Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Уроки в школе





 

 

 

В первых пяти главах книги речь шла о стремлении учиться, о том, как развить волю, укрепить веру в себя, чтобы учение стало радостным Следующие главы были посвящены мастерству в учении — умственному труду, труду души, вниманию и памяти. Это были вопросы теоретические — мы старались понять общие законы учения. Теперь взглянем на учение с практической стороны, пройдём обычный учебный день с утра до вечера, со всеми его трудностями, и подумаем, как эти трудности преодолеть лучшим образом.

У Гёте есть строчки:

 

Зачем страшит меня каждый миг?

Жизнь коротка, а день велик!

 

День велик! И потому без дальнейших разговоров отправимся на урок. Вот он уже начался, вот учитель вошёл в класс, сел за стол, открыл журнал… Перо медленно движется по списку. Кого вызовут? Замирают сердца. Ну конечно, меня! Я так и знал, что меня!

Делать нечего: встаём, бросаем последний взгляд в учебник — и к доске!

 

 

«Когда нас вызывают к доске, — огорчаются три подружки из Свердловска, Аля, Оля и Нина, — появляется какая-то робость, страх. И тут же все нужные слова бессмысленно и бесследно исчезают, зато язык щедро снабжает речь такими фразами: „Эта, как её…“, „Эээ…“, „Ну, значит…“, „В общем…“ и так далее. И главное, если б не знали! А то ведь знаем, учим, понимаем!»

Кто этого не испытал? Чей язык не снабжал речь предательскими «э-э» да «ну»?

Чтобы понять, как заставить наши языки говорить бойко и уверенно, разберём, что же происходит во время ответа, хотя, кажется, чего проще: учитель вызвал, задал вопрос, ты отвечаешь, чтобы получить отметку.

Если так понимать ответ у доски, «э» да «ну» почти неизбежны. На самом деле в этот торжественный момент, которого мы так ждали и так боялись, происходит много разных событий.

Во-первых, учитель проверяет, как мы готовились к уроку: это на поверхности. Мы все — даже заядлые отличники — нуждаемся в контроле, такова уж человеческая натура: «Не спросят — не буду сегодня учить, выучу завтра!» Чем чаще нас спрашивают, тем лучше мы учимся.

Во-вторых, во время ответа идёт и самопроверка. Поэтому многие ребята огорчаются, если их долго не вызывают. Им необходимо проверить себя, проверить свои знания на деле. Всю информацию о качестве нашей работы мы получаем от учителя, в этом одна из главных особенностей школы. Если нас не вызвали, работа кажется нам незавершённой.

В-третьих, именно здесь, во время ответа, вырабатывается умение складно говорить и логично мыслить. Не случайно учитель требует полного ответа. «Чему равна сумма углов треугольника?» — «Ста восьмидесяти градусам», — отвечаем мы. А учитель, как нам кажется, придирается: «Отвечай полно!» И, вздохнув, мы отвечаем: «Сумма внутренних углов треугольника равняется…» Но учитель не потому требует связной речи, что он педант и придира, а потому, что он учит нас говорить логично и, следовательно, логично, строго мыслить. Другой возможности научить нас мыслить у педагога нет. Только косвенно следя за правильностью речи, может он следить за ходом мысли. Когда-нибудь проверять выполнение домашних заданий будут машины. Это несложно. Но и тогда ученики будут отвечать урок у доски точно так же, как сегодня, иначе весь мир превратится в людей бессвязной, корявой речи. Искусство речи будет утрачено человечеством!

Так что будем радоваться каждому вызову к доске: это единственная возможность учиться говорить серьёзно, связно, логично, точно и кратко, да к тому же на языке науки. На уроке математики мы говорим математическим языком, на химии — химическим, на физике — физическим, то есть учимся осмысленно и привычно употреблять термины каждой науки. Не освоишь языка науки — не узнаешь и науки.

Итак, проверка, самопроверка и обучение речи… Всё?

Нет, осталось самое главное.

В то время, когда мы отвечаем у доски, идёт наше общение с классом. Мы не в пустой комнате отвечаем учителю, мы говорим перед классом!

И в этом главная тайна ответов у доски.

Светлана Шелленберг из Коркина, Челябинской области, рассказывает, как она дома не смогла доказать теорему, и, конечно, именно в этот день её и вызвали на уроке.

 

«Вышла я, сделала чертёж, написала, что дано, что надо доказать. Пишу: „Доказательство“. Да, жаль, что вчера не доказала. Думаю, раз дома не доказала, доказывай здесь. Стояла я, думала… Так вот тут что! Оказывается, это просто. Написала я доказательстве, проверяют у меня. Оказалось, всё правильно. Я до сих пор не понимаю, почему у меня так вышло. Учение с увлечением!»

 

У Светланы вышло так именно потому, что она сказала себе:

— Доказывай здесь!

Другими словами, она не стала думать о неминуемой двойке, а сосредоточилась на доказательстве — включила творческий механизм души, проявила волю к ответу. Она, конечно, волновалась, но это было творческое волнение, радость творчества, работа души, и оно, это волнение, помогло найти ответ. Отвечать — не значит вспоминать учебник, отвечать — значит сейчас, сию минуту создавать, творить рассказ из тех данных, которые есть. Слишком хорошо вызубренный урок даже мешает ответу.

Но чтобы ответ стал творчеством, человек обязательно должен чувствовать поддержку — как артисту нужна поддержка зала. Поэтому-то в современной школе и собирают в один класс несколько десятков ребят: чтобы ученик, выступая перед ними, мог творить, чувствовать вдохновение и радость. Но именно радостью отвечать перед товарищами мы подчас пренебрегаем. Мы посматриваем на учителя, следим за выражением только его лица: доволен? Недоволен? Чем меньше мы уверены в себе, тем чаще мы смотрим на учителя. Если он хмурится, мы окончательно запутываемся. А давайте, в поисках необходимой поддержки, смотреть на кого-нибудь из друзей: доволен ли он ответом?

Нам будет гораздо интереснее и легче отвечать, если мы будем отвечать не только учителю, но и классу, и не отвечать даже, а рассказывать нечто очень важное, чего никто не знает. Тогда придётся убеждать, выбирать из рассказа самое интересное, задавать вопросы и тут же отвечать на них. Хороший ученик как бы соревнуется с учителем: вы нам вчера так рассказали, а я вот как расскажу эту же историю!

Сообщение и в самом деле получится интересным, если к каждому ответу удастся припасти что-нибудь новое, такое, чего нет в учебнике и о чём не рассказывал учитель. На уроках математики это трудно, на физике — легче, на уроках литературы и истории — вполне возможно. Стоит заглянуть в соответствующий том энциклопедии, не говоря уж о других книгах, как всегда найдёшь дополнительный материал.

А как же «э» да «ну»?

Когда человек, отвечая, думает, он тоже, бывает, растягивает слова, не может поймать мысль, найти верное выражение… И тоже бывает у него и «э» и «ну»… Но это совсем другие междометия! Они говорят об изобилии мысли, а не о бедности её и потому переносятся слушателями терпимо.

Как только начнём отвечать, постараемся забыть, что мы на уроке, что поставят отметку. Будем профессионалами в своём ученическом деле! Не станем думать о том, как мы отвечаем, даже если выходит совсем плохо. Теперь уж поздно думать, не стоит. Доверимся творческому механизму в душе, и он сам, без вмешательства, сделает всё, что нужно. Откуда-то возьмутся и мысли и слова.

Если же ребята шумят во время ответа, кто виноват? Учитель? Класс? Нет, только мы. Это мы подрываем дисциплину своим нудным ответом. В самом шумном классе, как только кто-нибудь начнёт хорошо отвечать, сразу устанавливается тишина.

Отметку за ответ ставит в журнале учитель. Но истинная отметка — в тишине или шуме класса. Как у артиста.

Если все сидели молча, затаив дыхание, если голос оборвался в тишине — значит, мы получили пятёрку.

Но бывает и так:

 

«Вот я сижу на уроке географии. Ученики отвечают еле-еле. Одно слово скажут и молчат. А учитель сидит с безучастными такими глазами. Одним словом, скучища!!! Как же после этого можно сказать: „География, я тебя люблю?“, когда глаза слипаются от скуки? Никакого интереса. Урок тянется как резина. Что вы на это скажете?»

Тузова Оля, город Чита.

 

Сказать нечего. Нет ничего томительнее и ужаснее! Всем тошно, даже учителю. Ученикам лишь кажется, что он сидит «с безучастным видом*. Учителю ещё хуже: за какие грехи он обязан слушать галиматью?

Что же делать? Единственное: когда нас вызовут, постараемся не доводить людей до обморочного состояния!

Подсчитано, что к восемнадцати годам жизни человек произносит примерно шестьдесят миллионов слов. Сколько из них у доски? Сущую ерунду. Так нельзя ли эту малую толику всех наших слов сделать повесомее?

 

 

Как только мы поймём, что ответ — творчество, ответ — перед классом, мы сможем сделать из этого важные выводы.

До сих пор мы вели разговор так, будто учение — только личное дело каждого, будто люди учатся в одиночку. Или один на один с учителем. Но в реальной жизни мы ходим не домой к учителю, а в школу, в класс. Мы учимся в классе, и это коренным образом меняет весь ход занятий.

Американский социолог Коулмен Джеймс и его сотрудники провели грандиозное исследование. Они изучили работу шестисот тысяч учеников. Они хотели раз и навсегда ответить на вопрос: что больше всего влияет на успеваемость учеников — квалификация учителя, затраты на одного ученика, уровень развития остальных учеников в классе? Или, скажем, количество книг в школьной библиотеке?

Это интересный вопрос. Можно подумать над ним — как бы ответили мы?

Результаты исследования оказались однозначными. Всё важно — и квалификация учителя, и оборудование кабинетов…

Но больше всего — класс!

Успеваемость, жизненные планы, развитие товарищей по классу важнее, чем затраты средств на одного учащегося, число учеников в классе, количество книг в библиотеке и даже квалификация учителя. И чем меньше развит ученик, тем больше его успеваемость зависит от окружения в классе.

Если все вокруг нас стараются учиться, болеют за свои отметки и знания, берутся решать задачи потруднее, хорошо отвечают у доски, много читают, то и мы поневоле начинаем тянуться. То, что интересно всем, интересно и каждому.

О чём говорят между собой трое ребят, когда они остаются одни? Болтают о пустяках? Обсуждают вчерашний матч? Или рассказывают друг другу о книгах, только что прочитанных? От этого многое зависит в нашей жизни!

Один молодой человек перешёл в девятый класс в новую школу. Вернувшись после первого дня занятий домой, он сказал отцу.

— Это хорошая школа…

— Почему?

— Здесь на перемене мальчишки не только анекдоты друг другу рассказывают, но ещё и о математике говорят…

Это действительно была хорошая школа.

Хорошая школа или плохая, определяется не только тем, что говорят учителя, а и тем, о чём говорят ребята, когда они остаются одни.

Человек заражается желанием учиться не прямо от учителя, её через класс. Интерес возникает не так:

увлечение учителя — увлечение ученика, а так:

увлечение учителя — увлечение класса — увлечение ученика.

Каждый интересуется чем-то важным. И каждый несёт свои интересы в класс, рассказывает о прочитанном, о работе в кружке и так далее. Создаётся этакая общая копилка интересных мыслей, они ходят по классу, обсуждаются, кажется, ими насыщен воздух в классе…

Это — интеллектуальный фон класса, умственный фон.

Учитель Сухомлинский ввёл и это понятие в педагогику. Он говорил, что высокий интеллектуальный фон совершенно необходим для учения.

На этом фоне учение идёт куда лучше, куда увлекательнее, куда быстрее! «Интеллектуальный фон» становится мощным источником общего развития учеников, необходимого для учения. Да и знаний прибавляется. Крупные учёные восемьдесят процентов всей новой информации получают не из книг и журналов, а по неофициальным каналам — общаясь и переписываясь друг с другом. В обычной школе тоже гак: «школьные» знания ребят питаются и поддерживаются «внешкольными» знаниями.

 

 

Нетрудно предвидеть, что когда эти строчки прочитают ребята, некоторым захочется написать: «А у нас не так! У нас никто ничем не интересуется! У нас нет серьёзных и умных разговоров!»

 

«Я нахожусь среди скучных людей, как отряд в окружении противника. Мне хочется стать интересным человеком, но вперёд надо осилить скучных, так как они не дают это сделать. Из любого положения есть выход, но его не так-то просто найти»

Игорь Р. из города Красный Сулин, Ростовской области.

 

Выход надо найти. Стать интересным человеком в одиночку почти невозможно.

Вот самое трудное дело, задача из задач, вот подвиг Геракла, который может совершить каждый, кто чувствует в себе силы.

Интеллектуальный фон не создаётся в один день.

Нельзя собрать собрание и постановить, что с завтрашнего дня все будут разговаривать только на умные темы и не говорить пошлостей.

Интеллектуальный фон создаётся годами, исподволь. Товарищ к товарищу, товарищ к товарищу, и вот в классе маленький кружок серьёзных людей. В самом расхлябанном классе можно собрать такой кружок.

Главное, не поддаваться общей пустоте и распущенности. Не подделываться «под всех», если все не занимаются, а идти наперекор моде, наперекор всем влияниям и стараться учиться получше и притягивать к себе тех, кто тоже хотел бы учиться получше, да стесняется.

Что получится, замкнутый кружок «отличников»? Конечно, нет. Просто группа ребят, которые хотят стать развитыми людьми, читать серьёзные книги, делиться серьёзными мыслями, поддерживать друг друга в стремлении хорошо учиться, увлекательно отвечать, внимательно слушать… И если такая группа — пусть сначала в ней будут двое! — победит, если в классе пойдут другие, новые разговоры, если станет стыдным скучно отвечать у доски — вот это и есть подвиг Геракла!

Учиться же в классе, в котором никто не хочет и не умеет учиться трудно. Это всё равно что плыть против течения. Нужна огромная сила воли!

Надя Савельева из Комсомольска-на-Амуре пишет, как хорошо идут у неё опыты «учения с увлечением»: в один день она получила сразу четыре пятёрки за устные ответы. «За это вам большое спасибо, — пишет Надя, — но я хочу сделать небольшое отступление. Я стала получать пятёрки, но некоторые ребята считают, что я стала подлизой. Но ведь это не так! Я знаю!

Я пыталась разубедить их, но ничего не вышло. Может быть, я сама виновата?»

Нет, не виновата. Всякому, кто хочет переменить моду, сначала приходится терпеть насмешки. Со временем ребята поймут, что Надя не подлиза, что учение с увлечением доступно всем, и мода в классе переменится: будут уважать отличников, а двоечников жалеть.

У некоторых ребят учение потому не идёт на лад, что они плохо чувствуют себя в классе. Трудно новичкам. Трудно тем, кто слишком застенчив. Бывает, что у человека вражда с кем-нибудь в классе, и все душевные силы уходят на эту вражду, на переживание обидных слов, которые пришлось услышать, и на придумывание тех обидных слов, которые скажешь противнику завтра. Учиться трудно, школу не любишь, уроки делать не хочется.

Плохо тому, кто чувствует себя в классе одиноким.

Нужно учиться искусству общения, искусству устанавливать нормальные отношения с людьми. Это искусство доступно всем, потому что установлено: прямой связи между умом и способностью к общению нет.

Почему люди оказываются одинокими? Обычно потому, что они чем-то отличаются от других во взглядах и интересах, или потому, что ищут в знакомствах и дружбе выгоду, а не дают её, эту «выгоду», другому. Они ждут, чтобы кто-то обратил на них внимание, заинтересовался ими, а сами уделить внимание человеку, сосредоточиться на его делах не могут и не могут показать свой интерес к другому человеку. Некоторым просто не хватает тёплых, дружеских манер: они не умеют улыбнуться, дружелюбно посмотреть на товарища.

Как бы ни был человек занят уроками и другими своими делами, надо находить время играть с товарищами, участвовать в делах класса, вместе делать что-то, иначе и уроки будут не в радость.

 

 

Если всех, кто в классе, изобразить на листке бумаги кружочками и провести стрелки, обозначающие взаимные связи и влияния, то одни кружочки будут связаны десятками стрелок, в другие упрутся только одна-две стрелы.

Класс — очень сложная система взаимных влияний, и все они отражаются на учении.

Учитель, объясняя урок, устанавливает связи между собой и классом, прямые и обратные. Прямая связь — влияние учителя на класс Обратная — влияние класса на учителя. Учитель не в пустоту рассказывает, он следит за тем, как слушает и понимает его класс, и в зависимости от этого вольно или невольно меняет свой рассказ — говорит быстрее или медленнее, тише или громче и, главное, проще или сложнее, короче или подробнее.

Этим учитель в классе отличается, скажем, от телеучителя — того, что ведёт урок на телевизионном экране. Телеучитель может быть учёным, профессором, академиком, но он не в состоянии так хорошо преподавать, как обычный учитель в классе. По одной причине: он не может установить обратную связь, не может изменять свой рассказ в зависимости от учеников. И даже если он придёт к нам однажды на урок, придёт живой, а не телевизионный, то это, конечно, будет очень интересно, но после его лекции учителю всё равно придётся кое-что объяснять дополнительно. Учитель хорошо знает своих учеников и приспосабливает свои рассказы, вопросы, задания, все свои действия именно к нашему классу, потому что знает его. В каждом классе учитель преподаёт одно и то же, строго по программе — и в то же время по-разному. В 8 «А» он даёт задачу потруднее, в 8 «Б» — полегче. В 8 «А» потратит на сложный материал два часа, в 8 «Б» — три или четыре.

Но из этого вытекает, что и каждый из нас, учеников, и все мы вместе влияем на работу учителя! Учитель управляет всем делом учения в классе, но ведь и мы тоже мешаем или помогаем учению. Стоит появиться в классе двум-трём сильным ученикам, как учителя начинает по-другому готовиться к уроку, по-другому и рассказывать: ему есть перед кем стараться. Если же учитель видит перед собой равнодушную массу людей, то будь он хоть семи пядей во лбу, он не сможет рассказывать ярко и увлечённо.

Все замечают, что работа ученика и увлечение его зависят от учителя. Все видят одностороннюю связь. Стрелку с одним наконечником. А связь «учитель—ученик» — двусторонняя, стрелка с двумя остриями.

Учитель и ученики взаимосвязаны в своей работе, и если хоть один «элемент» в системе «класс» начинает работать плохо, страдает не только этот «элемент», но и все остальные — весь класс.

 

 

У каждого из нас есть или были любимые учителя, каждому хоть однажды повезло, как Нурии Искандеровой:

«Мне повезло, я училась у заслуженной учительницы республики, — пишет Нурия из Ташкента. — К её урокам готовишься особо, а когда она входит, ты с каким-то трепетом поднимаешься ей навстречу, ловишь каждое её слово».

Учитель объясняет урок, спрашивает, показывает, как надо работать, старается заинтересовать нас своим предметом.

Но для некоторых ребят учитель — это человек, который вызывает к доске и ставит отметки… Когда они играют в школу, то первым делом заводят «журнал»: учитель без журнала в их понимании не учитель.

И вот преподаватель берёт ручку, открывает дневник… Отметка.

Естественно, мы делаем вид, что нам всё равно, какая отметка. Однако если она хуже обычной, то как бы мы ни храбрились, обидно иногда до слёз. И это наше счастье, что обидно. Было бы гораздо хуже, если бы мы потеряли способность расстраиваться из-за плохой отметки, если бы нам и вправду было бы наплевать — двойка так двойка, тройка так тройка.

Когда учение становится желанной целью, то цель эта, как уже говорилось, притягивает сама, сама помогает в работе. Но не у всех есть притягательный идеал, не все могут долго, годами работать ради далёкой цели: для этого надо быть сложившимся самостоятельным человеком. Пока человек учится в шестом или седьмом классе, его внутренний мир ещё не окончательно выстроен, дальние цели ещё не «работают» на полную мощь, и ему необходимо что-то подталкивающее к цели — своих внутренних сил не хватает. В этом нет ничего зазорного: ведь не стыдимся же мы, когда не хватает сил поднять слишком тяжёлую вещь. Всё в своё время.

Так и в учении. Сила далёкой цели ещё мала, нужны дополнительные побуждения — отметки. Отметки сигнализируют нам, что всё в порядке, что мы на правильном пути, что учение идёт нормально. Они как радиолуч, который посылают из аэропорта навстречу летящим самолётам, чтобы те не сбились с курса.

Лётчик настраивается на этот луч и прилетает точно к месту назначения.

Так стоит и к отметкам относиться как к сигналу, не более того. Пошли плохие отметки, — значит, отклонился от курса. Нечего паниковать, расстраиваться, опускать руки, надо приниматься за дело, выходить на правильный курс.

Лучшее отношение к отметкам внешне похоже на худшее: это почти безразличное отношение.

Если же отметкам придавать слишком большое значение, то жизнь скоро начинает походить на лотерею, в которой то удача — пятёрка, то неудача — тройка или двойка. Начинает казаться, что между работой и отметкой нет никакой связи: просто игра судьбы. Повезло или не повезло.

Исследования показывают: половина ребят считают, что учитель недооценивает их знания. Почему? «Я же учил!» — говорят они. «Я весь день учил!», «Я же всё выучил!» Большая часть восьмиклассников, например, считает, что затраченный труд — гарантия успеха, что отметки ставят за труд, а не за ответ. Но ставят-то их всё-таки за знания, а не за работу…

Умственный труд (мы говорили об этом) не всегда приводит к хорошему результату, и с этим приходится мириться.

Иные ребята и опыты с увлечением прекратили только потому, что их не вызывала учительница. Что ж, выходит, зря учил?! А без отметки, «бесплатно», они учиться не согласны! И увлекаться не согласны!

Володя Харюк из Черновиц тоже сначала так думал («Зачем учить, если не вызовут?»), но потом спохватился:

 

«Я проводил опыт над ботаникой. Прочитав параграф два раза, я не нашёл в нём ничего нового или интересного. Я попробовал пересказать, но никак не мог запомнить названий органических, минеральных и других веществ и поминутно заглядывал в книгу. Мне это надоело, и я со злости прочитал параграф ещё два раза и пересказал, не заглядывая в книгу. Я закрыл учебник.

На следующий день меня не вызвали, но я подумал: «Не вызвали в этот раз, вызовут в другой, а всё-таки я кое-что узнал». Некоторые думают, да и я тоже так раньше думал, что раз меня не вызвали, зачем я учил? Мне кажется, они скоро поймут, зачем! С каждым уроком я всё больше заинтересовывался. Я раньше очень не любил лабораторные работы. Особенно если надо что-то зарисовывать. А теперь я радуюсь, как только слышу, что будет лабораторная работа. Раньше мне казалось, что учитель всё время придирается. Теперь мне это не кажется. В общем, ботаника стала моим самым любимым предметом после истории. Учение с увлечением!»

 

 

 

Ну, а теперь самая большая трудность: контрольная работа!

«Примеры и задачи по алгебре дома я решаю хорошо. Но на контрольных по алгебре я не могу быстро и правильно решить», — пишет Галя Ушакова из Гуся-Хрустального. Таких писем много: не хватает самообладания. Страх совсем забивает способности — это доказано многими, очень многими экспериментами. Страх слегка помогает, если задача проста; но чуть она сложнее, чуть требуется что-то новое, какое-то творчество — и страх становится губительным.

Значит, правдами и неправдами избавиться от страха во время контрольной!

Может быть, уговорить себя, что отметка не имеет никакого значения?

Нет, это было бы неправильно. Это неминуемо приведёт к провалу.

Наоборот, представим себе, что мы решаем задачу, уже решили, вспомним все случаи, когда удалось решить задачу дома, будем держать в голове успех, а не провал, и это представление об успехе почти наверняка приведёт к реальному успеху.

В одном опыте оставили в классе отличников, дали им задачу и сказали, что средние ученики из другого класса решили её за пять минут. Прошло три минуты, прозвучал гонг (раньше времени), и было объявлено, что все средние ученики уже решили бы задачу.

Что стало с бедными отличниками! Они так нервничали, путались, что и в пятнадцать минут еле-еле справились с работой!

Что бы ни происходило вокруг нас на контрольной, не будем обращать внимание. Пусть хоть весь класс решил, а я ещё нет — какое мне дело? Разве идёт соревнование на скорость мышления? Спринтерский бег? Знаменитый Пеле рассказывает, что, когда ему надо было бить одиннадцатиметровый штрафной удар, от которого зависел исход матча, он ставил мяч перед собой и заставлял себя на мгновение… забыть о футболе! Смотрел на солнце, на травку и — бил. И всегда забивал мяч в ворота.

Так и на контрольной: забудем о строгом учителе, о себе («Пропал! Не решу!»), о времени — будем думать о прекрасных вещах: о математике, о задаче. Если слишком волнуемся, отложим задачу, почеркаем что-нибудь на бумаге, словно у нас в запасе не сорок пять минут, а вечность. Отнесёмся к задачею любовью, оглядим её со всех сторон, как некое забавное чудище, секрет которого интересно разгадать. И вдруг ход решения всплывёт сам собой — если, конечно, мы дома решали много задач!

 

 

…Однажды мы, несколько старшеклассников, членов комсомольского комитета, пришли к заведующей учебной частью нашей школы Елизавете Алексеевне Редькиной с вопросом* Нет, не вопрос это был, а скорее вопль душевный.

— Елизавета Алексеевна, — со страстью говорили мы, — ну что нам делать? Вот мы вызываем двоечников на комитет, оставляем их после уроков, ругаем их, берём с них слово исправиться, но ничего не помогает! Что делать?

Елизавету Алексеевну уважали не только в нашей школе, но и во всём районе и, наверно, во всей Москве. Она была заслуженная учительница, орденоносец и депутат Моссовета. Её уроки о Некрасове я хорошо помню до сих пор, хотя преподавала она в нашем классе всего один год, в седьмом. Маленькая, немолодая женщина с острым живым взглядом, она всех видела насквозь.

Так нам казалось.

Елизавета Алексеевна не сразу ответила нам, а прежде по своей привычке быстро и зорко посмотрела на каждого, и в глазах её мелькнула лёгкая насмешка.

— Друзья, — сказала она, — да если бы кто-нибудь знал, что же делать, неужели потребовалась бы ваша помощь? И без вас бы управились!

Что было ответить? «И пошли они, солнцем палимы…» — такой итог подвёл один из наших комитетчиков, известный на всю школу балагур, — пошли опять вызывать, да ругать, да стыдить, да призывать к совести…

Теперь я понимаю ход мысли Елизаветы Алексеевны. Она была завуч, она отвечала за работу учителей в школе и считала, естественно, что всё зависит от учителей: это учителя в первую очередь должны сделать так, чтобы все хорошо учились и не было бы никаких двоечников, никто не отставал бы и не запускал материала. Это был ход мысли честного человека, который отвечает за своё дело и не собирается перекладывать ответственность ни на кого — ни на комитет, ни тем более на самих неуспевающих. Каждый человек должен считать, что это именно он виноват, если дело, которое ему поручено, идёт недостаточно хорошо. И я знаю, что сама Елизавета Алексеевна работала с утра до ночи, старалась, чтобы ребят серьёзно учили. В нашей школе действительно учили хорошо даже в трудные годы войны, а именно тогда произошёл этот разговор, тридцать с лишним лет назад.

Вот истинно благородный взгляд на вещи! Учитель вправе считать, что это он виноват, если кто-то плохо учится. Но и я, ученик, тоже должен считать, что это я виноват, и нечего мне валить на учителя, как не стала Елизавета Алексеевна валить вину на комитет и учеников.

И всё же: что может сделать комитет комсомола, совет отряда, вся комсомольская и пионерская организация, чтобы ребята лучше учились?

Заниматься с отстающими? Прикреплять к ним отличников? Вызывать неуспевающих на собрания, мучить их: «Скажи, Петя, ты почему плохо учишься? Дай слово, что исправишься к концу недели!»

Да ведь не только бедный Петя, но и вся Академия педагогических наук не смогла бы ответить на вопрос, отчего он плохо учится и как «к концу недели» исправить его двойки.

Попытаемся выработать более правильную, более эффективную стратегию.

Да, действительно, есть такие ребята, которые вдруг слоено выпускают вожжи из рук, и понесло их, понесло неведомо куда: перестают заниматься, ходить в школу и всё им трын-трава. Но если с таким человеком вовремя и строго поговорить, если он увидит, что товарищи осуждают его, это пойдёт ему только на пользу.

Есть ребята, которые не хотят прилагать никаких усилий для тоге, чтобы справиться с учением. У них совершенно не развита воля, или они потеряли веру в себя. Они нуждаются в опеке, в напоминаниях, в шефстве, хотя вытаскивать такого человека из беды очень трудно. Но если за дело берётся коллектив, если отставшего не просто бранят, стыдят и корят, то иногда удаётся и помочь.

Наконец, есть ребята, которые хотят учиться, но не понимают материала, им трудно даются сложные предметы. С таким человеком надо регулярно заниматься, делать вместе с ним уроки. У него улучшается настроение, он добивается первого успеха, и дело идёт получше.

Как видим, помощь товарищей, помощь класса нужна многим, но это должна быть помощь разного вида: одного поругать, с другим повозиться, с третьим позаниматься. Только нельзя думать, будто за каждую двойку тут же надо «тащить на комитет», будто это принесёт пользу. Нет, это лишь видимость заботы, видимость работы; это, по сути, лишь для того делается, чтобы комитет или совет дружины мог при случае сказать: «У нас двоечники? А мы не виноваты! Мы реагировали! Мы вызывали! Мы проводили беседы!»

Но ведь пионеры и комсомольцы не «реагировать» должны, а добиваться результата. Иначе они будут не пионеры и комсомольцы, а юные бюрократы, то есть люди, которых волнует видимость дела, а не само дело. Только форма, а не существо.

Однако у пионеров и комсомольцев есть и другой путь помощи ребятам в учении. Это организация всевозможных дел, которые расширяют кругозор ребят, усиливают интеллектуальный фон класса. Вот работа, которая всегда приносит плоды, хотя они и не сразу заметны. Организовали кружок — и несколько ребят нашли своё увлечение. Хорошо! Провели школьную олимпиаду, вечер науки и техники, литературный вечер, встречу с интересными людьми — всё хорошо, всё на пользу, если делали с толком, а не для отчёта, не для «галочки» в списке намеченных мероприятий.

В 308-й ленинградской школе придумали вот что: там время от времени проводят День истории, День географии и так далее. Это вроде праздника: вся школа в этот день, от старших и до младших классов, проводит нечто «историческое» или «географическое». У старших — серьёзные научные конференции, у младших — игры, викторины, «путешествия». Каждый такой день торжественно открывается и торжественно, с вручением подарков победителям, закрывается. Ребята запоминают праздник надолго.

А ещё в этой же школе несколько раз в году проводят занятия университета. Известно: когда устраивают лекции, то ребята идут слушать их неохотно. А здесь не одна, а сразу пять или шесть лекций в разных помещениях: по истории, по математике, по психологии, по теории кино, о событиях за рубежом и так далее. Перед каждым комсомольцем выбор: ступай слушать то, что интереснее. И ребята действительно с охотой идут на лекции, которые прежде некоторым казались скучными. Пионеры тоже захотели, чтобы и у них был свой университет. Что ж, устроили лекции и для них, только «профессорами» выступали не взрослые, а старшеклассники: ведь у многих есть за душой что-то интересное, о чём он может прочитать лекцию.

Ежегодно в декабре в этой школе проводят традиционные комсомольские собрания на тему «Школа, комсомол, ты». На одном таком собрании ребята обсуждали вопрос: что делает комсомольская организация для повышения интеллектуального фона класса? Что она может делать? Комсомольцы решили создать кружки по развитию внимания, по развитию памяти, по развитию воли; желающих записаться нашлось немало! Решили, что дело чести каждого комсомольца не просто отвечать у доски, когда вызовут, а отвечать интересно, по-новому, так отвечать, чтобы весь класс с охотой слушал. Когда идёт такое собрание, на сцене вывешивают плакат, на котором большими буквами написаны уже известные нам слова Василия Александровича Сухомлинского: «Человек должен учиться потому, что он человек».

Много работы у пионеров и комсомольцев. Только не надо, никогда не надо ждать сиюминутных результатов, подсчитывать, на сколько двоек меньше стало после собрания. Учение — долгое, долгое, долгое дело…

 

 

Date: 2015-08-24; view: 232; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию