Философия Владимира Соловьева

Вл. Соловьев (1853–1900) – крупнейшая фигура русской философии, публицистики и поэзии второй половины XIX в. Большое духовное беспокойство заставляло его болезненно чувствовать шаткость и обреченность старого мира. Он предчувствовал наступление мировых событий катастрофического характера, и это предчувствие было у него настолько глубоко и не выразимо обычным прозаическим языком, что он, в конце концов, заговорил в пророческих тонах и стал изображать наступление конца истории в духе чистейшей мифологии.

Положительная философия Вл. Соловьёва исходит из примата нравственного начала и складывается из трёх составных частей – учения о нравственности, учения о красоте и учения о знании. Первая часть системы была изложена в главном труде – «Оправдание добра». Соловьев считает несостоятельным подчинение нравственной философии отвлеченным принципам любого порядка, будь то религиозным или спекулятивно-теоретическим. У этики свой специфический предмет исследования, главное в котором составляют переживания человека. Самоочевидность переживания должна заменить здесь исходную идею Декарта о самоочевидности мышления: «Я стыжусь, следовательно, существую». Чувство стыда отличает человека от животного. Стыд, жалость, благоговение – из этих трёх основных переживаний выводит Соловьёв все богатство духовной жизни человека.

Стыд удерживает человека от неумеренных чувственных наслаждений. Но на одном стыде нравственность не построишь. Стыд делает человека аскетом, однако аскетизм в основе своей ложен. Мы не стыдимся своей материальности, хотя и стремимся подчинить телесное, животное начало нашей жизни духовному.

Поэтому жалость и милосердие – обязательное дополнение к стыдливости. Но на одном альтруизме[3] опять-таки нравственности не построишь. Развратник, обжора и пьяница может быть добрым и сострадательным, однако моральной личностью такого человека назвать нельзя. Стыд – обязательный регулятор человеческого поведения.

Третий стимул нравственного образа жизни – уверенность в разумном смысле своего существования. Моральный человек задается вопросом, зачем я живу, и отвечает на него: чтобы творить добро. А творить добро я могу только в том случае, если верю в его значение, в его обязательность, в его величие, т.е. испытываю благоговение перед добром. Соловьёв называет это благоговение религиозным чувством, но сам же и показывает, что оно может носить вполне светский характер: благоговеть можно перед предками, перед народом, семьей, обществом и т.д.

Соловьёв убедительно показывает процесс развертывания этического сознания и выделяет три необходимые части любого морального поведения: 1) сознание собственного морального несовершенства; 2) наличие объективно данного совершенства; 3) моё стремление приблизиться к совершенству, преодолеть свое несовершенство. Вторую позицию Соловьёв называет богом, вечно сущим, высшим добром. Дело не в наименовании. Важно понять, что без признания морального абсолюта никакие нравственные императивы не работают и приобретают релятивный характер.

Соловьёв не отрицает социальных основ морали. На первых порах развития морального сознания нужны внешние запреты и нормы. Их даёт право. Право – низший предел, определённый минимум нравственности. Нравственность не может ограничиваться жизнью отдельного человека, потому что жизнь человека протекает в обществе. Соловьёв называет три социальные ячейки, в которых проявляется моральность индивида, – семья, народ, человечество.

Право – минимум нравственности. Максимум нравственности и полнота ее реализации – любовь.

«Любовь, – писал Соловьев, – есть самоотрицание существа, утверждение им другого, и этим самоотрицанием осуществляется его высшее самоутверждение. Отсутствие самоотрицания, или любви, то есть эгоизм, не есть действительное самоутверждение существа,– это есть только бесплодное, неудовлетворимое стремление или усилие к самоутверждению, вследствие чего эгоизм и есть источник всех страданий; действительное же самоутверждение достигается только в самоотрицании, так что оба эти определения суть необходимо противоположные себя самих».

Соловьев определяет любовь как «влечение одушевлённого существа к другому для соединения с ним и взаимного восполнения жизни». Из обоюдности отношений он выводит три типа любви.

Во-первых, любовь, которая больше даёт, нежели получает или нисходящая любовь. Это родительская любовь, она основана на жалости и сострадании, включает в себя заботу сильных о слабых, старших о младших; перерастая родственные отношения, она превращается в любовь к отечеству.

Во-вторых, любовь, которая больше получает, нежели даёт или восходящая. Это любовь детей к родителям, она покоится на чувстве благодарности и благоговения; за пределами семьи она рождает представление о духовных ценностях.

В-третьих, когда то и другое уравновешено. Полнота взаимности достигается в половой любви; жалость и благоговение, в соединении с чувством стыда, создают эмоциональную основу этого третьего вида любви. По словам Соловьёва, половая любовь создаёт расцвет индивидуальной жизни. Как ни парадоксально, но эгоизм несёт гибель личностному началу. Утверждая, по-видимости, свою персону, эгоизм на самом деле губит её, выдвигая на первый план животное или житейское начало в ущерб духовному.

Смысл любви – создание нового человека. Это следует понимать и в переносном смысле – как рождение нового духовного облика у человека, и в прямом – как продолжение человеческого рода.

Любовь для Соловьёва – не только субъективное переживание, но активное вторжение в жизнь. Как дар речи состоит не в говорении самом по себе, а в передаче через слово мысли, так истинное назначение любви не в простом испытании чувства, а в том, что благодаря этому в любви преображается социальная и природная среда.

Философия Соловьева – философия всеединства. Принцип всеединства распространяется мыслителем на все сфера метафизики – онтологию, теорию познания, этику, эстетику, историософию. Единство всего означает в религиозной философии Соловьева прежде всего связь Бога с миром, божественного и человеческого бытия. Всеединство Соловьева – не пантеизм. Бог как абсолютный субъект бытия, являясь творцом и «вседержателем мира», «нераздельно» связан с собственным творением, но никогда полностью не совпадает и не сливается с ним.

Соловьев выделяет три основных вида познания: опытное (наука), разумное (философия) и мистическое (религия). Основная задача познания – перемещение центра человеческого бытия из его природы в абсолютный трансцендентный мир, то есть внутреннее соединение с истинно сущим. При этом особая роль отводится мистическому опыту. Однако опыт веры всегда должен дополняться критическим философским разумом: «Мы называем философским умом такой, который не удовлетворяется хотя бы самою твердою, но безотчетною уверенностью в истине, а принимает лишь истину удостоверенную, ответившую на все запросы мышления»[4].