Глава восемьдесят четвертая. Новые лица, новые места, объятия, неловкое молчание, внимательные и смущенные взгляды, рукопожатия, смех

Джой

Новые лица, новые места, объятия, неловкое молчание, внимательные и смущенные взгляды, рукопожатия, смех, слезы, любопытство, кузены, бабушки и дедушки, тети и дяди. Родители. Ее настоящий отец – высокий мужчина с суровым лицом и покрасневшими от слез глазами. Он сидит возле нее на кровати и просит прощения за то, что потерял веру. Он смотрит на мать такими голодными глазами, что Джой начинает недоумевать, как такой маленький ребенок, как она, смог стать причиной их разрыва. Они прощаются. Джой обещает приехать к нему и его жене в Австралию и познакомиться со сводными братьями. Мать отвозит его в аэропорт. Когда она возвращается в больницу, вид у нее спокойный и довольный. Она сделала то, что велела ей Джой, и теперь слово за правосудием.

Приходят ее новые родственники. На Джессике леггинсы и угги в волосы вплетены розовые ленточки. Такое впечатление что ее братья выбрались прямо из преисподней. Джой думает, что они готовы в любой момент начать втыкать в нее булавки, чтобы проверить, настоящая ли она. Возможно, однажды ей удастся отличить их друг от друга.

Бабушка плачет так безутешно, что Джой уже подумывает вызвать дежурную медсестру.

– Сердце твоего дедушки разбивалось так много раз… – сообщает она Джой шепотом.

Должно быть, Джессика ее услышала, потому что она фыркает так громко, что Джой боится смотреть в ее сторону, иначе может не совладать с собой и истерически засмеяться. Бабушка улыбается, словно понимая чувства внучек, и говорит Джой, что она очень похожа на мать, когда та была подростком.

– И ты так же много смеешься, как она, – вздыхает бабушка.

Мириам старается не выглядеть напутанной, когда встречается с новыми родственниками Джой. За одну ночь ее волосы стали полностью седыми. Так, по крайней мере, кажется Джой.

– Я все время вспоминаю знаковые моменты нашей жизни, – говорит Мириам, – потому что память оставляет нам только это – счастливые моменты из прошлого. Но они никогда не были моими. Это очень сложно, Джой, – знать, что они принадлежали кому-то другому.

Она больше не желает, чтобы ее называли Джой. И Исобель тоже. Она где-то посредине между ними. Ей необходимо сильное имя, если она хочет познать свою настоящую личность.

– Твое второе имя Эйн, – говорит Мириам. – Оно означает «сияние»… и «счастье».

Джой думает, что это неплохой вариант.

У нее в голове постоянно крутится одна мелодия.

– Такое бывает, – подтверждает Джессика, приехавшая к ней вечером. – Чтобы избавиться от этого, ты должна пропеть ее до конца.

Джой так и делает. Все в палате начинают хлопать, даже медсестры прибегают, чтобы послушать. Забавно, что она так часто напевала эти строки, но никогда не осознавала, что жила ими.

Мать переделывает спальню для гостей в комнату Джой. Она принесла образцы материалов и краски, чтобы Джой смогла сама выбрать. Они все активно обсуждают, пока не заканчивается время посещения. Джой опускается на подушки, уставшая и растерянная.

Приходит отец, чтобы повидать ее. Он заходит в палату без предупреждения. Когда Судебную книгу изучили специалисты, прокурор решил, что он невиновен.

Отец обнимает и целует Джой. Они тихо плачут, чтобы не побеспокоить других пациентов. Кровь не имеет значения. И факты тоже. Она думает о Джоше Бейкере и вопросах, которые он задавал. О том, как он неверно истолковал ее слова и заставил их сочиться ядом.

Они все сидят рядышком обнявшись, когда заходит мать. Она краснеет при виде отца и так резко останавливается, что Мэри, идущая следом, чуть не налетает на нее, и ей приходится легонько подтолкнуть Карлу вперед. Она садится на противоположный край кровати. Джой чувствует себя судьей на теннисном матче. Она крутит головой из стороны в сторону, придумывая, что бы сказать, если повисает тишина.

– Я разговаривала с врачом, Джой, – говорит мать. – Тебя выписывают в пятницу. Думаю, тебе стоит пожить у меня пару недель, прежде чем ты вернешься в Рокроуз. Газетчики еще не потеряли интерес к этой истории. Я могу защитить тебя от них, пока все не уляжется.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась домой?

Джой не в силах скрыть удивление. Отец, похоже, тоже этого не ожидал.

– Теперь есть три дома, где тебя любят в равной степени, – отвечает мать. – Ты можешь жить то там, то там. Никто не заставит тебя принимать окончательное решение. А сейчас я оставляю вас. Вам с Дэвидом есть о чем поговорить.

Прежде чем отец успевает что-то сказать, она уходит.

– Как понять, любишь ты кого-то или нет? – спрашивает его Джой.

– Ты чувствуешь, словно сквозь тебя проносится экспресс, – отвечает он. – Ты понимаешь, что ничто больше не будет таким, как прежде. И все, что ты хочешь, – это бежать навстречу будущему.

– Так было у тебя, когда вы с Карлой встретились на кладбище?

– Да. – Он улыбается, но это невеселая улыбка. – Я и не знал, насколько прав.

– Ты все еще любишь ее?

– Какое это имеет значение? После всего, через что она прошла, разве может она чувствовать ко мне что-то, кроме гнева?

– Но ты не знал…

– Это неважно. Я лежал рядом с женщиной, которая украла ее ребенка.

Он выглядит старше и более сдержан. Потрясение проникло глубоко в его душу.

– В конце концов гнев выгорает, – говорит Мэри, когда Джой рассказывает ей об этом разговоре. – Если феникс может возродиться из пепла, то и любовь может тоже. Время и расстояние лечат.

В день выписки Джой около больницы роятся журналисты.

– Никаких комментариев! Никаких комментариев! – кричит Лео и ведет ее к машине. – Шестнадцать лет прошло а ничего не изменилось, – говорит он, заводя мотор. – Они еще не потеряли к тебе интерес. Но уже давно не интересуются твоей матерью. C ней ты будешь в безопасности.

С тех пор прошло пять месяцев. Каждую пятницу вечером Джой садится в автобус до Маолтрана. Потом мать забирает ее на центральной станции, где автобусы выплевывают пассажиров, стремящихся к ярким огням большого города.

Она должна была жить в старом, стоящем на отшибе особняке в английском стиле. Однажды в воскресенье они с матерью едут, чтобы посмотреть на него. Хозяева приглашают Джой в комнату, которая должна была стать ее детской. Она, конечно, изменилась. Ведь все со временем меняется. Теперь здесь столовая. Но Джой видит место, где стояла ее кроватка и танцевали в ожидании морские коньки Мириам.

В следующий раз они отправляются в промышленную зону, где мать однажды бродила среди ночи. Теперь зданий там нет. На их месте появились жилые дома со спутниковыми антеннами. Потом они едут на кладбище, где среди цветов, свечей и игрушек возлагают цветы на могилу безымянного ребенка. Так же поступил отец, когда останки того, что должно было стать его дочерью, похоронили рядом с Сюзанной.

В воскресенье вечером Джой возвращается назад в страну камней и бабочек, назад к озерам, которые появляются и исчезают среди ярко-зеленого дерна. Она возвращается к Мириам, которая так крепко обнимает ее, что иногда становится трудно дышать.

Она возвращается назад к отцу, который каждый день встает с рассветом и работает до заката. Заброшенный коттедж исчез. Гул машин, экскаваторов и бетономешалок стал таким привычным, что Джой его уже не замечает.

Она возвращается назад к Джои, который скоро уедет к матери в Канаду. Джой считает, что сердце – смешная штука. Мэри права. Оно покрыто порами и способно на многие виды любви. Как Джои. Сумасшедшее желание поцеловать его, дикая необходимость слышать его голос… все прошло. Любовь, которую она испытывает теперь, теплая и нежная. Но все меняется… и если такое случится, то любовь к Джои Доулингу будет очень опасной. Она встряхнет ее сердце и пронзит его, словно экспресс.

Она лежит на плоском камне и смотрит в небо. Над ней летают птицы, проносятся облака, светит солнце. Эти вещи никогда не изменятся. Ледниковый период прошелся по Буррену, соскоблив его до камня, оставив позади себя лишенный жизни, покинутый лунный пейзаж. Но все равно возле ее локтя растут фиолетовые орхидеи, пышно цветут горечавки, а воздух напоен ароматом дикого чабреца.

Сегодня самый длинный день в году и самая короткая ночь. Дорога между Дублином и Клэром блестит, поднимаясь с холма на холм. Она протянулась, прямая как стрела, до самого Маолтрана.

Отец ждет у двери. Он точно знает, когда машина повернет на аллею. Когда она останавливается возле Рокроуза, Джой нарочно медлит, а он бросается вперед и протягивает руки, чтобы обнять мать. Сейчас у Карлы светлые пушистые волосы. Что-то в ней есть такое хрупкое. Но ничего призрачного, ничего таинственного, ничего, что могло бы помешать ей подбежать к нему, чтобы встретиться лицом к лицуй слиться в поцелуе. Джой кажется, что они ждали этого момента всю жизнь, чтобы сохранить его в памяти навеки.

[1]Буррен (ирл. Boireann – каменистое место) – местность на западе Ирландии. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)

[2]Joy (англ.) – радость, счастье.

[3]Общественная организация развития и поддержки инициатив в области борьбы против бедности.

[4]Нижняя палата парламента Республики Ирландия.

[5]Энтомолог, изучающий чешуекрылых бабочек и мотыльков (а также просто человек, увлекающийся собиранием и изучением бабочек).

[6]Традиционное мексиканское блюдо.

[7]Подогретые тортильи, нафаршированные сваренными вкрутую яйцами и политые соусом из тыквенных семечек.

Date: 2015-08-24; view: 269; Нарушение авторских прав