Глава 1. Казалось, в воздухе еще ощущаются отголоски величественной мелодии

Казалось, в воздухе еще ощущаются отголоски величественной мелодии. То ли листва на деревьях, то ли сами стволы продолжали вибрировать в унисон, наполняя все вокруг неслышными звуками, которые ощущались кожей или, может, нутром. Усатая Харя поднялся с колена и надел шляпу. Всю жизнь органная музыка приводила его в трепет. Он до сих пор не смог принять сердцем, что такую мощь и великолепие создает не целый оркестр, а всего один человек… Подобная чувствительность, по его мнению, была не к лицу старому вояке и суровому адмиралу, но, в общем-то, за свою долгую жизнь дон Крушинка успел понять, что это не самый большой его недостаток. А окинув взглядом лица коленопреклоненных донов, он смог, не кривя душой, в очередной раз утешить себя тем, что не его одного прошибла слеза.

Над огромной лесной долиной, где доны собрались на заупокойную мессу, наконец-то повисла полная тишина. Листва замерла, а птицы, оглушенные мощными звуками органа, еще не возобновили свои заливистые трели. Дон Крушинка вздохнул и повернулся к походному алтарю. Падре Нгомо улыбнулся ему; ярко блеснули белые зубы на чернокожем лице. Рядом фра Смит неторопливо гасил толстые, витые свечи.

– Спасибо, падре, – кивнул адмирал, – это была славная месса. Брату Хромому Носорогу она бы понравилась. – Он вздохнул. – Конечно, если бы он мог присутствовать на собственном отпевании.

– Благодарю, адмирал. Мне самому понравилось, – святой отец снова растянул губы в улыбке и накинул капюшон рясы на слегка заросшую тонзуру. В отличие от монахов воинствующих орденов или официозного клира Ватикана, которые делали постоянную депиляцию тонзуры, он довольствовался обычной вибробритвой. – Знаете, я воспользовался наметками, которые составлял для отпевания Щербатого Лезвия, но я помню ту мессу не так хорошо, как хотелось бы, поэтому пришлось поволноваться. Однако я, кажется, еще ни разу не служил мессу перед такой толпой народу, так что в этот раз ощутил небывалый подъем. Вот все и получилось.

Усатая Харя добродушно махнул рукой. Доны уже поднимались с колен и, гомоня, расходились к своим кораблям или ботам. Судя по доносившимся возгласам, месса понравилась всем. Падре окинул их отеческим взглядом, потом кивнул и направился к «Большой неприятности». Он был не только духовной особой, но и канониром на этом фрегате, а фра Смит – старшим механиком на «Хромоножке».

Дон Крушинка повел плечами и почувствовал, как они вновь будто сами собой сгибаются под тяжестью невидимой ноши. Опять навалилось это странное ощущение безысходности, которое мучило его последнюю неделю. Вернее, по-видимому, все началось много раньше, просто до того он с головой ушел в работу и некогда было смотреть по сторонам и прислушиваться к собственным ощущениям, а как только стало чуть свободней… Он неторопливо зашагал в сторону дальней опушки, где возвышался огромный сруб в три этажа с крытой дранкой крышей. Это был полевой штаб, возведенный за четыре дня сотней собранных со всех кораблей донов, которым за время нелегкой военной судьбы пришлось, по тем или иным причинам, овладеть ремеслом плотника.

Поднявшись на второй этаж, в крохотную клетушку, которая считалась его кабинетом, Усатая Харя протиснулся вдоль стены к столу, пинком подвинул струганую лавку и включил мобильную консоль. На экране возникло лицо дежурного по штабу. Дон Крушинка вздохнул и буркнул:

– Где Старый Пердун?

– Пошел горло промочить.

Усатая Харя нахмурился. До старта, по его подсчетам, оставалось не более недели, столько еще надо сделать, а его исполняющий обязанности начальника штаба… Тут он тряхнул головой, разозлившись на себя: и чего брюзжит? В конце концов, Старого Пердуна не в чем упрекнуть. Все, что от него требовалось, он делал, а в последнее время, когда дона Крушинку одолела хандра, то и больше.

– Что нового? Дежурный пожал плечами:

– Разве только последняя сводка?..

– Давай, – снова вздохнул Усатая Харя.

– В память или на экран?

– Давай на экран, только побыстрее. Лицо дежурного исчезло, а по голубому полю быстро побежали строчки информации. Дон Крушинка не всматривался в них. Ему совсем не требовалась информация по каждому кораблю, достаточно было сводных данных уровня готовности по эскадрам и по флоту в целом. Когда сброс информации закончился, старый дон несколькими нажатиями свел суммарные данные в таблицу и сосредоточился на цифрах. По всем пяти эскадрам уровень готовности был приблизительно шестьдесят процентов. Опыт подсказывал ему, что к моменту старта она может достигнуть девяноста, но потом все затормозится. Даже если бы у них был еще месяц или два, да пусть хоть год – все равно ста процентов было бы не достичь. Так что все шло нормально. Он, в общем-то, не надеялся даже на такую цифру. Если говорить откровенно, Усатую Харю несколько удивила щедрость королевы. За месяц на временную базу флота донов доставили почти семьсот тысяч тонн оборудования и материалов, причем были выполнены заказы не только официально нанятых кораблей, но и тех, кто шел с ними, надеясь на закон «живого приза». Когда он обмолвился об этом своей «старушке», Сандра усмехнулась:

– Моя девочка сказала, что, если уж они захотели бесплатно умереть, пусть хотя бы упокоятся в свежевыкрашенных гробах.

Усатая Харя тогда, помнится, неодобрительно покачал головой:

– Насколько я знаю, у вас и так проблемы и с командованием флота, и с пэрами, стоит ли дразнить гусей еще и превышением расходов? Мои парни назаказывали столько, что над лесом круглые сутки стоят гул и звон. Для многих это первый ремонт за десяток лет, а тут материал и оборудование на халяву, так что народ пашет как проклятый. Я думаю, мы уже изрядно облегчили королевскую казну.

Сандра сурово сжала губы:

– Это наша забота, усачок. – Она помолчала и добавила неожиданно горьким тоном: – Мы все поставили на кон. Если отобьем Форпост, все простится, если нет… Боюсь, у нас будет новая королева.

Дон Крушинка со вздохом погасил экран. Что такое с ним творится? Казалось бы, надо радоваться. Только Сандра знала, как угнетало его все эти годы положение любимой собачки при могущественной вельможе. Правда, вся дворня и прихлебатели, вертевшиеся при дворе Сандры, быстренько поняли, что это не собачка, а скорее матерый волкодав и принятые в их кругу заигрывания с мужчинами ему могут не понравиться. Все окончательно убедились в этом после очередного неудавшегося покушения, когда Сандра была тяжело ранена и он, взбесившись, разыскал убийц и буквально изрубил в капусту две дюжины человек. Во всех программах новостей показывали тогда, как Усатая Харя выбирался из траттории, в которой он застиг заговорщиков, – с озверелым лицом, обожженным выстрелом лучевого пистолета боком и дико сверкавшими сквозь слой запекшихся кровавых сгустков глазами. С тех пор к нему и вовсе мало кто решался подходить в отсутствие Сандры. Эта его репутация в какой-то мере играла им на руку: в нем видели цепного пса, и только. Однако несмотря на все усилия Сандры, его одолевала дикая тоска. Даже когда он принимал участие в возрождении мощи флота королевства, сутками кропя над чертежами кораблей и крепостей, над новой редакцией боевых уставов флота, она не отпускала. Но как все изменилось, когда они поручили ему вербовку флота! Он будто сбросил с плеч не меньше сотни лет. Все болячки, которые так мучали его последний год, исчезли бесследно, а уже когда он узнал, что его контракт, по существу, стал спасением для сословия благородных донов, то вообще почувствовал себя на седьмом небе. Но чем ближе подходил решающий день, тем больше он хандрил. Почему? Это не был страх перед Врагом. Усатая Харя снес немало тролличьих голов своим знаменитым топором, а однажды даже сумел достать казгарота, и вообще, когда это благородный дон боялся доброй драки? Не было это и страхом за свою жизнь. Он немало пожил и совершил много достойных поступков, чтобы спокойно предстать перед Господом, тем более если ему суждено пасть в битве с нечистивым воинством. Конечно, сейчас он был бы не прочь пожить еще: как-никак у него появилась семья, жена, дочь… Королеву он и вправду считал своей дочкой, ни больше и ни меньше, причем вполне осознанно. Правда, он нечасто слышал от нее слова благодарности, ну да чего уж… Даже родные дети не всегда ласковы к своим родителям. А гордиться дочкой у него есть все основания. Много ли отцов могут похвастаться этим? Но даже и это был не повод бояться за свою шкуру. Тем более что в предстоящей битве его положение было едва ли не самым безопасным во всем флоте. Любой флот бережет своего адмирала, и, чтобы достать его, Врагу пришлось бы сначала пройти сквозь плотный строй пяти сотен кораблей, команды которых отнюдь не представляли собой легкую закуску для их нечестивых зубов. В чем же тогда дело?

Усатая Харя в очередной раз вздохнул. Может быть, ответственность? Он не раз становился во главе флотов, от которых зависела судьба королевств и республик, но еще никогда он не командовал ТАКИМ флотом и еще никогда от его усилий не зависели жизнь и будущее тех, кого он считал своей семьей.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Старый Пердун. Окинув дона Крушинку проницательным взглядом, он добродушно усмехнулся и с трудом втиснул свое объемистое брюхо в оставшееся пространство клетушки, где и одному было не повернуться. Внешность Старого Пердуна в точности соответствовала его последнему прозвищу: толстый, с кустистыми седыми бровями, клочковатой седой бородой и сухой морщинистой кожей. Однако молодые доны, видевшие перед собой облезлого старого брюзгу, частенько садились в лужу: они не знали, что прежде его звали Бульдожья Челюсть, и то прозвище он получил не только за внешний облик.

– Ну что, старина, все дергаешься? Усатая Харя глянул на него исподлобья:

– У нас максимум неделя, а эскадра… Но Старый Пердун не дал ему закончить:

– Ну и что? Тебе-то что неймется? У нас тут не регулярный флот, и ты хоть глотку сорви до хрипоты, все равно ничего не добьешься. Это же доны! Каждый капитан знает, что ему предстоит. Каждый делает все, что можно, чтобы его корабль возвратился из этой заварушки, и желательно целым. Неужели ты в этом сомневаешься?

– Так-то оно так, но… Старый Пердун махнул рукой:

– Ты можешь сделать проще.

Усатая Харя недоуменно уставился на него.

– Назначь день отлета, – пожал плечами Старый Пердун.

Дон Крушинка задумался, потом медленно покачал головой.

– Не могу. День отлета назначает главный штаб флота королевства.

– А что тебе штаб? – упрямо мотнул головой Старый Пердун. – Их дело – разработать план и назначить день, час и точку рандеву. А когда покинуть эту планету, ты вполне можешь решить сам. Да и капитаны будут знать, сколько у них еще времени, а то ты своей кислой рожей всех заколебал. Я уже устал отвечать капитанам, что у тебя просто пучит живот.

Усатая Харя недоуменно вытаращился на него, а потом громко расхохотался. Когда он отсмеялся, Старый Пердун, кряхтя, поднялся со скамеечки.

– Ну, так что мне передать эскадре? Усатая Харя задумался:

– Объяви, что день старта, – он вывел на экран календарь, – пятнадцатого, ровно через неделю. Но все должно быть готово к утру четырнадцатого. Я думаю, что стоит провести еще одну мессу. На дарование победы.

Старый Пердун кивнул:

– Добро, значит, если повезет, то Рождество встретим победой! – Он шагнул было к двери, однако задержался и как бы между прочим произнес: – А тебе не кажется, что нам здесь не очень-то доверяют? Ко мне тут приходили несколько человек – Краснорожий, Рваное Ухо, еще кое-кто из ветеранов. Они хотят набросать свой план на случай, – он сделал пальцами легкомысленный жест, – если у кого матка придавит мочевой пузырь и его содержимое ударит в голову. Ты как, не против?

Усатая Харя замер. Это попахивало предательством. В то же время он прекрасно понимал: нечто подобное не помешает. В конце концов, вторжение Врага десять лет назад только подтолкнуло к мятежу Карсавен.

– Я бы хотел глянуть на ваши заметки. Скажем, если б я случайно наткнулся на них у себя на столе, меня бы это устроило.

Старый Пердун кивнул и вышел за дверь. Дон Крушинка еще посидел, уставясь в пространство, потом встряхнулся. В конце концов, его девочкам сейчас было ничуть не легче, и он ничем не мог им помочь, кроме как честно выполнить свою долю работы. К тому же он вдруг почувствовал, что гнетущее чувство безысходности как-то отпустило. Со стороны консоли раздался звук вызова. Усатая Харя повел плечами и повернулся к экрану. Пора было кончать с переживаниями и возвращаться к работе. Он нажал клавишу, и на экране возникло лицо Пивного Бочонка.

– Привет, адмирал! – Он улыбнулся, правда, немного натянуто. – Мы уже в системе и, клянусь святым Мафусаилом, будем в твоем заповеднике не позже чем через семь часов.

Усатая Харя удивленно округлил глаза:

– Шустро вы, я и не думал, что какой-то корабль, кроме курьера, может развивать такую скорость, – он покачал головой и лукаво прищурился: – А может, у вас контрабанда от Алых князей?

Тут уж дон Киор расплылся в улыбке до ушей:

– Ну, шутник! Просто, если ты помнишь, мы не так давно гостили на Новом Городе, и там Упрямый Бычок изрядно облегчил кошелек Папы, потому-то он и отказался от времени на ремонт. После того нас потрепали совсем немного, и мы справились на обычной стоянке, без специального оборудования. А ты, клянусь святым Иеремией, как я гляжу, избавился от хандры? – осторожно добавил он, Дон Крушинка усмехнулся в усы:

– Вы, говорят, наладили перегонный куб? Пивной Бочонок хитро подмигнул:

– А что, отказ от крепкого до начала операций был оговорен в контракте?

– Боге вами, – рассмеялся дон Крушинка, – разве можно такое потребовать от благородных донов, особенно на отдыхе, пусть даже и за казенный счет, как у вас. Просто я подумал, что не мешало бы ребятам тоже разогнать хандру.

Пивной Бочонок удивленно покачал головой. По традиции во время похода или поиска на кораблях соблюдался сухой закон, а оговоренная контрактом подготовка кораблей испокон веку считалась частью похода.

– А как же…

Усатая Харя махнул рукой:

– Я дал приказ закончить все работы к утру четырнадцатого, так что у нас останется вечер и день, чтобы отдохнуть и отслужить мессу.

Дон Киор понимающе кивнул:

– Ладно, успеем сделать. – Он на мгновение задумался, что-то прикидывая в голове, потом хохотнул: – Клянусь святой Бригитой, будет не менее галлона на брата. И у многих поутру будет головка побаливать… – Он посмотрел куда-то в сторону: – Тут вот капитан меня по спине дубасит. У него к тебе официальная информация.

– А что ж ты, балабол, вперед вылез?

Пивной Бочонок снова хохотнул:

– Да тут Старый Пердун как-то обмолвился, что ты зубами скрежещешь и буйствуешь почем зря. Вот я и вроде как… громоотвод. – С этими словами дон Киор исчез с экрана, а на его месте появилось худое лицо и клиновидная бородка дона Диаса.

– Адмиралу от «Бласко ниньяс».

– Здесь адмирал.

– У нас сообщение, закрытое, категория «А». Усатая Харя покосился на высвеченные в углу экрана допуски и нажал несколько клавиш, переводящих консоль в шифровальный режим, потом повернулся в угол и, открыв стальной ящик с келимитовым напылением, достал кристалл с личным кодом, полученным в штабе флота, и воткнул его в приемник. Экран мигнул несколько раз, потом приобрел дымчатый оттенок: это значило, что он перешел в кодовый режим. Усатая Харя придирчиво осмотрел пляшущие в углах экрана значки, показывающие работу постановщика помех, и удовлетворенно кивнул:

– Готов к приему.

С экрана послышался до неузнаваемости измененный дешифратором голос:

– Сброс информации, корпускулярный режим. Перед началом операции напоминаю, что содержание полученной информации должно находиться только на кристалле-дешифраторе, после окончания работы не забудьте провести двойную очистку оперативной памяти.

– А, чтоб тебя! Что-то Упрямый Бычок совсем забюрократился, – буркнул дон Крушинка, но тут же вспомнил, что к нему обращается вовсе не дон Диас.

Безликий голос записан на кристалле-дешифраторе. Это была стандартная процедура королевского флота.

Когда сброс информации был окончен, Усатая Харя тут же вывел на экран содержимое полученного пакета. Как он и предполагал, это оказался план операции, разработанный умниками из главного штаба. Пролистав его, дон Крушинка не удержался и презрительно фыркнул. Это был типичный «Dog & pony show». Величественный опус солидного учреждения, возглавлявшего давно не воевавший флот. Масса заумных тактических приемов и сложных маневров, которые должны проходить в идеальной согласованности, что в реальном бою абсолютно невозможно. Он поморщился и убрал изображение с экрана. Потом старательно дважды вычистил оперативную память и выключил консоль. Выйдя из кабинета, он спустился этажом ниже в оперативный зал, подошел к Старому Пердуну и хлопнул его по плечу:

– Вот что, старина. Давно вы болтаете о своем плане сражения?

– Да, почитай, уже месяц, – пожал плечами тот.

– Ну и как?

– Я же говорил, наметки есть. – Он окинул его испытующим взглядом и сварливо добавил: – А что ты хотел, если у нас нет никакой информации по королевскому флоту?

Усатая Харя вздохнул:

– Пошли.

Они поднялись в его кабинет. Дон Крушинка вставил кристалл, молча прослушал информацию об обязательной двойной очистке оперативной памяти, вывел на экран первую страницу плана штаба флота и, кивнув Старому Пердуну на свою скамейку, шлепнул перед ним пачку листов с самопиской:

– Вот, держи. Копировать и исправлять этот файл невозможно, умники из штаба флота это предусмотрели, но что все это можно банально перекатать с экрана – не додумались. Так что давай передувай секретные сведения. – Поймав удивленный взгляд Старого Пердуна, он усмехнулся: – И чтоб через три дня НОРМАЛЬНЫЙ план был у меня на столе.

С этими словами Усатая Харя вышел из кабинета. В конце концов, у него был только один выход – выиграть битву за Форпост. Сейчас он окончательно понял: никто, кроме него, этого сделать не сможет, а все остальное не имело значения. И еще он никак не мог понять, на кой дьявол Упрямый Бычок передал план с борта корвета именно сейчас, хотя его можно было с тем же успехом передать из главного штаба флота или из рук в руки спустя семь часов после приземления. Он не мог знать, что у самого Полярного круга, на незаметном среди нагромождений скал резервном пункте связи флота, офицер в чине коммандера, которая почти двое суток сидела в одиночку в аппаратной, отпустив дежурную смену, разогнула спину и удовлетворенно кивнула, глядя на экран консоли, где светился дешифрованный текст. Коммандер потерла поясницу и нажала несколько клавиш. Экран покрылся рябью, показывая, что текст снова зашифрован. Следующим нажатием информация была сжата в миллисекундный пакет и отправлена в указанный сектор пространства. Кто принял луч, ее не интересовало. Коммандер сделала свое дело и, как ей обещали, еще на один шаг приблизила независимость Реймейка.

Date: 2015-08-24; view: 356; Нарушение авторских прав