Видимость, а не суть. Когда я впервые увидел рекламный ролик с участием Роберта Янга, меня больше все­го поразила способность актера

Когда я впервые увидел рекламный ролик с участием Роберта Янга, меня больше все­го поразила способность актера, не являвшегося в действительности авторитетом, использовать принцип авторитета. Достаточно было видимости авторитета. Это го­ворит о многом. Когда мы реагируем по типу щелк, зажужжало, мы становимся под­вержены влиянию не только авторитетов, но и их символов.

Некоторые из этих символов авторитета неизменно побуждают нас идти на уступ­ки в отсутствие действительного авторитета. Эти символы часто используются теми «профессионалами уступчивости», которые на самом деле не являются авторитета­ми. Мошенники-виртуозы, например, создают вокруг себя «облако авторитета» из соответствующих титулов, личных вещей и одежды. Они обычно с важным видом выходят из шикарного автомобиля, элегантно одетые, и представляются своей пред­полагаемой «жертве» докторами, судьями, профессорами или специальными уполно­моченными Такого-то. Они понимают, что подобная экипировка увеличивает их шан­сы на успех. Каждый из упомянутых выше трех типов символов авторитета имеет собственную историю и заслуживает подробного рассмотрения.

Титулы

Титулы, в отличие от других символов авторитета, чрезвычайно трудно и вместе с тем очень легко приобрести. Чтобы честным способом заработать титул, требуются годы напряженного труда. Однако тот, кто не хочет прилагать больших усилий, мо­жет просто навесить на себя соответствующий ярлык и тем самым автоматически вы­звать к себе уважение. Именно так поступают актеры, играющие в телевизионных рекламных роликах, и мошенники-виртуозы.

Я недавно говорил со своим другом — профессором известного восточного универ­ситета. Его рассказ лишний раз убедил меня в том, что на нас очень часто влияет имен­но титул, а не сущность человека, заявляющего свои права на него. Мой друг довольно много путешествует и часто беседует с незнакомцами в барах, ресторанах и аэропор­тах. Он говорит, что большой жизненный опыт научил его никогда не пользоваться своим титулом во время таких бесед. Мой друг говорит, что, когда он все-таки сооб­щает о своем профессорском звании, характер взаимодействия немедленно меняет­ся. Люди, которые были непосредственными и интересными собеседниками, стано­вятся почтительными, скучными и начинают соглашаться с каждым его словом. Мо­его друга такие перемены удивляют и даже несколько раздражают. Он недоумевает: «Я ведь все тот же парень, с которым они говорили последние тридцать минут, вер­но?» Теперь мой друг в таких ситуациях предпочитает что-нибудь сочинять относи­тельно своей профессии.

Этот пример является нетипичным. Чаще люди — в наибольшей степени это от­носится к «профессионалам уступчивости» — присваивают себе титулы, которых они на самом деле не имеют. Подобная нечестность говорит о том, что в большинстве слу­чаев достаточно одного символа авторитета, чтобы повлиять на наше поведение.

Интересно, так ли стремился бы мой друг профессор — человек довольно низко­рослый — скрыть свой титул, если бы знал, что упоминание об этом титуле не только делает незнакомых собеседников более почтительными и уступчивыми, но и делает его самого более высоким в глазах людей? Исследования, в ходе которых выяснялось, как авторитетный статус влияет на восприятие размеров, показали, что престижные титулы способствуют искажению представлений о высоте. Во время одного экспери­мента, проводившегося в пяти классах австралийского колледжа, некоего человека представили как гостя из Англии, работающего в Кембриджском университете. Одна­ко в каждом классе его статус в Кембридже был представлен по-разному. В одном классе человек был представлен как студент, во втором классе — как лаборант, в тре­тьем классе — как лектор, в четвертом классе — как старший лектор и, наконец, в пя­том классе — как профессор. После того как человек покидал учебную комнату, уча­щихся в каждом классе просили оценить его рост. Было выяснено, что при каждом повышении статуса «английский гость» вырастал в глазах студентов в среднем на полдюйма, так что в качестве «профессора» он выглядел на два с половиной дюйма выше, чем в качестве «студента» (P. R. Wilson, 1968). Другое исследование показало, что после победы на выборах рост политиков становится выше в глазах избирателей (Higham & Garment, 1992).

Стоит ненадолго отклониться от темы, чтобы проследить показательную во мно­гих отношениях связь между статусом и восприятием размеров. Оценивая размер монет, дети склонны преувеличивать размер более «дорогих» монет (Bruner & Goodman, 1947). Восприятие взрослых также подвержено подобному искажению. Дыоксом и Беваном (Dukes & Bevan, 1952) было проведено следующее исследование. Студенты колледжа тянули карточки, на которых был напечатан их денежный эк- вивалент — от «плюс» 300 долларов до «минус» 300 долларов. Студенты выигрыва­ли или теряли сумму, указанную на карточках, которые они выбрали. Затем их про­сили оценить размер каждой карточки. И хотя все карточки были одного и того же размера, величина тех из них, на которых была указана максимальная сумма выигры­ша или максимальная сумма проигрыша, казалась студентам наибольшей. Таким об­разом, размеры какой-либо вещи увеличивает в наших глазах не столько «прият­ность» данной вещи, сколько ее важность.