Ириски в миске

Миссис Бёрд приостановилась и потянула носом. Они с миссис Браун как раз сворачивали на свою улицу.

— Чувствуете? — спросила миссис Бёрд.

Миссис Браун опустила на землю тяжёлую сумку с покупками и тоже принюхалась. Сомнений не было, пахло чем-то очень странным, не то чтобы неприятно, но очень уж сладко и приторно. Миссис Браун никак не могла разобрать, что это за запах, хотя он и казался смутно знакомым.

— Костёр, наверное, жгут, — предположила она.

Подхватив сумки, они двинулись дальше.

— Между прочим, — хмуро отметила миссис Бёрд, сворачивая на садовую дорожку, — очень уж этот «костёр» близко к дому. Боюсь, дело неладно.

Они зашагали к дверям.

— Я так и знала! — в отчаянии вскричала миссис Бёрд. — Вы только поглядите! Вон туда, на окна кухни!

— Батюшки! — в тон ей ахнула миссис Браун. — Похоже, наш мишка опять что-то натворил!

Глядя на окна, можно было подумать, что, пока они ходили по магазинам, ударил сильный мороз и все стёкла покрылись белыми узорами. И мало того, поверх морозных узоров виднелись неопрятные коричневые подтёки, а из приоткрытой форточки вылетали клубы пара.

Миссис Бёрд уставилась на запотевшие стёкла, а миссис Браун кинулась к чёрному ходу.

— Только бы с Паддингтоном ничего не случилось! — воскликнула она, возвратившись. — Мне никак не войти. Дверь заклинило.

— М-да… — мрачно протянула миссис Бёрд. — Если уж снаружи у окон такой вид, представляю, что там творится внутри!

Обычно стёкла у Браунов сияли чистотой — ни пылинки, ни пятнышка, но сейчас не было даже просвета, сквозь который можно было бы разглядеть, что происходит в доме.

Видела бы миссис Бёрд, что именно там происходит, она сразу бы поняла, что вглядываться бесполезно. Паддингтон, который видел, сам готов был признать, что такого разгрома на его памяти ещё не было.

Когда он ощупью добрался до плиты, на которой в больших мисках шипело и булькало какое-то варево, он подумал, что лучше бы ему вообще не видеть то немногое, что ещё можно было разглядеть.

Он вскарабкался на стул, поднял крышку с одной из мисок и с надеждой заглянул внутрь. Потом потыкал туда столовой ложкой. Ему с трудом удалось впихнуть ложку в густую массу, а уж о том, чтобы помешать, не могло быть и речи. Усы медвежонка намокли в пару и обвисли, пока он безрезультатно дёргал ложку взад-вперёд. Наконец он решил вытащить её вовсе, чтобы попробовать варево на вкус. И тут-то на его мордочке появилось совсем озабоченное выражение, потому что, сколько он ни тянул, ложка и не думала вылезать.

Чем дальше он дёргал, тем сильнее ложка нагревалась, и секунды через три стало ясно, что ничего путного из этого не выйдет. Паддингтон отдёрнул лапу от горячего черенка и спрыгнул на пол, чтобы свериться с инструкцией в толстом журнале.

Да, дело с ирисками явно не ладилось, хотя, если верить журналу, всё было проще пареной репы. Паддингтон никогда раньше не пробовал сам делать конфеты, и неудача его ужасно огорчила.

А началось всё с того, что утром (как раз выдалась скучная минутка) он нашёл у миссис Браун этот самый журнал. Вообще-то ему не очень нравились её журналы, потому что писали там в основном про всякие платья да причёски, но в этом журнале рассказывалось про то, как готовить разные вкусные вещи.

На обложке красовался румяный, аппетитный цыплёнок под белым соусом, окружённый горками ярко-зелёного горошка и поджаристого картофеля. Рядом с цыплёнком высился потрясающий торт — целая башня из мороженого и фруктов, а за ним стояла деревянная доска, на которой лежали всякие-всякие сыры. Их было так много, что Паддингтон даже сбился со счёта. Он лежал поперёк своей кровати и глотал слюнки.

Когда же он открыл журнал, перед ним замелькали страницы одна интересней другой — на одни только цветные фотографии можно было глядеть часами.

Но самый замечательный раздел оказался запрятан в самый конец. Он назывался «Десять несложных способов изготовления ирисок». Вела его старушка по имени Бабушка-Хозяюшка, которая жила в деревне и, похоже, только тем и занималась, что стряпала всякие вкусности.

На фотографиях подле Бабушки-Хозяюшки появлялись всё новые и новые сласти: то самодельные леденцы, то кокосовые карамельки, то ещё какое-нибудь необыкновенное лакомство.

Паддингтон прочитал рецепт несколько раз и с большим вниманием. Ему, правда, приходилось уже готовить обеды, но он и не подозревал, что можно самому делать ириски. Эта идея привела его в полный восторг. Все конфеты Бабушки-Хозяюшки выглядели очень соблазнительно, но замечательнее всех казались домашние молочные ириски. Судя по фотографии, даже сама Бабушка-Хозяюшка не утерпела и, выходя из столовой на кухню, украдкой сунула одну из них в рот.

Словом, ириски были просто объедение, а кроме того, для их приготовления не требовалось ничего особенного: только сгущённое молоко, сахар, масло, мёд да ещё какая-то штуковина, которая называлась ванильной эссенцией. Всё это нашлось в шкафу у миссис Бёрд…

Теперь Паддингтон пытался понять, в чём же он ошибся, поэтому ещё раз перечитал рецепт и посмотрел на фотографии. Это ему не очень помогло. Кастрюльки и мисочки Бабушки-Хозяюшки сияли, как новенькие, по ним не текли липкие струйки, а все ложки-поварёшки висели ровным строем над кухонным столом. Нигде не говорилось, что им полагается застревать в недоваренных конфетах.

И потом, ириски Бабушки-Хозяюшки были золотисто-кофейного цвета и лежали на тарелочке, нарезанные аккуратными квадратиками. Сколько Паддингтон мог разобрать в клубах пара, его ириски были скорее цвета засохшего сапожного клея, и он слабо себе представлял, как вытащить их из мисок, не говоря уж о том, чтобы нарезать на куски.

Паддингтон уже не раз пожалел, что не выбрал какой-нибудь другой из десяти рецептов. Тяжко вздохнув, он добрёл до окна, прочистил отверстие в запотевшем стекле… и тут же отскочил как ошпаренный: с другой стороны на него смотрело знакомое лицо миссис Бёрд.

Она что-то говорила, и, хотя слов Паддингтон разобрать не мог, вид этих слов ему совсем не понравился. Правда, много миссис Бёрд сказать не успела, потому что стекло запотело снова, а Паддингтон тоскливо уселся на пол и стал ждать, что же будет дальше.

Ждать долго не пришлось — почти сразу же в прихожей раздались шаги.

— Господи, что тут происходит? — воскликнула, врываясь в кухню, миссис Бёрд.

— Я просто делаю ириски, — грустно объяснил Паддингтон.

— Ириски! — вскричала миссис Браун, распахивая окно. — Да тут дышать нечем!

— Ничего себе ириски, — проворчала миссис Бёрд, пытаясь вытянуть ложку из горячего месива, — ими только полки к стенам приклеивать.

— Они, кажется, получились чуть-чуть густоваты, — согласился Паддингтон. — Я, наверное, случайно перепутал Бабушек-Хозяюшек.

— А всю посуду ты тоже случайно перепачкал? — поинтересовалась миссис Бёрд. — Надо же, а я только сегодня всё тут надраила!

Паддингтон привстал и огляделся. Пар рассеялся, и взору открылся Разгром — всем разгромам разгром. На полу блестели лужицы мёда, от стола к плите пролегла белая сахарная дорожка, под сушилкой перекатывались банки из-под сгущённого молока.

— Прямо не знаешь, за что хвататься, — вздохнула миссис Браун, осторожно переступая через медовую лужу. — В жизни не видела такого беспорядка!

— Ну, если мы весь день будем стоять и любоваться, чище тут не станет, — рассудила миссис Бёрд, решительно смахивая в раковину всё, что попадалось под руку. — А одному моему знакомому медведю я посоветовала бы встать на четыре лапы, взять мокрую тряпку и вытереть пол, пока мы все к нему не прилипли!

Миссис Бёрд вдруг осеклась. Во время её речи на мордочке у Паддингтона появилось очень странное выражение, которое ей совсем не понравилось.

— Что с тобой? — спросила она.

— Не знаю, миссис Бёрд, — отозвался Паддингтон. Он сделал ещё одну попытку встать и тут же скрючился на полу, держась обеими лапами за живот. — Мне немножко больно.

— Надеюсь, ты не ел эту гадость? — вскричала миссис Бёрд, указывая на миску.

— Нет, только попробовал раза два, — ответил Паддингтон.

— Батюшки! — Миссис Бёрд пришла в ужас. — Неудивительно, что у тебя болит живот. Там небось всё слиплось!

— Попробуй встать, — встревоженно попросила миссис Браун.

— Кажется, никак, — пропыхтел Паддингтон, заваливаясь на спину. — Теперь ещё больнее.

— Ах, бедняжка! — воскликнула миссис Бёрд, которая напрочь забыла про все кухонные беспорядки. — Надо срочно звонить доктору Мак-Эндрю.

Она помчалась в прихожую, но очень скоро вернулась.

— Доктор уехал на вызов, — сообщила она. — Вернётся не скоро, и связаться с ним не удалось.

— Связать его не удалось! — в полном отчаянии вскричал Паддингтон.

— Так сказал его ассистент, — пояснила миссис Браун. — Не огорчайся. Может быть, дать Паддингтону большую дозу касторки? — продолжала она, обернувшись к миссис Бёрд.

— Боюсь, тут касторкой не отделаешься, — мрачно предрекла миссис Бёрд, глядя, как при упоминании о касторке Паддингтон вскочил, сделав вид, что ему уже гораздо лучше, но тут же с жалобным стоном сел обратно. — Я вызвала «неотложку».

— «Неотложку»! — бледнея, воскликнула миссис Браун. — О господи!

— Если с нашим мишкой что-то случится, мы никогда этого себе не простим, — мудро рассудила миссис Бёрд.

С этими словами она осторожно подняла Паддингтона с пола, отнесла в гостиную и положила на диван, где он и остался лежать, задрав лапы к потолку.

Уложив Паддингтона, миссис Бёрд побежала наверх и вернулась с маленьким чемоданчиком.

— Тут его мыло, полотенце и зубная щётка, — пояснила она. — И ещё банка самого лучшего мармелада, так, на всякий случай.

Последние слова миссис Бёрд произнесла довольно громко, чтобы подбодрить медвежонка, но при слове «мармелад» с дивана донёсся лишь жалобный стон.

Миссис Браун и миссис Бёрд переглянулись. Дела, должно быть, и впрямь очень плохи, если Паддингтону не хочется даже мармелада.

— Пойду позвоню Генри на работу, — миссис Браун побежала в прихожую. — Скажу, пусть немедленно едет домой.

По счастью, ожидание длилось недолго, потому что, едва она повесила трубку, с улицы донеслось завывание сирены, визг тормозов, а потом стук в дверь.

— Вот так так! — изумился санитар, увидев на диване Паддингтона. — А это что такое? Нам сказали, вызов к пациенту с острой болью. Никто не говорил, что пациент — медведь.

— У медведей тоже бывает острая боль, — твёрдо заявила миссис Бёрд. — Так что давайте сюда носилки, и, пожалуйста, побыстрее.

Санитар почесал в затылке.

— Даже не знаю, что скажут в больнице, — проговорил он нерешительно. — У нас есть отделение для тяжелобольных, есть отделение для выздоравливающих, но отделения для медведей нет.

— Нет, так будет, — оборвала его миссис Бёрд. — И если через пять минут этот мишка там не окажется, вам придётся объяснить мне почему.

Санитар нервно посмотрел на миссис Бёрд, а потом на Паддингтона, который издал ещё один громкий стон.

— Кажись, медведю и впрямь худо, — заметил он.

— С поднятыми лапами он чувствует себя нормально, — пояснила миссис Браун. — Но стоит их опустить, у него схватывает живот.

Взгляды миссис Бёрд и стоны Паддингтона, похоже, доконали санитара, и он перешёл к делу.

— Берт! — крикнул он в открытую дверь. — Тащи носилки! Да поживее! Тут, похоже, дело нешуточное, пациент-медведь с острой болью!

По дороге в больницу никто не проронил ни слова. Миссис Бёрд, миссис Браун и санитар сидели рядом с Паддингтоном. Его лапы задирались всё выше и выше, и у ворот больницы торчали вверх почти под прямым углом.

Даже санитару стало не по себе.

— В жизни ничего подобного не видел, — буркнул он.

Наконец машина остановилась.

— Прикрою-ка я его одеялом, — предложил санитар, обращаясь к миссис Бёрд. — Никто и не увидит, что он медведь. А иначе мы невесть сколько тут проторчим, объясняя что к чему и заполняя бумажки.

Миссис Браун и миссис Бёрд устремились было следом за носилками, но санитар, похоже, не бросал слов на ветер: через секунду Паддингтона уже везли по длинному белому коридору. Он едва успел высунуть из-под одеяла лапу и махнуть на прощание, как за ним захлопнулась дверь и всё стихло.

— Боже мой, — вздохнула миссис Браун, опускаясь на деревянную скамейку. — Кажется, мы сделали всё, что могли.

— Теперь остаётся только сидеть и ждать, — хмуро добавила миссис Бёрд, пристраиваясь рядом. — Ждать и надеяться…

* * *

Брауны и мистер Крубер сидели, сбившись в кучку, в дальнем конце коридора и провожали несчастными глазами каждую медсестру. Мистер Браун приехал почти следом за «неотложкой» и привёз Джонатана с Джуди, а спустя несколько минут появился и мистер Крубер с букетом цветов и огромной кистью винограда.

— Это от торговцев с рынка, — пояснил он. — Все передают привет и надеются, что наш мишка скоро поправится.

— По-моему, дело сдвинулось, — заметил мистер Браун, когда в дальнюю дверь вошли сразу несколько медсестёр. — Теперь скоро всё станет ясно.

В этот момент в коридоре показался высокий, важный доктор, одетый с ног до головы во всё зелёное. Он кивнул на ходу и скрылся за той же дверью.

— Это, между прочим, сам сэр Мортимер Кэрровэй, — авторитетно пояснила Джуди. — Санитар сказал мне, что он самый лучший хирург.

— Вот это да! — радостно воскликнул Джонатан. — Паддингтону крупно повезло!

— Всё идёт как надо, — решительно заявила миссис Бёрд. — Ещё нам не хватало второсортных хирургов! Много они понимают!

— Я чувствую себя такой беспомощной, — проговорила миссис Браун.

Остальные испытывали то же самое. Они тесно прижались друг к другу и приготовились к долгому ожиданию. Каждый был занят своими мыслями и втайне опасался, что даже такой знаменитый хирург, как сэр Мортимер Кэрровэй, не сможет спасти положение.

— Ого! — воскликнул мистер Браун, когда всего через несколько минут дверь в конце коридора отворилась и показалась длинная фигура сэра Мортимера. — Как быстро всё кончилось!

Миссис Браун схватила мужа за руку.

— Но… ведь ты не думаешь, что случилось что-то дурное, Генри? — пролепетала она.

— Сейчас узнаем.

Сэр Мортимер заметил их и зашагал навстречу. В руке он держал клок шерсти.

— Вы… э-э… ближайшие родственники этого юного медведя? — осведомился он.

— Он живёт у нас, — пояснила миссис Браун.

— Как его дела? — не вытерпела Джуди, с тревогой косясь на клочок меха.

— Гм… не так уж плохо, — проговорил сэр Мортимер очень серьёзно, однако глаза его как-то подозрительно заблестели. — Рад сообщить, что жизнь его вне опасности.

— Батюшки! — Миссис Бёрд оглянулась на шум в дальнем конце коридора. — Да это же Паддингтон! Неужели он уже на ногах?

— Мы имели дело с крайне тяжёлым случаем острого ирисочного слипания, — пояснил сэр Мортимер. — Очень редко встречается. И потом, прямо на животе. Самое опасное место.

— Ирисочное слипание? — повторил мистер Браун.

— Я, мистер Браун, видимо, пролил несколько капель на живот, когда пробовал, что у меня получилось, — объяснил Паддингтон, подходя.

— Пока он сидел, ириски застыли, — добавил сэр Мортимер. — Ясное дело, ему было не разогнуться.

Знаменитый хирург усмехался, обводя взглядом растерянные лица.

— Боюсь, недельку ему придётся походить с проплешиной, но, если соблюдать строгую мармеладную диету, она скоро зарастёт. К Рождеству всё будет в порядке. Если позволишь, мишутка, — добавил он, уходя, — я сохраню этот клок шерсти на память. Каких только больных я не перевидал, а вот медведя с острой болью вижу впервые.

— Слава богу, у сэра Мортимера хорошее чувство юмора, — заметила миссис Браун по дороге домой. — Представляю, что сказал бы другой на его месте!

— А здорово, что он оставил мех себе на память, — заметила Джуди. — Небось вставит в рамочку и повесит на стенку!

Паддингтон оскорблённо косился из-за виноградной кисти. Его возмущало, что теперь, когда операция прошла благополучно, все относятся к ней так пренебрежительно. Ему-то было не до шуток — он всё время ощущал, как воздух холодит живот, с которого сэр Мортимер состриг мех.

— Наверное, он просто любит медведей, — предположил мистер Крубер, когда машина сворачивала к дому. — Да и вообще, смех смехом, мистер Браун, — продолжал он, обращаясь к Паддингтону, — а ведь всё могло оказаться куда серьёзнее, и как приятно знать, что есть на свете люди, которые всегда помогут в беде.

Паддингтон, хотя и был не в духе, не мог не кивнуть в знак того, что полностью с этим согласен.

Date: 2015-08-24; view: 271; Нарушение авторских прав