Моя вечеринка частей: ранняя терапия диссоциированного состояния

Байрон Льюис

Стоял прекрасный весенний день 1974 года. И хотя дорога из моего дома в Лос-Гатосе вела в Санта-Круз по живописному шоссе № 17, вьющемуся среди грандиозных лесов красного дерева в горах Санта-Круза вверх к расползающемуся кампусу совсем нового филиала Университета Калифорнии в Санта-Крузе, а затем дальше, среди секвой и холмистых лугов, к студенческому общежитию, я был настолько закрыт, что не замечал всех этих красот. Я приехал навестить своего друга, Лесли Кэмерон, которая хотела познакомить меня с очень интересной и сильной личностью – Фрэнком Пьюселиком.1

Незадолго до этого мы вместе с женой участвовали в одной из гештальт-групп Ричарда Бендлера по семейной терапии. Лесли очень помогла моей жене и мне (в старших классах школы я был ее лучшим другом). Нам было разрешено бесплатно посетить семинар из восьми сессий в качестве «идентифицированной пары», на которой Ричард демонстрировал свое гештальт мастерство перед другими студентами. И хотя по всем внешним признакам его работа сотворила чудеса в восстановлении наших пошатнувшихся отношений, Лесли видела меня насквозь и пригласила к себе в университетскую квартиру, чтобы поработать только со мной, отдельно от жены.

С помощью методики, которой я сам научился позже, сочетавшей в себе элементы гештальт-техники работы со стулом, транса и психолингвистики, Фрэнк и Лесли провели меня через уникальное переживание, изменившее мою жизнь.

Я смутно помню, как Лесли что-то говорила мне на ухо, а Фрэнк вел меня сквозь фантазию, в которой я распознавал различные «части» и «ресурсы» внутри себя. К концу вечера внутреннее коловращение образов и чувств завершилось тем, что я не спеша «смял» эти образы, мысли и чувства между ладонями, а затем поместил их обратно внутрь себя, но уже как сильную и конгруэнтно организованную личность. Этот момент до сих пор стоит у меня перед глазами, когда я пишу эти строки; сначала было ощущение удара молнией, а затем наступила внезапная ясность мысли и эмоций, которую я никогда не испытывал ранее.

Когда я снова открыл глаза, Фрэнк предложил мне вернуться из своих фантазий и рассказать о том, что я осознавал в тот момент. Это было очень мощное чувство! Я до сих пор помню тепло золотистого солнечного света на моем лице, луга, сбегающие вниз к Санта-Крузу, щебетание птиц, насыщенный запах сосен и самое глубокое ощущение внутреннего мира за многие-многие годы.

Благодаря тому дню я вернулся в Университет Калифорнии в Санта-Крузе. Мой теперь уже бывший тесть как-то сказал мне во время обеда в его доме, когда я сообщил семье жены о своем намерении учиться в университете: «Да, но ты должен быть действительно умным, чтобы поступить туда!» Я поступил и получил степень бакалавра по психологии, которая включала и два последовательных специальных курса под руководством профессора Джона Гриндера. Но не стоит опережать события.

Вскоре после того дня я уехал из Лос-Гатоса, провел год в Сан-Диего, городе моего детства, и проучился еще один год в университете Сан-Диего, прежде чем решился вернуться в Санта-Круз и подать документы в Университет Калифорнии. Конечно, за год моего отсутствия внутренним ядром основателей НЛП была проделана огромная плодотворная творческая работа. И хотя я не являлся частью этой группы, после возвращения я, несомненно, извлек для себя огромную пользу из этой работы. И именно в то время, когда я учился в Санта-Крузе, я встретил женщину, которая до сих пор является моей женой. Это были волнующие времена, поскольку я все больше и больше погружался в работу «позднего второго поколения» НЛПеров.