Уроки Октября

В эти дни 90 лет назад произошла Октябрьская революция. Она прорвалась в ту брешь, что пробила Февральская революция. Русская революция повернула мировую историю и целый век во многом определяла ее ход – и в материальном, и в духовном смысле. Она породила целую цепь революций, которые слились в мировую революцию крестьянских стран, – в Китае, Индонезии, Индии, Вьетнаме, Алжире, Мексике – по всему «незападному» миру. Зеркало русской революции – Лев Толстой, а не Маркс.

Такого масштаба революции – великие свершения народов и их культур. То, что многие в России сегодня открещиваются от русской революции или стараются принизить ее значение, – признак редкостной глупости. Да и вся антисоветская риторика последних двадцати лет – свидетельство глубокого интеллектуального регресса. Дело ведь не в том, нравятся тебе или не нравятся такие катастрофы. Если они порождены твоим народом, их надо знать и понимать, а не пытаться от них спрятаться за черным мифом. Нам сегодня тем более надо хладнокровно изучить русскую революцию, потому что она продолжается. Чем лучше мы ее поймем, тем менее тяжелые удары получим от ее дубины.

Мы учили, что в феврале в России произошла буржуазно‑демократическая революция, которая свергла монархию. Это факт, который признают и «правые», и «левые», и «патриоты». Дальше – каждый дудит в свою дудку. Правые огорчаются: хитрые большевики вдруг устроили переворот и сорвали весь прогресс – ни тебе рынка, ни демократии, какую‑то Азиопу устроили. Только сегодня удалось взять реванш и обобрать «совка». Патриоты огорчаются, что вдруг, как черт из табакерки, в Октябре выскочили евреи и установили свою безбожную власть. Только сегодня, наконец, удалось достойно, с хоругвями, перезахоронить великого русского патриота эсера Каппеля. Он, убегая от проклятых столыпинских переселенцев, в Сибири провалился в лужу и умер от простуды. Но теперь этим переселенцам показали кузькину мать. Вот ликвидируют, наконец‑то, РАО «ЕЭС», попомнят они Матеру!

Все это – наивный детский реваншизм, несбыточные иллюзии. Эти наши «бывшие» – дешевое пушечное мясо нынешних акул глобализации. Их жалкий лепет этим акулам уже не нужен, и их ждет та же участь, что и восторженную интеллигенцию перестройки – отбросят, как грязную тряпку. За ними идут бульдозеры – транснациональные корпорации и их «недостойный двойник», глобальный преступный мир с его силовыми структурами. Вот с кем придется вести долгую партизанскую войну загнанным в болото наследникам «совка» – если хотят выжить как народ. Выжить можно, это иго будет гораздо короче татарского. Наши победители – больное племя, уже пошла в нем цепочка неблагоприятных мутаций.

Но чтобы выжить, надо осознать самих себя. Тут серьезное препятствие, дудка советского официоза. Она дудит вот что: Февральская революция под руководством большевиков переросла в социалистическую пролетарскую революцию. Однако силы «старой России» собрались и летом 1918г. при поддержке империалистов начали контрреволюционную гражданскую войну против советской власти.

Вот с этой дудкой и надо разобраться, она и помогла довести нас до 1991 года. Эта картина русской революции неверна – не в деталях, а в главном. Не могла Февральская революция «перерасти» в Октябрьскую, поскольку для Февраля и царская Россия, и советская были одинаковыми врагами. Для Февраля обе они были «империями зла», как для Рейгана с Горбачевым.

Возьмем суть. С конца XIX века Россия втягивалась в периферийный капитализм, в ней стали орудовать европейские банки, иностранцам принадлежала большая часть промышленности, нефть и уголь. Этой волне глобализации сопротивлялось монархическое государство – строило железные дороги, казенные заводы, университеты и науку, разрабатывало пятилетние планы. Оно пыталось модернизировать страну и не справилось – было повязано и сословными обязательствами, и долгами перед западными банками. Как говорили западные мыслители, попало в историческую ловушку и выбраться из нее уже не могло.

Главным врагом монархического государства была буржуазия, которая требовала западных рыночных порядков и, кстати, демократии – чтобы рабочие могли свободно вести против нее классовую борьбу, в которой заведомо проиграли бы (как это уже произошло на Западе). Крестьяне (85% населения России) к требованиям буржуазии были равнодушны, но их допекли помещики и царские власти, которые помещиков защищали. Рабочие были для крестьян «своими» – и буквально (родственниками), и по образу мыслей и жизни. В 1902г. начались крестьянские восстания из‑за земли, потом возникло «межклассовое единство низов» – и произошла революция 1905г. Крестьяне отшатнулись от монархии и повернули к революции из‑за столыпинской реформы. Только после 1905г. большевики поняли, к чему идет дело, и подняли знамя «союза рабочих и крестьян» – ересь для марксизма. Но без его прикрытия обойтись было нельзя, на языке марксизма мыслила русская интеллигенция («мозг нации») и Запад.

А буржуазия с помощью Запада возродила масонство как межпартийный штаб своей революции (в 1915г. главой масонов стал Керенский). Главной партией там были кадеты (либералы‑западники), к ним примкнули меньшевики и эсеры. Это была «оранжевая» коалиция того времени. Большевики к ней не примкнули – и правильно сделали. Этот урок надо бы и сегодня помнить.

Итак, в России созревали две не просто разные, а и враждебные друг другу революции: 1) западническая, имевшая целью установить западную демократию и свободный рынок, 2) крестьянская, имевшая целью закрыть Россию от западной демократии и свободного рынка, не допустить раскрестьянивания. На Западе вторая революция потерпела поражение, а на периферии – победила или оказала влияние на ход истории.

Обе революции ждали своего момента, он наступил в начале 1917г., когда война, на которую погнали Россию, развалила государство. Масоны завладели Госдумой, имели поддержку Антанты, а также генералов и большей части офицерства (оно к тому времени стало либеральным, монархисты‑дворяне пали на полях сражений). Крестьяне и рабочие, собранные в 11‑миллионную армию, два с половиной года в окопах обдумывали и обсуждали проект будущего. Они теперь были по‑военному организованы и вооружены. В массе своей это было поколение, которое в 1905‑1907 гг. подростками пережило карательные действия против их деревень и ненавидело царскую власть.

Февральская революция была переворотом в верхах, проведенным Госдумой и генералами. Но она стала возможной потому, что ее поддержали и банки, скупившие хлеб и организовавшие голод в столицах, и солдаты. Порознь ни одной из этих сил не было бы достаточно. Во всех революциях требуется участие госаппарата.

Либералы‑западники, пришедшие к власти, разрушили государство Российской империи сверху донизу и разогнали саму империю. Это развязало руки революции советской, грязную работу сделала буржуазия и ее прислужники. Уникальность революции 1917г. в том, что сразу стали формироваться два типа государственности – буржуазно‑либеральная (Временное правительство) и «самодержавно‑народная» (Советы). Эти два типа власти были не просто различны по их идеологии и социальным проектам. Они находились на двух разных и расходящихся ветвях цивилизации. То есть их союз в ходе государственного строительства был невозможен. Разными были фундаментальные идеи, на которых стоят государства, – прежде всего, представления о мире и человеке.

С Февральской революции, когда произошел слом старой государственности, и началась вялотекущая гражданская война. Но не с монархистами – вот что важно понять! Это была война «будущего Октября» с Февралем. В апреле 1917г. крестьянские волнения охватили 42 из 49 губерний европейской части России. Эсеры и меньшевики, став во главе Советов, и не предполагали, что под ними поднимается неведомая теориям государственность крестьянской России, для которой монархия стала обузой, а правительство кадетов – недоразумением. «Апрельские тезисы» Ленина дали этому движению язык, простую оболочку идеологии. Стихийный процесс продолжения российской государственности от самодержавной монархии к советскому строю, минуя либерально‑буржуазное государство, обрел организующую его партию (большевиков). Поэтому рядовые монархисты (и черносотенцы) после Февраля пошли именно за большевиками. Да и половина состава царского Генерального штаба.

Монархия капитулировала без боя. С Февраля в России началась борьба двух революционных движений. Более того, на антисоветской стороне главная роль постепенно переходила от либералов к социалистам – меньшевикам и эсерам. И те и другие были искренними марксистами и социалистами, с ними были Плеханов и Засулич. В это же надо наконец‑то вдуматься! Они хотели социализма для России, только социализма по‑западному, «правильного». А у нас народ был «неправильный». Так что нынешние «сторонники Февраля» пусть не воображают, что болеют душой за «историческую Россию».

В Грузии красногвардейцы социалистического правительства, возглавляемого членом ЦК РСДРП Жорданией, сразу начали расстреливать советские демонстрации. А лидер меньшевиков Аксельрод требовал «организации интернациональной социалистической интервенции против большевистской политики… в пользу восстановления политических завоеваний февральско‑мартовской революции».

Имело место параллельное развитие с начала XX века двух революций, стоящих на разных мировоззренческих основаниях. Меньшевики‑марксисты считали Октябрь событием реакционным, контрреволюцией. В этом они были верны букве марксизма, прямо исходили из указаний Маркса и Энгельса. Эсеры и объявили Советам гражданскую войну, а подполковник Каппель был их первым командиром. Трагедией было то, что не удалось оторвать их от кадетов. Гражданская война «белых» против Советов не имела целью реставрировать монархию. Это была «война Февраля с Октябрем» – столкновение двух революционных проектов.

Философским основанием Октября был общинный крестьянский коммунизм (покрытый тонкой пленкой марксизма). Революцию совершили крестьяне (авангардом была их молодая часть в солдатской шинели) и рабочие из крестьян. Это было подавляющее большинство народа, высокоорганизованное (в общине, армии и трудовом коллективе завода) и на пике духовного подъема. Эта часть народа подобрала себе самую подходящую из имеющихся партий, назначила командиров и даже набрала отряды этнических маргиналов для выполнения грязной работы, без которой не обходятся революции. Именно в свой проект она загнала и отобранных вождей. Как сказал об этой истории Брехт, «ведомые ведут ведущих».

Таким было ядро русского народа в первой половине XX века. Судить его с либеральными критериями сытого интеллигента горбачевской формации или со шкурными критериями нынешнего «рыночника» – глупо. С этим ядром советской власти удалось вновь собрать империю, сплотить ее в новом типе межэтнического общежития, провести модернизацию села и индустриализацию, создать прекрасную школу, науку и армию. В общем, построить новаторские и высокоэффективные институциональные матрицы, которые сделали СССР сверхдержавой и обеспечили воспроизводство и прирастание здорового и образованного народа в независимой стране с высоким уровнем безопасности от главных видимых на тот момент угроз.

Советский проект был выходом из той исторической ловушки, в которую попала Россия в начале века, – ей приходилось одновременно «догонять капитализм и убегать от него».

Сейчас у нас «проектное мышление» блокировано, и от кризиса веет безысходностью. Одни уперлись в марксизм, другие в либерализм, третьи впали в детство и жуют миф о поручиках и корнетах. Мы сорвались в кризис в таком состоянии, что он превратился в «ловушку». Мы оказались в положении цивилизации, которая подрезала свои собственные корни, но не может сосуществовать с принципами иных цивилизаций. Таков итог антисоветского поворота конца XX века.

Но исход вовсе не предопределен. Если молодежь России хочет выжить как этническая общность, она должна преодолеть внушенное ей отвращение к «совку» и рассмотреть все варианты будущего хладнокровно.

2007г.

Ленин

Профессор Сергей Кара‑Мурза в диалоге с обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко

В нынешней официозной и вообще господствующей пропаганде отношение к В.И. Ленину проникнуто особой ненавистью. Убедительным свидетельством этого стал, например, и результат голосования так называемых присяжных в телепроекте «Имя Россия». Специально подобранные, почти все они, кроме лидера КПРФ, старались оценить ленинское имя как можно ниже, давая ему даже баллы с минусом, что превзошло ими самими установленные «правила игры». А в итоге, по приговору этих яростных ненавистников, вождь Октябрьской революции занял в их раскладе последнее, двенадцатое место. Что, как известно, далеко разошлось с мнением голосовавших телезрителей, хотя его, несомненно, всячески выкручивали.

Об истоках такой ненависти, которую изо всех сил пытаются внушить сегодня как можно большему числу людей в нашей стране – мои главные вопросы автору двухтомного исследования «Советская цивилизация» Сергею Георгиевичу Кара‑Мурзе, с кем уже не впервые говорим мы о Ленине.

Date: 2015-08-24; view: 277; Нарушение авторских прав