Дневной и ночной труд. Система смен

С точки зрения процесса увеличения стоимости средства производства, постоянный капитал, существуют лишь для того, чтобы впитывать труд и с каждой каплей труда впитывать соответственное количество прибавочного труда. Поскольку они этого не делают, простое существование их образует для капиталиста отрицательную потерю, так как в продолжение всего времени, пока средства производства остаются без употребления, они представляют бесполезно авансированный капитал; потеря эта становится положительной, если возобновление прерванного производства делает необходимыми добавочные затраты. Удлинение рабочего дня за пределы естественного дня, удлинение за счет ночи действует только как паллиатив, лишь до известной степени утоляет вампирову жажду живой крови труда. Присвоение труда в продолжение всех 24 часов в сутки является поэтому имманентным стремлением капиталистического производства. Но так как физически невозможно высасывать днем и ночью одни и те же рабочие силы, то, чтобы преодолеть физические препятствия, требуется чередование между теми рабочими силами, которые потребляются днем, и теми, которые потребляются ночью, чередование, допускающее различные методы, например организованное таким способом, что часть рабочего персонала одну неделю выполняет дневную работу, а на другой неделе – ночную и т. д. Как известно, такая система смен, такое попеременное хозяйство господствовало в полнокровный юношеский период английской хлопчатобумажной промышленности и т. д. и процветает в настоящее время, между прочим, на бумагопрядильных фабриках Московской губернии. Как система, этот 24‑часовой процесс производства существует и поныне во многих до сих пор еще “свободных” отраслях промышленности Великобритании, между прочим на доменных печах, в кузницах, на железопрокатных заводах и других металлических мануфактурах Англии, Уэльса и Шотландии. Процесс труда продолжается по 24 часа, но только в каждый из 6 будничных дней, но в большинстве случаев охватывает также и 24 часа воскресных суток. В состав рабочих входят мужчины и женщины, взрослые и дети обоего пола. Дети и подростки представлены всеми возрастами от 8 (в иных случаях от 6) до 18 лет.[285]В некоторых отраслях девушки и женщины работают ночью совместно с мужским персоналом.[286]

Не говоря уже об общих вредных последствиях ночного труда,[287]непрерывный, двадцатичетырехчасовой процесс производства дает в высшей степени удобную возможность переступать границы номинального рабочего дня. Например, в упомянутых выше отраслях промышленности, требующих большого напряжения, официальный рабочий день составляет для каждого рабочего по большей части 12 ночных или дневных часов. Но сверхурочный труд, выходящий за эти пределы, во многих случаях, выражаясь словами английского официального отчета, “поистине ужасен” (“truly fearful”).[288]

“Никакой человеческий ум”. – говорится в отчете, – “не может представить себе той массы труда, которая, согласно свидетельским показаниям, выполняется мальчиками 9 –12 лет, и не прийти после этого к тому неизбежному выводу, что такое злоупотребление властью родителей и работодателей не может быть долее терпимо”.[289]

“Одно то обстоятельство, что мальчиков вообще заставляют работать попере‑менно то днем, то ночью, приводит как во время оживления дел, так и во время их обычного хода к позорному удлинению рабочего дня. Это удлинение во многих случаях носит не только ужасающий, но прямо‑таки невероятный характер. Всегда бывает так, что кто‑нибудь из мальчиков, которые должны сменить окончивших работу, по той или иной причине но является. В таком случае один или несколько из присутствующих мальчиков, уже закончивших свой рабочий день, должны заменить недостающего. Система эта настолько общеизвестна, что директор одного прокатного завода на мой вопрос, каким образом заполняются места отсутствующих мальчиков, ответил: “Я ведь знаю, что вам это так же хорошо известно, как и мне”, – и, не колеблясь, признал отмеченный факт”.[290]

“На одном прокатном заводе, где номинальный рабочий день продолжается с 6 часов утра до 51/2 часов вечера, один мальчик работал четыре ночи еженедельно по меньшей мере до 81/2 часов вечера следующего дня... и так в продолжение 6 месяцев”. “Другой, в девятилетнем возрасте, работал иногда три двенадцатичасовых смены подряд, а в десятилетнем возрасте – два дня и две ночи подряд”. “Третий мальчик, которому теперь 10 лет, работал с 6 часов утра до 12 часов ночи в продолжение трех ночей подряд и до 9 часов вечера в продолжение остальных ночей”. “Четвертый, которому теперь 13 лет, работал целую неделю с 6 часов вечера до 12 часов следующего дня, а иногда три смены одну за другой, например, с утра понедельника до ночи вторника”. “Пятый, которому теперь 12 лет, работал на чугунолитейном заводе Стейвли с 6 часов утра до 12 часов ночи в продолжение двух недель; он уже не способен продолжать такую работу”. Джордж Аллинсуорт, девяти лет: “Я пришел сюда в прошлую пятницу. Мы должны были начать работу на следующий день в три часа утра. Поэтому я оставался здесь всю ночь. Я живу в 5 милях отсюда. Спал на полу, подостлав кожаный фартук и прикрывшись курткой. Следующее два дня я приходил в 6 часов утра. Да, это горячее место! До поступления сюда я также целый год работал у доменной печи. Это был очень большой завод, расположенный в сельской местности. Моя работа тоже начиналась в субботу с 3 часов утра, но я мог, по крайней мере, уходить спать домой, так как жил недалеко. В другие дни я начинал работу с 6 часов утра, а оканчивал в 6 или 7 часов вечера” и т. д.[291]

Послушаем теперь, как сам капитал изображает эту 24‑часовую систему. Он, конечно, обходит молчанием крайности этой системы, злоупотребления ею в целях “жестокого и невероятного” удлинения рабочего дня. Он говорит лишь о системе в ее “нормальном” виде.

Вот что говорят гг. Нейлор и Викерс, фабриканты стали, применяющие от 600 до 700 рабочих, из которых лишь 10% не достигло 18‑летнего возраста, причем из числа этих последних лишь 20 мальчиков работают в ночной смене:

“Мальчики совсем не страдают от жары. Температура, вероятно, достигает 86°–90° [по Фаренгейту; 30°–32° по Цельсию]... В кузнечной и прокатной мастерских рабочие заняты посменно днем и ночью, напротив, со всех остальных мастерских труд исключительно дневной, от 6 часов утра до 6 часов вечера. В кузнечной работают от 12 часов до 12 часов. Некоторое число рабочих работает постоянно ночью, не переходя с ночного труда на дневной... Мы не находим, что дневной и ночной труд оказывают различное влияние на здоровье” (гг. Нейлора и Викерса?). “и, вероятно, люди снят лучше, когда отдых наступает в одно и то же время, чем когда время отдыха меняется... Около 20 мальчиков моложе 18 лет работают в ночной смене... Мы не можем обойтись (not well do) без ночного труда мальчиков до 18‑летнего возраста. Наше возражение – увеличение издержек производства. Искусные руки и руководителей отделений находить не легко, мальчиков же можно достать сколько угодно... Конечно, принимая во внимание относительную незначительность числа занятых у нас мальчиков, ограничение ночного труда не имело бы для нас существенной важности или значения”.[292]

Г‑н Дж. Эллис, от сталелитейных и железоделательных заводов фирмы гг. Джона Брауна и К°, на которых занято 3 000 мужчин и подростков, причем часть тяжелых работ по производству стали и железа выполняется “днем и ночью, посменно”, заявляет, что в трудных условиях сталелитейных заводов на двух взрослых приходится один или два подростка. Их предприятие насчитывает 500 подростков до 18‑летнего возраста и из них 170, или около 1/3, моложе 13 лет. Относительно предложенного изменения закона г‑н Эллис говорит:

“Я не думаю, что было бы очень предосудительно (very objectionable), если бы воспретили заставлять лиц, не достигших 18‑летнего возраста, работать более 12 часов в сутки. Но я не думаю, чтобы можно было привести какие‑нибудь доказательства в пользу того, что при ночном труде можно обойтись без подростков старше 12 лет. Мы скорее приняли бы закон, воспрещающий вообще применение труда детей, не достигших 13‑летнего или даже 15‑летнего возраста, чем такой, который воспрещал бы ночной труд подростков, уже работающих у нас. Подростки, занятые в дневной смене, должны попеременно работать и в ночной смене, так как взрослые рабочие не могут непрерывно работать по ночам; это повлияло бы разрушающим образом на их здоровье. Однако мы полагаем, что ночной труд с промежутком в неделю не приносит вреда”. (Господа Нейлор и Викерс, защищая интересы своего предприятия, полагали, наоборот, что не беспрерывный, а как раз периодически сменяющийся ночной труд может принести вред.) “Мы видим, что люди, занятые ночным трудом вперемежку с дневным, так же здоровы, как те, которые работают только днем... Мы возражаем против воспрещения ночного труда подростков моложе 18 лет потому, что это увеличило бы издержки, но в этом и есть единственное основание”. (Какой наивный цинизм!) “Мы думаем, что это увеличение издержек превысило бы то, что может выдержать предприятие (the trade) без ущерба для своих успехов (As the trade with due regard to etc. could fairly bear!) ” (Какая киселеобразная фразеология!) “Труд здесь редок, а при таком регулировании он мог бы сделаться недостаточным” (т. е. Эллис, Браун и К° могли бы попасть в фатальное положение, при котором они были бы вынуждены полностью оплачивать стоимость рабочей силы).

“Сталелитейные и железоделательные заводы “Циклоп” гг. Каммелла и К° ведутся в таком же крупном масштабе, как предприятие вышеупомянутых Джона Брауна и К°. Директор‑распорядитель вручил члену правительственной комиссии Уайту свои письменные свидетельские показания, но потом нашел целесообразным утаить рукопись, возвращенную ему для пересмотра. Однако г‑н Уайт обладает хорошей памятью. Он очень хорошо помнит, что для этих господ циклопов воспрещение ночного труда детей и подростков является “невозможной вещью; это было бы равносильно закрытию их заводов”, и при всем том на их предприятии насчитывается немного более 6% подростков до 18 лет и лишь 1% моложе 13 лет!”.[293]

Г‑н Е. Ф. Сандерсон от фирмы Братья Сандерсон и К° сталелитейных, железопрокатных и кузнечных заводов в Аттерклиффе говорит по тому же вопросу следующее:

“Большие затруднения повлекло бы за собой воспрещение ночного труда подростков моложе 18 лет; главное затруднение в увеличении издержек, к которому по необходимости повела бы замена детского труда трудом взрослых мужчин. Я не могу сказать, во что обошлось бы это, но, вероятно, увеличение издержек не было бы настолько значительным, чтобы фабрикант мог повысить цену стали, а следовательно, убыток пал бы на него, так как рабочие” (что за упрямый народ!), “конечно, отказались бы его нести”. Г‑н Сандерсон не знает, сколько он платит детям, по, “вероятно, это составляет от 4 до 5 шилл. на душу в неделю... Труд мальчиков таков, что для него вообще” (“generally”, конечно, не всегда “в частности”) “совершенно достаточно силы подростков, а потому большая сила взрослых рабочих не дала бы выгоды, которая могла бы компенсировать потери, или это наблюдалось бы лишь в немногих случаях, когда приходится иметь дело с очень тяжелым металлом. Взрослым рабочим, в свою очередь, едва ли захочется не иметь в своем распоряже‑иии мальчиков, так как взрослые мужчины менее послушны. Кроме того, мальчикам следует начинать работу с раннего возраста, чтобы изучить дело. Ограничение труда подростков исключительно дневным трудом препятствовало бы достижению этой цели”.

Но почему же? Почему подростки не могли бы изучать своего “ремесла” днем? Ваши основания?

“Потому, что взрослые рабочие, работающие попеременно неделю днем, другую неделю ночью, отделяемые от подростков своей смены в течение всего этого времени, теряли бы половину той выгоды, которую они могли бы из них извлечь. Ведь то руководство, которое получают от них подростки, учитывается как часть заработной платы последних, и это дает взрослым рабочим возможность дешевле получать труд подростков. Каждый взрослый рабочий потерял бы половину своей прибыли”.

Другими словами: господа Сандерсоны должны были бы уплачивать соответствующую часть заработной платы взрослых рабочих из собственного кармана, вместо того чтобы уплачивать ее ночным трудом подростков. Прибыль господ Сандерсонов в этом случае несколько понизилась бы, и это служит для Сандерсонов хорошим основанием, почему подростки не могут изучать свое ремесло Днём.[294]Кроме того, это взвалило бы регулярный ночной труд целиком на плечи взрослых, которые теперь сменяются подростками, и они не выдержали бы этого. Короче говоря, затруднения были бы настолько велики, что они привели бы, по всей вероятности, к совершенному уничтожению ночного труда. “Что касается собственно производства стали, – говорит Е. Ф. Сандерсон, – то это не составило бы никакой разницы, но!.. ” Но господа Сандерсоны не просто производят сталь ради стали. Производство ее – это только средство для производства прибыли. Плавильные печи, прокатные заводы и т. д., здания, машины, железо, уголь и т. д. должны больше делать, чем только превращаться в сталь. Они существуют для того, чтобы всасывать прибавочный труд, а всосут они его, конечно, больше в 24 часа, чем в 12 часов. В самом деле, по законам божеским и человеческим обладание ими дает Сандерсонам право на рабочее время известного числа рук в течение полных суток; они утрачивают свой характер капитала и потому представляют для Сандерсонов чистый убыток, как только прерывается их функция всасывания труда.

“Но в таком случае произошла бы потеря вследствие того, что очень дорогие машины половину времени бездействовали бы, и мы были бы принуждены удвоить размер помещений и количество машин для того, чтобы произвести такое же количество продуктов, какое мы в состоянии произвести при теперешней системе, а это удвоило бы издержки”.

Но почему как раз эти Сандерсоны претендуют на особую привилегию по сравнению с другими капиталистами, предприятиям которых позволено работать только днем и у которых здания, машины, сырой материал ночью “бездействуют”?

“Это правда”, – отвечает Е. Ф. Сандерсон от лица всех Сандерсонов, – “это правда, что потеря, происходящая вследствие бездействия машин, распространяется на все предприятия, в которых работают только днем. Но применение плавильных печей повело бы в нашем случае к экстраординарным потерям. Если их не гасить, растрачивается топливо” (вместо жизни рабочих, которая растрачивается в настоящее время), “если же их гасить, то теряется время на то, чтобы вновь развести огонь и получить необходимую температуру” (тогда как потеря даже восьмилетними детьми времени сна является выигрышем рабочего времени для всей сандерсоновской братии), “да и сами печи пострадали бы от перемен температуры” (тогда как те же печи нисколько не страдают от дневной и ночной смены труда).[295]

Date: 2015-08-24; view: 338; Нарушение авторских прав