

Спуск оказался пологим. Видимо, мы находились у самой сточной ямы. Придерживаясь за веревку, которую держал горгон, я заскользила вниз. Пара мгновений, и я плюхнулась в какую‑то вонючую жижу, скопившуюся на полу прохода, настолько низкого, что передвигаться по нему представлялось возможным только на четвереньках.

Эона в полном сознании сидела неподалеку: глаза широко раскрыты, в них – паника.

– Рель!!! – Девушка вцепилась в меня, точно изголодавшийся клещ. – Где мы?!

Слава Всевышнему, она очнулась!

– Да хмарь знает, – пожала плечами я.

– Пос‑с‑сторонис‑с‑сь! – пронеслось у нас над головами.

Я метнулась в сторону, волоча за собой Эону. Зазмеилась веревка, а следом свалился Верьян. У него даже «плюх» получился каким‑то тихим и аккуратным.

– З‑с‑сдрас‑с‑сти, девоч‑ш‑щки!

Эона не заорала только потому, что у нее пропал голос. Она пыталась выдавить из себя хоть какой‑нибудь звук, но, кроме хрипа из ее широко раскрытого рта, ничего не раздавалось.

– Рот закрой! – Болезненный тычок под ребра. – Свой он.

– Дельный с‑с‑совет, – одобрил горгон. – По‑полз‑с‑с‑ли, крас‑с‑савиц‑с‑с‑сы.

Он пролез мимо нас. Эона, дрожа, вжалась в стену. Да и у меня желудок несколько раз кувыркнулся, когда горгон поравнялся со мной и парочка змей угрожающе зашипели мне прямо в лицо.

– Потом все объясню. Даю слово. Все вопросы после. – Я сунула подруге в руки мешок – тот, что побольше, разумеется. – На, не потеряй смотри!

Закинув оставшиеся сумки и ножны с мечом на спину, я погребла за Верьяном. Позади раздался неуверенный плеск – Эона двинулась следом. Медленно и нерешительно, зато без истерик.

Магический светляк пристроился ко мне на плечо, помогая черной жижице отражать мою перекошенную от специфического запаха физиономию. Сверху мерно капало, обоняние отшибло напрочь, руки и ноги заледенели, позади поскуливала Эона, впереди шипели Верьяновы змеи, а коридор все никак не заканчивался. Желудок ощущался какой‑то черной дырой, в которую засасывало все остальные внутренности. Теплая слюна стекала из приоткрытого рта. Видок тот еще, ага.

Жрать хотелось просто неимоверно. И убивать…

Кожей я почувствовала изменение температуры и едва заметное дуновение зловонного воздуха. Желоб, убегающий вниз под небольшим уклоном, наконец уперся в железную решетку. Горгон с легкостью ее сорвал, точно это было не железо, а прогнившее дерево.

Вывалились мы, понятное дело, не на главную площадь Ойстры, а в выгребную яму где‑то на задворках города. Благо ее совсем недавно чистили, но стоявшая тут вонь продрала даже мое притуплённое обоняние и вызвала слезы…

Находя когтями зазоры в склизкой стене, Верьян быстро выбрался на поверхность, отодвинув прикрывающую яму деревянную крышку. Затем по очереди за шиворот вытащил из вонючего нутра нас с Эоной.

На улице стояла глубокая ночь, расцвеченная всполохами догорающего пожара где‑то в квартале от нас. От удивления я чуть было не оступилась и не упала обратно в яму. По моим ощущениям, сейчас должен быть самый разгар дня. Я ошарашенно посмотрела на Илиша, успевшего придержать меня за рубашку.

– Морок‑с‑с‑с. – Он улыбался, если это выражение можно применить той гримасе, которая перекосила горгонью физиономию.

– Что за хма… – не успел договорить вывернувший из‑за угла стражник.

Мощным ударом нас с Эоной отбросило в сторону. Ровно столько времени, сколько это заняло, мужчина еще прожил – горгон вырвал ему глотку. Второй в паре патрульных пережил напарника всего на несколько мгновений.

– Рель, он… он… – прошептала Эона.

– Илиш нас спас, – твердо закончила я за нее, пристально глядя на мертвецов. – Не нам судить его методы.

На трупы стражников я смотрела мало того что без прежнего содрогания, а даже с каким‑то гастрономическим интересом. Мне нисколько не мешала вонь, казалось пропитавшая все вокруг. Хотелось подползти к телу, разодрать живот, зарыться лицом в еще теплые, но быстро остывающие внутренности и…

– Рель! – Подруга испуганно трясла меня за плечо. – Очнись!

Я сморгнула и вытерла плечом бежавшую из правого уголка рта слюну.

– У тебя глаза были, как у… – Девушка кивнула на обыскивающего стражников горгона. – Как у него.

Вот хмарь! Я перетягиваю на себя горгоньи инстинкты с каждым часом все больше и больше. Если бы не связь, наверное, начала бы кидаться и на Эону.

Преодолевая внутреннее сопротивление, я подошла к Илишу. Сначала хотела подергать его за рукав, чтобы привлечь внимание, но, на удивление адекватно оценив возможные последствия своих действий, передумала это делать и просто покашляла.

– Ты не хочешь обратно перекинуться? Мне чего‑то все хуже и хуже…

– С‑с‑снач‑щ‑щала выберемс‑с‑ся из‑с‑с Ойс‑с‑стры.

– Тогда пошли уже, что ли, пока я бросаться на прохожих не начала…

И мы двинулись дальше по переулкам‑подворотням, безуспешно пытаясь таиться, вокруг распространялось непередаваемое амбре выгребной ямы.

…Ойстру мы покинули тихо, практически без скандала. Трупов за собой по дороге и то больше не оставляли. Через городскую стену перебрались благодаря нечеловеческим способностям Верьяна, разумеется: он взобрался по отвесной стене и сбросил нам оттуда веревку.

Далее был бег по ночному лесу. Тяжелый, выматывающий. Под строгим присмотром убывающей луны, выглянувшей ради такого важного дела из‑за облаков. Даже не знаю, что тут сыграло свою роль – горгонья аура или наш убийственный запах – от нас шарахались как звери, так и нечисть.

Наутро мы свалились без сил у какого‑то лесного озерца. Его берег нестройными рядочками заполонили сосенки вперемешку с елками. Одно лишь дело не терпело отлагательств: требовалось сменить Верьяну ипостась. Правда, для этого пришлось извести почти всю мазь, что у меня была. Но к тому моменту я настолько отвратительно себя чувствовала, что готова была поделиться даже своей кровью, лишь бы избавиться от чувства голода, высасывающего из меня волю.

За ветки деревьев цепляются клочья тумана, путаются в камышах. От воды несет промозглостью и тиной. Эона стучит зубами, пытаясь согреться возле разожженного нами хиленького костерка. Илиш неохотно усаживается неподалеку, вцепившись когтями в землю. Я откупориваю банку и от души оттуда зачерпываю. Жирная мазь пахнет так вкусно, что хочется слизать ее с пальцев. Борясь с искушением, я подношу руку к затылку горгона. Змеи так резко отшатываются в сторону, что голова Верьяна дергается, а когти зарываются еще глубже в почву.

Date: 2015-09-02; view: 240; Нарушение авторских прав