Массаж нервов 2 page

– Какой анализ?.. – на миг застыла Лиза.

– Какой‑какой! На яйца глистов! Жрешь по этим суши‑барам всякую гадость, еще мне занесешь!

– Дурак, что ли? У них же все стерильно! – возмутилась Лиза.

– Сама дура! Если б у них все было стерильно, ты б полдня в туалете не торчала! Штукатурь, чего встала? У «Садов Победы» небось пробки, опоздаем, я из твоей зарплаты неустойку вычту! Шварц, телега приехала?..

– Ща гляну! – кивнул Шварц и затопал в гостиную.

Лиза обиделась, отчего стала напоминать гусыню. Моня посмотрел в зеркало на ее надутое лицо и ухмыльнулся. Лиза прикрикнула:

– Да не корчь ты свою рожу, а то будешь на сцене как индеец!

В этот момент со стороны гостиной вдруг донеслось:

– Бу‑бух!!!

Зеркало заметно качнулось, стул под Моней вздрогнул. Тот быстро повернулся:

– Шварц, ты что, упал, твою мать?..

В ответ из двора донеслись какие‑то приглушенные крики и дружный вой автосигнализаций. Моня вскочил на ноги. Лиза встревоженно крикнула:

– Шварцик! Ты живой?..

В этот момент в гостиной раздались слоноподобные шаги. Секунду спустя на пороге возник Шварц – с закопченным лицом и лакированным штиблетом с дымящейся подошвой в руке.

– Гы‑гы! – громогласно проорал он. – Сватанья не будет! Бензинового соседа конкуренты токо что рванули!

Хватка у плешивого секьюрити была железной. Но Кащеев в рукопашном бое за годы службы собаку съел. Он тут же резко крутанул руку в сторону большого пальца противника и уже собрался нанести ему шоковый удар, как вдруг понял свою ошибку.

В правой руке охранника оказались не наручники, а печать. Он просто хотел поставить Кащееву светящуюся метку. Удивленно посмотрев на посетителя, охранник спросил:

– В чем дело?!

– Не на эту руку! – нашелся Кащеев.

Секьюрити еще какой‑то миг пристально смотрел на него, потом шлепнул печать на тыльную сторону левой ладони. Григорий Васильевич тем временем покосился на милиционеров. Однако те на мимолетный инцидент никакого внимания не обратили. Один зевал, облокотившись о поручни и глядя себе под ноги, двое других были заняты своими мобильными…

Кащеев незаметно вздохнул и вошел в «Помпею». Прямо напротив входа, у противоположной стенки, немного повернутая влево, располагалась огромная сцена. Справа и в центре на возвышенности ее украшали подсвеченные колонны. Их сторожили аморфного вида невыразительные статуи со словно бы стертыми тысячелетиями лицами.

Под сценой на просторном танцполе танцевало около полусотни человек. Еще десятка три – в основном молодых людей – энергично дергались на двухуровневой сцене. И наконец, самые‑самые экзальтированные извивались на самой верхотуре – между подсвеченных колонн. Персонажи были практически любого возраста и на любой вкус.

Кащеев начал спускаться по длинной лестнице, смотря по сторонам. Справа и слева полукругом изгибались террасы амфитеатра. Диваны за столиками были заполнены едва наполовину, но все равно в одном только амфитеатре разместилось человек триста, не меньше.

Спустившись вниз, Кащеев прошел вдоль танцпола и обнаружил за углом на возвышении длиннющую, не менее пятидесяти метров, барную стойку. Вдобавок через проход перед ней располагался такой же длинный деревянный стол. На высоких табуретах за ним плотно сидели посетители. Ниже все пространство было заставлено столиками и стульями – пластиковыми, плетеными и деревянными с мягкой обивкой.

В голове Кащеева словно бы защелкал арифмометр. Столиков в «Помпее» было около семисот, каждый в среднем на шесть человек. Плюс четыре барные стойки. В общем, если привезти сюда амазонок из «Федерации селевых боев», можно за один вечер озолотиться. Это при том, что львиная часть прибыли от шоу, конечно, пошла бы владельцам «Помпеи».

– Черт!.. – невольно вздохнул Кащеев.

И вдруг улыбнулся. Еще пару дней назад он даже о прогулке без решетки над головой и наручников думал как о недостижимой мечте. А теперь вот сокрушался из‑за каких‑то пустяков…

Однако симптом свидетельствовал о том, что психика очень быстро восстанавливается. Обычно реабилитация бывших заключенных к условиям свободной жизни проходит очень тяжело. Оттого так и высок процент рецидивов.

Это стоило отметить, и Григорий Васильевич, поднявшись по короткой лесенке, подошел к барной стойке. Бармен в майке с логотипом какого‑то алкогольного производителя приветливо кивнул с другой стороны.

– Добрый вечер! Слушаю!

– Добрый вечер!.. Чай, пожалуйста!

Бровь парня удивленно взметнулась:

– Чай?..

– Чай! – кивнул Кащеев. – Черный!

– В смысле холодный? – оглянулся на шкаф парень. – «Липтон‑айсти»?

– В смысле обычный. Который кипятком заливают.

– Ага!.. – повернулся парень и посмотрел на Григория Васильевича так, словно тот сообщил, что прибыл прямиком с альфы Центавра и желает испить коктейль из жидкого водорода. – Значит, чай? Черный? Заварной?

– Все верно! – подтвердил Кащеев.

– Сделаем! – резко подался от стойки бармен, но в самый последний момент вдруг остановился и сочувственно спросил: – Может, туда чего‑нибудь добавить?

– Зачем?

– Ну, не знаю… Для запаха. Коньячку, а?.. За счет заведения?

– Не надо, – махнул головой Кащеев. – Просто чай. С сахаром. Без добавок.

– Понял!

Кащеев облокотился одной рукой на стойку и повернулся к залу. В узком проходе между баром и длинным деревянным столом бродили пьяные иностранцы. Небольшими табунами и поодиночке. Но в основном табунами. У каждой свободной девушки кто‑то из них останавливался и с глупой улыбкой говорил:

– Хай! Привьет!

– Прошу! – послышалось сзади.

Кащеев повернулся. Бармен церемонно выставил на стойку прозрачный заварник, чашку на блюдце с салфеткой и сахарницу со скошенной никелированной трубкой.

– Ваш чай!

– Спасибо! Сколько с меня?

– Десяточка!

Кащеев положил на стойку купюру. Бармен небрежно смахнул ее и спросил:

– Что‑то еще?

– Пока нет, – покачал головой Кащеев и, открыв крышку заварника, стал сыпать в него сахар.

Бармен наблюдал за его манипуляциями с интересом, граничащим с восторгом. Кащеев поставил сахарницу и помешал в заварнике ложечкой. Потом снова прикрыл его крышкой.

– Все в порядке? – спросил бармен.

– Да, – кивнул Григорий Васильевич, – процесс пошел.

Отвернувшись, он снова принялся наблюдать за движением в проходе. Как это обычно бывает под утро, женщин осталось совсем мало.

Пару минут спустя Кащеев повернулся к бару. К его удивлению, бармен все еще торчал напротив. Едва Григорий Васильевич потянулся к заварнику, как парень быстро ухватил его:

– Налить?

– Спасибо, я сам, – пожал плечами Кащеев.

– Как скажете! – кивнул бармен.

Григорий Васильевич наполнил чашку и отхлебнул. Чай, как это обычно бывает в дорогих заведениях, был никакой. Чем дороже заведение, тем хуже чай. Впрочем, после лефортовского и он казался вакханалией вкуса и аромата.

Бармен, видимо, наконец удовлетворил свое любопытство и ретировался. Впрочем, Кащееву было все равно. Допивая вторую чашку, он увидел, как мужчины вдруг оживились и, словно по команде, повернули головы в сторону амфитеатра.

Григорий Васильевич тоже оглянулся. У стенки, отделявшей амфитеатр от бара, с бокалом пританцовывала девушка лет тридцати. Одета она была вроде как в закрытый купальник грубой вязки, только с длинными рукавами. Нижняя часть купальника, как и положено, ничего не прикрывала. Но на девушке были еще джинсы с сильно заниженной талией.

Мужчины к девушке подкатывались каждые десять секунд. Она со всеми приветливо здоровалась, но как ни в чем не бывало продолжала танцевать. И мужчины вскоре откатывались. В этом что‑то было, и Кащееву тоже вдруг захотелось попробовать свои силы…

– Как рванули?! – всплеснула руками Лиза. Гримерные прибамбасы посыпались на пол. – Совсем? Да, Шварц?!

– Не ори! Его контузило, все равно не слышит ни хрена! – быстро отстранил Лизу Моня.

Подхватив руками сари, он зашлепал к двери. Лиза устремилась следом.

– Гы‑гы! – поднял перед собой штиблет контуженый Шварц. – Меня им прямо по башке звездануло! Во дают пацаны!

– Найди ему валерьянки! Пусть хлопнет весь пузырь! – на ходу велел Моня. – А то так и будет до смерти с этим говнодавом носиться!

Пробежав через гостиную, Моня выскочил на террасу. Двор элитного комплекса «Аркадия‑палац» был наполнен какофонией автомобильных сигнализаций и воплями. Едва отъехавший от парадного входа белый красавец «Линкольн» словно бы переломился пополам: передняя и задняя части лимузина практически не пострадали, зато салон взрывом вырвало целиком. Крыша напоминала вскрытую консервную банку с зазубренными краями.

– Направленный, да?! – вдруг рявкнул сзади Шварц.

Моня невольно вздрогнул. Потом он вдруг присел и шмыгнул в дверь. Лизавета, забежавшая в гостиную с пузырьком валерьянки, остановилась и спросила:

– Что, Монь?!

– Все нормально!.. – сипло сказал бледный Моня. Потом он вдруг цапнул у Лизы валерьянку, запрокинул голову и в несколько бульков осушил тару. – Если не считать того, что рвануть хотели меня! Шварц, сматываемся!!! Ой, блин, он же глухой!.. Пойди притащи его, быстро!

В тот раз Григорий Васильевич к девушке в белом купальнике так и не подошел. Не потому что постеснялся, а просто решил не торопиться. Для начала нужно было разжиться деньгами. Серьезными. Грабить пьяных в Одессе Кащеев считал нерациональным. Нужно было придумать что‑нибудь другое.

Вернувшись домой и купив плавки, Григорий Васильевич снова отправился на море, где и пролежал до вечера в теньке, обдумывая варианты. Вернее, пытаясь их придумать. Но ничего стоящего в голову так и не пришло.

Утром следующего дня Григорий Васильевич отправился на поиски интернет‑клуба. Писем он не ждал. Дело было в другом. Кащеев хотел разузнать, как ведутся его поиски в Москве.

Неожиданно это вылилось в проблему. Компьютерных клубов в Одессе оказалось мало, так что Григорию Васильевичу пришлось изрядно поколесить, пока он наконец отыскал клуб со свободными машинами и нырнул в Паутину.

На открытых сайтах никакой информации Кащеев не почерпнул. Впрочем, он на это и не рассчитывал. Нужную информацию Григорий Васильевич собирался получить из закрытых баз. Для недавнего полковника УСБ ФСБ РФ большой проблемы это не составляло. Времени, правда, пришлось потратить немало, но в конце концов Кащеев добрался до того, что искал…

И сердце радостно забилось у него в груди. Выяснилось, что Кащеева вообще никто не искал – ни ФСБ, ни МВД, ни ФПС. Григорий Васильевич отодвинул клавиатуру и облегченно вздохнул. На всякий случай, для надежности, информацию следовало проверить по другим источникам. Но для начала Григорий Васильевич решил перекурить.

Компьютерный клуб располагался в подвале и имел крайне запутанную планировку. Григорий Васильевич свернул куда‑то не туда и заблудился. Двинувшись же назад, он вообще оказался в каком‑то темном закутке, где пахло плесенью и мышами. Кащеев негромко чертыхнулся. В этот момент где‑то за углом приглушенно хлопнула дверь, раздались шаги. Григорий Васильевич хотел было уже подать голос, но, к счастью, не успел…

– Да?.. – сказал Логинов, удивленно посмотрев на дисплей мобильного.

В трубке раздался какой‑то странный шорох.

– Алло! – повторил Виктор. – Я слушаю! Говорите! Кто это?

– Ой, Витя, здравствуй! Это я, Лизавета! Узнал?..

– Здорово! Тебя не узнаешь!.. – хмыкнул Логинов. – Стоп! А номер мой у тебя откуда? Моня дал?..

– Ой, Витя!.. – вдруг всхлипнула Лизавета. – Моня‑то помер! Горе‑то какое, горе! Я потому и звоню!

– Стоп! Как помер?.. – сглотнул слюну Логинов.

– Ой, взорвали его, Вить! На кусочки мелкие разнесли!.. Только шлепки и остались! А‑а‑а!.. – завыла в трубке Лизавета.

– Твою мать!.. – пробормотал Логинов и потянулся за сигаретами.

– Ты чего молчишь‑то?.. – вдруг разом перестала рыдать Лиза.

– Прикуривал… Где его взорвали? В Симферополе вашем, что ли?..

– А ты что, не знаешь?..

– Откуда?.. – затянулся Логинов. – Хоронить когда будут?

– Ой, Вить, не знаю! Хоронить‑то нечего, представляешь?

– Представляю… Ты это, телефон свой мне продиктуй, Лиз…

– Зачем, Вить?..

– Плотникову сейчас перезвоню, дам. Это тот, который к нам в «Ривьеру» с кейсом приезжал. Помнишь?.. Он с тобой сейчас свяжется. Ну и подъедет, поможет там, если что нужно… Поняла? – Ответа не последовало, и Логинов сказал: – Лиза, Лизавета! Ты где?..

– Да тута я, тута! А он где?

– Кто?

– Да этот, Плотников твой.

– В Севастополе, думаю, где ж ему еще быть? А ты где?..

– Ну все, Вить, давай! – вдруг совсем другим голосом торопливо попрощалась Лиза.

– Ну здорово, Вить! – наложился на последнюю фразу мужской голос.

– Здорово, Моня!.. – невольно кашлянул Логинов. – Что за дебильные приколы?

– Да с вами ж свяжешься, сам дураком станешь!

– С нами, это с кем?..

– С кем, с кем? С лубянскими!

– Не понял…

– Да не обижайся, Вить! Ты, я понял, не при делах. Но ваши меня только что в Одессе чуть не рванули!

– В Одессе?

– Ага, Вить, в Одессе!

– А ты уверен, Монь, что это наши?

– Так больше некому, Вить! А потом – почерк! Как наши пацаны рвут, я, слава богу, насмотрелся! А тут профессионал сработал, к гадалке не ходи…

– Ну?.. – послышался из‑за угла шепот. – Че за срочный базар, Дрон?

– Я только что менял баксы в банке и случайно узнал, что завтра в него двести штук с утра привезут!

– Ну?

– Что ну? Если мы бомбанем этот голимый клуб, сколько мы наварим? А там двести штук!

– Так тут ночью только админ и этот недоделанный Жора! Секьюрити, блин! Покажешь им ствол, они сами компы погрузят в тачку! А в банке ж охрана с оружием, дятел!

– Сам ты дятел! Охранник там один, и оружия у него ни хрена нету!

– Не может быть!..

– Отвечаю! Я, как услышал насчет бабок, специально осмотрелся…

– Может, это сегодня нет. А завтра будет, если такие бабки привезут!

– Ну и че? Сразу бахнем по башке, и все дела! Че Жору бахнуть, че этого, в банке! Какая разница? Двести штук, Димон! Это тебе не компы за бесценок барыге в Тирасполь толкать!

– Че за банк?

– «Биг‑Таврический»! Это даже не банк, а отделение! В доме, в трехкомнатной квартире!

– А откуда там тогда такие бабки завтра появятся?

– Так предпринимательша одна заказала! А я за дверью стоял и услышал!

– Так, может, тогда ее лучше бомбануть? Эту предпринимательшу?

– Да не, лучше банк! Я посмотрел в окно! Она на джипе приезжала, за рулем такой кент, что с ним лучше не связываться!

– Че за кент?

– Бандюган стопудовый! Увидишь, жить не захочется! Реально! Сразу видно, что ему кого‑то грохнуть – че козявку раздавить… Так че, Димон?

– А где этот банк?

– За проспектом! Где «Обжора», а за ним аптека! А с торца этот банк! Работает с девяти! А бабки эта предпринимательша на половину одиннадцатого заказала! Так что у нас целых полтора часа, Димон!

– Хрен там полтора! Их же не к открытию привезут!

– А че ты так думаешь? Может, и к открытию! Инкассаторы круглосуточно работают!

– Много ты знаешь про инкассаторов!

– А ты знаешь?

– Знаю! У меня братан как‑то… Короче, неважно! Надо на месте смотреть!

Прорваться в кабинет к замдиректору ФСБ оказалось задачей почти непосильной. Но Логинов все‑таки прорвался.

– Ну, что тебе‑то от меня надо?.. – спросил генерал, держа трубку в руке. – Только докладывай в темпе! Мне в генпрокуратуре уже полчаса назад нужно было быть!

– На меня Моня только что вышел! Телефонным звонком!

– Какой еще Моня?.. – на миг прищурился генерал. – А‑а, этот, который Кащеева помог в Крыму взять?

– Он самый! – кивнул Логинов, внимательно следя за лицом собеседника.

– Ну? И что он хотел?

– Его только что чуть не взорвали… В Одессе.

– Бывает. Дружков в молодости надо аккуратней выбирать… – кивнул генерал, потом вдруг нахмурился: – Это что, все, что ты мне хотел доложить?

– Если это вы дали команду, то да. А если нет, то это только начало…

Генерал посмотрел на Логинова внимательно, потом опустил на рычаг трубку.

– Ну?..

– Значит, это точно не наша работа? – уточнил Логинов.

– Да если бы и наша, кто бы тебе сказал?! – нервно проговорил замдиректора.

– Просто это принципиально важно, товарищ генерал, – объяснил Виктор.

– Логинов, ну ты же не прапор тупой, а старший офицер! В нашей военно‑морской доктрине одной из приоритетных задач обозначено сохранение Севастополя как главной военно‑морской базы Черноморского флота! А доктрины затем и разрабатываются годами, а потом утверждаются на законодательном уровне, чтобы их исполнять. Любой ценой! Так кто же в свете этого будет разбрасываться такими ценными кадрами, как этот Моня?.. Пусть он и насолил нам немного!

– Я понял, товарищ генерал! Тогда его пытался взорвать Кащеев!

– Кхе‑кхе!.. Можно, уже открыто? – неуверенно спросил Кащеев, шаркая ногами по коврику.

– Касса пока не работает, присядьте! – автоматически сказал охранник и вдруг узнал вчерашнего посетителя: – Или вам договор оформлять?

– Да не… Мне вклад пенсионный открыть, с повышенным этим, как его, процентом… – промямлил Григорий Васильевич, теребя руками потертый пакет с надорванной ручкой и продолжая елозить ногами о коврик.

– Тогда надо договор оформлять! Но Оксана Дмитриевна только через полчаса придет.

– Так а мне ее что, ждать?

– Можете подождать, можете позже подойти! – с трудом сдерживая раздражение, сказал охранник. – Только в дверях не торчите!

– Я лучше подожду! – испуганно сказал Григорий Васильевич, невольно сжав свой пакет обеими руками, так что сразу стало понятно, что там у него заработанные непосильным трудом пара‑тройка сотен долларов.

– Тогда присаживайтесь, пожалуйста! – показал на стул охранник.

Григорий Васильевич Кащеев кивнул и неуверенно направился к стулу. Сел он на него прямо, как будто боясь измазать спинку. Несколько секунд Кащеев не шевелился, потом, словно бы испугавшись, что где‑то потерял, украдкой потрогал руками свою дешевую кепку.

Охранник, довольно крепкий и стройный мужчина лет сорока пяти в темных брюках, безвкусном пиджаке и еще более безвкусных туфлях, покосился на посетителя и едва заметно покачал головой.

В небольшом переднем помещении отделения банка «Биг‑Таврический», кроме него, находился также милицейский прапорщик – в бронежилете, с пистолетом и прочей амуницией. Вчера его не было. За углом, у приоткрытой двери кассы в небрежной позе стоял сотрудник службы инкассации с короткоствольным автоматом под мышкой. В сравнении с откормленным массивным прапором он выглядел сопливым пижонистым мальчишкой. Однако впечатление было обманчивым. Руку инкассатор держал на автомате, так что для открытия огня ему требовалось не более пары секунд.

Григорий Васильевич немного подержал пакет в руке, потом осторожно, стараясь не шуметь, свернул его и пристроил на коленях. Пакет начал разворачиваться и едва не упал. Кащеев испуганно поймал его. Охранник повернул голову, Григорий Васильевич смущенно отвернулся.

Впрочем, несколько секунд спустя охранник услышал подозрительный скрип. Григорий Васильевич осторожно пододвигался к нему вместе со стулом. Едва охранник повернул голову, Кащеев быстро спросил шепотом:

– А вот я еще хочу узнать: мне выдадут конпенсацию по советской сберкнижке?

– Это в сбербанк…

– Как в сбербанк? Мне же сосед, Елисеев, он за углом, на Канатной живет, сказал, что теперь точно выдадут! Я и книжку специально с собой взял! Сейчас покажу… – начал разворачивать пакет Кащеев.

– Да зачем мне ваша книжка? В сбербанке ее покажете… – передернул плечами охранник.

– Как зачем? – обмер Кащеев. – Янукович же вчера сказал по телевизору: хватит дурить народ!

– Так и идите с ней к своему Януковичу! – раздраженно сказал охранник.

– Агитацию на рабочем месте разводишь, Шведов? – послышалось из коридора. – Лучше своими обязанностями занимайся!

Из коридорчика быстро вышел парень с автоматом. За ним двигался передавший кассирше наличку инкассатор.

– Молодой ты еще меня учить, Сань! Все? Порядок?

– Ага! – кивнул инкассатор. – Пока!

Прапор, сидевший за столом, поднялся и, придержав за вышедшими инкассаторами дверь, выглянул на улицу. Охранник повернул голову и крикнул в коридор:

– Антонина, ты дверь запри‑то!

– Сейчас, ключ что‑то заедает!

– Так че, не выдадите мне по книжке деньги? – угрюмо спросил Кащеев, разворачивая пакет.

– Кто?.. – опустив на переносицу очки, уставился на Логинова замдиректора.

– Кащеев, товарищ генерал. Григорий Васильевич который.

В этот момент на боковом столе запиликал телефон прямой связи. Генерал со вздохом посмотрел на него и взял трубку:

– Слушаю!

На другом конце мужской голос что‑то торопливо заговорил. Генерал немного послушал, потом перебил:

– Да некогда нам этой херней заниматься! Какая угроза теракта? Это же бытовуха чистой воды! Пусть этим служба участковых инспекторов занимается! Или уголовный розыск! У них людей много, а я в генпрокуратуру второй день доехать не могу! – швырнув трубку, генерал снял очки и потер пальцами переносицу. В кабинет заглянул адъютант и доложил, что машина подана. – Я понял! Жди в приемной! – кивнул ему генерал и совершенно спокойным голосом проговорил: – Значит, Логинов, ты пришел мне сказать, что твоего Моню в Одессе пытался взорвать Кащеев. Я правильно понял?

– Так точно, товарищ генерал! – кивнул Виктор.

– Молодец! Красавец! Мужик! А с Моней ты, так сказать, поделился?

– Конечно, никак нет, товарищ генерал!

– Ну да, конечно! Извини, извини! Волновать своими домыслами какого‑то бандита это же неэтично! И потом зачем, если у тебя есть начальство, на которое ты можешь все это разом вывалить! И пусть оно думает, что ему делать: то ли ехать в генпрокуратуру, то ли звонить директору!

– Виноват, товарищ генерал! Разрешите идти?

– Куда?.. – удивленно посмотрел поверх руки на Виктора генерал.

– Гм‑м… В расположение. Вам же надо ехать…

– Да нет, Логинов! – сказал замдиректора, приподняв и тут же опустив трубку зазвонившего телефона. – Ты же у нас умный, ты мне и поможешь этот ребус решить! Понял?

– Никак нет, товарищ генерал… Какой ребус?

– Да очень простой! Следователь Главной военной прокуратуры прекратил дело в отношении Кащеева в связи со смертью подозреваемого. Постановление основано на том факте, что ключи от наручников были обнаружены в кармане одного из конвоиров. И на заключении экспертизы, где утверждается, что человек в наручниках отплыть на достаточное расстояние от затонувшего микроавтобуса не мог. А теперь скажи мне, друг ситный, как организовывать оперативно‑разыскные мероприятия в отношении покойника! И по какой статье проводить их финансирование в валюте, поскольку твоего Моню хотели взорвать в Одессе? Если ответишь в течение минуты, я собственноручно напишу представление на присвоение тебе звания генерал‑майора. Прямо сейчас, не выходя из кабинета. Время пошло!..

– Видал, дятел? – быстро посмотрел на напарника Димон. – А ты говорил, что охраны не будет!

– Так вчера ж не было… – растерянно пробубнил Дрон.

Они торчали в кустах напротив отделения банка «Биг‑Таврический». Место было укромное и удобное не только для наблюдения за банком, но и для распития спиртных напитков – до универсама «Обжора» отсюда было рукой подать. Так что местные выпивохи на общественных началах эти кусты даже слегка меблировали, притащив откуда‑то три ящика и соорудив из них подобие стола и стульев.

– А сегодня есть! – нервно проговорил Димон, наклонившись к просвету в листве.

Инкассаторская машина свернула на проспект. Глядевший ей вслед здоровенный милиционер развернулся и нырнул в банк. На его боку топорщилась кобура.

Надежда на то, что мент, появившийся с утра в отделении банка, укатит с инкассаторами, растаяла как дым. Дрон приглушенно выматерился, покомкал в руке спортивную шапочку с проделанными дырками для глаз, шмыгнул носом и спросил:

– Так че будем делать? Клуб бомбить, как собирались?

Димон нервно потер костяшкой пальца о подбородок и снова посмотрел на вход в банк. В нем находилась целая куча бабок – двести тысяч. И всего четыре человека – баба‑сотрудница, охранник, какой‑то старпер с разодранным пакетом и мент. С пистолетом. В этом‑то и была загвоздка…

– Надо его сразу бахнуть по голове! – вдруг сказал сбоку Дрон. – И все дела!

Димон посмотрел на напарника:

– Ты видел, какой он бугай?

– Ну и че? Бахнуть со всей дури и…

– Да к нему ж подобраться сперва надо! А он как увидит маски, сразу пистолет свой выхватит! Мне его валить, че ли?.. Спасибо!

Дрон немного подумал, потом вздохнул:

– А если без масок? Ты наставишь на него пистолет, а я бахну!

– А потом что? Сваливать из Одессы? Лучше спокойно клуб в масках бомбануть… – В этот момент дверь банка открылась. Димон умолк, наклонившись к просвету и прикипев к выходу глазами. – Старпер сваливает…

Дрон тоже подался к кусту. Мужчина с пакетом чуть задержался у двери, потом спустился по крылечку и сразу направился за угол, во двор.

– Ну че?.. – сказал Дрон. – Может, рискнем все‑таки? Двести штук, Димон! Такие бабки мы за всю жизнь не срубим! Отсидимся где‑нибудь в Приднестровье, а в Одессу вернемся, когда волна уляжется!

– Ты точно вырубишь мента с одного удара?.. – после небольшой паузы спросил Димон.

– Кирпич возьму, чтоб наверняка!

– Какой кирпич? Он же в кармане не поместится!

– Ну тогда железку какую‑нибудь! Я вроде видел… – быстро проговорил Дрон и подался назад.

Немного пошарив в кустах, он радостно сообщил:

– Нашел! Гляди! Бахну, вырубится наверняка!

Димон хотел было повернуться, чтобы посмотреть, но в этот момент за стеклянной дверью отделения банка «Биг‑Таврический» возникло сразу два человека – мент и охранник. Дверь дважды содрогнулась от ударов ногами. Потом парочка куда‑то исчезла. Несколько секунд спустя она показалась снова. Как‑то странно повернувшись, мент взмахнул чем‑то белым.

Верхняя стеклянная половина двери вдруг лопнула и брызнула осколками. В образовавшийся проем вывалился плоский алюминиевый радиатор с отломанными пластиковыми трубами.

– Не понял?.. – выпучил глаза Димон.

Милицейский прапор проводил отъехавшую инкассаторскую машину взглядом и прикрыл дверь. Охранник в безвкусном пиджаке посмотрел на Кащеева почти с жалостью и бросил:

– Мы этим не занимаемся! Сколько можно повторять?

Он хотел было уже двинуться к кассе, но Кащеев голосом потерявшего терпение пролетария хрипло выдохнул:

– Ну тогда я сам свои кровные возьму!

Вскочив на ноги, он выхватил из пакета пистолет и трясущейся рукой направил его на милиционера:

– Дверь запри!

Охранник сглотнул слюну и невольно начал пятиться за угол, в коридор. Кащеев немедленно прошипел:

– Стоять!

Говорил он эмоционально, но тихо, чтобы не переполошить кассиршу. Прапор растерянно покосился на охранника. Тот сипло сказал:

– Лучше убери свой пугач, старый… И вали подобру‑поздорову!

– Янукович вчера сказал, хватит дурить народ, значит, хватит! Не захотели отдавать мои кровные по‑хорошему, сам возьму! А пистоль моего зятя, он у меня в охране работает! Закрывай, а то щас точно шандарахну!

Откормленный прапор побледнел. Пистолет в руке Кащеева прыгал все сильнее, так что непроизвольный выстрел мог произойти в любой момент. Милиционер быстро запер дверь, Кащеев приказал:

– На пол!

Пару секунд спустя рядом с прапором он уложил охранника и ловко сцепил руки служивых наручниками из милицейского комплекта, продев перемычку за трубу отопления. Милиционер и охранник опомниться не успели, как Кащеев метнулся к кассе. Дверь оказалась открытой. При виде мужика с пистолетом кассирша охнула и брякнулась мимо стула.

– Не ори, дура! – подхватил ее под руку Кащеев. – Я за своим вкладом! Янукович вчера по телевизору сказал всем выдать! Так что быстро открывай сейф!

Лежащие отдельно двести тысяч гривен легко поместились в пакет. Смахнув в него и остальную наличность, Кащеев метнулся к двери и выглянул. Прикованные к радиатору доблестные охранники, подняв головы, друг из‑за дружки таращились в сторону кассы.

– Я ж сказал лежать! А то точно шандарахну! – рявкнул Григорий Васильевич, устремляясь к выходу. – Ключ от двери где?

Дрон с ржавой железкой быстро наклонился к кусту. Милиционер отделения банка «Биг‑Таврический» рукояткой пистолета сшиб остатки стекла внизу рамы и, перекинув ногу, вывалился на улицу. За ним на наручнике волочился охранник в пиджаке. Сбежав с усыпанного осколками крыльца, скованная парочка бестолково заметалась на глазах изумленных прохожих. Милиционер с пистолетом норовил кого‑то высмотреть, охранник пытался звонить по мобильному телефону.