Annotation. Если жизнь разбита, помолвка не состоялась, а денег почти не осталось – не стоит унывать

Если жизнь разбита, помолвка не состоялась, а денег почти не осталось – не стоит унывать! Мэдди Мур предпочитает начать все заново и уехать в маленький городок, где ей достается в наследство провинциальная гостиница. Новая жизнь – новые проблемы, и к этому Мэдди готова по определению. Не готова она лишь к тому, что главной из ее проблем окажется нанятый для ремонтных работ красавец мужчина, который явно неравнодушен к ней и оказывает знаки внимания… Джилл ШелвисГлава 1Глава 2Глава 3Глава 4Глава 5Глава 6

notes123

Джилл Шелвис
В твоих сильных руках

Печатается с разрешения издательства Grand Central Publishing, New York, New York, USA и литературного агентства Andrew Nurnberg. © Jill Shalvis, 2010 © Перевод. А.Г. Демин, 2012 © Издание на русском языке AST Publishers, 2012 Глава 1

Я выбрала самый сложный путь, но лишь потому, что заблудилась. Носите с собой карту. Фиби Трегер Мэдди проехала по узкой вихляющей дороге вот уже четырнадцать сотен миль, а ее прошлое по-прежнему ее преследовало. Даже верная «хонда» не могла увезти Мэдди от ее демонов. Или неудач. Ну что ж, хорошо хоть, что все возможные неприятности уже произошли. «Пожалуйста, хватит уже проблем!» – взмолилась она. – Итак, дорогие радиослушатели, – бодро произнес диджей, – звоните и делитесь своими рождественскими надеждами и мечтами. Мы произвольно выберем победителя и сделаем так, чтобы его желания стали явью. – Что за шутки? – Мэдди на мгновение оторвалась от созерцания гористой дороги и бросила взгляд на приборную доску. – После Дня благодарения прошли всего одни сутки. Рановато для Рождества. – Любое желание, – повторил диджей. – Стоит произнести его вслух, и все исполнится. Ну да, как же. Но, вздохнув, она все же решила попытаться. Когда-то у нее неплохо получалось мечтать. «Мэдди Мур, ты же выросла на съемочной площадке – напряги, черт подери, извилины». – Ладно. Я бы хотела… «Чего? Успеть наладить отношения с матерью до того, как она, Фиби Трегер, отправилась на последний концерт «Благодарных мертвецов» на небе? Выгнать своего бывшего намного раньше, чем это произошло на самом деле? Заставить босса (чтоб он подавился остатками индейки!) не увольнять меня до выплаты годовой премии?» – Жребий брошен, – объявил ди-джей. – Удачи всем, кто надеется. Ой, может, именно это ей и нужно – удача. Она бы хотела быть более везучей – в семейных отношениях, в работе, в личной жизни… Впрочем, личная жизнь необязательна. С мужчинами покончено навсегда. Остановившись на этой мысли, Мэдди прищурилась, чтобы разглядеть сквозь туман надпись на дорожном знаке, попавшемся ей впервые за долгое время пути. Добро пожаловать в Лаки-Харбор^[1]! Дом 2100 счастливых людей И 10 100 моллюсков Наконец-то. Размяв мышцы лица, которые слишком долго бездействовали, Мэдди улыбнулась и, чтобы отпраздновать прибытие в пункт назначения, сунула руку в пакет с чипсами. Чипсы были панацеей от всего на свете, начиная с сожалений о потере работы и кончая тем прискорбным фактом, что твой парень – полное ничтожество. Отметить с их помощью начало новой жизни, полное надежд, тоже вариант. – Новая жизнь начинается с верной ноты, – произнесла Мэдди. Всем известно, что это проговаривание мыслей вслух способствует материализации желаемого. – Ты слышишь, карма? – Через слегка протекающий люк в крыше «хонды» она посмотрела вверх, на темное небо, затянутое тучами, – точь-в-точь сушилка, набитая серыми одеялами. – На сей раз я буду сильной. Как Кэтрин Хэпберн. И Ингрид Бергман. Так что издевайся над кем-нибудь другим, а меня оставь в покое. В этот же момент Мэдди ослепила вспышка молнии, а от последовавшего за ней удара грома она от страха едва не лишилась чувств. – Ладно-ладно, я хотела сказать, пожалуйста, оставь меня в покое. Извилистая дорога, открывающаяся перед Мэдди, шла вдоль утеса, за которым, возможно, водится гораздо больше диких животных, чем ей, коренной горожанке, хотелось бы. Намного ниже, по левую руку, шумел и волновался Тихий океан, над пенистыми водами которого простер свои длинные серебристые пальцы туман. Великолепно, просто великолепно, но больше всего поражает тишина. Никакого возмущенного рева автомобильных гудков, когда ты пытаешься перестроиться в левый ряд на запруженной машинами улице, никаких полных нервного напряжения офисов, где продюсеры и режиссеры орут друг на друга. Никаких экс-бойфрендов, которые орут на тебя, чтобы выпустить пар. Или хуже того. Вообще никакой агрессии. Только звук радио и собственное дыхание. Прекрасная, восхитительная тишина. Как ни странно, Мэдди никогда прежде не доводилось бывать по ту сторону гор. Она и сейчас-то была здесь только потому, что, к ее огромному удивлению, у матери оказалось недвижимое имущество в штате Вашингтон. И что еще более удивительно, мама оставила ей одну треть этого самого имущества, в местечке под названием Лаки-Харбор-Резорт. Воспитанная отцом, художником-декоратором из Лос-Анджелеса, Мэдди видела свою мать всего несколько раз после того, как была оформлена опека – на тот момент ей было всего пять лет. Так что завещание стало для нее огромным сюрпризом. Отец был шокирован не меньше – так же, как и две ее сводные сестры – Тара и Хлоя. Поскольку похорон как таковых не было – Фиби очень этого не хотела, – три сестры договорились встретиться на месте, в своих новых владениях. И это будет их первая встреча за пять лет. Вопреки ожиданиям дорога опять сузилась. Мэдди вписалась в резкий поворот слева, а затем мгновенно вывернула руль в другую сторону, направо, где снова был поворот. Дорожный знак на ее пути призывал беречься речных выдр, скоп – это еще, к черту, кто такие? – и орланов. В этом году на всем западном побережье осень наступила невероятно поздно, и опавшие листья, устилавшие дороги, напоминали золотые монеты. Все вместе это было так прекрасно, что она чуть не проехала мимо нужного поворота, на котором… О, черт! …она едва не врезалась в парня на мотоцикле. – О Боже! – Душа ушла в пятки, когда Мэдди увидела, как байк вылетел за пределы шоссе и резко затормозил. С гримасой ужаса на лице она хотела было поскорее смыться, но в последний момент засомневалась. Нет, это прежняя Мэдди игнорировала неприятные моменты, дабы избежать скандалов. Новая Мэдди остановила машину, хоть и дала себе минутку перед этим отдышаться. И что она ему скажет? «Извините, что чуть вас не убила? Вот мои права, страховка и последние двадцать семь долларов?» Нет, это уж слишком. «Эй, кретин, мотоциклы – машины смерти! Ты чуть сам себя не убил!» Хм, пожалуй, немного агрессивно. Значит, лучше всего просто искренне извиниться. Собравшись с духом, Мэдди вылезла из машины, сжимая в руке свой «Блэкберри», чтобы набрать 911, если дело совсем худо, и направилась к байкеру. «Пожалуйста, не будь идиоткой…» Тот все еще сидел на мотоцикле, вытянув в сторону длинную ногу и опираясь на носок потертого ботинка. Глаза его были скрыты за зеркальными солнечными очками, и Мэдди не могла разглядеть, злится он или нет. Парень был подтянут, мускулист, широкоплеч, в джинсах и кожаной куртке, сшитых словно специально на его крепкую фигуру. Уж он-то стопудово не умял перед их встречей целую пачку чипсов с солью и уксусом. – Вы в порядке? – спросила Мэдди. Байкер стянул шлем, открыв волнистые темно-каштановые волосы и дневную щетину на волевом подбородке. – Да. А вы? – Голос спокойный и низкий, волосы треплет ветер. Скорее всего раздражен. Но не зол. Мэдди с облегчением вздохнула: – Я-то ничего, это же не меня только что едва не сбил с ног сумасшедший водила из Лос-Анджелеса. Извините, я ехала слишком быстро. – Зря вы это сказали. Это точно, подумала Мэдди. Но ее совершенно доконали его серьезный голос и внушительная фигура. Он ведь может быть опасен – они с ним совершенно одни на пустынном, туманном шоссе… Прямо как в фильме ужасов. – Потерялись? – спросил он. Потерялась ли она? Возможно, она немного запуталась в собственных эмоциях. Но вряд ли признается в этом. – Я еду в Лаки-Харбор-Резорт. Он сдвинул очки на лоб, и – сердце, спокойно! – его глаза оказались точь-в-точь того же цвета, что шоколадный батончик, купленный ею на ленч. – Лаки-Харбор-Резорт? – повторил он. – Да. – Но прежде чем она успела спросить, что именно его так озадачило, взгляд мотоциклиста спустился ниже и он протянул руку к ее любимой толстовке и что-то снял с одного из рукавов. Половинку чипса. Еще одну снял с ключицы, отчего кожа Мэдди покрылась мурашками – и вовсе не от страха. – Простые? – С солью и уксусом, – отозвалась Мэдди и стряхнула оставшиеся крошки. По идее ей должно быть стыдно, но она уже израсходовала весь стыд до последней капли, когда чуть не расплющила мотоциклиста в лепешку. Ей вообще нет дела до того, что он – или, раз уж на то пошло, любой другой мужчина – подумает. Плевать она хотела на мужчин. Даже на высоких, хорошо сложенных и по-настоящему красивых – с копной взъерошенных волос, с хриплым голосом и проницательным взглядом. Да, особенно на таких. Что ей сейчас действительно нужно, так это план отступления. Поэтому, притворившись, что у нее звонит телефон, Мэдди приложила к уху трубку и обратилась непонятно к кому: – Привет! Да, скоро буду. – Она улыбнулась, словно говоря всем своим видом: «Видишь, какая я занятая, мне срочно пора ехать», и, отвернувшись, вскинула руку в прощальном жесте. При этом продолжая делать вид, что болтает по телефону, чтобы избежать неловкого «до свидания». И в этот момент… ее мобильный зазвонил. И вовсе не понарошку. Украдкой кинув взгляд на сексуального байкера, Мэдди обнаружила, что его брови удивленно поползли вверх: он взирал на нее с неприкрытой иронией. – Думаю, теперь вам звонят по-настоящему, – сказал он. В его голосе прозвучали какие-то новые нотки. Возможно, ему было смешно, но скорее всего он просто не верил своим ушам – его едва не отправила на тот свет умственно отсталая цыпочка из Лос-Анджелеса. Залившись румянцем, Мэдди ответила на звонок. И тут же пожалела об этом. Звонили из отдела кадров с ее бывшей работы с вопросом, куда отправить ее последнюю зарплату. – На мой счет в банке, – прошептала она, после чего еще несколько нескончаемых минут выслушивала болтовню и глупые вопросы по поводу увольнения и была вынуждена подтверждать, что таки да, она отдает себе отчет в том, что уволенные не получают рекомендаций. Мэдди со вздохом отключила связь. Байкер наблюдал за ней. – Уволили, да? – Я не намерена это обсуждать. Он не стал развивать тему, но и с места не двинулся. Просто стоял на как вкопанный, оседлав свой байк и распространяя вокруг себя волны тестостерона. Было очевидно, что он предоставляет ей право удалиться первой. То ли из джентльменских побуждений, то ли потому, что не хочет снова рисковать своим здоровьем и жизнью. – Еще раз простите. Я правда очень рада, что не убила вас… – И Мэдди отправилась восвояси, прямо к своей машинке. Неплохой финал. Не оглядываясь, она плюхнулась на водительское сиденье. «Правда рада, что не убила вас? – повторила она про себя. – Что, серьезно? Ну, как бы там ни было, что сказано, то сказано. Главное, не оборачивайся. Не…» Обернулась. Он смотрел ей вслед, и Мэдди показалось, что он выглядит, пожалуй, слегка ошеломленным. Так, с нее хватит. Минутой позже она уже въезжала в Лаки-Харбор. Это было просто райское местечко, как и обещал «Гугл». Живописный курортный городок штата Вашингтон, угнездившийся в бухточке среди скал, причудливо и эклектично сочетающий в себе старое и новое. На главной улице выстроились в линю викторианские домики, раскрашенные в яркие цвета, на ней же находились необходимые продуктовые магазины, почта, заправочная станция и скобяная лавка. Затем начинался, собственно, пляж с длиннющим пирсом, уходящим в воду, вдоль которого выстроились еще магазины и уличные кафе. А еще там было чертово колесо. Увидев его, Мэдди вдруг испытала странное желание купить билет и прокатиться – только для того, чтобы представить на четыре минуты, что ей еще нет двадцати девяти, что она не угробила это воскресенье непонятно на что и что у нее есть дом. А, да. И что она не боится высоты. Но она не вышла из машины. Через две минуты Мэдди подъехала к развилке. Вот уж неясно, какую дорогу надо выбрать. Съехав на обочину, она взяла в руки карту и тут увидела, как мимо проносится Сексуальный Байкер – в своих потертых джинсах, которые самым идеальным образом обтягивали его не менее идеальный зад. Как только прекрасное видение исчезло, Мэдди продолжила изучать карту. Лаки-Харбор-Резорт находился, по всей видимости, у самой воды. В его существование до сих пор верилось с трудом: насколько Мэдди знала, единственное, чем когда-либо владела ее мать, был многоместный автомобиль-универсал 1971 года выпуска^[2], обшитый деревянными панелями, и все-все без исключения альбомы группы Deadhead. Согласно бумагам юриста, владения матери состояли из небольшой пристани для яхт, отеля и хозяйского коттеджа. Полная приятных предчувствий Мэдди нажала на газ и повернула направо… только для того, чтобы доехать до конца асфальтированной дороги. Ха! Она посмотрела на последнее здание слева. Картинная галерея. В дверях стояла женщина в ярко-розовом велюровом спортивном костюме с белой окантовкой, в белых же спортивных туфлях и махровой повязке на светлых волосах. На вид ей с равным успехом можно было дать как пятьдесят, так и восемьдесят. В углу рта – в прямом противоречии со спортивной экипировкой – была зажата сигарета. Кожа была такой смуглой, словно женщина загорала лет десять – двадцать подряд. – Привет, милая, – сказала она хрипло, когда Мэдди вылезла из машины. – Ты или заблудилась, или хочешь купить картину. – Немного заплутала, – призналась Мэдди. – Здесь это часто случается. Полным-полно дорог, ведущих в никуда. Отлично. Она на дороге в никуда. Лейтмотив ее жизни. – Я ищу Лаки-Харбор-Резорт. Белесые брови незнакомки взметнулись вверх, практически исчезнув под челкой. – О, наконец-то! – Она улыбнулась, и в уголках глаз распустились лучики морщинок. Затем радостно всплеснула руками. – Так ты которая, милая? Дикарка, Стальная Магнолия или Мышка? Мэдди вытаращила глаза от удивления: – Э… – О, ваша мать обожала рассказывать о своих девочках! Всегда говорила, что сбежала от вас для вашего же блага, но, мол, однажды вы все втроем тут соберетесь и будете управлять отелем, как настоящая семья. – Вы хотите сказать, вчетвером? – А вот и нет. Ваша мать откуда-то всегда знала, что вы останетесь здесь без нее. – Незнакомка затянулась сигаретой и зашлась сухим надсадным кашлем. – Она хотела для начала отремонтировать отель, но не успела. Подхватила воспаление легких и умерла. – Улыбка незнакомки слегка увяла. – Наверное, Богу не терпелось с ней пообщаться. Еще бы, это такое удовольствие. Незнакомка склонила голову к плечу и принялась с любопытством разглядывать Мэдди, которая, смутившись, еще раз стряхнула с одежды несуществующие крошки. Женщина улыбнулась: – А ведь ты – Мышка. Черт! Мэдди тяжко вздохнула, пытаясь убедить себя, что на правду обижаться глупо. – Да. – Значит, это ты та расторопная девчушка, которая управляет грандиозной кинокомпанией в Лос-Анджелесе? – Э… – Мэдди отчаянно замотала головой. – Я была просто ассистентом. – Ну да, ассистентом. Которому порой приходилось покупать своему боссу нижнее белье и искать его девкам подарки. Ну и иногда действительно выпускать фильмы и телешоу. – Твоя мамочка предупреждала, что ты так и скажешь. Ей лучше знать. Мол, корпоративная этика и все такое. Она говорила, что ты работаешь на износ. Мэдди и впрямь работала на износ. И, черт возьми, она тоже где-то как-то управляла компанией, гори она синим пламенем! – Откуда вы все это знаете? – Я Люсиль. – На Мэдди это откровение не произвело никакого впечатления, и ее собеседница зашлась кудахтающим смехом. – Вообще-то я работаю на вас. Ну, в отеле. Всякий раз, когда приезжают гости, я прихожу и делаю уборку. – В одиночку? – Ну, работа есть работа, верно? Ой! Погоди минутку, я же должна кое-что тебе показать! – Честно говоря, я немного спешу… Но Люсиль уже скрылась за дверью галереи, а через две минуты вернулась с резной деревянной шкатулочкой, на которой было написано «Рецепты». В таких обычно хранят карточки. – Это для вас, девочки. Мэдди не умела готовить, но не взять подарок было бы невежливо. – Фиби любила готовить? – Черт, нет, конечно, – хихикнула Люсиль. – У нее и вода могла пригореть. Мэдди озадаченно пробормотала «спасибо» и взяла коробочку. – Теперь езжай по этой дороге все время прямо, примерно с милю, до просвета. Ты его не пропустишь. Зови меня, если что понадобится. Убраться, принести что-нибудь. Избавиться от пауков. Последние слова привлекли внимание Мэдди: – Пауки? – Ваша мать не жаловала пауков. Ага, у них с мамой все же есть что-то общее. – Их много? – Все зависит от того, сколько для тебя много. О Боже! Больше одного – уже нашествие. Мэдди принужденно улыбнулась – по сути, просто механически растянула губы, еще раз поблагодарила Люсиль и по грязной дорожке вернулась к машине. – Мышка, – вздохнула она. Ну ничего, это скоро изменится. Глава 2

Не воспринимайте жизнь слишком серьезно. Все равно никому из нас не удастся избежать смерти. Фиби Трегер Люсиль оказалась права. Проехав ровно милю, она очутилась у просвета. Тихий океан – черная, глубокая, неспокойная пучина, покрытая белыми барашками, – простирался, насколько хватало глаз. Он словно сливался с низким стальным небом, обрамленным скалами, и от этого зрелища захватывало дух. Мэдди нашла отель и убедилась, что Люсиль была права – вид его не внушал особых надежд. Если честно, он попросту казался мертвым. Совершенно очевидно, что заведение знавало лучшие времена. На ступеньках парадного крыльца сидела женщина. Рядом стоял скутер «веспа». Заметив Мэдди, женщина встала. На ней были прелестные обтягивающие брючки военного покроя, удобная ярко-красная толстовка и высокие ботинки. Ее блестящие темно-рыжие волосы разметались по спине в живописном беспорядке. Чтобы соорудить нечто подобное из непослушных кудряшек Мэдди, потребовались бы усилия всего персонала салона красоты. Хлоя, двадцатичетырехлетняя Дикарка. Мэдди постаралась привести в порядок свои русые волосы, которые, казалось, жили собственной жизнью, но это была пустая трата времени. И без того денек не из лучших. Прежде чем она успела хоть что-то сказать, рядом с ее машиной остановилось такси, из которого вышла высокая худая красотка. Ее короткие черные волосы были уложены в парикмахерской и выглядели невероятно сексуально. Элегантный деловой костюм подчеркивал подтянутую фигурку и добавлял холода ее улыбке. Тара, Стальная Магнолия. Пока таксист выгружал багаж на крыльцо, сестры разглядывали друг друга – пять лет разлуки немалый срок. Последний раз они виделись, когда Тара и Мэдди приехали в Монтану, чтобы внести залог и вытащить Хлою из тюрьмы, куда та попала за незаконный прыжок с моста на тросе. Хлоя поблагодарила их и пообещала вернуть деньги, после чего сестры разъехались каждая в свою сторону. Так в общем-то они и жили – в своем мире. У них были разные отцы и очень разные характеры, и единственное, что их объединяло, – их милая, сумасбродная, одержимая страстью к путешествиям мамочка-хиппи. – Ну, – сказала Мэдди, с неловкой улыбкой нарушая затянувшееся молчание, – как дела? – Расскажу, когда мы покончим с этим геморроем, – пробормотала Тара и воззрилась на младшую сестренку. Хлоя возмущенно всплеснула руками: – Эй, я не имею к этому никакого отношения! – В кои веки раз. – Тара говорила с едва уловимым южным акцентом, который упорно отказывалась признавать за собой. А все спасибо детству, которое прошло на ранчо в Техасе у родителей отца. Хлоя закатила глаза и вытащила из кармана свой неизменный ингалятор от астмы, без особого интереса оглядываясь по сторонам. – Ну, так это и есть большой сюрприз? – Видимо, да, – отозвалась Мэдди, рассматривая унылое заброшенное здание. – Не похоже, чтобы тут сейчас были постояльцы. – И это плохо. Мы не сможем его продать по выгодной цене, – заметила Тара. – Продать? – удивилась Мэдди. – А есть другой способ поскорее отсюда убраться? У Мэдди сжалось сердце. Она не хочет убираться отсюда. Ей нужно убежище – отдышаться, зализать раны, перегруппироваться. – Но что за спешка? – Будем реалистами. Отель заложен, и за него нужно выложить еще кучу денег, а ликвидных средств – никаких. Хлоя кивнула: – Подарок вполне в мамином духе. – Родители передали ей имущество в доверительное управление, – сказала Мэдди. – В завещании доверительный фонд упомянут отдельно от, собственно, отеля, и я понятия не имею, к кому он перешел. Я думала, к одной из вас. Хлоя отрицательно помотала головой. Вдвоем они уставились на Тару. – Сладкие мои, я знаю не больше вашего. Единственное, что известно мне наверняка, так это то, что надо быть умничками и побыстрее продать отель, расплатиться с долгами, оставшиеся деньги поделить и вернуться к обычной жизни. Думаю, мы можем выставить отель на продажу и смыться отсюда уже через несколько дней, если правильно разыграем карты. У Мэдди упало сердце. – Так быстро? – Ты правда хочешь задержаться в Лаки-Харборе? – спросила Тара. – Даже мама, упокой Господь ее душу, не зависала здесь надолго. Хлоя потрясла свой ингалятор и воспользовалась им во второй раз. – Мне продажа только на руку. На следующей неделе меня ждет подруга в спа-салоне в Нью-Мексико. – Значит, на билет в Нью-Мексико у тебя деньги есть, а отдать мне долг – нет? – ехидно поинтересовалась Тара. – Я еду работать. Я создала природную линию косметики для ухода за кожей, и у меня будут лекции по ее использованию. Надеюсь, это поможет мне продать ее в салон. – Хлоя бросила взгляд на дорогу. – Как думаете, тут есть бар? Я бы промочила горло. – Сейчас только четыре часа, – заметила Тара. – А где-то уже пять. – Хлоя нахмурилась. – Ну, в чем дело? – отозвалась она на недовольное фырканье Тары. – Думаю, ты знаешь. – Нет, ты скажи. «Приехали», – подумала Мэдди. В горле комом застряла тревога. – Э-э-э, может, нам просто сесть и… – Нет, пусть она сначала выскажется, – возразила Хлоя. Воздух наполнился статическим электричеством – полыхнули сразу две молнии: одна была обычным природным явлением, вторую высекло возникшее между сестрами напряжение. – Какая разница, что я думаю? – холодно сказала Тара. – Да ладно, южанка ты наша, – парировала Хлоя, – не стесняйся. Ты же хочешь выговориться. Мэдди встала между ними. Ничего другого ей не оставалось. Не зря же она средняя сестра, в глубине души всегда ищущая компромиссов и разводящая крайности. – Смотрите! – отчаянно возопила она. – Щенок! Заинтересовавшись, Хлоя оглянулась. – Серьезно? Мэдди пожала плечами: – Выстрел наудачу. – В следующий раз стреляй увереннее и без паники. А не то попадешь в кого-нибудь. – Ну, мне лично плевать, есть ли поблизости щенки или радуга в небе, – произнесла Тара. – Как ни прискорбно, нам надо уладить этот вопрос. Хлоя, побледнев, снова встряхнула свой ингалятор. Мэдди забеспокоилась: – Ты как? – Офигенно. Мэдди решила не принимать сарказм на свой счет. Хлоя, воплощенный дух свободы, как Фиби когда-то, страдала от изнурительных приступов астмы, и собственная беспомощность оскорбляла ее до глубины души, так как резко ограничивала жажду приключений. И желание спорить. Три сестры поднялись по скрипучим ступенькам и вошли в отель. Как и большинство других зданий в Лаки-Харборе, это был дом в викторианском стиле. Синие и белые краски давно выцвели, ставни на окнах в основном отсутствовали или были в удручающем состоянии. Однако Мэдди легко могла представить, как выглядел дом, когда был новым, чистым, сияющим, с собственным стилем и шармом. Каждой из них прислали связку ключей. Тара открыла своими переднюю дверь и издала горестный вздох. Гостиная напоминала склеп, но отдаленно в ней угадывались черты кантри-стиля 80-х. Практически все было синим и белым, от клетчатых штор до рваных обоев, разрисованных уточками и коровами. Краска облупилась, а мебель была недостаточно старой, чтобы сойти за антиквариат, но и новой ее назвать нельзя было уже лет тридцать. – Блин, – пробормотала Хлоя, поморщившись от пыли. – Я не могу здесь находиться. Я задохнусь. Тара покачала головой, то ли в ужасе, то ли забавляясь. – Да, прямо как в романе Лоры Инглз Уайлдер. – Ты знаешь, что твой акцент становится все заметнее? – встряла Хлоя. – У меня нет акцента. – Хорошо. Только он все равно есть. – А здесь не так уж плохо, – выпалила Мэдди, тем самым помешав Таре ответить на реплику Хлои. – А по-моему, ужасно, – возразила та. – Прямо как у Сьюзан Сарандон в «Дархемских быках». – Я об отеле, – пояснила Мэдди. – Я имею в виду, отель. Он не так уж плох. – Я когда-то останавливалась в хостелах в Боливии – просто «Ритц» по сравнению с этой дырой, – безапелляционно заявила Хлоя. – Тут жили мамина мама и ее третий муж. – Тара провела пальцем по перилам лестницы и посмотрела на пыль, которую ей удалось собрать. – Много-много лет назад. – Выходит, бабушка тоже уморила кучу мужиков? – спросила Хлоя. – Боже правый, похоже, мы просто обречены быть людоедками. – Говори за себя, – пробормотала Тара – и впрямь совсем как Сьюзан Сарандон. Хлоя ухмыльнулась: – Да, кто-то из наших прабабок явно пачками травил мужиков – и теперь у нас это в генах. – Так вот, – невозмутимо продолжила Тара под звонкий смех Мэдди, – бабушка здесь работала, а когда она умерла, мама попыталась взять ее обязанности на себя, но потерпела фиаско. Мэдди просто заворожила эта история. Она никогда прежде об этом не слышала. Насколько она знала, никто из них не поддерживал постоянный контакт с Фиби. Преимущественно потому, что мать провела большую часть жизни исключительно в контакте с собственными причудами. Нет, она вовсе не была плохим человеком. Все отзывались о ней как о милой, вольнолюбивой хиппи. Но она не особо заботилась о таких вещах, как автомобили, банковские счета и… ее дочери. – Я даже не знала, что мама была близка со своими родителями. – Они давно умерли. – Тара отвернулась и стала наблюдать, как Хлоя поднимается по лестнице. – Не ходи туда. Там слишком пыльно. Твоя астма обострится. – Все и так обострено, без астмы, – возразила Хлоя, но все-таки прикрыла рот воротом кофты и продолжила подъем. Тара только головой покачала. – И чего я беспокоюсь? – Тара прошла в кухню и, увидев, в каком она состоянии, просто остолбенела. – Столешницы из пластмассы, – произнесла она таким тоном, будто нашла как минимум залежи асбеста. Ну ладно, столы из пластика и впрямь красотой не блещут, но сине-белый кафельный пол в кантри-стиле совершенно очарователен в своем роде. Настоящее ретро. Да, электроприборы безнадежно устарели, но в целом все кажется таким теплым, домашним – вот эти обои в петушках, например, очень милы. Мэдди мысленно представила гостей за огромным деревянным столом напротив большого венецианского окна, из которого открывается чудесный вид на… обветшалую пристань. Ладно, будем считать это напоминанием о прошлом. Всегда найдутся люди, которые хотят обрести тишину и покой в местах вроде этого и готовые за это платить. – Да, тут придется потрудиться, причем в поте лица, – сказала Хлоя, войдя в кухню и все еще закрывая нос и рот воротником. Мэдди не боялась тяжелой работы. Ей не привыкать. Она представила кухню после ремонта, ревущее пламя в дровяной печи, вкуснющую горячую еду в ее жерле, прелесть домашнего уюта и улыбнулась. Недолго думая она вытащила «Блэкберри» и, порхая пальцами по клавишам, начала составлять в нем список. – Новая краска, новые столы, новая бытовая техника… – Хмм, что еще-то? Она нажала на выключатель, чтобы включить свет, но лампочка не зажглась. Тара вздохнула. Мэдди добавила в список: – Неисправная проводка… – И протекающая крыша. – Тара указала на потолок. – Наверху есть ванная, – сообщила Хлоя. – И унитаз. И потолок там, кажется, тоже течет. Тара подошла ближе и заглянула в список Мэдди. – Это болезнь такая – все записывать и организовывать? На ее бывшей работе так оно и было. Там было пять продюсеров – и она. Им доставалась слава, а ей – работа. Много работы. И до прошлой недели она с ней справлялась. – Да. Привет, я Мэдди, и я жить не могу без моего «Блэкберри», решения офисных проблем и организации всего и вся. – Она замолчала в ожидании язвительных комментариев. Но Тара лишь пожала плечами: – Это нам пригодится. – Она успела дойти до середины комнаты, когда к Мэдди наконец вернулся дар речи. – А ты в курсе, что мама не хотела продавать дом? – кинула она ей вслед. – Она хотела, чтобы мы втроем управляли отелем. Тара обернулась: – Могла бы придумать что-нибудь получше. – Нет, правда. Она хотела, чтобы этот отель как-то нас объединил. – Я любила маму, – сказала Хлоя, – однако она понятия не имела, что значит быть «вместе». – Ну да, – согласилась Мэдди. – Но мы-то можем попытаться. Если захотим. Обе сестры уставились на нее в немом изумлении. – Ты с ума сошла? – наконец произнесла Тара. – Мы продаем отель. «Ты больше не мышка, – сказала себе Мэдди. – Ты превращаешься из мышки в крутую девчонку, совсем как… Рейчел из «Друзей». Никаких соплей. И никакого Росса». Ей вообще никогда не нравился Росс. – А что, если я этого не хочу? – А мне по барабану, хочешь ты или нет. Это не имеет никакого значения, – ответила Тара. – Мы должны его продать. – По барабану? – смеясь, повторила Хлоя. – Это такой специальный фермерский жаргон? И что это вообще значит? Тара пропустила шпильку мимо ушей и, загибая пальцы, стала перечислять доводы в пользу продажи отеля: – У нас нет денег. Через две недели мы должны внести платеж кредитору. Я уж не говорю о том, что у меня есть дела в Далласе. Я всего на неделю отпросилась, так-то. Мэдди знала, что у Тары есть муж – гонщик по имени Логан – и замечательная работа. Мэдди могла понять ее желание вернуться домой. – А меня, возможно, ждет встреча с арабским принцем, – сказала Хлоя. – Нам всем есть чем заняться, Тара. Ну, допустим, не всем, подумала Мэдди. В неловкой тишине они осмотрели оставшиеся помещения отеля. Рядом с кухней оказалась комната для отдыха, кровать и ванна, наверху – четыре спальни и две общие ванные – когда-то шикарные, а теперь просто жалкие. Затем они вышли на пристань. Маленькое, обитое железом здание оказалось наполовину складом снаряжения, наполовину офисом, а в целом – одним большим беспорядком. Байдарки, инструменты, весла и иже с ними заполонили все свободное пространство. Но была и хорошая новость: в четырех из восьми ангаров стояли лодки. – Прокат! – выпалила Мэдди, слишком возбужденная, чтобы обращать внимание на что-то еще. – Хмм, – это все, что смогла ответить Тара. Хлоя разглядывала единственную моторку. – Можно спустить ее на воду и отлично провести время… – Нет! – крикнули Мэдди и Тара в один голос. Хлоя закатила глаза: – Господи, меня всего один раз арестовали, и никто из вас никак не хочет об этом забыть. – Дважды, – напомнила Тара. – И ты не вернула мне деньги, которые я внесла в залог за твое освобождение в Сан-Диего после твоей неудачной поездки на водном мотоцикле. А Мэдди и знать не знала, что произошло в Сан-Диего. И пожалуй, и не хотела этого знать. Они снова вышли на улицу и оказались лицом к лицу с последней частью своего наследства – маленьким коттеджем. И, честно говоря, маленьким – это громко сказано. Размером с почтовую марку – и то преувеличение. Там была просто микроскопическая кухня-она-же-гостиная, единственная спаленка и ванна. И тонны пыли. – На самом деле все не так уж плохо, – произнесла Мэдди в гробовой тишине. Они постояли еще немного, разглядывая внутреннее убранство. Интерьер был выдержан – сюрприз-сюрприз – в сине-белых тонах и изобиловал множеством уточек, коровок и петушков. О, черт! – Потребуется в основном косметический ремонт. Я думаю… – Нет, – твердо возразила Тара. – Боже правый, Мэдди. Пожалуйста, пожалуйста, не думай больше. Хлоя подавилась смехом. – Обожаю, когда ты упоминаешь Бога, перед тем как обидеть человека. Просто класс! Тара не обратила на Хлою никакого внимания, ее голос не дрогнул: – Решать большинству. А большинство считает, что мы должны продать дом как можно скорее, учитывая, что тем самым мы сэкономим – нам не придется платить посреднику, который совершит сделку вместо нас. Мэдди посмотрела на Хлою: – Ты тоже хочешь избавиться от отеля? На самом деле? Хлоя колебалась. – Будь честной, – сказала Тара. – Я не могу. – Хлоя отвернулась. – У нее глаза как у олененка Бэмби. Знаете что? – Она направилась к двери. – Я не в настроении быть решающим голосом. – Куда ты? – спросила Тара. – Прогуляться. – Но нам нужно твое решение! Дверь с шумом захлопнулась. Тара всплеснула руками. – Эгоистка до мозга костей. Впрочем, как обычно. – Она с отвращением огляделась вокруг. – Поеду в город, поищу чего-нибудь, чтобы мы могли продержаться здесь еще пару дней. Нам нужна еда и моющие средства – и, пожалуй, зажигательная смесь. – Она посмотрела на Мэдди, у которой от ужаса округлились глаза. – Шутка. Могу я взять твою машину? Мэдди протянула ей ключи. – Купи чипсы. И побольше. Оставшись в гордом одиночестве, она присела на ступеньки и вытащила из сумки шкатулку, которую дала ей Люсиль. От нечего делать она откинула крышку и собралась поскучать над бесконечными рецептами, которыми никогда не воспользуется. Ее разыграли. В буквальном смысле слова. Маленькие карточки внутри были заполнены, но вместо рецептов блюд там были рецепты… На все случаи жизни. Они все были написаны рукой Фиби с пометкой «Советы для моих девочек». Первый гласил: Все время влюбляйтесь! Мэдди на мгновение остолбенела, а затем не смогла сдержать улыбку. Много лет назад ей довелось выслушать от отца рассказ о птичках и пчелках – папа на одном дыхании оттарабанил факты, стараясь не встречаться с ней глазами. Он сделал для своего ребенка все, что мог, но при этом ему было чертовски неловко… А все потому, что ей позвонил мальчик. «Парни как наркотики, – сказал тогда отец. – Просто говори им “нет”». Ее родители явно исповедовали разную философию. Не совсем готовая к восприятию других рекомендаций Фиби, Мэдди засунула шкатулку обратно в сумку. Застегнув свою толстовку, она вышла из коттеджа в надежде прогуляться. Однако погода не радовала: поднялся ветер, тучи, низко нависшие над головой, стали еще чернее. Мэдди остановилась и окинула взглядом одинокий безлюдный отель. Совсем не то, на что она надеялась. С этим местом никак не были связаны воспоминания о матери. Его никак нельзя назвать ее домом. И все же… все же она не хотела вот так распрощаться с ним. Ей хотелось остаться. И совсем не потому, что она теперь бездомная. Ладно, отчасти потому, что у нее нет дома. Вздохнув, она продолжила свой путь. Примерно в миле от отеля она миновала картинную галерею, помахала рукой Люсиль, когда та высунула голову из окна и улыбнулась. В воздухе закружились снежинки. Совсем немного. И они таяли, едва коснувшись земли. Но то, как они лениво летали в сгущающейся темноте, занимало Мэдди до тех пор, пока она не заметила, что находится уже в центре города. К своему удивлению, она обнаружила, что стоит возле бара. Она отошла, чтобы прочесть вывеску, зацепилась за бордюр и задела спиной что-то большое. В итоге она не только сама повалилась на землю, но и опрокинула это что-то. Мотоцикл. – Вот черт! – выругалась Мэдди, неуклюже растянувшись на тяжелом байке. – Черт, черт. – С бешено бьющимся сердцем она вскочила на ноги, потирая ушибленные ягодицы и ребра и мысленно сопоставляя размер нанесенного мотоциклу ущерба со скромной суммой на своем счету. Одна мысль о выплате компенсации повергла ее в ужас, а это значит, что байк просто обязан быть в порядке. Просто обязан. Ухватившись за мотоцикл, Мэдди попыталась поставить его на место, но эта махина была слишком тяжелой для нее. Она все еще сражалась с дурацкой штуковиной, когда внезапно дверь бара распахнулась и на пороге появились двое мужчин. Один был в желтовато-коричневом деловом костюме – его галстук полоскался на ветру туда-сюда, губы тоже ходили ходуном. – Эй, – сказал он, – она сама меня попросила… Второй мужчина ничего не ответил, но Мэдди все равно его узнала. Тот самый красавчик байкер, а это значит… о Боже!.. это его мотоцикл она уронила! Проклятая карма! По крайней мере пока он ее не заметил. Он был занят с парнем в костюме – выводил его вон из заведения, схватив рукой за шкирку. «Костюм» наконец вырвался и попятился назад, подняв руки. Байкер остался на месте, в расслабленной позе, и выглядел почти что отрешенным. Но при этом было ясно, что он готов к драке. – Иди домой, Паркер. – Ты не можешь вот так взять и вышвырнуть меня. – Могу и уже сделал это. И тебе не будут здесь рады, пока ты не поймешь, что «нет» – это действительно «нет». – Говорю тебе, она меня хотела! Байкер покачал головой. «Костюм» отошел еще немного и истошно завопил: – Да пошел ты!.. – И тут же скрылся в темноте. Мэдди наблюдала за происходящим, и ее сердце бешено колотилось. Не то потому, что события сменяли друг друга с нереальной скоростью и происходили так близко от дома, не то потому, что байкер мог в любую минуту увидеть ее и то, что она натворила. Снова поддавшись панике, она продолжила борьбу с мотоциклом. Две огромные ручищи легли ей на плечи и оттянули прочь от байка. Содрогнувшись, Мэдди обернулась. Парень был больше, чем ей тогда показалось, и она инстинктивно отпрянула от него. Его темные волосы явно были приглажены рукой, а не расческой, и одна прядь свисала на лоб. У него был волевой подбородок и изумительной красоты скулы, а в глазах цвета расплавленного шоколада плескалось неприкрытое удивление. – Скажите на милость, чем вам так не понравился мой байк? – Понимаю, это выглядит ужасно, – признала Мэдди. – Но клянусь, я ничего не имею ни против вас, ни против вашего железного друга. – Хмм… Докажите. От страха у Мэдди подвело живот. – Я… – За стаканчиком. – Он мотнул головой в сторону бара. – С вами? – Можете в гордом одиночестве, если вам так больше нравится. Судя по вашему виду, немного алкоголя вам не повредит. Он даже не знает насколько. Незнакомец поставил байк на место с раздражающей легкостью и протянул ей руку. Мэдди уставилась на нее, но решила не прикасаться. – Послушайте, ничего личного, но я только что видела, как вы обходитесь с людьми, которые вас раздражают, так что… Он посмотрел в сторону, где только что скрылся «Костюм». – Паркер приставал к моей знакомой и выставил себя на посмешище. Ну да, можно сказать, он меня раздражает. А вы нет. Пока. – Даже несмотря на то что я дважды попыталась уничтожить ваш мотоцикл? – Даже несмотря на это. – Его губы тронула ироничная улыбка, как будто Мэдди его насмешила. А это уже неплохо, верно? Он смеется над ее неуклюжестью, а это гораздо лучше, чем злость. – В любом случае байк пережил ваше нападение, – сказал он, подводя ее к двери – той самой, которую украшала вывеска «Шалаш для влюбленных». – Плохая идея. Он сверкнул улыбкой, и – Боже правый! – что это была за улыбка! Мэдди даже улыбнулась бы в ответ, если б не боялась так отчаянно, что он в любую секунду может превратиться в жесткого, злого, агрессивного юриста из Лос-Анджелеса, не умеющего обуздывать свой гнев. Стоп, минутку. Это все же не ее бывший, Алекс. – Если честно, – пробормотала она, – это действительно плохая идея. – Честно-честно? – А что, в этих краях не принято говорить правду? – О, местные в основном режут правду-матку. Но дело в том, что они говорят всю правду, даже когда лучше бы смолчать. Это называется сплетничать. Жители Лаки-Харбора – большие спецы по этой части. Вы можете оставить пачку денег на заднем сиденье незапертой машины, и их никто не тронет, но вы не сможете сохранить что-либо в тайне. – Хорошо, что у меня нет тайн. Он улыбнулся: – Тайны есть у всех. Ну же, заходите! Я знаю бармена. Глоток-другой спиртного помогут вам расслабиться, поверьте. Ага, непременно. Только вот кредит доверия у нее исчерпан. И все лимиты давно превышены. И вообще, банк доверия попросту лопнул. – Ну, я не знаю… Но он уже втолкнул ее внутрь, и не сказать, что она зашла с такой уж неохотой. Это место мгновенно вызвало ее живейший интерес. Как будто она очутилась в салуне на Старом Западе. Стены были ужасающего густо-красного цвета, прямо как в борделе, на них висели инструменты для золотодобычи. Потолок поддерживали деревянные балки. Над сучковатыми деревянными столами в кантри-стиле висели фонари, а стены представляли собой ряд старых деревянных дверей, сцепленных стык в стык. Кто-то уже украсил помещение к Рождеству, и отовсюду свешивались огромные серебристые шары и бесконечные потоки дождика. Красавчик байкер держал ее руку в своей – большой и теплой – и тянул мимо столов, за которыми ужинали многочисленные посетители. Помещение было наполнено оживленной болтовней, громким смехом и ревом музыки, доносящейся из музыкального автомата у дальней стены. Мэдди не узнала мелодию, это было что-то в стиле кантри, а она отнюдь не фанатка такой музыки. Покачав головой, Мэдди позволила байкеру увлечь ее к барной стойке, где, как она заметила сразу, никто не пил с горя. Все казались… счастливыми. Надеюсь, это заразно, подумала Мэдди и присела на барный стул, предложенный новым знакомым. Рядом сидела женщина в обтягивающих джинсах и топе, демонстрировавшем, что ей или зябко, или очень-очень хорошо. Она была слишком сильно накрашена (но ей это даже было к лицу) и весело заигрывала с огромным парнем, который сидел неподалеку и улыбался до ушей – казалось, он только что выиграл в лотерею. Байкер поприветствовал обоих, как самых близких друзей, и прошел за барную стойку, по пути задев Мэдди своим стройным мускулистым телом. Она поежилась. – Холодно? – спросил он. Мэдди помотала головой, и он снова улыбнулся – его сексуальная улыбка попала прямо в цель, отчего Мэдди снова затрепетала. Да уж, лучше бы он перестал улыбаться. В то же мгновение у барной стойки оказались сразу несколько человек, желающих сделать заказ, но он отрицательно покачал головой, указав глазами на Мэдди. – На сегодня, ребята, я закончил свою работу. Просто делаю напиток для этой леди. Другой бармен, еще один большой привлекательный парень – вау, какие они все тут, в Лаки-Харборе, уродились славные! – спросил: – Что за мужчина вылетел только что отсюда самым непристойным образом? Впрочем, не важно. – Он с размаху положил перед байкером открытую книжку с судоку. – Лучше реши мне задачку не больше чем за три минуты. – Зачем? – В дальнем углу бара сидит одна цыпочка на высоченных шпильках – Господи, да не смотри туда! Совсем дурак, что ли? Она пообещала, что сделает со мной такое… такие вещи, которые запрещены в тринадцати штатах, если я справлюсь меньше чем за пять минут. Так что ради всего святого, давай решай быстрей! Только чтоб она не заметила, что ты это делаешь. Красавчик байкер посмотрел на Мэдди и улыбнулся: – Стараешься произвести впечатление на присутствующих здесь дам, Форд? Форд повернулся к Мэдди и с любопытством на нее посмотрел: – Думаю, вы уже поняли, что у этого парня есть свой шарм. А он рассказал, что на первом курсе мы прозвали его Крутым Жеребцом, потому что о его коллекции порно ходили легенды? Да у него было больше записей, чем на и-бэй. Упоминал ли он, что больше не может написать струей мочи свое имя на снегу, так как в последний раз, когда он это делал, заработал грыжу, пытаясь начертить «С» в конце своего имени? – Форд повернулся к байкеру и похлопал его по спине: – Вот так-то. Теперь у тебя нет никаких шансов произвести на нее хорошее впечатление, так что давай берись за судоку – ты мой должник. Красавчик байкер поморщился, а Мэдди сделала то, чего не делала уже несколько недель. Она рассмеялась. Глава 3

Стакан вина – всегда решение. Даже если ты толком не знаешь, в чем проблема. Фиби Трегер – Так вы коллекционируете порно? Джексу Каллену ничего не оставалось, как смириться с тем, что он стал посмешищем в глазах новой знакомой. Он покачал головой. Чертов Форд. – В прошлом, – поправил он. – Я продал коллекцию студенту-первокурснику, когда окончил колледж. – Ага. Все так говорят. Ему понравилось, что из ее глаз исчезли тревога и настороженность, и сейчас в них было только веселье. Он облокотился о барную стойку и прошептал ей на ухо: – Хотите сменить тему, гонщик Спиди? Она уже достаточно успокоилась, чтобы состроить ему рожицу. – Я рада, что вы в состоянии смеяться над тем, как я чуть вас не убила. – А как еще мне реагировать? – Ну, я не знаю. Накричать на меня. Джекс пристально посмотрел Мэдди в глаза, а она, смутившись, отвернулась и стала изучать бутылки спиртного в баре. – Я не кричу по пустякам, – пробормотал он и коснулся одной из темно-русых кудряшек Мэдди. Просто не смог удержаться – они были великолепны. Как и их хозяйка. – Я слышал, что женщины в Лос-Анджелесе довольно агрессивны в борьбе за мужчин. Но этот случай – просто-таки для Книги рекордов. Мы могли бы не подвергать наши жизни опасности, если б вы сказали прямо, что хотите познакомиться. – Эй, я же не нарочно в вас врезалась! Я просто не заметила ваш байк, потому что смотрела на дорожный знак. – Ага, значит, то, что вы хотели со мной познакомиться, вы все же не отрицаете. – Он кивнул. – Сильно же я вам понравился! Мэдди засмеялась и покачала головой, удивляясь собственной реакции. – Если вы собираетесь и дальше меня преследовать, то нам явно пора перейти на ты. Я Джекс. – Он протянул руку. – Джекс Каллен. Она вложила свою маленькую закоченевшую ручку в его лапищу. – Мэдди Мур. Он знал это имя. Оно сказало ему больше, чем хотелось бы. Средняя дочь Фиби. Взяв паузу на размышления, он стал растирать ее ладошки, пытаясь согреть. Когда они встретились на шоссе – после того как Мэдди едва не переехала его, – Джексу показалось, что она милая, добрая, но ужасно замученная женщина. И сейчас это ощущение никуда не делось. Ему нравились ее непослушные кудряшки, собранные в небрежный хвостик. Вот только длинная челка закрывала один глаз и щеку, не давая толком разглядеть симпатичное личико. А одежда точно так же скрывает от любопытных глаз ее тело. Джекс видел, насколько ей неловко под его испытующим взглядом, и задавался вопросом: почему? – Чем отравимся? – Пиво, пожалуйста. Джекс взял две «Короны», вышел из-за стойки и сел на стул рядом с Мэдди. Форд, который был совладельцем бара – и еще две минуты назад его добрым другом, – подошел и ткнул пальцем в книжку с судоку. – Ты даже не начал их разгадывать? Ты меня убиваешь, Кларк! Мэдди нахмурилась: – Ты же вроде Джекс? – Да, но этот доморощенный комик считает себя очень остроумным, когда зовет меня Кларк. Как Супермена, – пояснил он. Форд презрительно фыркнул. – Как Кларка Кента, – поправил он. – Только гляньте, как он щурится над книжкой! Все потому, что ему нужны очки для чтения, а он их не носит. Считает, что, однажды надев очки, навеки останется без секса. Ясен пень, гордый прищур выглядит гораздо эротичнее, чем очки, кричащие о хреновом зрении. – Спасибо, удружил, – пробурчал Джекс. Форд похлопал его по плечу. – Просто будь реалистом. Мэдди разглядывала Джекса. – А в тебе и впрямь есть что-то от Кларка Кента – если он действительно был такой же подтянутый. И сильный. И смелый. А какие у тебя суперспособности? Форд довольно улыбнулся и собрался было ответить на ее вопрос, но Джекс закрыл приятелю рот и отпихнул от стола. – Я храню это в секрете, – сказал он. – В нашем городе слишком любят сплетничать. Форд фыркнул и постучал по книжке с судоку, лежавшей перед Джексом. – Если он супергерой, спроси его, почему он до сих пор не справился с судоку. Тик-так, братишка. Время идет. – Даже не мечтай. Может, лучше вспомнишь, что ты бармен, и обслужишь нас? – Джекс посмотрел на Мэдди. – Есть будешь? Она была слишком взволнованна, чтобы есть, и поэтому отказалась. – Ну и правильно, – одобрил Форд. – Этот парень своим обжорством и так скоро пустит меня по миру. – Он облокотился о барную стойку и улыбнулся Мэдди с просто-таки неотразимым шармом. Редкая женщина могла устоять перед этим обаянием, благодаря чему холостяцкая постель Форда почти никогда не пустовала. – Эй! – предостерегающе сказал Джекс. Форд ухмыльнулся Мэдди: – Он не любит делиться. Это потому, что я круче его. Мэдди снова улыбнулась: – Ты всегда подшучиваешь над своими друзьями? – Над кем же шутить еще, как не над собственным братом? Мэдди сделала большой глоток пива, поставила кружку на стол, затем снова повернулась к Джексу и долго смотрела на него. – Вы правда братья? Джекс понял, почему она сомневалась. Форд был посветлее, с более светлыми глазами и с развитой мускулатурой, как у футболиста. Последнее время он частенько выходил в море под парусом и, по сути, был в этом деле профессионалом мирового уровня. На воде он двигался легко, с природной грацией, которой никак нельзя было ожидать, глядя на него. – Не кровные. – Да нет же, кровные, – возразил Форд. – Помнишь, как в третьем классе мы разрезали друг другу ладони и поплевали на раны? Дурак дурака видит издалека. Мэдди смотрела то на одного, то на другого. – Как-то вы не похожи на дураков. – Ты просто не видела, какими мы были тогда, – ответил Форд. – Два дохлых заморыша. Самым большим нашим достоинством было умение терпеть побои. – И быстро бегать, – подхватил Джекс. Мэдди потрясло их признание. – Какой ужас! – Все было не так уж плохо, – пожал плечами Форд. – У нас был Сойер. – Какой Сойер? – Наше секретное оружие. Он начал заниматься борьбой со своими старшими братьями, еще до того как научился ходить. Поэтому мы позволяли ему зависать с нами. Мэдди выпила пиво и поставила на стол пустой стакан. Выглядела она теперь куда более расслабленной. – Еще пива, пожалуйста. Форд наполнил стакан. – Поддерживаешь компанию или просто хочешь надраться? Она на минуту задумалась: – Это имеет значение? – Только если потом мне придется поднимать тебя с пола и вызывать такси. Мэдди помотала головой: – Под лавкой я точно валяться не буду. Форд кивнул и улыбнулся, затем повернулся к Джексу и снова указал на судоку, прежде чем обслужить новых посетителей. Мэдди допила второй бокал пива. – Так вы с Фордом близкие друзья? – Да. – Ругаетесь с ним? – Иногда. – И чем заканчиваются споры? – Ну, это зависит от обстоятельств. Обычно дело заканчивается ночной дракой на площади. Мэдди внимательно посмотрела на Джекса, и он улыбнулся, заметив, как она неодобрительно качает головой. – Не стоит думать, что жители Лос-Анджелеса слишком доверчивы. – Ну что ты. Я просто люблю шутить. – Так из-за чего вы спорите с Фордом? Из-за женщин? – Мы стараемся избегать этой темы. – Ладно, женщины ни при чем. Что-то другое. И вы решаете свои споры, скажем, с помощью дипломатического подбрасывания монеты? – Это вряд ли. Обычно побеждает тот, кто громче кричит. Вовремя сделанная затрещина тоже способствует победе. – Джекс снова улыбнулся, увидев ее недоверчивый прищур. – Вижу, ты начинаешь привыкать к моим шуткам. – Вообще-то, – пробормотала она, – такой метод решения споров не так уж плох. Но даже в этом случае я бы спасовала перед своей старшей сестрой. У Тары серьезные проблемы с агрессией. – Сказав это, Мэдди целую минуту разглядывала свой стакан с пивом, поглаживая его стеклянное тельце вверх-вниз, чем привлекла самое пристальное внимание Джекса. – Я могла бы потягаться с Хлоей, учитывая ее астму… – продолжила она. – Но это и так понятно. К тому же я не в форме, так что… В ответ он окинул быстрым и весьма одобрительным взглядом ее аппетитные формы и покачал головой: – А мне так не кажется. Мэдди заморгала. Комплимент явно пришелся ей по душе, что еще больше подхлестнуло любопытство Джекса. – Можешь посоревноваться с сестрами в уличных гонках на своей «хонде», – сказал он. – Я ставлю на тебя. Мэдди прыснула, поставила стакан на стол и указала на открытую книжку с судоку: – Четыре. – В смысле? – Здесь надо поставить четыре. А там шесть. Она взяла карандаш, склонилась над судоку и заполнила две пустые клетки. При этом ее ухо оказалось так близко от губ Джекса, что он едва сдержался, чтобы не прикусить его. Вместо этого он вдохнул аромат ее волос. Мягкий. Нежный. Приятный. Пытаясь сосредоточиться, Мэдди покачивала головой туда-сюда, а он просто продолжал вдыхать ее аромат. Он и опомниться не успел, как она справилась с судоку. – Черт. – Не надо удивляться, – прокомментировала она. – Просто у меня бзик – терпеть не могу незавершенные дела. – Она соскочила со стула. – Жаль, от этого нет лекарства. – Форд твой должник, – сказал Джекс, схватив ее за запястье и притянув ближе к себе. – Если бы ты был в очках, то и сам бы справился. Не такое уж сложное было задание. К твоему сведению, женщины думают, что очки – признак ума. К тому же на мужчинах они выглядят очень сексуально. Взглянув на Мэдди, Джекс заметил, как слегка порозовели ее щеки, а в глазах светилось веселье. Он почувствовал, как что-то шевельнулось в груди. Может, она и ведет борьбу с какими-то демонами, но она так чертовски мила и остроумна – просто глоток свежего воздуха. – Ты заигрываешь со мной? – Нет. Порноколлекция поставила крест на твоей кандидатуре. Они засмеялись, и оба почувствовали, как между ними проскочила искра. Химия. В неимоверном количестве. Они оба ощутили это, Мэдди смутилась, вывернула карманы, положила деньги для Форда на барную стойку и бросилась к дверям. – Мэдди! Она обернулась, ошеломленная, напуганная – даже больше, чем когда они впервые встретились на шоссе. Почему, интересно? – Мне надо идти, – сказала она. – Решать головоломки? – Да, что-то вроде этого. – На самом деле это же не вечер судоку, – сказал он, засовывая деньги обратно в ее карманы и при этом слегка касаясь пальцами талии. Мэдди стояла как вкопанная, пока он расплачивался за напитки. – Это больше чем вечер знакомств, – продолжил Джекс. – Форд наконец-то достал для нас арахис, не прошло и года. Сейчас мы его им закидаем. Он это просто ненавидит. Мэдди закрыла глаза, а когда открыла вновь, в них что-то промелькнуло, какая-то неуловимая эмоция. – Было бы здорово, но на вечер у меня назначена битва с сестрами. Она сейчас была очень ранима, и лучше бы ему поскорее убраться – чтобы потом она не думала, что он пользовался ее уязвимостью. Но стоило Мэдди бросить взгляд ярко-синих глаз на его губы – и все его добрые намерения улетучились в мгновение ока. – Я пытаюсь начать тут новую жизнь, – сказала она. – Новая жизнь – это здорово. – Да. Мэдди облизнула губы, и это, возможно, говорило о том, что она представляет себе их поцелуй. Вообще похоже на правду. Он-то начал думать об этом, еще когда только увидел ее возле бара. Прошло много времени с тех пор, как Джекс давал волю чувствам, очень много. Наверное, эта женщина чертовски осложнит его жизнь, но когда он боялся трудностей и пасовал перед ними? Взяв Мэдди за руку, он потянул ее к себе и оказался достаточно близко, чтобы почувствовать, как манит ее взгляд. Губы Мэдди разомкнулись и… – Вам нужен номер в отеле? Вечно Форд сует нос не в свое дело. Мэдди подскочила и высвободила руку. – Мне действительно пора идти. Спасибо за пиво. – Она развернулась и наткнулась на стол. Вскрикнув, она поправила задетые стаканы, извиняясь направо-налево, побежала со всех ног к выходу. – Ну и сволочь же ты, – сказал Джекс Форду. – Безусловно. Хочешь пополнить ею свою коллекцию? Джекс смерил его взглядом. – Ну, давай. Пробуй отрицать, что из чувства вины ты собираешь вокруг себя всех, кто в чем-то нуждается: бездомных собак, друзей, которым нужны деньги в долг, милашек с красивыми глазками и еще более красивыми попками. – Ты же знаешь, что меня не интересуют отношения. Несмотря на то что брак родителей распался, а его собственный так и не состоялся, Джекс понимал, что ему нужен кто-то особенный, кто бы подходил только ему. Но он не доверял самому себе. В конце концов, в прошлом он так часто ошибался – слишком часто. – Совсем необязательно погружаться в отношения с головой, – сказал Форд. – Во всяком случае, каждый раз обнажать душу, выворачиваться наизнанку… Хотя эта цыпочка удрала отсюда как-то уж слишком быстро. Наверное, она ничего и не почувствовала. Нет, проблема не в этом. Между ними проскочила искра – достаточно мощная, чтобы зажечь все рождественские гирлянды в Лаки-Харборе. И это напугало ее. Задело. Понимая и ненавидя все это, Джекс направился к двери. Он просто обязан разузнать о ней больше. – Эй, а чаевые? – крикнул вслед Форд. – Хочешь чаевые? Научись сперва держать язык на привязи. – И Джекс растворился в ночи.
«Правило пития без группы поддержки № 1, – отчитывала себя Мэдди по пути из «Шалаша». – Не делай глупостей». Она ускорила шаг и обнаружила, что стоит в начале пирса, на самом ветру. Но совсем не чувствует его порывов. Наоборот, ей до сих пор было жарко благодаря шикарному парню с вредной мальчишеской улыбкой и прекрасным телом. «Ты же завязала с мужчинами!» Мэдди понятия не имела, почему забыла об этом. Она явно не готова к новым отношениям. После расставания с Алексом прошло всего полгода. Не надо оглядываться назад. Но если честно, в будущее смотреть тоже не очень-то хотелось. И тем не менее она подпустила Джекса достаточно близко, чтобы он мог к ней прикоснуться. С тех пор как она зашла в бар, совсем стемнело. Главная улица горела огнями, словно рождественская открытка, старинная архитектура приковывала к себе взгляд. Мэдди прошла мимо салона красоты. Он был открыт, на стуле у входа сидел клиент, за спиной у него стоял парикмахер, они болтали и смеялись, как старые друзья. Из маленькой кафешки «Съешь меня» на углу пирса и улицы аппетитно пахло гамбургерами. Аж слюнки потекли, и в животе заурчало. И неудивительно: пиво да чипсы – вот и все, что она ела за последние несколько часов. А было бы неплохо съесть сейчас сочный гамбургер, картошку фри и, может быть, пирожок… Но увы, надо возвращаться в отель и общаться с сестрами.
За чертой городских огней высилось несколько отвесных скал, казавшихся в ночном небе огромными темными тенями. Скорее всего там полным-полно койотов и медведей. Поежившись, Мэдди повернула к берегу, обрамленному по краям нагромождением валунов с вкраплениями гранита. Она надеялась, что койоты и медведи останутся в привычной среде обитания и не полезут на пляж. Пирс подсвечивался белыми мерцающими лампочками, растянутыми по всей длине перил, между ними кто-то привязал на одинаковом расстоянии бантики и омелу. Прямо как на съемочной площадке. Вот только ледяной ветер был не киношный, слишком настоящий. Волны бились о берег куда реалистичнее, чем любой звуковой эффект. Мэдди поежилась от холода, сунула руки в карманы и продолжила свой путь – ей нужна еще одна попытка. Может, две. Она остановилась около чертова колеса и посмотрела вверх. И еще выше. От одной мысли, чтобы прокатиться на нем, оказаться на вершине мира, у нее скрутило желудок. Дурацкая боязнь высоты. Вскоре она победит этот страх, но далеко не в первую очередь – есть и другие страхи, которым она позволяла управлять своей жизнью. Как, например, страх навсегда остаться серой мышкой. Миновав аттракцион, Мэдди вышла к ларьку с мороженым. То, что доктор прописал, подумала она и, несмотря на холодную ночь, заказала себе шоколадный шейк. – Как насчет шоколадного ванильного рожка? – спросил парень за прилавком. Он было молод, чуть за двадцать, его улыбка говорила о том, что он вполне осознает собственную неотразимость. – Это наш хит продаж. – Хорошо. Но как только он отвернулся, чтобы приготовить десерт, Мэдди стукнула себя по лбу и пробормотала: – Не позволяй людям принимать решения за тебя. Копай глубже и будь как… Тельма. Нет, подожди. Как Луиза. Я хочу быть как Луиза. Блин. Которую из них Сьюзан Сарандон играла? А какая разница? Если она не может быть сильной, надо хотя бы притворяться, пока привычка не станет второй натурой. – Я Луиза. – Фантазируешь? Мне нравятся фантазии. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди – повернувшись, Мэдди оказалась лицом к лицу с Джексом, сумрачным и прекрасным, и вместо страха испытала совсем другое ощущение – странную дрожь внизу живота. – Может, все же подождать первого свидания, прежде чем играть в ролевые игры? – спросил он. Джекс и фантазии – это сочетание ее взволновало. Он снял куртку и протянул ей, а сам остался в черной рубашке с длинными рукавами. Мэдди хотела было признаться, что ей не холодно, но тут он укутал ее в куртку поплотнее, и она напрочь забыла, что хотела сказать. Куртка сохранила тепло его тела. И Мэдди, оказавшись словно в теплом коконе, пробормотала «спасибо». – Сначала, услышав шаги за спиной, я решила, что это хищник спустился с утеса, чтобы утащить меня в свое логово. Как я рада, что это ты. – Ты уверена, что со мной безопаснее? Мэдди нервно засмеялась: – Да уж, ты сейчас, в темноте, не очень-то похож на Кларка Кента. – Нет, он больше похож на его супергеройскую ипостась – такой высокий, печальный, заботливый. У нее даже перехватило дыхание. – Мне надо идти. Джекс кивнул. Значит, он пойдет с ней, он и не думал отставать. Дальняя часть пирса была пуста, разве что кое-где попадались скамейки. За тучами не было видно звезд. И ни звука, кроме шума прибоя и порывов ветра. Мэдди пригубила шейк и предложила Джексу. Он попытался поймать ее взгляд. Его собственный был тих и задумчив. Затем, вместо того чтобы взять у нее стакан, он накрыл ее ладонь своей, наклонился и отпил через соломинку. Мэдди просто подмывало потрогать его щетину, чтобы узнать, какая она на ощупь – жесткая или шелковистая. И эти преступно длинные и темные ресницы, достающие почти до скул, – непозволительная роскошь для мужчины. Но по-настоящему ее взгляд притягивало лишь одно – движение его губ и подбородка, когда он тянул шейк. Когда он наконец перестал пить, Мэдди внезапно почувствовала странное томление внизу живота. Наверное, она даже вскрикнула, потому что Джекс воззрился на нее с нескрываемым любопытством. – Не обращай внимания, ничего страшного. – Ничего, кроме того, что она совершенно одна с малознакомым мужчиной на темном, безлюдном пирсе. И рядом – никого, кто мог бы спасти ее от нее самой. – Тут другой ритм жизни, правда? – тихо спросил Джекс. – По сравнению с Лос-Анджелесом? Просто другой мир. – Ее ежедневная поездка на работу вполне напоминала американские горки. Забавно, но она даже не обращала на это особого внимания, потому что все в ее жизни происходило в том же ритме – быстро и немного бесконтрольно. Работа, дорога на работу, бойфренд… Особенно последний… Внешне Алекс был само обаяние и рассудительность. На самом же деле – клубок негативных эмоций. Мэдди тяжко вздохнула, испытав давний стыд – ей понадобилось слишком много времени, чтобы понять, что его нельзя изменить. Вместо этого она постепенно изменилась сама – так сильно, что сама себя не узнала. Он начал бить ее, но она смогла постоять за себя, и это вселило в нее уверенность. К сожалению, ему это не понравилось. И пару недель назад, после того как он несколько месяцев пытался с ней помириться, Алекс в конце концов зажал ее в углу на работе. Она и тут смогла дать ему отпор, вот только выяснилось, что начальство готово окрыситься на любого, кто выплескивает горячий кофе на колени их могущественного и очень дорогого адвоката.
Надо ли говорить, что для Мэдди ее сумасшедшие американские горки тут же закончились? На той же неделе умерла ее мать. Мэдди старалась справиться с эмоциями и не отчаиваться, но пока не очень получалось. Пожалуй, стоит внести этот пункт в список целей в смартфоне. Джекс смотрел на нее, словно в его представлении о ней что-то не стыковалось. Она могла бы сказать ему, чтобы он и не пытался разобраться. Это еще никому не удавалось, даже ей самой. – Ты хорошо себя чувствуешь? – Я работаю над этим, – ответила она и коротко улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и подошел немного ближе. И в этот момент Мэдди обратила внимание сразу на несколько нюансов. Во-первых, ей все еще приходится бороться с желанием немедленно сбежать, когда он приближается. Требуется немалое усилие воли, чтобы не отпрянуть и остаться на месте. «Не все парни способны улыбаться, подходя вплотную, а затем сразу бить», – напомнила она себе. Разумом она это прекрасно понимала, а вот сердце все еще не было к этому готово. Во-вторых, что еще больше выбивало из колеи, от него так приятно пахло – маняще и соблазнительно. Закрыв глаза, Мэдди ощутила трепет во всем теле, особую, почти незнакомую гиперчувствительность, словно что-то ее пронзило. Желание. Томительное желание. Когда она снова открыла глаза, Джекс оказался совсем близко. Его глаза цвета шоколада, оказывается, искрятся золотистыми крапинками. Она легко могла бы утонуть в них. Не самый плохой вариант, подумала она, – умереть от страсти. Забрав коктейль из ее рук, Джекс поставил его на перила. – Мэдди, – сказал он. Одно слово, ее имя, произнесенное глубоким грудным голосом, который обещал ей то, во что она больше не верила, и внезапно та часть сознания, которая диктовала ей, что с мужчинами покончено навеки, отключилась – должно быть, придя в согласие с той частью мозга, которая твердила, что ей удастся возродить отель. И вместо того чтобы отпрянуть, она на ватных ногах сделала шаг вперед и подошла к Джексу вплотную. А дальше случилась совсем уж странная вещь. Странная, пугающая и восхитительная. Вздох блаженства сорвался с ее губ, когда его руки обвили ее талию. Он коснулся губами ее губ – теплых и сладких, как шоколадный шейк, как забытые надежды и мечты. А затем… А затем все мысли напрочь испарились из ее головы. Глава 4

Никогда не волнуйтесь из-за пустяков. Помните, это всего лишь мелочи жизни. Фиби Трегер Взгляд Мэдди просто испепелил Джекса, но губы вытворяли такое… Боже, ее губы… Поцелуй начался так нежно и таким оставался бы и дальше, но внезапно она отпрянула, посмотрела на него широко распахнутыми глазами и покраснела. Он опустил голову ниже и прижался ртом к ямке на ее шее. Мэдди чувствовала, как под его губами учащается ее пульс. Джекс коснулся мягкой ложбинки языком. Она вздохнула от удовольствия, а он медленно провел языком по подбородку, по теплой нежной коже и замер возле уха. Когда же наконец поднял на нее взгляд, увидел, что глаза ее стали огромными – просто-таки горячие озера, пол