I. Песня летчика

Их восемь – нас двое, – расклад перед боем

Не наш, но мы будем играть!

Сережа, держись! Нам не светит с тобою,

Но козыри надо равнять.

Я этот небесный квадрат не покину –

Мне цифры сейчас не важны:

Сегодня мой друг защищает мне спину,

А значит – и шансы равны.

Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он,

Надсадно завыли винты, –

Им даже не надо крестов на могилы –

Сойдут и на крыльях кресты!

Я – «Первый», я – «Первый», – они под тобою!

Я вышел им наперерез!

Сбей пламя, уйди в облака – я прикрою!

В бою не бывает чудес.

Сергей, ты горишь! Уповай, человече,

Теперь на надежность строп!

Нет, поздно – и мне вышел «мессер» навстречу, –

Прощай, я приму его в лоб!..

Я знаю – другие сведут с ними счеты, –

Но, по облакам скользя,

Взлетят наши души, как два самолета, –

Ведь им друг без друга нельзя.

Архангел нам скажет: «В раю будет туго!»

Но только ворота – щелк, –

Мы Бога попросим: «Впишите нас с другом

В какой‑нибудь ангельский полк!»

И я попрошу Бога, Духа и Сына, –

Чтоб выполнил волю мою:

Пусть вечно мой друг защищает мне спину,

Как в этом последнем бою!

Мы крылья и стрелы попросим у Бога, –

Ведь нужен им ангел‑ас, –

А если у них истребителей много –

Пусть пишут в хранители нас!

Хранить – это дело почетное тоже, –

Удачу нести на крыле

Таким, как при жизни мы были с Сережей

И в воздухе и на земле.

II. Песня самолета‑истребителя

Я – «ЯК», истребитель, – мотор мой звенит,

Небо – моя обитель, –

А тот, который во мне сидит,

Считает, что – он истребитель.

В этом бою мною «юнкерс» сбит –

Я сделал с ним, что хотел, –

А тот, который во мне сидит,

Изрядно мне надоел!

Я в прошлом бою навылет прошит,

Меня механик заштопал, –

А тот, который во мне сидит,

Опять заставляет – в штопор!

Из бомбардировщика бомба несет

Смерть аэродрому, –

А кажется – стабилизатор поет:

«Мир вашему дому!»

Вот сзади заходит ко мне «мессершмитт», –

Уйду – я устал от ран!..

Но тот, который во мне сидит,

Я вижу, решил – на таран!

Что делает он?! Вот сейчас будет взрыв!..

Но мне не гореть на песке, –

Запреты и скорости все перекрыв,

Я выхожу из пике!

Я – главный, а сзади… Ну чтоб я сгорел! –

Где же он, мой ведомый?

Вот он задымился, кивнул – и запел:

«Мир вашему дому!»

И тот, который в моем черепке,

Остался один – и влип, –

Меня в заблужденье он ввел – и в пике

Прямо из мертвой петли.

Он рвет на себя – и нагрузки вдвойне, –

Эх, тоже мне – летчик‑ас!..

Но снова приходится слушаться мне, –

И это – в последний раз!

Я больше не буду покорным – клянусь! –

Уж лучше лежать на земле…

Ну что ж он не слышит, как бесится пульс:

Бензин – моя кровь – на нуле!

Терпенью машины бывает предел.

И время его истекло, –

И тот, который во мне сидел.

Вдруг ткнулся лицом в стекло.

Убит! Наконец‑то лечу налегке.

Последние силы жгу…

Но что это, что?! Я – в глубоком пике. –

И выйти никак не могу!

Досадно, что сам я не много успел, –

Но пусть повезет другому!

Выходит, и я напоследок спел:

«Мир вашему дому!»

19 68

«Давно смолкли залпы орудий…»

Давно смолкли залпы орудий,

Над нами лишь солнечный свет, –

На чем проверяются люди,

Если войны уже нет?

Приходится слышать нередко

Сейчас, как тогда:

«Ты бы пошел с ним в разведку?

Нет или да?»

Не ухнет уже бронебойный,

Не быть похоронной под дверь,

И кажется – всё так спокойно,

Негде раскрыться теперь…

Но все‑таки слышим нередко

Сейчас, как тогда:

«Ты бы пошел с ним в разведку?

Нет или да?»

Покой только снится, я знаю, –

Готовься, держись и дерись! –

Есть мирная передовая –

Беда, и опасность, и риск.

Поэтому слышим нередко

Сейчас, как тогда:

«Ты бы пошел с ним в разведку?

Нет или да?»

В полях обезврежены мины,

Но мы не на поле цветов, –

Вы поиски, звезды, глубины

Не сбрасывайте со счетов.

Поэтому слышим нередко,

Если приходит беда:

«Ты бы пошел с ним в разведку?

Нет или да?»

19 68