IV. Автоматы — это мы. Еще в 1940-х годах Хосе Дельгадо начал работать над средствами электронного контроля

Еще в 1940-х годах Хосе Дельгадо начал работать над средствами электронного контроля. Он вшивал быку миниатюрный передатчик, который посылал в мозг быка высокочастотный радиосигнал и останавливал его в самый разгар яростной атаки. Недавно по радио сообщили о радиоуправляемых крысах со сходным микрочипом, которых отправляют в горящее здание для обнаружения там людей. (Не совсем понятно, что они должны делать, когда найдут людей. Возможно, крысы снабжены миниатюрными передатчиками и радируют пожарным о местонахождении пострадавших.) Преступникам и детям (и пораженным старческим слабоумием) уже вживляли такие же или похожие устройства, так что радиоуправляемые люди появятся буквально со дня на день. Возможно, эти органические роботы уже живут среди нас. Однако, в сущности, все эти разработки — всего лишь последняя ступень, кульминация того, к чему люди шли с момента создания своей первой технической разработки — рациональной системы коммуникации.

Если человечество — единый организм, насчитывающий в настоящее время шесть миллиардов органов, его сознание необходимо, равномерно распределить между всеми органами. Точно так же, поскольку все может быть измерено, можно предположить, что существует некое конечное количество мыслительной энергии («человеческого сознания»), которая распределяется между различными «резервуарами», известными нам как отдельные индивиды. Вполне вероятно, что до появления структурированного языка, если мы не были всего-навсего приматами (а в опровержение этой теории существует масса доводов), человечество было организмом, вполне осведомленным о внутренней взаимосвязи своих органов, и что части этого организма, как и любого другого, находились в постоянном внутреннем взаимодействии. А это подразумевает некое кочующее, племенное, телепатическое сообщество, которое передвигается по земле, охотится и занимается собирательством и рождением себе подобных. Этот родовой организм был связан с землей такой тесной связью, которую нам сейчас и представить себе трудно, и ощущал в этой связи такую безопасность и надежность, которую вряд ли ощущаем мы в наших металлических раковинах и коробках из кирпича и бетона.

Сегодня нас шесть миллиардов сильных, напрочь оторванных от земли и абсолютно разобщенных индивидов. И все же нашей главной задачей остается пребывание внутри большой матрицы, возможно, первичной по отношению к возможностям нашего выживания. С этой целью мы создали свою собственную матрицу, конечно же неверно имитируя ту органическую матрицу, в которой были когда-то так счастливы. Примитивное сознание, пропущенное через ДНК (теория морфического резонанса Шелдрейка), можно неким таинственным образом равномерно распределить между всеми представителями данного вида так, что все «органы» сохранят свою индивидуальность и при этом останутся частью некого большого целого. Всякий вид — это своеобразный рой, где все соединены друг с другом тончайшими невидимыми нитями, «странный аттрактор» или план. Именно эта генеалогия удерживает их всех в постоянном общении, несмотря на то что они, возможно, никогда не встречались. Так развиваются инстинкты: что бы ни научился делать один представитель вида, этот навык, если угодно, осмотически переходит через ДНК и ко всем остальным. (Если какое-то количество обезьян на одном острове догадаются, как чистить и есть картофель, то в конечном счете все обезьяны на всех островах будут делать то же самое.)

С другой стороны, рациональное сознание, развивать которое до сих пор имели глупость только люди, — это нечто совершенно иное. Поскольку по природе своей оно зависит не от чувств, а от мышления, оно относится к другой категории. Рациональность — это то, что позволяет отмерять энергию и сознание отдельными порциями. Однако то, что отмеряет, оно же и ограничивает. Чувство не имеет границ, а мысль (по крайней мере мысль, в основе которой синтаксис, то есть «упаковки информации», независимо оттого, сколь дальше отдаляют индивида от коллектива и родового сознания и тем самым укрепляют чувство разобщенности, техническая рациональная матрица становится более ограниченной и жесткой и в то же время более сложной и изощренной.

В конце концов такая матрица овладевает не только действиями, но и чувствами и мыслями всех существующих в ней индивидов; подражая настоящей органической матрице, она начинает программировать в живущих в ней инстинкты и образцы поведения, и со временем от них уже не избавиться. Эта матрица загружает «реальность» прямо в ДНК рода, а оттуда в наши эмоции и чувства. Как я уже говорил, новейшие микрочипы, которые превратили человеческий организм в дополнительный прибор для машины, подключенной к компьютерной сверхструктуре (в фильме «Матрица» названной Искусственным Интеллектом), — это всего лишь кульминация давным-давно начавшегося процесса. Мы уже подсоединены к главному винчестеру. Мы уже автоматы.

Это не значит, что мы покупаем то, что нам велят купить, переходим дорогу там, где нам велят переходить, и голосуем за того, за кого нам велят голосовать, это значит, что мы думаем и чувствуем в точности то, что социальная матрица, в которую мы попали в момент рождения, запрограммировала как наши мысли и чувства. С момента нашего рождения любой человек, которого мы встречаем на своем пути, предназначен для того, чтобы формировать и оттачивать наше восприятие реальности до тех пор, пока мы не будем наконец «соответствовать». Все эти люди, начиная с матери и отца, — наши программисты. Их главная задача заключается в том, чтобы превратить нас в действенные и однородные элементы внутри системы жизнеобеспечения этого нового прекрасного мира машин.

Благодаря технике процесс программирования в XXI веке стал эффективным и несложным. Годовалых детей усаживают перед телевизором, чтобы мама могла выпить чаю. Шестилетним вручают сотовый телефон, чтобы они могли сообщить папе, когда кончатся уроки. В десять лет детям дарят компьютер, чтобы они делали домашние задания и играли в компьютерные игры. Сейчас детей «метят», вшивая им чувствительный передатчик, на случай если они потеряются или их украдут. Получившее недавно широкую огласку убийство двух девочек в английском городе Соухем заставило общественное мнение задуматься над имплантантами. И впрямь прекрасный новый мир! Уже в подростковом возрасте мы все полностью подключены, и при этом вполне возможно, что мы даже не сумеем отличить зебру от газели (если, конечно, нам не довелось случайно увидеть их по телевизору). Морфеус спрашивает Нео: «Что есть реальность?» Отвечая на собственный вопрос, он разъясняет, как образ реальности посредством электрических сигналов передается органами чувств в мозг. Как же, говорит он, убедить мозг не обманываться и не верить в то, что он действительно что-то воспринимает, если в реальности происходит всего лишь бомбардировка мозга электрическими сигналами?

Некогда человеческий организм находил себе опору, пропитание и источники информации в природной стихии — теперь он замкнут в кокон и находится под воздействием электронных стимулов, исходящих от автоматов. Мы больше не организмы. Мы механизмы.