Глава 33. Я, наконец-то, могу дышать

Четыре недели спустя

Умиротворённая.

Я, наконец-то, могу дышать.

Я, лишившаяся дара речи, нахожусь в состоянии благоговения.

Я изумлена.

Надежда всей моей души и желание всего моего сердца. Наконец-то, они принесли свои плоды, потому что в руках я держу моё будущее, мою счастливую вечность. И, каким-то образом, я понимаю, что моя жизнь никогда не будет прежней.

Я невредимая.

Я целостная.

Глядя на свою драгоценную малышку, я не могу удержаться от слёз. Моё тело дрожит от разрывающих душу рыданий, но мне всё равно, потому что я счастлива, очень счастлива. Вытирая слёзы, обильно текущие по моему лицу, я смотрю на сморщенное чудо, которое спит в моих объятьях. Она выглядит такой маленькой и хрупкой. Я боюсь, что если я пошевелюсь или возьму её неправильно, то причиню ей боль.

Она – моя.

Полностью моя.

Моя Надя.

Моя мечта.

И даже то, что в этот момент мы только вдвоём, совсем меня не волнует. Она – всё, что мне нужно, моя причина жить, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сделать её счастливой.

Я прижимаю её к своей груди, и практически первобытный инстинкт берёт верх надо мной. Побуждение защитить и укрыть её от всего уродства этого мира становится моим приоритетом номер один, моей целью в жизни. Мысли о разводе, о подлости, о моих неудавшихся отношениях с Арсеном остались в прошлом… они все исчезли. Нет места для эгоизма, когда в твоих руках беззащитный человечек, зависящий от тебя.

- Привет, красавица Надя.

Я подношу её к своему лицу и чувствую её сладкий младенческий запах.

Такой чистый, такой невинный.

- Я – твоя мамочка, - я целую её и борюсь с желанием заплакать снова. - Хочешь я расскажу тебе секрет? - шепчу я. - Я люблю тебя очень, очень сильно, мой маленький лучик надежды.

Я слышу, как мой отец откашливается. Я поднимаю голову и вижу, как он подходит к больничной койке с улыбкой на лице.

- Она в точности как ты, когда родилась.

С салфеткой в руке он наклоняется и вытирает моё лицо, так как мои руки в данный момент заняты самым важным, что есть в моей жизни.

- Она такая же красавица, как и её мама.

У меня внутри всё сжимается.

- Папочка, как я могу любить её так сильно, когда я только с ней познакомилась? Она настоящая? Она действительно моя?

- Да. Она полностью твоя, моя девочка.

- Я держу её, вдыхаю её запах, целую её и всё равно не могу поверить. Мне кажется, что это сон. Сон, который закончится, когда я проснусь, оставив меня в полном о-одиночестве, - мой голос обрывается.

Мой отец присаживается на край кровати и обнимает меня.

- Прекрати, Кэти. Она настоящая. Пришло, наконец, время и тебе наслаждаться материнством, девочка. Пришло время отпустить всех призраков.

Поднимая взгляд на отца, а затем опуская его на Надю, я позволяю правде дойти до моего сознания. Она настоящая. Я - её мама.

Её мама.

После того, как папа уехал, я завороженно наблюдаю за тем, как Надя прильнула к моей груди, посасывая молоко. Как же просто наблюдать, как твой ребёнок питается молоком из твоего тела, и как же это волшебно. Звуки, которые она издаёт, успокаивают мою душу.

Я смеюсь, когда вспоминаю дорогу к родильному отделению, укладывание Нади в портативную детскую кроватку и обращение к медсёстрам с повторной просьбой научить меня кормить её грудью. После того, как они предупредили меня, что мне не следует ходить, моя медсестра Лили посадила меня в кресло-каталку и, когда я пообещала, что это было в последний раз, снова показала мне всю процедуру.

Всё, что я могу делать, это наблюдать за Надей, рассматривать её, изучать и запоминать её. Каждый изгиб её крошечного тела, её особенный запах, то, как её крошечная ручка обхватывает мой палец, вес её тёплого тела в моих руках. То, как она отпечатывает себя на моей коже и отнимает у меня моё сердце.

Отец сказал, что она принадлежит мне, но, мне кажется, всё наоборот.

Я принадлежу ей.

Больше ничего не имеет значения, кроме неё.

Когда, по-моему, она закончила есть, я отнимаю её от моей груди и приступаю ко второй попытке вызвать у неё отрыжку. Первый раз напугал меня так сильно, что я позвала медсестру, просто чтобы убедиться, что сделала всё правильно. Я испугалась, что могу причинить ей боль слишком сильным похлопыванием.

Справившись с отрыжкой, я прижимаю её к моей обнажённой гружи и ложусь. В темноте комнаты, где только лунный свет освещает нас и маленькая головка Нади покоится на моём сердце, я впервые за долгое время опускаю все возведённые мной барьеры. Поглаживая её маленькую спинку, я позволяю себе подумать о нём.

Когда доктор Пажари впервые положила Надю мне на руки, первое, что я сделала, это подняла глаза, ожидая увидеть Бена, разделяющего со мной этот радостный миг. Миг, которого мы желали так долго. Но его не было рядом. Он остался в прошлом. Взамен, я встретилась глазами с поддерживающим взглядом медсестры.

Я сама отобрала это у себя.

Я разрушила всё.

Поэтому, когда я лежу на холодной больничной кровати с чудом, спящим на моей груди, я разрешаю себе заплакать. Я позволяю себе плакать, потому что я всё ещё очень сильно его люблю.

Потому что он был прав.

Всегда был только он.

Не Арсен.

Никто другой.

Мой мужчина с кленово-карими глазами.

* * *

Три года спустя

Я страдаю от головной боли?

Почему у меня болит голова во сне?

Что, чёрт возьми, происходит?

Я открываю глаза и вижу пару изумрудно-зелёных глаз, нависющих надо мной, кудрявые волосы щекочут мой нос. Надя постукивает меня по голове маленьким нефритовым слоном, который стоит на прикроватной тумбочке.

Так вот какая «головная боль».

- Мама, мама! Вставай! Вставай! - требует она своим сладким голоском.

Она собирается ударить меня ещё раз, когда я перехватаю её маленькую ручку, забирая смертельное оружие из её кулачка, и начинаю щекотать её.

- Как это понимать, маленькая обезьянка! Что ты делаешь рано утром в спальне мамы?

Смеясь, она начинает брыкаться своими маленькими ножками.

- Мама! Прекрати! Мама!

Когда у нас обеих от смеха выступают слёзы на глазах, я останавливаюсь. От вида ямочек на её щёчках, у меня сжимается сердце. Её смех является самой приятной музыкой для моих ушей.

- Мамочка, я хочу сок! Я голодная!

- Хорошо, хорошо, мой маленький изверг, - я встаю с кровати, хватаю халат и беру её на руки. Прошло три года с тех пор, как я впервые взяла её на руки, но не проходит и дня, чтобы у меня не возникло потребности прижать её к себе. Я вспоминаю дни, когда я не волновалась ни о чём, кроме Нади. Я подстраивала свою жизнь под её график и меня это устраивало. Я с удовольствием жертвовала всем, чтобы быть рядом с ней, и, само собой разумеется, не пропуская ни одной её улыбки, ни одной её гримассы и её поцелуя.

Даже в те дни, когда у нас возникают трудности, всё, что мне нужно сделать, это просто вспомнить, насколько она изменила мою жизнь. Как моя любовь к ней сделала меня лучшим человеком, человеком, которым я не стыжусь быть. И я благодарю её за это каждый божий день.

После того, как я насыпала хлопья в тарелку и залила их молоком, я сижу и наблюдаю за тем, как она ест. Её платиновые волосы торчат во все стороны, делая её похожей на чёртёнка. Наклонившись к ней, я целую её в макушку и иду готовить кофе.

- Мамочка… - говорит она с полным ртом.

- Да, маленькая обезьянка?

- Я хочу папу.

Я резко останавливаюсь и ставлю банку с кофе на стол. Я становлюсь перед ней на колени и беру её липкие ручки в свои.

-Ч-что ты имеешь в виду, Надя? Ты хочешь увидеть дедушку?

Надеюсь, она спрашивает о своём дедушке, хотя в глубине души понимаю, что именно она подразумевает.

- Не глупи! - смеётся она. - Дедушка – не папа. Моя подружка Люси сказала, что папа поведёт её завтра в зоопарк в Бронксе.

Она ухмыляется, как будто до меня не доходит. Ох, если бы она знала, насколько я всё понимаю.

- Ты имеешь в виду вчера, и…

- Она сказала, что её мама нашла её папу до того, как они нашли её. Мамочка, а мы можем найти папочку? Её папа хороший! Он дал мне леденец, и он всё время покупает Люси куклы.

- Ох.

Внезапно чувствуя головокружение, я сажусь на стул. Я знала, что, в конце концов, это когда-нибудь случится. Надя должна была заметить, что у неё только мама и нет папы.

Я качаю головой и внимательно осматриваю комнату, пытаясь придумать наилучший ответ, не ранив её чувства.

- Надя, нам не нужен папа. Мы есть друг у друга, и у нас есть дедушка, и дядя Чарльз.

- Но я хочу, чтобы у меня был папа. Папа Люси хороший, - возражает она, начиная надувать губки на своём ангельском личике.

- Но всё намного сложнее, чем просто пойти в магазин и выбрать папу, дорогая, - я прикасаюсь к груди. - Наши сердца выбирают того, кто может стать таким человеком. И это занимает некоторое время.

- Твоё сердце выберет папу для меня?

Мне хочется сказать ей, что моё сердце уже давным-давно выбрало такого человека и до сих пор принадлежит ему, но это история, которую я расскажу ей, когда она подрастёт. Не сейчас.

- Надеюсь, что да…

Я лгу. Я не хочу другого мужчину. Я не готова встречаться с другими. Иногда, посреди ночи, когда моё тело жаждет прикосновений, то лишь его я хочу. Когда я ласкаю себя, готовясь испытать оргазм, я представляю его кленово-карие глаза, смотрящие на меня, когда он занимался со мной любовью. И когда моя физическая жажда утолена, его тёплые объятья – всё, в чём я нуждаюсь.

Как я могу позволить себе ходить на свидания или встречаться с другими мужчинами, когда эмоционально не готова к этому? Это не честно по отношению к другому вовлечённому в это человеку, и если мои прошлые ошибки и научили меня чему-то, так это тому, что ни один человек не заслуживает такого предательства.

- Хорошо, мамочка! - соглашается Надя, не обращая внимания насколько сильно её слова потрясли меня.

Я поднимаюсь на дрожащих ногах и возвращаюсь к приготовлению кофе. Я добавляю в него немного сливок, когда Надя снова заговаривает:

- Мамочка?

Я закрываю глаза, боясь её следующего вопроса.

- Да, дорогая?

- А мы пойдём в парк?

Вздохнув с облегчением, потому что она забыла об отцовской теме, я отпиваю кофе и отвечаю:

- Да, но позже. Ты не возражаешь, если я позвоню тёте Эми и дяде Чарльзу, чтобы узнать, не хотят ли они пойти с нами?

- Нет, не возражаю! Дядя Чарльз покупает мне игрушки! - заявляет она, улыбаясь.

После завтрака я искупала и одела Надю в повседневную одежду. Убедившись, что она занята игрушками в своей комнате, я направляюсь принять душ и звоню Эми.

- Привет, красавица, - её голос звучит сипло ото сна.

- Привет! У тебя есть минута? Нужно поговорить.

- Конечно, детка.

Я слышу, как Чарльз ворчит на другом конце провода и Эми заставляет его замолчать.

- Рассказывай, дорогая.

- Надя сообщила мне, что хочет папу.

- Боже мой. Бедное дитя. Что ты ей сказала?

- Ну, когда я смогла соображать, то сказала, что это не так легко.

- Ох, милая, последне два года я только и говорила тебе, что пора дать кому-то шанс. Я имею в виду, что пора тебе двигаться дальше и начать жить.

-Н-но я живу.

- Серьёзно, Кэти? Хочешь, чтобы я оспорила это? Ты существуешь. Твоя жизнь вращается вокруг работы и материнства. Ты не прикасаешься к очень щедрой сумме, которую Бен оставил тебе после развода, и не позволяешь никому, кроме отца и меня, помочь тебе с Надей. Единственный раз, когда ты просила меня о помощи, был, когда ты не могла взять малышку с собой.

- Это не правда. Я встречалась с тобой как-то вечером.

- Поэтому я обязана вытащить тебя из тюрьмы, в которую ты сама себя заключила. Скажи, что говорит Кристал об этом? Она согласна с тем, что у тебя нет жизни? Ей бы это не понравилось. Должно быть какое-то здравое соотношение, детка.

- Я добьюсь этого соотношения. Но никогда не напоминай мне об этом. Что я должна делать с отцовским вопросом?

- Ходи на свидания. Встречайся с мужчинами. Дай им шанс. Кэти, я знаю, что друг Чарльза, Хейс, горячий биржевой маклер, приглашал тебя на свидание и не раз, но ты отказываешь ему. Знаешь, он очарован тобой.

Я издаю стон и закрываю глаза.

- Даже не продолжай. Это самая неудобная вещь на свете. Мне тридцать два года и у меня есть дочь. Я не могу позволить себе такую роскошь, как встречи ради забавы.

- Откуда тебе знать? Ты никому не даёшь шанса, не ходишь на свидания… ты всё ещё сохнешь по мужчине, который забыл о тебе. Кэти, ты же видела объявление о помолвке.

Такое чувство, будто весь воздух выбит из моих лёгких.

- Да, - шепчу я, тогда как смесь из боли и ревности стремительно обрушивается на меня словно снежная лавина.

- Бен продолжает жить, дорогая, и я слышала, что Арсен в последнее время в Европе. Думаю, пришло время тебе сделать то же самое. Надя - замечательная крошка и ты - великолепная женщина. Позволь кому-то позаботиться о тебе, полюбить тебя. Позволь себе полюбить кого-то ещё, детка.

- Но у меня есть Надя.

Цепляясь за прошлое, я проигрываю сражение, но я не уверена, что готова идти дальше, хотя и должна. Ради Нади. И ради себя.

- Это не одно и то же, милая, и ты понимаешь это.

- Хорошо.

- Хорошо что?

- Ты права. Пришло время и мне отпустить прошлое. Т-ты можешь позвонить Хейсу, но я буду честна с ним, Эми, поэтому не питай надежды.

Я слышу в трубке её стон.

- Что ты скажешь ему, сумасшедшая?

- То, что я всё ещё люблю другого мужчину.

- Что? Зачем?

- Ну, может, он стал бы моим другом. Думаю, это всё, на что я пока готова.

Иногда мне становится очень одиноко. Иногда, когда я вижу прогуливающиеся пары, я вспоминаю то, что было у меня. И мне хочется, хочется всем своим сердцем вернуть всё обратно, но я понимаю, что все желания в мире не помогут мне. Поэтому я молчу и не жалуюсь, когда становится трудно, не плачу из-за того, что я одна, и не обвиняю никого, кроме себя.

После разговора я стою в ванной и смотрю на себя в зеркало. В нём отражается женщина с безжизненными глазами, искрящимися невыплаканными слезами.

Я знаю, что должна двигаться дальше. Арсен встречается с богатой наследницей, а Бен женится на Кэрри. Мне нужно отпустить его, отпустить наши воспоминания, наше прошлое.

Я должна жить дальше.

Наде нужна полноценная семья.

Я вытираю слёзы, надеясь, что не совершаю самую большую ошибку, впуская другого мужчину в свою жизнь, потому что даже после этих четырёх лет мне всё ещё больно.

В частности из-за Бена.

* * *

Я наношу блеск на губы, когда слышу стук в дверь. Чувствуя, как в желудке всё завязывается в тугой узел, я глубоко вздыхаю. Я смогу сделать это. Я смогу. Я направляюсь к двери.

Замерев перед дверью, я делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоить свои нервы. Даже не знаю, почему я так нервничаю. Это лишь свидание.

Я открываю двери и вижу мужчину, с которым до этого виделась лишь однажды, но от его красоты у меня до сих пор захватывает дух. Не думаю, что мужчинам дозволено быть настолько красивыми. Это не честно. Темноволосый красавец с глазами цвета серебра добродушно улыбается мне, по-видимому он доволен тем, что видит. Когда я ощущаю, как румянец приливает к моим щекам, то нарушаю неловкое молчание.

- Здравствуй, Хейс. Хочешь зайти и чего-нибудь выпить или нам нужно идти?

- Привет, Кэти. Могу я сначала отметить насколько ты сегодня прекрасна? Моя память несправедлива к тебе, поскольку я забыл насколько ты умопомрачительна.

- М-м, спасибо.

Смущаясь, я думаю, что, возможно, это огромная ошибка. От его замечания я чувствую себя неловко. Я ещё не готова. Я собираюсь взять свой плащ, сбегая от него, когда Хейс снова говорит:

- Извини. Чересчур? Слишком быстро? - он с сожалением улыбается.

- Хм… - я решаю быть откровенной с ним. - Да. Мне очень жаль, Хейс. Я-я думала, что объяснила, что это больше дружеская встреча. Если ты решишь уйти, я пойму.

- Да, я тебя понял, и нет, я не хочу уходить. Это моя вина, и она больше не повторится. Просто… - Хейс смотрит на меня с теплотой в глазах. - Не бери в голову, Кэти. Идём?

- Конечно.

Я чувствую облегчение от того, что он понимает мою позицию, и расслабляюсь, позволив себе наслаждаться вечером с привлекательным мужчиной.

***

Выпив две бутылки вина и замечательно проведя ужин, я стою перед своей квартирой, готовая пожелать спокойной ночи Хейсу. В этот раз атмосфера вокруг нас более расслабленная. Глядя в лицо мужчины, который заставил меня смеяться над забавными историями из своей жизни, я думаю, что он мне нравится. Я бы хотела общаться с ним и, возможно, мы могли бы стать настоящими друзьями.

- Хейс, давай попробуем ещё раз. Хочешь зайти чего-нибудь выпить? - в моём голосе смех.

Он секунду колеблется.

- Я бы с удовольствием, Кэти. Но не думаю, что должен.

Я захвачена врасплох его ответом.

- Почему?

Должна ли я обидеться? Не похоже, что я хочу, чтобы парня влекло ко мне, но я не ожидала такого ответа.

- Дело в том, - он потирает свой затылок, - что ты мне нравишься, Кэти. Действительно нравишься. И не то, чтобы я томился по тебе всё это время, но после сегодняшнего вечера, думаю, я мог бы полюбить тебя и сильно. Но ты не готова.

Хейс делает шаг ко мне, отчего мне хочется отступить от него. Близость его тела всё ещё неприятна мне. Он берёт мою руку и подносит её к своим губам, оставляя поцелуй на тыльной стороне моей ладони.

- Когда ты сказала, что не готова, я не поверил тебе. Но, думаю, ты права. Ты не готова. И мне очень жаль, потому что я чувствую сильное влечение к тебе. Так что если я войду к тебе, то могу не сдержаться и совершить глупость, о которой буду потом сожалеть.

- О, - я изумлена его честностью.

- Могу я спросить о кое-чем очень личном?

- Да.

- Ну, это не совсем вопрос, а больше совет. Очевидно, что ты до сих пор очень сильно любишь своего бывшего мужа. Борись за него.

Такое чувство, словно на меня обрушивается ушат ледяной воды.

- М-м, что? Я рассказала тебе, что произошло. Ч-что заставляет тебя думать… Нет. Я не могу. Он ненавидит меня.

- Я не знаю, Кэти. Если бы я был им, даже после всего, что произошло между вами…

- Нет, нет. Я не могу. Прошло четыре года, и он собирается жениться. Я не хочу всё ему портить. Я не могу.

Склонив голову набок и виновато улыбаясь, Хейс молчит на протяжении, кажется, вечности.

- Ладно. Я оставлю эту тему в покое. В любом случае, был рад провести с тобой время, но уже поздно и мне нужно идти.

- Подожди. Я-я увижу тебя снова?

- В любое время, когда захочешь. Я буду ждать звонка.

- Даже если мне просто нужно будет поговорить. Ну, как с другом?

- В особенности как с другом, - шепчет он мне на ухо.

Попрощавшись, я закрываю двери и звоню своему отцу.

- Привет. Какое-то быстрое свидание.

В его голосе звучит любопытство.

- Да. Это была дружеская встреча, папа.

- Пфф. Ни один мужчина не ходит на дружеские встречи.

- Ну, поверь мне на слово. Хочешь услышать что-то забавное и довольно грустное?

- Конечно.

- Он сказал, что не хочет зайти и выпить, потому что я всё ещё одержима бывшем мужем. Это официально. Я – жалкая.

- Ох, моя девочка.

- Всё в порядке. Я знала, что ещё не готова, но, во всяком случае, это непривычно.

- Но тебе всё ещё нужно…

- Я знаю, но не сейчас. А тогда, когда я буду готова.

Он смеётся в трубку.

- Давай надеяться, что это будет не тогда, когда тебе исполится шестьдесят, хорошо, дорогая?

- Ха-ха-ха, очень смешно. Как Надя? Она – монстр?

- Спит, как ангел, - и он хихикает.

Мы ещё немного говорим о моём свидании и о том, что Надя ела на ужин, и затем желаем друг другу спокойной ночи.

Лёжа в одиночестве в своей кровати и глядя в потолок, покрытый мраком ночи, мой разум перебирает события сегодняшнего вечера. Каким милым оказался Хейс, как весело было с ним и как сильно он нравится мне, но каким спокойным оставалось моё сердце. Ни разу оно не дрогнуло. Ни разу бабочки не атаковали мой живот. Всё было таким приятным и приторным, как ванильное мороженое.

Как бы я хотела, чтобы он смог стать моим шоколадом. Но мне становится легче от того, что ничего не вышло, потому что, как бы безумно это не звучало, я не хочу забывать Бена. Не хочу.

Внезапно мне становится очень холодно, я натягиваю одеяло до подбородка и сворачиваюсь калачиком. Сон всё ещё ускользает от меня, и я продолжаю думать о словах Хейса. Бороться за Бена. На какую-то долю секунды мне становится жаль, что я не могу этого сделать.

Мне жаль всем моим сердцем, потому что не думаю, что когда-нибудь смогу полностью отпустить его.

Date: 2015-08-24; view: 261; Нарушение авторских прав