Глава 12. – Я думала, ты родом отсюда, из Сиэтла, – говорю я

– Я думала, ты родом отсюда, из Сиэтла, – говорю я. В голове – полный сумбур. Какое отношение это имеет к Джеку?

Кристиан убирает руку с лица, протягивает ее назад и хватает одну из подушек. Кладет себе под голову, откидывается на спину и смотрит на меня настороженно. Через минуту качает головой.

– Нет. Нас с Элиотом усыновили в Детройте. Мы переехали сюда вскоре после моего усыновления. Грейс хотела жить на Западном побережье, подальше от востока с его стремительной урбанизацией. Она получила работу в Северо-западной больнице. Я плохо помню то время. Миа удочерили уже здесь.

– Так Джек из Детройта?

– Да.

Ой…

– А откуда ты знаешь?

– Я изучил его анкетные данные, когда ты пошла работать на него.

Кто бы сомневался.

– Значит, у тебя и на него есть досье? – усмехаюсь я. – Этакая папочка…

Кристиан кривит рот, скрывая улыбку.

– Думаю, она светло-голубая. – Он продолжает теребить мои волосы. Мне приятно и комфортно.

– И что же в этой папке?

Кристиан моргает. Протягивает руку, чтобы погладить меня по щеке.

– Ты действительно хочешь знать?

– Неужели все настолько плохо?

Он пожимает плечами.

– Бывало и похуже, – шепчет он.

Нет! Неужели он имеет в виду себя? Перед глазами – маленький Кристиан, грязный, напуганный и потерянный. Я обнимаю его, прижимаюсь крепче, натягиваю на него простыню и ложусь щекой ему на грудь.

– Что? – спрашивает он, озадаченный моей реакцией.

– Ничего.

– Нет уж. Давай признавайся, в чем дело?

Я поднимаю глаза, оцениваю его встревоженное выражение и, вновь прильнув щекой к груди, решаю рассказать.

– Иногда я представляю тебя ребенком… до того, как ты стал жить с Греями.

Кристиан застывает.

– Я говорил не о себе. Я не хочу твоей жалости, Анастейша. С тем периодом моей жизни давно покончено.

– Это не жалость, – потрясенно шепчу я. – Это сочувствие и сожаление – сожаление о том, что кто-то способен сделать такое с ребенком. – Я перевожу дух: живот как будто перекручивает, слезы вновь подступают к глазам. – С тем периодом твоей жизни не покончено, Кристиан, как ты можешь так говорить? Ты каждый день живешь со своим прошлым. Ты же сам мне сказал: пятьдесят оттенков, помнишь? – Мой голос едва слышен.

Кристиан фыркает и свободной рукой гладит меня по волосам, но молчит, и напряжение остается при нем.

– Я знаю, что именно поэтому ты испытываешь потребность контролировать меня. Чтобы со мной ничего не случилось.

– И, однако же, ты предпочитаешь бунтовать, – озадаченно ворчит он, продолжая гладить меня по голове.

Я хмурюсь. Вот черт! Неужели я делаю это намеренно? Мое подсознание снимает свои очки-половинки, покусывает дужку, поджимает губы и кивает. Я не обращаю на него внимания. Ерунда какая-то. Я ведь его жена, не его саба, не какая-нибудь случайная знакомая. И не шлюха-наркоманка, какой была его мать… черт. Нет, не надо мне так думать. Вспоминаю слова доктора Флинна: «Просто продолжайте делать то, что делаете. Кристиан по уши влюблен… это так приятно видеть».

Вот оно. Я просто делаю то, что делала всегда. Разве не это в первую очередь привлекло Кристиана?

Сколько же в нем противоречий!

– Доктор Флинн сказал, что я должна тебе верить. Мне кажется, я верю… не знаю. Возможно, это мой способ вытащить тебя в настоящее, увести подальше от твоего прошлого, – шепчу я. – Не знаю. Наверное, я просто никак не могу привыкнуть к твоей чересчур бурной реакции на все.

Он с минуту молчит.

– Чертов Флинн, – ворчит себе под нос.

– Он сказал, что мне следует и дальше вести себя так, как я всегда вела себя с тобой.

– Неужели? – сухо отзывается Кристиан.

Ладно, была не была.

– Кристиан, я знаю, ты любил свою маму, и ты не мог спасти ее. Тебе это было не по силам. Но я не она.

Он снова цепенеет.

– Не надо.

– Нет, послушай. Пожалуйста. – Я поднимаю голову и заглядываю в серые глаза, сейчас парализованные страхом. Он затаил дыхание. Ох, Кристиан … У меня сжимается сердце. – Я не она. Я гораздо сильнее. У меня есть ты. Ты теперь намного сильнее, и я знаю, что ты любишь меня. Я тоже люблю тебя.

Между бровей у него появляется морщинка, словно мои слова – не то, чего он ожидал.

– Ты все еще любишь меня? – спрашивает он.

– Конечно, люблю. Кристиан, я всегда буду любить тебя. Что бы ты со мной ни сделал. – То ли это заверение, которое ему нужно?

Он выдыхает, закрывает глаза, но в то же время крепче обнимает меня.

– Не прячься. – Приподнявшись, я беру его руку и убираю с его лица. – Ты всю жизнь прятался. Пожалуйста, не надо больше, не от меня.

Он недоверчиво смотрит на меня и хмурится.

– Прятался?

– Да.

Он неожиданно переворачивается на бок и подвигает меня так, что я лежу рядом с ним. Протягивает руку, убирает волосы с моего лица и заправляет за ухо.

– Сегодня ты спросила, ненавижу ли я тебя. Я не понимал почему, а сейчас… – Он замолкает, глядя на меня так, словно я – полнейшая загадка.

– Ты все еще думаешь, что я ненавижу тебя? – недоверчиво спрашиваю я.

– Нет. – Он качает головой. – Теперь нет. – На лице написано облегчение. – Но мне нужно знать… почему ты произнесла пароль, Ана?

Чувствую, что бледнею. Что мне ему сказать? Что он напугал меня? Что не знала, остановится ли он? Что умоляла его, а он не остановился? Что не хотела, чтоб все переросло в то… что было здесь однажды? Меня передергивает, когда вспоминаю, как он стегал меня ремнем.

Я сглатываю.

– Потому… потому что ты был таким злым и отстраненным… холодным. Я не знала, как далеко ты зайдешь.

Прочитать что-то на его лице невозможно.

– Ты дал бы мне кончить? – Мой голос чуть громче шепота, и я чувствую, как краска заливает щеки, но удерживаю его взгляд.

– Нет, – в конце концов говорит он.

Черт.

– Это… жестоко.

Костяшками пальцев он нежно гладит меня по щеке.

– Зато эффективно. – Смотрит на меня так, словно пытается заглянуть в душу, глаза потемнели. Проходит вечность, и он признается:

– Я рад, что ты это сделала.

– Правда? – Я не понимаю.

Кристиан криво усмехается.

– Да. Я не хочу причинить тебе боль. Меня занесло. – Он наклоняется и целует меня. – Я чересчур увлекся. – Он снова целует меня. – С тобой у меня это часто случается.

Да? И по какой-то непонятной причине эта мысль мне приятна… Я улыбаюсь. Почему это меня радует? Он тоже улыбается.

– Не знаю, чему вы улыбаетесь, миссис Грей.

– Я тоже.

Он обвивается вокруг меня и кладет голову мне на грудь. Мы – сплетение рук, ног и алых атласных простыней. Я глажу его по спине, ерошу шевелюру. Он вздыхает и расслабляется.

– Это значит, что я могу доверять тебе… остановить меня. Я ни за что не хочу причинить тебе боль. Мне нужен… – Он замолкает.

Что тебе нужно?

– Мне нужен контроль, Ана. Как нужна ты. Это единственный способ моего существования. Я не могу отказаться от этого. Не могу. Я пытался… и все же с тобой… – Он расстроенно качает головой.

Я сглатываю. В этом суть проблемы: его потребность в контроле и его потребность во мне. Не хочу верить, что эти две потребности так уж неразделимы.

– Ты тоже мне нужен, – шепчу я и обнимаю его еще крепче. – Я постараюсь, Кристиан. Постараюсь быть внимательнее.

– Я хочу быть нужным тебе.

Вот так раз.

– Ты нужен мне! Еще как! – горячо говорю я. Да, нужен. Я так люблю его.

– Я хочу заботиться о тебе, – шепчет он.

– Ты и заботишься. Все время. Я так скучала, пока тебя не было.

– Правда? – В его голосе слышится удивление.

– Да, конечно. Ненавижу, когда ты уезжаешь.

Чувствую его улыбку.

– Ты могла поехать со мной.

– Кристиан, пожалуйста. Давай не будем начинать этот спор заново. Я хочу работать.

Он вздыхает, а я нежно тереблю его волосы.

– Я люблю тебя, Ана.

– Я тоже люблю тебя, Кристиан. Я всегда буду любить тебя.

Лежим тихо, умиротворенные после промчавшейся бури. Слушая ровное биение его сердца, я медленно погружаюсь в сон.

Я просыпаюсь, как от толчка, сбитая с толку. Где я? В игровой. Свет все еще горит, мягко освещая кроваво-красные стены. Кристиан снова стонет, и я сознаю, что это меня и разбудило.

– Нет, – стонет он. Вытянулся рядом со мной, откинул голову назад, лицо искажено мукой.

Вот черт! Снова кошмар.

– Нет! – вскрикивает он.

– Кристиан, проснись. – Я сажусь, сбрасывая ногой простыню. Опустившись рядом с ним на колени, хватаю его за плечи и трясу, а к глазам подступают слезы. – Кристиан, пожалуйста. Проснись!

Глаза распахиваются, серые и безумные, зрачки расширены от страха. Он невидяще смотрит на меня.

– Кристиан, тебе приснился кошмар. Ты дома. Ты в безопасности.

Он моргает, шарит глазами по комнате и хмурится, видя, что нас окружает. Потом взгляд возвращается ко мне.

– Ана, – выдыхает он и без предупреждения сжимает мое лицо обеими руками, рывком притягивает к себе, целует. Крепко. Его язык вторгается ко мне в рот, и я чувствую вкус его отчаяния и желания. Не дав даже вздохнуть, он наваливается сверху, вдавливая меня в твердый матрас кровати, его губы не отпускают мои. Одной рукой сжимает мой подбородок, другая лежит у меня на макушке, удерживая меня на месте. Он раздвигает коленом мне ноги и, не раздеваясь, устраивается у меня между бедер.

– Ана, – хрипло выдыхает он, словно не может поверить, что я здесь, с ним. Долю секунды смотрит на меня, дав мне вздохнуть. Потом его губы – опять на моих, жадные, ищущие, требовательные. Он громко стонет, вжимается в меня. Напрягшаяся плоть таранит мою, мягкую. Я стону, и все накопившееся сексуальное напряжение прорывается наружу, заявляя о себе с удвоенной силой, воспламеняя тело желанием и страстью. Гонимый своими демонами, он пылко целует мое лицо, глаза, щеки, скулу.

– Я здесь, – шепчу я, пытаясь успокоить его, и наши разгоряченные, прерывистые дыхания смешиваются. Я обвиваю его руками за плечи, подаюсь ему навстречу, трусь о него.

– Ох, Ана, – выдыхает он. – Ты нужна мне.

– Ты мне тоже, – горячо шепчу я. Мое тело отчаянно жаждет его прикосновений. Я хочу его. Хочу прямо сейчас. Хочу исцелить его. Хочу, чтоб он исцелил меня… Мне это нужно. Он тянет за пуговицу ширинки, секунду возится и…

О боже. Еще минуту назад я спала.

Он приподнимается и вопросительно на меня смотрит.

– Да. Пожалуйста… – выдыхаю я охрипшим от желания голосом.

Он погружается в меня полностью одним быстрым движением.

– А-а-а! – вскрикиваю я, но не от боли, а от удивления. Какая страсть! Какое неистовство!

Он стонет, и его губы вновь находят мои. Он врезается в меня снова и снова, и язык его тоже овладевает мной. Он движется лихорадочно, отчаянно, подгоняемый страхом, вожделением, желанием… любовью? Я не знаю, но с готовностью встречаю каждый его удар.

– Ана… – рычит он почти нечленораздельно и кончает, изливаясь в меня – лицо напряжено, тело словно сдавлено тисками, – а потом валится на меня всем своим весом, тяжело дыша. И я снова остаюсь при своих.

Вот черт. Сегодня не моя ночь. Моя внутренняя богиня готовится сделать себе харакири. Я обнимаю его, втягиваю в легкие воздух и чуть ли не корчусь под ним от неутоленного желания. Он выходит из меня, но не отпускает. Долго. Наконец качает головой и приподнимается на локтях, снимая часть веса. Смотрит на меня так, словно видит впервые в жизни.

– Ох, Ана, Господи… – Наклоняется и нежно целует меня.

– Ты в порядке? – выдыхаю я, гладя любимое лицо. Он кивает. Он потрясен и взволнован. Мой потерянный мальчик. Хмурится и напряженно вглядывается в меня, словно до него наконец доходит, где он.

– А ты? – спрашивает он озабоченно.

– М-м-м… – Я извиваюсь под ним, и спустя секунду он улыбается медленной чувственной улыбкой.

– Миссис Грей, у вас есть свои потребности, – бормочет он. Быстро целует меня, затем слезает с кровати.

Встав на колени возле кровати, хватает меня за ноги и подтягивает к краю постели.

– Сядь, – бормочет он. Я сажусь, и волосы каскадом рассыпаются по спине, плечам и груди. Не отпуская от меня взгляд, он мягко разводит мои ноги в стороны. Я опираюсь сзади на руки, прекрасно зная, что он собирается делать. Но как… он же только что…

– Ты такая невозможно красивая, Ана, – выдыхает он, и я смотрю, как его медно-каштановая голова опускается и прокладывает дорожку поцелуев вверх по моему правому бедру. Все мое тело сжимается в предвкушении. Он смотрит на меня сквозь длинные ресницы.

– Смотри, – приказывает он, и вот его рот уже на мне.

О боже! Я вскрикиваю – весь мир там, у меня между ног. И это невероятно эротично – наблюдать за ним. Наблюдать за его языком на самой чувствительной части моего тела. Он беспощаден, он дразнит, ласкает и боготворит. Я напрягаюсь, руки начинают дрожать от усилий сидеть прямо.

– Нет… да…

Он мягко вводит один палец. И больше не в силах этого выносить, я откидываюсь спиной на кровать, наслаждаясь этим ртом и этими пальцами на мне и во мне. Медленно и нежно он разминает это сладкое, чувствительное местечко внутри меня. И я не выдерживаю – взрываюсь, бессвязно выкрикивая, вторя его имя, когда сила оргазма буквально приподнимает меня с кровати. Мне кажется, я вижу звезды, настолько первобытное это чувство… Смутно улавливаю мягкие, нежные прикосновения его губ к животу. Протягиваю руку, глажу его по волосам.

– Я еще не закончил с тобой, – бормочет он. И не успеваю я окончательно прийти в себя, вернуться в Сиэтл, на планету Земля, как он тащит меня с кровати к себе на колени, где уже приготовлено и ждет главное оружие.

Кристиан входит в меня, заполняет меня всю, и я тихо вскрикиваю.

– А… – выдыхает он и затихает, потом обнимает и целует. Он приподнимается, и наслаждение разгорается глубоко внутри меня. Он обхватывает меня сзади и, следуя за мной, ловит мой ритм.

– А-а, – стону я, и его губы вновь оказываются на моих губах. Мы движемся медленно, вверх-вниз. Я обнимаю его за шею, отдаваясь этому мягкому ритму, следуя за ним. Я поднимаюсь и опускаюсь. Отклонившись назад, я откидываю голову, и рот мой широко открывается в безмолвном крике наслаждения. Я упиваюсь его нежными и бережными любовными ласками.

– Ана… – выдыхает он и, наклонившись вперед, целует меня в шею и медленно скользит туда-сюда, подталкивая меня… выше и выше… так изысканно равномерно… Я ощущаю его тягучую чувственную силу. Блаженное удовольствие растекается внутри меня из самых глубин.

– Я люблю тебя, Ана, – хрипло шепчет он мне в ухо и снова качает меня – вверх-вниз, вверх-вниз. Мои пальцы вплетаются ему в волосы.

– Я тоже люблю тебя, Кристиан.

Открываю глаза: он с нежностью смотрит на меня, и все, что я вижу, – это его любовь, ярко и отчетливо сияющая в мягком свете игровой комнаты; его ночной кошмар, похоже, позабыт. И, чувствуя, как тело приближается к освобождению, я сознаю, что именно этого и хотела – этой связи, этой демонстрации его любви.

– Ну, же, детка, давай, – шепчет он.

Я крепко зажмуриваюсь, мое тело напрягается от сексуального звучания его голоса, и распадаюсь на части, достигая блаженной кульминации. Он затихает, прислонившись лбом к моему лбу, и кончает сам с моим именем на выдохе.

Кристиан бережно поднимает меня и кладет на кровать. Я лежу в его объятиях, опустошенная и счастливая. Он нежно водит губами по моей шее.

– Теперь лучше? – шепчет он.

– М-м-м.

– Пойдем в постель или ты хочешь спать тут?

– М-м-м.

– Миссис Грей, поговорите со мной. – В его голосе проскальзывают веселые нотки.

– М-м-м.

– Это все, на что ты способна?

– М-м-м.

– Идем, я уложу тебя в постель. Не люблю здесь спать.

Я неохотно поворачиваюсь к нему лицом.

– Подожди, – шепчу я.

Он моргает, глядя на меня широко открытыми глазами, такой расслабленный и невинный и в то же время такой чертовски сексуальный и довольный собой.

– Ты как? – спрашиваю я.

Он самодовольно, как подросток, улыбается.

– Теперь хорошо.

– Ох, Кристиан. – Я качаю головой и нежно глажу любимое лицо. – Я говорила о твоем дурном сне.

Выражение его лица моментально леденеет, он закрывает глаза и сжимает кулаки, прячет лицо у меня на шее.

– Не надо, – шепчет он хрипло и сдавленно. Сердце мое снова переворачивается в груди, и я крепко обнимаю его, глажу по спине и волосам.

– Прости, – шепчу я, встревоженная его реакцией. Ну и как мне поспеть за этой стремительной сменой настроений? Что, черт побери, ему приснилось? Мне не хочется причинять ему еще больше боли, выспрашивая подробности. – Все хорошо, – мягко шепчу я, отчаянно желая вернуть того игривого мальчишку, каким он был минуту назад. – Все хорошо, – успокаивающе вторю я вновь и вновь.

– Идем в постель, – тихо говорит он спустя некоторое время и высвобождается из моих объятий, оставляя во мне чувство пустоты и сердечной боли. Я неуклюже поднимаюсь, обернувшись атласной простыней, и наклоняюсь за своей одеждой.

– Оставь, – говорит он и подхватывает меня на руки. – Не хочу, чтоб ты споткнулась о простыню и сломала шею.

Я обвиваю его руками, дивясь тому, как быстро к нему вернулось самообладание, и нежно целую в шею, пока он несет меня вниз, в постель.

Открываю глаза. Что-то не так. Кристиана рядом нет, хотя еще темно. Гляжу на электронный будильник: двадцать минут четвертого. Где же Кристиан? И тут я слышу звуки фортепиано.

Быстро выскользнув из постели, хватаю халат и бегу через холл к гостиной. Мелодия, которую он играет, такая печальная – жалобная песня, что он уже играл раньше. Я останавливаюсь в дверях и наблюдаю за ним в круге света. Берущая за душу, печальная музыка наполняет комнату. Он заканчивает и начинает сначала. Почему такая грустная мелодия? Обхватив себя руками, я зачарованно слушаю. Но сердце болит. Кристиан, почему так печально? Неужели из-за меня? Неужели это моя вина? Он заканчивает, но только чтобы начать в третий раз, – и я больше не выдерживаю. Не поднимает глаз, когда я приближаюсь к фортепиано, но подвигается, чтобы я могла сесть с ним рядом на стул. Снова звучит музыка, и я кладу голову ему на плечо. Он целует мои волосы, но не останавливается, пока не доигрывает пьесу до конца. Я поднимаю на него глаза, и он настороженно смотрит на меня.

– Я разбудил тебя?

– Только потому, что ушел. Что это было?

– Шопен. Одна из его прелюдий миминор. – Кристиан на мгновение замолкает. – Она называется «Удушье»…

Я беру его за руку.

– Ты сильно потрясен всем этим, да?

Он фыркает.

– В мою квартиру забирается псих, чтобы похитить мою жену. Жена поступает не так, как ей сказано. Она сводит меня с ума. Пользуется паролем. – Он на мгновение закрывает глаза, а когда снова открывает, они уже застывшие и холодные. – Да, я здорово потрясен.

Я сжимаю его руку.

– Прости.

Он приникает лбом к моему.

– Мне приснилось, что ты умерла, – шепчет он.

Что?

– Лежишь на полу, такая холодная, и не просыпаешься.

Опять Пятьдесят…

– Эй, это был всего лишь дурной сон. – Я сжимаю его голову ладонями. Глаза его горят, прожигая меня насквозь, а мука в них отрезвляет. – Я здесь и замерзла без тебя рядом. Вернись со мной в постель, пожалуйста.

Я беру его за руку и встаю, не зная, последует ли он за мной. Наконец он тоже поднимается. На нем пижамные штаны, низко сидящие на бедрах, и мне хочется пробежать пальцами вдоль пояса, но я сдерживаюсь и веду его назад в спальню.

Когда я снова просыпаюсь, Кристиан мирно спит рядом. Я расслабляюсь. Наслаждаюсь окутывающим меня теплом его тела, его близостью. Лежу очень тихо, боясь потревожить.

Уф, ну и вечерок выдался! Я чувствую себя так, словно меня переехал товарняк, в роли которого выступил мой муж. Трудно поверить, что этот мужчина, лежащий рядом со мной, выглядящий во сне безмятежным и юным, так страдал и терзался прошлой ночью… и заставлял страдать и терзаться меня. Смотрю в потолок, и мне приходит в голову, что я всегда думаю о Кристиане как о сильном и властном, а на самом деле он такой слабый и ранимый, мой потерянный мальчик. И ирония в том, что он смотрит на меня как на слабую, а я не считаю себя такой. В сравнении с ним я – сильная

Но достаточно ли во мне силы для нас обоих? Достаточно ли я сильна, чтоб делать то, что он мне говорит, чтобы он перестал так сильно беспокоиться? Я вздыхаю. Он ведь не так уж многого просит. Перебираю в памяти наш ночной разговор. Решили ли мы что-нибудь, кроме того, что оба будем лучше стараться? Главное то, что я люблю его, и мне надо наметить курс для нас обоих. Такой, который позволит мне оставаться собой и по-прежнему быть для него чем-то большим. Я – его большее, а он – мое. Я твердо намерена сделать все от меня зависящее, чтобы в этот уикенд не дать ему повода для беспокойства.

Кристиан шевелится и, сонно глядя на меня, поднимает голову с моей груди.

– Доброе утро, мистер Грей. – Я улыбаюсь.

– Доброе утро, миссис Грей. Хорошо спала? – Он с наслаждением потягивается.

– После того как мой муж прекратил ужасный грохот на рояле, да.

Он улыбается своей застенчивой улыбкой, и я таю.

– Ужасный грохот? Надо будет послать письмо мисс Кэти – пусть знает.

– Мисс Кэти?

– Моя учительница музыки.

Я хихикаю.

– Какой чудесный звук, – говорит он. – Пусть сегодняшний наш день будет лучше?

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Что ты хочешь делать?

– После того как займусь любовью со своей женой и она приготовит мне завтрак, я бы хотел отвезти ее в Аспен.

Я разеваю рот.

– В Аспен? Который в Колорадо?

– Тот самый. Если только его никуда не перенесли. В конце концов, ты заплатила за это удовольствие двадцать четыре тысячи долларов.

Я улыбаюсь.

– Это были твои деньги.

– Наши деньги.

– Когда я предлагала их на аукционе, они были твоими. – Я закатываю глаза.

– Ох уж эти ваши фокусы с закатыванием глаз, миссис Грей! – шепчет он, проводя ладонью по моему бедру.

– Но ведь до Колорадо далеко, – говорю я, чтобы отвлечь его.

– Не на самолете, – вкрадчиво отвечает он, добираясь до моей попки.

Ну конечно, у моего мужа есть самолет. Как я могла забыть? Его ладонь продолжает путешествие по моему телу, по пути задирая ночную рубашку, и скоро я забываю обо всем.

Тейлор везет нас по бетонированной площадке туда, где ждет самолет компании «Грей энтерпрайзес». В Сиэтле пасмурно, но я не позволяю погоде омрачить мое приподнятое настроение. Кристиан в гораздо лучшем состоянии духа. Он полон какого-то радостного предвкушения – светится, как рождественская елка, и дергается, как мальчишка, которого распирает большой секрет. Интересно, что еще он задумал. Он выглядит убийственно красивым и непосредственным со своими взъерошенными волосами, в белой футболке и черных джинсах и совсем не похож сегодня на генерального директора. Тейлор плавно останавливается у трапа, и Кристиан берет меня за руку.

– У меня для тебя сюрприз, – шепчет он и целует мои пальцы.

Я расплываюсь в улыбке.

– Приятный?

– Надеюсь. – Он тепло улыбается.

Хм-м-м… что же это может быть?

Сойер выскакивает из машины и открывает мою дверцу. Тейлор открывает дверцу Кристиана, затем достает из багажника наши чемоданы. Стивен ждет наверху трапа. Бейли в кабине щелкает тумблерами на внушительной приборной доске.

Кристиан со Стивеном обмениваются рукопожатиями.

– Доброе утро, сэр. – Стивен улыбается.

– Спасибо, что подготовили все за такой короткий срок, – улыбается в ответ Кристиан. – Наши гости здесь?

– Да, сэр.

Гости? Я поворачиваюсь и удивленно ахаю. Кейт, Элиот, Миа и Итан – все сидят на кремовых кожаных сиденьях и улыбаются. Ух ты! Я разворачиваюсь к Кристиану.

– Сюрприз! – говорит он.

– Как? Когда? Кто? – бессвязно бормочу я, пытаясь сдержать свою бурную радость.

– Ты сказала, что мало видишь своих друзей. – Он пожимает плечами и улыбается немного виновато.

– Ох, Кристиан, спасибо. – Я бросаюсь ему на шею и крепко целую перед всеми. Он кладет руки мне на бедра, просовывая пальцы в петли моих джинсов, и добавляет от себя.

Улет.

– Продолжай в том же духе, и я утащу тебя в спальню, – шепчет он.

– Не посмеешь, – также шепотом отвечаю я.

– Ох, Анастейша. – Он ухмыляется, качая головой. Отпускает меня и без предупреждения наклоняется. Хватает меня за ноги и взваливает на плечо.

– Кристиан, верни меня на место! – Я шлепаю его по спине.

Мельком вижу улыбку Стивена – он поворачивается и направляется в кабину. Тейлор в дверях старательно прячет улыбку. Не обращая внимания на мои мольбы и тщетное сопротивление, Кристиан проходит по узкому салону мимо Миа и Итана, которые сидят лицом друг к другу, мимо Кейт и Элиота, который вопит и улюлюкает, как свихнувшийся гиббон.

– С вашего позволения, – говорит он нашим четверым гостям. – Мне надо переговорить с женой наедине.

– Кристиан! – кричу я. – Верни меня на место!

– Всему свое время, детка.

Передо мной мелькают смеющиеся Миа, Кейт и Элиот. Проклятье! Это уже не смешно, это неловко. Итан таращится на нас разинув рот, совершенно шокированный, а мы исчезаем в салоне.

Кристиан закрывает за собой дверь и отпускает меня – я соскальзываю так медленно, что чувствую каждый его мускул и каждое сухожилие. Он улыбается мальчишеской улыбкой, крайне довольный собой.

– Вы устроили целое представление, мистер Грей, – ворчу я, скрестив руки и глядя на него с напускным негодованием.

– Было забавно, миссис Грей. – Ухмылка растягивается. Офигеть. Он выглядит таким молодым.

– Собираешься довести дело до конца? – Я вскидываю бровь, сама не зная, что чувствую. То есть я имею в виду, другие ведь услышат. Мне вдруг становится неловко. Нервно взглянув на кровать, я вспоминаю нашу брачную ночь и чувствую, как щеки заливает румянец. Мы так много вчера говорили, так много сделали. Как будто перепрыгнули какое-то неизвестное препятствие. Но в том-то и беда, что оно неизвестное. Кристиан наблюдает за мной со слегка насмешливым выражением, и я не в состоянии оставаться серьезной. Его улыбка так заразительна.

– Мне кажется, было бы не совсем вежливо заставлять наших гостей ждать, – вкрадчиво говорит он, делая шаг ко мне. Когда это его стало волновать, что думают люди? Я отступаю к стене салона, дальше отступать некуда. Он наклоняется и трется носом о мой нос.

– Приятный сюрприз? – В вопросе нотки беспокойства.

– Ох, Кристиан, сюрприз фантастический. – Я пробегаю ладонями по его груди, обнимаю за шею и целую.

– Когда ты все это организовал? – спрашиваю я, отстраняясь и гладя его по волосам.

– Прошлой ночью, когда не мог уснуть. Отправил мейл Элиоту и Миа, и вот они здесь.

– Очень мило. Спасибо тебе. Уверена, мы классно проведем время.

– Надеюсь. Я подумал, в Аспене будет легче избежать прессы, чем дома.

Папарацци! Он прав. Если бы мы остались в «Эскале», то оказались бы в осаде. Я с дрожью вспоминаю треск фотоаппаратов и ослепительные вспышки, от которых мы умчались этим утром.

– Идем. Нам лучше занять свои места – Стивен скоро взлетает. – Он протягивает руку, и мы вместе возвращаемся в главный салон.

Элиот встречает нас одобрительными возгласами.

– Как прошел предполетный инструктаж? – насмешливо вопрошает он.

Кристиан не обращает на него внимания.

– Пожалуйста, садитесь, дамы и господа, так как мы скоро выруливаем на взлетную полосу, – разносится по салону спокойный и уверенный голос Стивена. Брюнетка… э-э-э… Натали? Та, что была на борту в нашу брачную ночь, появляется из бортовой кухни и собирает чашки из-под кофе. Наталия… Ее зовут Наталия.

– Доброе утро, мистер Грей, миссис Грей, – мурлычет она. Почему в ее присутствии мне как-то не по себе? Может, все дело в том, что она брюнетка? Как он сам признавался, Кристиан обычно не нанимает брюнеток, потому что находит их привлекательными. Он награждает Наталию вежливой улыбкой и садится за стол лицом к Элиоту и Кейт. Я быстро обнимаю Кейт и Миа, машу Итану и Элиоту, сажусь рядом с Кристианом и пристегиваюсь. Он кладет ладонь мне на колено. Выглядит расслабленным и счастливым, даже несмотря на то, что мы с компанией. Мимолетно задаюсь вопросом, почему он не может быть всегда таким, а не властным тираном.

– Надеюсь, ты взяла с собой походную обувь.

– А разве мы не будем кататься на лыжах?

– В августе это было бы проблематично, – весело отзывается он.

А, ну конечно!

– Ты умеешь ходить на лыжах, Ана? – прерывает нас Элиот.

– Нет.

Кристиан убирает ладонь с колена, чтобы взять меня за руку.

– Уверен, мой младший брат тебя научит. – Элиот подмигивает мне. – Он у нас на все руки мастер.

Чувствую, что краснею. Поднимаю взгляд на Кристиана – он бесстрастно смотрит на Элиота, но, думаю, пытается подавить смех. Самолет выруливает на взлетную полосу.

Наталия ясным звенящим голосом рассказывает о правилах безопасности на борту. На ней аккуратная синяя блузка с короткими рукавами и такого же цвета юбка-карандаш. Макияж безупречен – она на самом деле очень привлекательная. Мое подсознание вскидывает свою тонко выщипанную бровь.

– Ты как? В порядке? – многозначительно спрашивает Кейт. – Я имею в виду это историю с Хайдом.

Я киваю. Не хочу сейчас ни говорить, ни думать о Хайде, но у Кейт, похоже, другие планы.

– А что это вдруг на него нашло? – спрашивает она, в своей неподражаемой манере сразу беря быка за рога. Тряхнув головой, отбрасывает волосы за спину, готовясь досконально изучить вопрос.

Кристиан холодно смотрит на нее и пожимает плечами.

– Я его уволил, – говорит он напрямик.

– О? За что? – Кейт склоняет голову набок: она в своей стихии.

– Он приставал ко мне, – бормочу я. Пытаюсь пнуть Кейт по ноге под столом, но промахиваюсь. Черт!

– Когда?

– Да уже давно.

– Ты не рассказывала, что он к тебе приставал! – шипит она.

Я примирительно пожимаю плечами.

– Конечно, можно понять его недовольство, вот только реакция больно уж острая, – продолжает Кейт, но теперь адресует свои вопросы Кристиану. – Он что, психически нестабилен? Что насчет той информации, которую нашли у него на вас, Греев?

Такой допрос с пристрастием мне совсем не нравится, но Кейт уже установила, что я ничего не знаю, поэтому расспрашивать меня не может. Неприятная мысль.

– Мы считаем, что тут есть связь с Детройтом, – мягко отвечает Кристиан. Слишком мягко. О нет, Кейт, оставь это пока.

– Хайд тоже из Детройта?

Кристиан кивает.

Самолет ускоряется, и я крепко сжимаю руку мужа. Он бросает на меня успокаивающий взгляд. Знает, как я ненавижу взлеты и посадки. Стискивает в ответ мою ладонь и большим пальцем поглаживает костяшки пальцев, успокаивая меня.

– А что ты знаешь о нем? – спрашивает Элиот, не обращая внимания, что мы несемся по взлетной полосе в маленьком самолетике, который вот-вот взлетит в небо, а также явно растущего раздражения Кристиана из-за расспросов Кейт. Та подается вперед, внимательно слушая.

– Это не для огласки, – говорит Кристиан непосредственно ей. Рот Кейт сжимается в чуть заметную тонкую линию. Я сглатываю. О черт.

– Мы знаем о нем мало, – продолжает Кристиан. – Его отец был убит в пьяной драке в баре. Мать спилась. Ребенком он переходил из одной приемной семьи в другую, попал в дурную компанию, которая занималась в основном грабежом машин. Провел некоторое время в колонии для несовершеннолетних. Потом его мать по какой-то программе для малообеспеченных вылечилась от алкоголизма, и Хайд полностью изменился. Выиграл стипендию в Принстон.

– В Принстон? – изумленно переспрашивает Кейт.

– Да. Он смышленый парень. – Кристиан пожимает плечами.

– Не такой уж смышленый, раз попался, – бормочет Элиот.

– Но ведь не мог же он провернуть все это в одиночку? – спрашивает Кейт.

Я чувствую, как напрягается Кристиан.

– Мы пока не знаем, – тихо говорит он. Черт. Возможно ли такое, что с ним кто-то работает?

Я поворачиваюсь и в ужасе смотрю на Кристиана. Он снова пожимает мою руку, но не смотрит в глаза. Самолет плавно поднимается в воздух, и у меня в животе появляется ужасное тянущее ощущение.

– Сколько ему лет? – спрашиваю я Кристиана, наклонившись так, что слышит только он. Как бы мне ни хотелось знать, что происходит, я не желаю поощрять расспросы Кейт. Знаю, что они раздражают Кристиана, и уверена, она у него в немилости после нашего «Коктейльгейта».

– Тридцать два. А что?

– Просто любопытно.

Кристиан напрягается.

– Хайд – неподходящий объект для твоего любопытства. Я очень рад, что его арестовали. – Это почти выговор, но я решаю не обращать внимания на его тон.

– А как ты думаешь, у него есть сообщники? – От мысли, что в события может быть замешан кто-то еще, мне становится нехорошо. Это означает, что еще ничего не закончено.

– Не знаю, – сдержанно отвечает Кристиан.

– Может быть, кто-то, у кого на тебя зуб? – предполагаю я. Проклятье, надеюсь, это не педофилка. – Например, Элена? – шепчу я. Сознаю, что произнесла ее имя вслух, но слышит только он. Бросаю встревоженный взгляд на Кейт, но она занята разговором с Элиотом, который, похоже, зол на нее. Хм-м-м.

– Тебе очень хочется демонизировать ее, да? – Кристиан закатывает глаза и недовольно качает головой. – Может, она и имеет на меня зуб, но ничего подобного не выкинула бы. – Он пригвождает меня твердым взглядом. – Давай не будем обсуждать ее. Знаю, она не является твоей любимой темой для разговора.

– А ты ее спрашивал? – шепчу я, не уверенная, что на самом деле хочу это знать.

– Ана, я не разговаривал с ней со своего дня рождения. Пожалуйста, оставь это. Я не хочу говорить о ней. – Он подносит мою руку к губам и легонько целует костяшки пальцев. Глаза его прожигают меня насквозь, и я понимаю, что сейчас не время продолжать расспросы.

– Найдите кроватку, – поддразнивает Элиот. – Ах да, вы уже нашли, но что-то давненько ею не пользовались. – Он ухмыляется.

Кристиан поднимает глаза и пригвождает Элиота холодным взглядом.

– Пошел к черту, Элиот, – беззлобно говорит он.

– А что я? Я просто говорю так, как оно есть. – Глаза Элиота вспыхивают весельем.

– Как будто ты знаешь, – сардонически бормочет Кристиан, вскидывая бровь.

Элиот ухмыляется, явно получая удовольствие от пикировки.

– Ты женился на своей первой подружке. – Он указывает на меня.

Черт. Куда он клонит? Я краснею.

– И кто меня в этом обвинит? – Кристиан снова целует мою руку.

– Только не я. – Элиот смеется и качает головой.

Я вспыхиваю, а Кейт шлепает Элиота по бедру.

– Прекрати! Не будь ослом, – ворчит она.

– Послушай свою подружку, – говорит Кристиан Элиоту, и его прежняя озабоченность, кажется, исчезает.

Мы набираем высоту, у меня откладывает уши. Напряжение в каюте рассеивается, самолет выравнивается. Кейт сверлит Элиота сердитым взглядом. Между ними что-то происходит, но что – я не уверена.

Элиот прав. В самом деле, какая ирония судьбы. Я была первой девушкой Кристиана, и теперь я его жена. Пятнадцать саб и порочная миссис Робинсон не в счет. Но, с другой стороны, Элиот не знает о них, и Кейт явно ничего ему не рассказала. Я улыбаюсь ей, и она заговорщически мне подмигивает. Ей можно доверить любой секрет.

– Итак, дамы и господа, мы летим на высоте приблизительно тридцать две тысячи футов. Расчетное время полета – один час пятьдесят шесть минут, – объявляет Стивен. – Можно отстегнуть ремни.

Из кухонного отсека внезапно появляется Наталия.

– Могу я предложить кому-нибудь кофе? – осведомляется она.

Date: 2015-09-02; view: 265; Нарушение авторских прав