ГЛАВА 1. Посвящается Тони и Петре О'Брайен, Кире, Лаэму и Бренне

Дуглас Престон

Влияние

Дуглас Престон

ВЛИЯНИЕ

Посвящается Тони и Петре О'Брайен, Кире, Лаэму и Бренне

Автор признателен Линколну Чайлду, Эрику Симоноффу, Бобу Глизону, Тому Доэрти, Мэтью Снайдеру, Бобби Ротенбергу, Клаудии Рюльке, Джону Каучу, Силин Престон и Айзеку Престону за их неоценимую помощь.

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

Апрель

Надо не только проскользнуть внутрь с черного хода, но еще и исхитриться без единого звука пробраться с коробкой наверх. Дому было лет двести, и на любой шаг он с готовностью откликался многоголосием болезненных стонов и скрипов. Притворив заднюю дверь, Эбби Стро прокралась на цыпочках по ковровой дорожке к лестнице. Она слышала, как отец копошился на кухне; из радиоприемника тихо доносилась трансляция матча с участием «Ред сокс».[1]

Обхватив коробку, она поставила ногу на первую ступеньку. Перенесла вес на вторую. Еще на одну. Четвертую следовало пропустить: она скрипела как резаная. Ступила на пятую, шестую, седьмую… Казалось, она уже в безопасности, но очередная ступенька издала треск, похожий на выстрел с последующим предсмертным завыванием.

«Проклятие!»

– Что за коробка, Эбби?

Все еще в оранжевых резиновых сапогах и клетчатой рубахе, измазанной соляркой и наживкой для лобстеров, отец стоял в дверях кухни; глаза на обветренном лице подозрительно прищурены.

– Телескоп.

– Телескоп? И почем же?

– Я купила его на собственные деньги.

– Замечательно, – глухо отозвался он; в голосе слышалось напряжение. – Если не собираешься возвращаться в колледж и хочешь на всю жизнь остаться официанткой, можешь разбазаривать свои деньги на телескопы.

– А вдруг я мечтаю стать астрономом?

– Тебе известно, во что мне обошлась твоя учеба?

Повернувшись, она продолжила подниматься по лестнице.

– Ты же говоришь об этом по пять раз на дню.

– Ну и когда ты намерена взяться за ум?

Она хлопнула дверью и остановилась посреди своей крохотной спальни, тяжело дыша. Стряхнув с покрывала мягкие игрушки, положила на кровать коробку и плюхнулась рядом. И как ее угораздило быть удочеренной белыми из штата Мэн – самого «белого» штата, да еще и оказаться в городе, где живут одни белые? Ну неужели в округе не нашлось ни одного захудалого чернокожего клерка или менеджера, желавшего обзавестись приемными детьми? «И откуда же ты взялась такая?» – частенько спрашивали ее, словно она вдруг перенеслась сюда из какого‑нибудь Гарлема, а то и из Кении.

Она оглядела коробку. Затем вытащила телефон, набрала номер и прошептала:

– Джекки? Встретимся в девять на причале. У меня сюрприз.

Через пятнадцать минут, бережно прижимая к себе телескоп, Эбби приоткрыла дверь спальни и прислушалась. Отец топтался на кухне, домывая оставленную ею с утра грязную посуду. Радиотрансляция игры продолжалась – из динамика уже чуть громче раздавался мерзкий каркающий голос Дэйва Гаучера. Судя по периодическим чертыханиям отца, «Сокс», видимо, играли против «Янкиз». Отлично – он отвлечен. Она прокралась вниз по лестнице, опасливо ступая по старым скрипучим доскам, прошмыгнула мимо открытой кухонной двери и уже через мгновение оказалась на улице.

Удерживая на плече трипод, она шустро миновала заведение под названием «Анкор инн» и направилась к городскому причалу. Залив выглядел тихим, точно пруд. Черная гладь воды уходила к расплывчатым очертаниям Лаудз‑Айленда. Выровненные приливом суда казались чередой белеющих призраков. То и дело мигал напоминающий перечницу бакен – указатель ведущего в узкую гавань пролива. А над всем этим простиралось ярко мерцающее небо.

Она пересекла стоянку и, пройдя мимо промыслового кооператива, вышла на причал. Во влажном ночном воздухе витал крепкий запах селедочной приманки и водорослей, исходивший от кучи старых ловушек для лобстеров на краю пирса. Сама кафешка еще не открылась к летнему сезону, и перевернутые уличные столики были пристегнуты к ограждению. Позади на горе светился огнями город с торчавшим шпилем методистской церкви – черная пика на фоне Млечного Пути.

– Эй! – Из сумеречной тени показалась Джекки; красный огонек ее «косячка» подпрыгивал в темноте. – Что это такое?

– Телескоп. – Взяв у Джекки «косячок», Эбби глубоко затянулась, потрескивая тлеющей сигаретой. Она выдохнула дым и вернула «косячок».

– Телескоп? – переспросила Джекки. – Зачем?

– А чем тут еще заниматься, кроме как на звезды глядеть?

Джекки хмыкнула.

– И во что он тебе обошелся?

– Семьсот баксов. Достала его через «ибэй»[2]– «селестроновский»[3]шестидюймовый «Кассегрен», автонаведение, камера и все прочее.

Последовал тихий присвист.

– Должно быть, тебе перепадают солидные чаевые.

– Меня там любят. Больше получала бы, лишь работая ртом, да и то вряд ли.

Хихикнув, Джекки закашлялась дымом. Она протянула «косячок» Эбби, и та вновь глубоко затянулась.

– Рэнди выходит, – понизила голос Джекки.

– Господи… ну вот пусть и плавает себе за буйками.

Джекки хмыкнула.

– Какая ночь! – воскликнула Эбби, глядя на звездный купол. – Давай‑ка пофотографируем.

– В темноте, что ли?

Покосившись на приятельницу – не шутит ли она, – Эбби не углядела и тени улыбки. И ее вдруг охватило теплое чувство к своей чуть бестолковой, но милой подруге.

– Ты не поверишь, – сказала Эбби, – но телескопы лучше работают в темноте.

– Ну да. Это я какую‑то чушь сморозила. – Джекки постучала себя по голове. – Кто там?

Они дошли до конца пирса. Эбби установила штатив, убедившись, что тот надежно стоит на дощатом настиле. Найдя низко висевший на небе Орион, она повернула телескоп в том направлении и, пользуясь механизмом компьютерного наведения, задала определенное местонахождение. Под тихое жужжание шестеренок телескоп, развернувшись, нацелился на пятнышко у основания Меча Ориона.

– На что будем смотреть?

– На Туманность Андромеды.

Эбби заглянула в окуляр, и перед ней словно распахнулась Галактика – мириады сияющих звезд. От сознания собственной незначительности на фоне открывшейся необъятности у нее перехватило горло.

– Дай‑ка. – Джекки откинула назад длинные непослушные волосы.

Эбби молча отошла, уступив ей место. Джекки припала к телескопу.

– А далеко это от нас?

– Два миллиона двести пятьдесят тысяч световых лет.

Посмотрев некоторое время молча, Джекки выпрямилась.

– И ты думаешь, там есть жизнь?

– Конечно.

Эбби подрегулировала телескоп, увеличивая поле зрения, чтобы охватить весь Меч Ориона. Андромеда съежилась до размеров гриба‑дождевика. Нажав на спусковой тросик, она услышала легкий щелчок раскрывшегося затвора объектива. Понадобится двадцатиминутная выдержка.

Долетевшее с океана легкое дуновение брякнуло снастями рыбацкой лодки, на что, словно в унисон, тут же откликнулись стоявшие в гавани суда. Будто первое предвестие бури, несмотря на царивший мертвый штиль. Где‑то у воды раздался крик невидимой гагары, и на него издалека ответила другая.

– Надо еще по одной. – Джекки скрутила новый «косячок» и, лизнув, зажала губами. Огонек зажигалки осветил ее лицо – бледную веснушчатую кожу, зеленые ирландские глаза и черные волосы.

Поначалу Эбби увидела лишь неожиданно вспыхнувший свет – он появился из‑за церкви. В гавани на мгновение стало светло как днем. Абсолютно бесшумно, точно призрак, свет чиркнул по небу; затем раздался сотрясший причал глухой удар, за ним рокот, похожий на рев доменной печи, и, сверкнув над океаном, «нечто» скрылось за Лаудз‑Айлендом. Заключительная вспышка сопровождалась раскатистой канонадой, с грохотом удалявшейся, чтобы окончательно смолкнуть где‑то за океаном.

Город позади взорвался истеричным собачьим лаем.

– Что за хрень? – вырвалось у Джекки.

Эбби увидела, как горожане высыпали из домов на улицы.

– Выкинь «дурь», – шепнула она.

Возбужденно переговариваясь, люди повалили на ведущую с горы дорогу. Поблескивая карманными фонариками и указывая на небо, все спускались к пирсам. Со времен войны 1812 года, когда шальное пушечное ядро пробило крышу конгрегационалистской церкви, это становилось величайшим событием в Раунд‑Понде,[4]штат Мэн.

Эбби вдруг вспомнила про свой телескоп. Затвор объектива был все еще открыт, и он продолжал снимать. Нащупав спусковой тросик, она дрожащей рукой нажала на кнопку. Через мгновение на маленьком жидкокристаллическом экране телескопа появилось изображение.

– Ничего себе! – «Нечто» пересекло картинку ослепительно белой молнией на фоне мириады звезд.

– Весь снимок испорчен, – заглядывая ей через плечо, констатировала Джекки.

– Шутишь?! Да ему теперь цены нет!