Но как тут найти баланс? Как не скатиться к потаканию и баловству ребенка?

Андрей Максимов: как не стать врагом своему ребенку и за что уважать взрослых?

Андрей Максимов — писатель, драматург, телеведущий, педагог. Всех его ипостасей не перечесть, но одну следует упомянуть непременно: он — родитель.

Максимов — отец троих детей, взрослых и не очень. О детях он и пишет книги. В них нет ответов на все «воспитательные» вопросы. Цель этих книг, как определяет ее сам автор — заставить родителей задуматься, а не предложить готовый ответ. Он называет свой жанр «высказывания», и многим эти высказывания могут показаться резкими. Потому что автор уверен: во всех проблемах между взрослыми и детьми всегда виноваты взрослые.

Свою последнюю книгу «Как не стать врагом собственному ребенку» Андрей Максимов открывает посвящением собственным детям. В нем он честно признается: «Я прекрасно осознаю: мне не всегда удавалось быть таким, каким в этой книге я советую быть родителям. Но я всегда вас любил и люблю. Мне почему-то важно, чтобы вы об этом знали…»

Писатель рассказал порталу «Православие и мир», почему детство — самая трудная пора в жизни, как выменять две недели прогулок с собакой на «Айфон» и где найти идеальную школьную учительницу.

Семья

Андрей Маркович, вы пишете книги для родителей и подростков, читаете лекции, отвечаете на массу вопросов, связанных с воспитанием детей. А в вашей жизни были моменты, когда собственные дети ставили вас в тупик?

— Все время. Все дети всегда ставят взрослых в тупик. Вот простой пример: свою книгу «Прочистите ваши уши, или «Многослов-3: первая философская книга для подростков» я написал, когда меня поставил в тупик мой младший сын Андрей. Мы сидели, пили чай или смотрели футбол, и тут он сказал: «Папа! Ведь мир вокруг плохой!». И я говорю: «Ну, да, в общем». «А мир кто сделал? Взрослые?». «Взрослые», — отвечаю. «А тогда чего их уважать? — говорит он. — Вот ты всегда говоришь: взрослых надо уважать. А почему? Если взрослые создали такой ужасный мир?».

Это был хороший вопрос, и я задумался. А результатом и стала книжка — где я собрал эти детские вопросы и попытался на них ответить. И оказалось, в процессе сбора, что детей волнует масса вещей, о которых взрослые даже не подозревают. Например, мой сын сказал, что в книге обязательно должно присутствовать слово «месть»…

Месть?

— Именно. Потому что всем детям родители говорят, что мстить не надо, а дети не понимают, почему. «Вот если я иду по улице, — говорит мне сын, — И человек ударил тебя, я чего, не должен ему мстить? А почему?» Или, например, подрастая, дети спрашивают: «Секс с любимым человеком и с нелюбимым — отличается?» Они же все время видят это по телевизору, и им интересно.

Взрослые ставят вопросы, на которые ответы известны. Но дети — дети спрашивают так, что ответы надо искать. У моего друга Дмитрия Брикмана в Израиле есть такая телепередача «Детский недетский вопрос», в которой он задает детские вопросы взрослым людям. Поразительно интересно!

— Как существовать взрослому в таком режиме? Когда вопросы вылетают в тебя как из пушки — постоянно, — да еще меняются от одного детского возраста к другому?

— Давайте начнем с самого начала. Каждая эпоха считает, что отношение к детям, которое есть в это время — правильное. Когда в Спарте рождался ребенок, папа приносил его на совет старейшин и спрашивал: «Здоров ли мой ребенок?» И вот эти старики Спарты — не врачи, не эскулапы — начинали рассматривать малыша и могли, например, сказать: «Этот никуда не годится. Выкинь его». И отец шел и выкидывал, потому что так было принято. Бунтов по этому поводу не происходило.

Многие века отношение к младенцу было такое: младенец — это существо, которое, может быть, когда-нибудь станет человеком. Но пока это недочеловек. Не умеет ходить, не умеет разговаривать, не понимает, что такое Бог. И поэтому ничем не отличается от щенка. Это было нормально. Было нормально пороть детей. И Пушкин порол, и Жуковский.

Сегодня нам тоже кажется наше отношение к детям вполне нормальным. Так ли это? Давайте посмотрим. Вот есть взрослые люди — хорошие, умные, имеющие массу прав. И есть, условно, придурки — это дети. Мы по-прежнему часто воспринимаем их как каких-то недочеловеков: они ничего не понимают, не могут, не делают. СОКР.

Мы отдаем ребенка в школу, и в течение одиннадцати лет — одиннадцати! — наше отношение к самому дорогому существу на свете зависит от того, что скажут о нем чужие люди. Вот учительница ставит ему пятерки. Значит, он хороший ребенок, думаем мы. Если ставят двойки, нам кажется, что он плохой. Мы позволяем решительным образом влиять на отношение к своему ребенку чужим людям, часто — совершенно непонятным людям.

Кроме того, у нас в крови постоянно детям врать. Вот, например, у вас есть жена. Перед вами не стоит вопрос, баловать жену или не баловать. Если жене нужна шуба, а у вас есть деньги — вы покупаете ей шубу. А если у вас денег нет, вы говорите: «Извини, дорогая, нет денег, шубу тебе не куплю».

С ребенком же совершенно другая история. В магазине, когда он хочет машинку, мы думаем: «Так, машинка у него уже есть. Если купить еще одну — это будет баловство». И тогда мы, вместо того, чтобы сказать ему правду, начинаем врать: деньги забыли дома, зарплату не дали, и прочее. У большинства людей вранье — это основа взаимоотношений с детьми. И это первое правило успешного общения с ребенком: не надо ему врать! Нужно понимать: ребенок — это человек с самого начала. И относиться к нему надо как к человеку.

Олег Павлович Табаков рассказывал: как-то он пришел домой и увидел свою дочь на крыльце. Ей было тогда года три-четыре, не больше. И в руках она держала что-то маленькое, черненькое. Он говорит: «Что случилось, Маша?». И эта девочка трех лет ему отвечает: «Вот жук умер. Надо хоронить». Понимаете? Для нее это событие. Ей надо хоронить жука. У детей отношение к миру совершенно другое. И тут у них многому можно научиться, если не врать.

Второе важное правило: общаться с другими так, как ты хочешь, чтобы общались с тобой. Почему-то у нас это универсальное правило общения на детей не распространяется. Если дети начнут общаться с нами так, как мы с ними, мы сойдем с ума через два дня. Если нам будут все время все запрещать, если мы должны будем все спрашивать — это с ума можно будет сойти.

У меня на днях была встреча в библиотеке. И мне одна женщина говорит, что она растит ребенка без отца. А недавно у нее появился молодой человек, и ему непонятно: почему мама не бьет дочку — детей же, уверен он, надо бить обязательно! И я этой женщине ответил: «Абсолютно правильно! Только давайте договоримся так: если девочка получила двойку, мы ее порем. Если молодой человек не принес вам цветы, мы порем его. Устроит это его? А если не устроит, то почему к девочке такое отношение допустимо, а к нему нет?»

Другой пример, который я часто на своих семинарах привожу. Дети — это существа, которые не имеют права на досуг. Потому что досуг, это когда вы делаете, что хотите. Вы хотите смотреть футбол — вы смотрите футбол. Это ваш досуг, вы отдыхаете. У ребенка же, считают взрослые, досуг должен быть полезным. А это уже не досуг — это полезное мероприятие. Ребенок тоже должен иметь время для своих дел. Мы говорим ему: «Зачем ты сидишь за компьютером? Полезнее же играть в футбол на воздухе?». И он отвечает: «Сижу, потому что хочется». Давайте попробуем повернуть эту ситуацию. Ребенок может с полным правом спросить взрослого: «Зачем ты, папа, пьешь пиво? Ведь оно вредное!». И что скажет папа?

Нам проще, когда вся система воспитания построена на унижении ребенка, когда друг с другом мы общаемся по одним законам, а с детьми — совсем по иным.

Но как тут найти баланс? Как не скатиться к потаканию и баловству ребенка?

— Я всегда говорю: давайте заменим слово «ребенок» на слово «жена». А как не спуститься к потаканию жене? Или к баловству мужа? Есть такая проблема? Нет. А почему она возникает по отношению к ребенку?

Попробую объяснить. Потому что жена или муж — люди взрослые, они уже обладают какими-то знаниями о мире, их не нужно учить. У ребенка же этих знаний нет, и он нуждается в обучении.

— Во-первых, это нам только кажется, что ребенок входит в мир никаким. Что он — пустой лист, а мы на нем все напишем. С тех пор, как расшифрован геном человека, понятно, что это не так: что ребенок, появляясь на свет, уже какой-то. И он гораздо больше знает, чем нам кажется. У Януша Корчака есть гениальная книжка — «Как любить детей». И там, в числе прочего, написано: наш страх, что ребенок обязательно выпадет из окна, что он где-нибудь ударится, все себе сломает, разобьется — этот страх преувеличен. Ребенок не хочет этого делать. Он, конечно, менее осторожен, чем мы, но каким-то образом он знает о мире очень много.

Мы до сих пор не очень понимаем, что такое генная информация, как она передается. Мы вообще очень мало знаем о себе. И в этом смысле — в смысле знаний о мире — я не вижу принципиальной разницы между женой и ребенком. Ребенок знает свое, жена свое. Если поговорить с детьми, то они понимают и знают вещи, которые мы уже не помним. У них очень ясный ум. В их жизни еще нет социума, который взрослым людям дает разные установки. Социум говорит: «Надо делать карьеру!» И человек убивает жизнь на то, чтобы его называли, к примеру, не просто «инженером», а «старшим инженером». У детей этого нет. Они делят мир на хороших и плохих, а не на «начальник — не начальник». Их вообще надо больше слушать. Не всегда говорить самим, а иногда замолкать и слушать.

Разбалованные дети вырастают, когда взрослые к ним равнодушны. Когда отцу богатому проще купить ребенку игрушку, чем с ним поговорить. Вот у меня был случай со знакомым, у него дочка просила купить iPhone. Я говорю: «И что? Деньги у вас есть, в чем проблема»? Знакомый отвечает: «Ну, вот, девочка избалуется». Так какой остается выбор? Либо врать, либо сказать как есть. В результате все хорошо закончилось. Он сказал дочке: «Я хочу тебе купить iPhone, но я боюсь, что ты будешь избалованной». И дочка ответила: «Я готова гулять с собакой две недели рано утром». Обо всем можно договориться. И если с детьми разговаривают и договариваются, они не вырастают избалованными.

Откуда все эти ситуации, когда ребенок устраивает истерику в магазине? Потому что ему до этого двадцать пять раз говорили: куплю тебе игрушку — только отстань. А можно было пресечь эту ситуацию сразу. Сказать: я готов купить тебе сейчас одну игрушку. Но в ближайшие полгода ты других игрушек не просишь. Договорились? Договорились. А если ты нарушишь слово, как мне тебя наказать? Придумай сам себе наказание. Я на всю жизнь запомнил хорошую фразу: дети боятся наказания не страшного, не сильного, а непонятного. Всегда можно ему сказать: давай решим с тобой, как мы тебя накажем. Давай решим — если ты совершишь серьезный проступок, и мы оба поймем, что он серьезный — как тебя наказывать? Дети с удовольствием включаются в эту игру.

Защита

Date: 2015-08-24; view: 247; Нарушение авторских прав