править]Торговля

Торговые отношения зарубинецких племён были установлены преимущественно с северопричерноморскими античными колониями, а также с соседними племенами. Торговля носила меновой характер, хотя в античных центрах издавна существовало денежное обращение. Южный торговый путь шёл по Днепру, где оканчивался транзитными пунктами Малой Скифии. На территории позднескифских нижнеднепровских поселений и могильников фиксируется зарубинецкая чернолощёная керамика, что свидетельствует о прибывании зарубинецких торговцев. С севера на юг шли зарубинецкие товары — меха, шкуры, скот, мёд и воск, которые обменивали на вино и масло в амфорах, а также на продукты ремесленного производства. Тесные торговые отношения были установлены зарубинецкими племенами и с латенским миром. Латенский импорт представлен преимущественно фибулами, главным образом проволочными среднелатенского типа. На зарубинецких памятниках обнаружены также латенские кольца с шишечками, подвески-амулеты, перстни, шпоры, детали поясного набора, бронзовые сосуды, ситулы^[23][29][30].

В Историческом отделе Смоленского государственного музея-заповедника событием 2011 года стала прекрасная экспозиция, которая включает в себя археологические памятники, раскрывающие историю Смоленской земли от первых стоянок человека до формирования культуры «смоленских длинных курганов». Большая часть представленных экспонатов, особенно относящихся к раннему железному веку, найдена в ходе археологических раскопок, проводимых Е.А. Шмидтом.

Активная жизнь людей на Смоленской земле, по берегам великих рек – Днепра, Двины и Волги – оставила здесь множество археологических памятников. Самыми значимыми из них были и остаются развалины храмов домонгольского времени в Смоленске и захоронения в виде курганов в разных частях обширной территории. Древние памятники Смоленской земли удивляли путешественников еще в стародавние времена. В 1576 году посол австрийского императора Максимилиана принц Даниил фон Бахау первым описал смоленские курганы. В 1593 году эти курганы заинтересовали другого австрийского посла Николая Варковичи, следовавшего в Москву.

Первые раскопки смоленских курганов были начаты в 1872 году лепельским помещиком Витеб­ской губернии М.Ф. Кусцинским по совету его однокашника по университету графа А.С. Уварова на средства Московского археологического общества [Алексеев Л.В. Смоленская земля в IX - XIII веках. – М. «Наука», 1980. С. 8]. До гнездовских курганов очередь дошла в 1874 году, но вскоре по неизвестным причинам работы были прекращены. Первым по-настоящему серьезным и систематичным исследователем гнездовских курганов следует считать известного московского археолога В.И. Сизова, основной вывод которого, хоть и оспаривался какое-то время, но оказался верным: Гнездово – первоначальный Смоленск.

В 20-е годы прошлого столетия в Смоленске развернулась деятельность талантливого археолога А.В. Лявданского. По результатам его исследований были написаны две работы, в которых впервые появились карты края и классификация городищ. А.В. Лявданский установил, что древнейшим населением железного века в Смоленской земле были восточные балты, оставившие городища «штрихованной керамики» на западе, а на остальной территории – так называемую культуру городищ Днепро-Двинского типа. В дальнейшем городища железного века П.Н. Третьяковым и Е.А. Шмидтом были расчленены на несколько локальных групп. В конце 70-х годов Е.А. Шмидт составил подробную карту памятников этого времени в Смоленской земле.

О профессоре Евгении Альфредовиче Шмидте хотелось бы сказать особо. Недавно этому выдающемуся ученому с мировым именем исполнилось 90 лет (родился 6 декабря 1920 года в г. Рудня). Е.А. Шмидт – крупнейший специалист по истории и археологии Верхнего Поднепровья и По­двинья (железный век, славянская и древнерусская археология, торговые и культурные связи с соседними землями). Пользуясь случаем, хочу со страниц журнала обратиться к депутатам Смоленского городского совета рассмотреть вопрос о присвоении звания «Почетный гражданин г. Смоленска» профессору СмолГУ Евгению Альфредовичу Шмидту за выдающийся вклад в науку и популяризацию исторической роли Смоленской земли в развитии европейской цивилизации.

С именем еще одного нашего земляка, уроженца Сычевки (20.VIII. 1918 – 3.VI.1994), выдающегося историка и археолога, профессора кафедры археологии МГУ Даниила Антоновича Авдусина связаны археологические исследования в Смоленске и окрестностях. Д.А. Авдусин в конце 40-х годов приступил к систематическому изучению гнездовских курганов. В 1949 году он начал раскопки гнездовских курганов, а в 1951 – культурных отложений Смоленска. Более двух десятков лет Д.А. Авдусин раскапывал в Смоленске. Работы велись на Соборной горе и главным образом на береговом Подоле (Подол – часть древнерусского города, расположенная у подножья холма, как правило, вдоль реки). Смоленский Подол «проходил» по нынешней улице Соболева, где велись основные раскопки, от нее на запад вдоль Днепра, до Смядыни. Здесь в XI – XII веках жили ремесленники, шла торговля, располагались речные пристани.

На улице Соболева, в раскопе VIII века и был найден удивительный крест с высокорельефным изображением Христа, которому и посвящена эта статья. Литое металлическое распятие размером 4*6 см (высота мачты – прямая длина центральной оси креста – 6 см, ширина мачты – 1,2 см, ширина перекладины – 4 см, ширина лопастей – 1,2 см) имеет конусообразное основание, которое использовалось для его крепления, рис. 1. Именно эта деталь не оставляет сомнений в том, что крест служил навершием (верхней частью) какого-то церковного атрибута. Основание одновременно символизирует Голгофу, что усиливает изображение распятия и придает ему библейскую завершенность. Впервые изображение этого креста было опубликовано в книге автора статьи «История развития хозяйства Смоленской области» в 2008 году.

В результате исследования, проведенного Московской археологической экспедицией, крест был отнесен к XI или XII веку, что сделало его поистине уникальным. Но его уникальность определяется не только тем, что на сегодня это – единственный экземпляр креста-навершия, найденный в раскопах Смоленска, но и своеобразием своих элементов. В гнездовском раскопе был найден крест, отнесенный предположительно к X веку, но это был крест-энколпион (нагрудный крест-реликварий). Кресты-энколпионы появились на Руси до официального принятия христианства. В Старой Ладоге на Варяжской улице в культурном слое 900 – 924 годов был обнаружен крест-энколпион, в котором сохранились реликвии, вложенные примерно 1100 лет назад и привезенные на Русь из Балкано-Дунайского региона [Старографический сборник. Книга III: Крест как личная святыня. Сб. статей/Сост., научн. ред. С.В. Гнутова. М.: Изд-во Московской Патриархии; Изд-во «Древнехранилище», 2005. С. 140]. С Балкано-Дунайскими землями связана и модель меднолитого энколпиона, найденного на Троицком раскопе Великого Новгорода (конец XI века).

Раннее появление на Руси энколпионов из Балкано-Дунайских земель хорошо согласуется с активной политикой первых русских князей в этом регионе, вовлекшей в связи с византийским миром значительную часть древнерусского общества, включая выходцев из Скандинавии, состоявших в княжеских дружинах [Там же, с. 141].

Форма древнерусских энколпионов отличается от византийской, прежде всего, прямыми углами средокрестия. В XVIII веке энколпионы с ящичками внутри выходят из употребления и заменяются для епископов крестами меньшей величины, сделанными из металла или финифти, без пустоты или вложений внутри. В России ношение таких крестов с 1741 года было введено архимандритам, состоявшим в составе Синода, а с 1742 года, по примеру монастырей киевской епархии (где наперсные кресты издавна носились всеми архимандритами) - всем архимандритам, в отличие от игуменов, что сохраняется и по настоящее время.

В новообращенной Руси все создавалось заново – форма креста, композиция, иконография и состав изображения. Считается, что в отборе иконографического типа Распятия для древнерусских крестов, в частности энколпионов, скорее всего, следовали лучшим константинопольским образцам. К примеру, для Византии традиционна и наиболее часто и широко употребляема форма так называемого «греческого креста» с равновеликими лопастями. Этот крест также считается и древнейшим «русским крестом», так как согласно церковному преданию святой князь Владимир вывез из Корсуни, где крестился, именно такой крест и установил его на берегу Днепра в Киеве. Подобный четвероконечный крест сохранился в Киевском Софийском соборе, высеченный на мраморной доске гробницы князя Ярослава, сына святого Владимира Равноапо­стольного.

С другой стороны отмечены и некоторые особенности древнерусских крестов X - XI веков, в частности энколпионов. Характерной чертой древнерусских крестов является изображение Христа в композиции Распятия препоясанным. В византийском искусстве такое изображение появилось рано, но в указанный период преобладало изображение Христа в колобии (колобия - туника, не имевшая рукавов). А вот Балкано-Дунайский вариант рельефных Распятий основного иконографического типа в X - XI веках изображает Христа перепоясанным, также как и на рассматриваемом смоленском кресте.

В отличие от традиционных византийских крестов смоленский крест имеет удлиненную нижнюю вертикальную лопасть, что приближает его к крестам так называемого латинского типа. Латинский крест - наиболее распространенный христианский религиозный символ в западном мире. По традиции считается, что именно с такого по форме креста был снят Христос, отсюда его название - крест Распятия; другие его названия - крест Запада, крест Жизни, крест Страдания.

Изображение распятого Иисуса на смоленском кресте выполнено в индивидуальной художественной манере, но сравнительно грубо. Достаточно детально проработана голова, над которой изображен крест. Набедренная повязка имеет вертикальные складки, что делает ее в целом похожей на египетское одеяние мужчин – схенти. В Древнем царстве схенти, различной длины и различным образом драпированная, была основной одеждой мужчин. Если принимать во внимание только изображение Христа, то можно предположить, что крест «прибыл» в Смоленск из Балкано-Дунайских земель или был отлит на месте по оттиску с хорошего привозного образца, но с некоторой переработкой.

Но есть два элемента Распятия, которые делают его непохожим ни на один известный памятник: две изогнутые детали (отроги) с закругленными краями, исходящие из-под креста и имеющие по всей длине характерные насечки. Форма окончаний, изгиб, насечки – все указывает на то, что перед нами две змеи, аспида. Но прежде чем сделать окончательный вывод о том, что изображают эти элементы, попробуем определить, какой церковный атрибут украшал смоленский крест.

Пожалуй, трем церковным атрибутам наш крест мог служить навершием. Во-первых, он мог быть запрестольным крестом, рис. 2, во-вторых, мог устанавливаться на дарохранительнице, рис. 3, в-третьих, мог служить навершием посоха, рис. 4. На рис. 5 представлено навершие посоха Святого Авраамия Ростовского. В 1551 году царь Иоанн Грозный, перед походом на Казань, обходил святые места. В Богоявленском монастыре ему показали тот жезл, которым преподобный Авраамий сокрушил идола Велеса. Посох царь взял с собой в поход, а крест оставил в обители. Возвратившись после покорения Казанского ханства, Иоанн Грозный приказал построить в Авраамиевой обители новый каменный храм в честь Богоявления с четырьмя приделами и прислал туда книги и иконы.

Посох (жезл), воплощает идею странничества, проповедничества и является символом пастырства, мудрого руководства и власти. При интронизации Патриарха Кирилла была соблюдена древняя традиция использования на церемонии посоха XIV века, принадлежавшего митрополиту Московскому Петру, который впоследствии вручался при интронизации всем Предстоятелям Русской Православной Церкви как символ преемства первосвятительского служения. По преданию, посох был вручен митрополиту Петру Константинопольским патриархом Афанасием в 1308 году «при поставлении его в митрополиты Русские».

Посох - знак церковной власти архиерея и управляющего монастырем архимандрита или игумена. Различаются богослужебные - торжественные и богато украшенные посохи, и внебогослужебные - более простые. На рис. 6 в руках Патриарха Кирилла посох, увенчанный 6-ти конечным крестом. Навершие богослужебного посоха увенчивается 6-ти или 4-х конечным крестом, сама форма навершия бывает двух видов: 1) древняя форма, восходящая к VI веку, в виде перевернутого якоря; 2) форма, распространившаяся в XVI - ХVII веках - в виде двух змей, извивающихся кверху. Отличительной особенностью русских посохов является сулок - двойной платок у навершия, предохраняющий руку от мороза. В музее можно видеть богослужебное убранство архиерея, в руке которого посох с навершием в виде креста и двух змей, извивающихся кверху.

Змеевидную рукоять в виде двух изогнутых змей, обращенных друг к другу, фланкирующих находящийся между ними крест, русский посох получил во время церковной реформы Святейшего Патриарха Никона в середине XVII столетия [Там же, с. 315]. До реформы патриарха Никона навершия русских архиерейских посохов за некоторыми исключениями не имели каких-либо украшений, но традиционно представляли собою два отрога, выгнутых книзу. Предположительно посох с рукоятью, украшенной головами змей, появился на Руси как копия греческого архиерейского посоха конца XVI - начала XVII века, однако его символический смысл до конца остается невыясненным.

В восточно-христианском искусстве, в частности в резьбе по дереву, в первой половине XVII века получил распространение сюжет антагонизма двух змей, аспидов или драконов. Подобные мотивы встречаются на капителях колонн, богослужебных предметах, церковной утвари и даже на литургических сосудах. В резном деревянном иконостасе монастыря святой Екатерины на Синае, относящемся также к XVII веку, два змея устремлены к кресту, фланкируя его (от франц. flanquer - фланкировать, обстреливать во фланг). Почти в это же время змеи появились и на резных афонских кре­стах, разместившись в верхней части рукояти у основания креста.

По мнению исследователей древнерусского креста, две змеи на нем, обращенные друг к другу, говорят о противостоянии добра и зла, борьбе Христа и антихриста. Крест, венчающий композицию, расположен между двумя змеями, символизируя разделение мира. Типологически архиерейский посох со змеями реализует пример древнего мотива предстояния двух стражей мировому древу, особенно распространенного в Древнем Междуречье и перенесенного в другие районы античного мира. Мотив антагонизма двух змей известен и в Ветхом Завете. В книге Есфири описывается сон Мардохея, в котором «два змия велика произыдоста готова оба между собою братися» (Есф.1), что обозначало противостояние двух приближенных царя Артаксеркса I, Амана и Мардохея, или двух противостоящих сил, на которые опирается монаршая власть, обозначенная в этой же книге как золотой жезл Артаксеркса (Есф.2).

По всем признакам смоленское навершие - навершие посоха, а его два отрога явно изображают двух змей. Это видно по характерным изгибам, змеиным головам на концах, насечкам, изображающим рисунок на змеиной коже. Но в отличие от традиции на смоленском навершии змеи не фланкируют крест и устремлены не к кресту, а от него. Есть ли этому какое-то объяснение- Можно только предположить, что автор этого навершия изобразил Крест - Древо Жизни, которое не фланкируется, а охраняется двумя стражами-антагонистами.

Если принять за аксиому, что змеи появились в композиции наверший в конце XVI - начале XVII века, то датировка смоленского навершия оказалась неверной. Что могло послужить побудительной основой для того, чтобы отнести смоленское навершие к XI или XII веку? По-видимому, прежде всего, было принято во внимание время крещения Смоленска и появление первых священнослужителей. При этом, если наш крест служил навершием посоха, то его владелец должен был иметь сан не ниже епископа.

По преданию Смоленск крестился в 1013 году. В 1101 году князь Владимир Мономах заложил первый каменный храм – будущий Успенский собор. Достраивал собор, по-видимому, князь Ростислав Мстиславович (княжил с 1128 по 1160 год). Впервые Ростислав поставил вопрос о смоленской епископии, и она была учреждена в 1136 году. Первым смоленским епископом был Игнатий с 1137 по 1168 год [Мурзакевич Н.А. История города Смоленска. - Смоленск, 2008. С. 29]. В летописи отмечено, что освещение Успенского собора состоялось в 1150 году. Собор к тому времени уже функционировал, и освящение было вторичным, возможно, связанным с завершением нового этапа строительства. Это подтве­рж­дается и археологическими находками: в траншеях вдоль современного храма были найдены плинфы, которые делятся на две группы - одни из них принадлежит времени строительства Мономаха, другая – достройке Ростислава.

Таким образом, крест-навершие архиерейского посоха, подобный смоленскому, мог появиться в Смоленске не раньше 1137 года, т.е. уже не XI век. С другой стороны наличие змей в композиции навершия относит его к периоду не ранее XVI века. И все же окончательный вывод сделать трудно, т.к., во-первых, изображение Христа в композиции Распятия имеет определенное сходство с изображениями на балкано-дунайских энколпионах X - XI веков, во-вторых, положение змей не типично для подобных наверший конца XVI - начала XVII века. По-видимому, не обойтись без физических методов исследования, в частности, рентгеноспектрального анализа. В любом случае уникальный смоленский крест-навершие должен подвергнуться ставрографическому анализу и войти в соответствующие каталоги уникальных археологических находок.