Глава 14. Под вечер, одолев очередной подъем на заросший бурьяном холм, Середин увидел внизу Днепр

Под вечер, одолев очередной подъем на заросший бурьяном холм, Середин увидел внизу Днепр. С противоположного берега полз по воде паром, возле переправы стояли две повозки, над корчмой, стоявшей чуть поодаль, курился дымок. Олег утер пот со лба. «Ну, вот и дошел, – вздохнул он, – только бы Невзора не пропустить. Не будет же он вплавь переправляться».

Под холмом дорога раздваивалась: направо шла более‑менее наезженная – там, на берегу, стояла обнесенная тыном деревенька, зеленели распаханные огороды, – налево вела к перевозу. Возле селения несколько лодок заводили сети, гребя против течения, в огородах копались бабы. Олег повернул налево, к перевозу и корчме – в животе давно уже урчало от голода, а вяленую рыбу он есть так и не решился.

На заднем дворе голый по пояс мужик рубил топором тушу барана, тут же девка в застиранной рубахе ощипывала и потрошила несколько куриц. Ветерок кружил перья, пахло потрохами. Возле ног работницы увивались несколько котов. Они терлись о ее ноги, заглядывали в глаза, или, по крайней мере, пытались это делать, изображая крайнюю степень оголодания. Возле порога корчмы валялся, положив морду на лапы, лохматый тощий пес размером с годовалого теленка. Он лениво взглянул на Олега, клацнул зубами, пытаясь поймать докучливую муху, и опять погрузился в свою собачью нирвану – возле него валялась изгрызенная до крошек мозговая кость.

Середин переступил через пса – тот даже ухом не повел. Внутри постоялый двор, несмотря на раскрытые ставни и распахнутую дверь, вонял прогорклым жиром, онучами, перегаром и кислой брагой. После свежего воздуха полей это было очень неприятно, но голод взял свое: Середин уселся в углу, за длинный стол, стянул перевязь, положил рядом торбу. Из‑за тряпичного полога вышел пузатый мужик с багровой плешью, в свободных штанах и пятнистом от пролитого пива, меда и браги переднике. Середин заказал кувшин пива, рыбью похлебку и курицу. Хозяин сонно кивнул и, обернувшись к двери в кухню, неразборчиво что‑то крикнул. Из‑за двери показалось круглое красное лицо женщины лет тридцати с растрепанными волосами и измазанным чем‑то жирным ртом. Толстяк проревел ей заказ, она утерла рот, мельком глянула на Олега и скрылась в кухне.

Хозяин нацедил из бочки кувшин пива, брякнул его перед Серединым, подал деревянную чашу и опять скрылся за пологом. Пиво было теплое, но достаточно свежее, и Олег разом ополовинил кувшин, заливая томившую его в дороге жажду. Возле кухни за столом приютились два мужичка, явно коротавших время до парома на другую сторону; на земляном полу, возле двери, дремал нищий – заросший разбойничьей бородой, босой старик в армяке на голое тело. В руке у него был зажат ржаной сухарь – время от времени бродяжка вспоминал про него, сонно мусолил в беззубом рту и снова задремывал.

Середин постучал по столу костяшками пальцев, привлекая внимание хозяина.

– Слышь, мил человек. Друга ищу: здоровый малый, в кожаной безрукавке, бритый наголо. Не было такого сегодня?

Толстяк поскреб плешь, пожал плечами.

– Сегодня такого не было. Пусто весь день, вот под вечер, глядишь, наберется народ. Жди.

– А кроме как на пароме, он мог переправиться?

– А чего ж не переправиться. Вполне мог. Коли деньга есть. Мужики здесь балованные, задарма не повезут.

Середин согнал мух, облепивших кувшин, и налил себе еще пива. Из кухни показалась тетка с красным лицом. Она поставила перед Олегом дымящийся горшок, выложила полкраюхи хлеба и снова скрылась за дверью.

Олег придвинул поближе похлебку: поверху плавали золотистые пятнышки жира, на дне, сквозь мутноватую жидкость, проглядывала рыбья голова. Ведун откусил хлеба, достал свою серебряную ложку, черпнул похлебки и поднес ко рту. Нищий у двери, не открывая глаз, принюхался, сглотнул слюну и снова взялся мусолить сухарь.

Выхлебав варево, Олег зацепил ложкой налимью голову, объел, где можно, и бросил ее обратно в горшок. Голод не унимался, только лишь слегка ослаб. Между тем тетка с кухни принесла на блюде курицу. Середин оторвал птице обе ноги и, пачкая губы, въелся в горячую плоть. Нищий у дверей вздохнул с прискуливанием, хозяин глянул на него:

– Ты мне брось того‑этого! Не то живо за порог.

– Дык я ничо, – поспешно пробормотал нищий, глядя на Середина жалостливым взглядом.

Курица исчезла так же быстро, как и похлебка, но теперь Олег почувствовал относительную сытость. Он допил пиво и подошел к хозяину расплатиться.

– Переночевать есть где? – спросил он. – Я не имею в виду общую комнату, где все спят вповалку, блохи скачут, подыскивая обитель посвежее, а кошель с монетами лучше всего держать в заднице, чтобы не сперли.

– Найдем, – осклабился хозяин, прихлопнув на столе серебряную монетку. – На одного или как?

– Пока не знаю.

– Можем и девку прислать, – доверительно шепнул толстяк, склоняясь вперед и дыша чесноком и брагой.

– Там видно будет.

Середин прошел к двери. Нищий у порога уже глодал рыбью голову, сжимая куриные кости в кулаке.

С подошедшего парома съезжали телеги, сходили мужики с увесистыми мешками, с топорами за поясом – видно, ездили на заработки, – бабы с галдящими ребятишками. Последними вышли два отрока в поношенных, но чистых портках и рубахах, свежих онучах и разбитых лаптях, резко контрастировавших с остальным одеянием. Под руки они вели тощего мужичка благообразного вида, ворочавшего на попутчиков бельмами выкаченных глаз. Через плечо один отрок тащил гусли на тонком ремешке, с закрученной полотном декой.

Мужики и телеги двинули к деревне, а отроки повели слепца прямиком на постоялый двор.

«Ну, – подумал Олег, – вечером будет весело».

А что веселья будет через край, он понял, когда увидел приближающуюся к перевозу ладью, идущую от верховьев Днепра. Ладья ткнулась в берег, на землю спрыгнули четыре здоровенных парня в кожаных штанах, рубахах навыпуск и высоких сапогах. Двое были при длинных мечах с небольшими овальными гардами, еще у двоих имелись обоюдоострые топоры с лезвиями в чехлах. С борта им передали поклажу в двух шитых из рогожи мешках, звякнувшую, когда парни приняли ее на руки. «Кольчуги и шлемы», – догадался Середин.

– Во, – пробурчали у него за спиной, – опять варяги пожаловали.

Олег обернулся. Паромщик с помощником забивали через щели сходней длинные шесты в дно реки, чтобы паром не унесло по течению.

– Что, частые гости? – поинтересовался ведун.

– Наведываются… – Паромщик сплюнул в воду. – Лучше бы они прямиком в Киев шли, в дружину княжескую проситься. Там хоть им укорот дать могут. В прошлом годе эти викинги постоялый двор подожгли: девок им, вишь ты, не дали.

Ладья отошла от берега, с борта вслед варягам угрюмо глядели несколько дружинников в кольчугах и шлемах. Паромщик ослабил канат, протянувшийся до противоположного берега, и ладья прошла над ним, медленно удаляясь по течению.

– Пойдем‑ка мы домой, – сказал паромщик помощнику, молодому угреватому парню с глупой ухмылкой. – У старосты брагой разживемся, посидим ладком. Сюда сегодня лучше нос не казать.

– Постой‑ка, – остановил его Олег, – сегодня не перевозил парня в кожаной безрукавке, бритого? С ножом у пояса.

Мужик покачал головой.

– Такого не было.

Они двинулись к селению, негромко переговариваясь на ходу. Олег пожал плечами: будем ждать.

Солнце уже наполовину скрылось за бором на другом берегу, и тень от высоких сосен протянулась далеко по воде, чуть ли не до середины реки. Рыбаки подогнали лодки к берегу и теперь тянули сеть, ритмично что‑то напевая. Пастушок лет восьми прогнал десяток коров, подбадривая их хворостиной. Буренки шагали не спеша, налитое молоком вымя тяжело покачивалось на ходу. Сразу захотелось парного молока, да со свежим хлебом… «Эх! Это ж надо в деревню идти, – лениво подумал Середин. – Ладно, сегодня обойдемся пивом». Он в последний раз оглядел широкую реку, заходящее солнце и пошел к корчме.

Возле порога заезжие северяне умывались из бадьи, с громким смехом плеская воду друг на друга. Трое были молоды, не старше двадцати лет, но высокие, с Олега ростом, кряжистые, как молодые дубки. Четвертый был постарше, лет сорока, чуть ниже их ростом. На крепком теле ни капли жира – сплошные мускулы, перевитые веревками вен. Викинг внимательно посмотрел на проходящего мимо Середина, взгляд его задержался на рукояти сабли за спиной, отметил кистень у пояса. Лицо воина было темное, но не от загара, а продубленное суровыми морскими ветрами, на лбу тонкой ниткой белел длинный шрам. Северянин чуть кивнул, как бы здороваясь, и Середин склонил голову в ответ. Один из парней, рыжий, с копной нечесаных волос, что‑то сказал на грубом непонятном языке. Молодые с готовностью заржали. Мужчина постарше обернулся к ним, что‑то негромко произнес. Рыжий отмахнулся от него, поднял над головой бадью и опрокинул на себя, вызвав новый взрыв хохота.

Хозяин расставлял лучины в державки на стенах, весело пылал очаг, из кухни несло дымком и подгорелым бараньим салом. Суетилась девка, которая давеча щипала на дворе птицу: ставила на стол кувшины, корчаги, блюда с птицей, чаши с моченой брусникой.

Олег присел за свой стол, спросил меда.

– И горячего хорошо бы, – добавил он.

– Это если гости все не съедят, – хмуро ответил хозяин.

Он поставил на стол корчагу с медом и прошел в кухню. Гусляр за соседним столом хлебал из горшка, отроки сидели рядом, голодными глазами провожая каждую ложку, исчезающую у него во рту.

Викинги ввалились, гомоня, хлопая друг друга по плечам. Рыжий сразу устремился к столу, подхватил корчагу с медом и, рыча, припал к ней. Мед потек по лицу, по груди. Опорожнив сосуд, парень со смехом отбросил его, заглянул в кухню, что‑то гортанно крикнул. Показался хозяин.

– Сейчас, сейчас. Все уже готово, закусите пока.

Наемники расселись вокруг стола, небрежно, плеская на стол, разлили мед по чашам. Старший сказал что‑то, и все стали очень серьезными, молча выпили, взялись за мясо, разрывая его руками.

Олег отхлебнул меда, посмотрел в низенькое окошко: на дворе уже смеркалось. Кто‑то тронул его ноги, ведун глянул вниз. Полосатый котяра умильно заглядывая в глаза, терся головой о сапог. Середин взял его на руки, почесал за ухом. Кот заурчал, сощурил глазищи.

Хозяин только и успевал менять кувшины на столе варягов, голоса их становились все громче, они уже орали в полный голос, то ли вспоминая былые победы, то ли обсуждая, сколько они получат за службу у Великого князя или у византийского императора – куда они там направлялись. Тетка из кухни принесла им очередное блюдо с бараниной, забрала у гусляра пустой горшок из‑под похлебки. Отроки проводили его печальными взглядами. Рыжий викинг улучил момент, когда тетка проходила мимо, и, изловчившись, задрал ей подол. Мелькнули голые толстые икры, рыхлые бедра. Тетка шмыгнула за дверь, северяне заржали так, что один свалился с лавки. Старший укоризненно покачал головой.

«Неужели Невзор переправился в другом месте? – в который раз подумал Олег. – Собственно, что ему переплыть Днепр, хотя бы и ночью? Все, жду до утра и пойду дальше. Где искать Ингольфа, я знаю – значит, и Невзора там встречу. Только бы не опоздать».

Котяра на руках вдруг напрягся, шерсть встала дыбом, он нервно заворочался, выдираясь из рук, и с мявом сиганул в окно. Середин оглянулся: в дверях корчмы стоял Невзор.

Он окинул взглядом помещение, увидел Середина, и скупая улыбка тронула его губы. Олег встал навстречу.

– Здравствуй, друг, не ожидал тебя встретить.

– Я же тебе слово дал, – пожал плечами ведун. – Устраивайся. Сейчас поесть принесут. Хозяин, еще меда.

– Как ты нашел меня? – спросил, присаживаясь, Невзор.

– Купца, с которым ты плыл, догнал. Он и рассказал, что ты ночью через леса к перевозу пошел. Я на другой ладье был – мы и ночью плыли, вот я тебя и обогнал.

– Да, заплутал я немного. Вышел чуть выше по течению, хотел уже вплавь, потом подумал: дойду до перевоза, хоть переночую, как человек.

Слова его прозвучали странно, он и сам это почувствовал, горько усмехнулся.

– Насчет комнаты я уговорился, – кивнул Середин, – так что ешь, пей, а утром пойдем дальше.

За столом наемников раздался очередной взрыв смеха, Олег поморщился.

Невзор оглянулся на них через плечо.

– Что, варяжские гости гуляют?

– Ага. То ли в Киев плывут, то ли дальше, к булгарам или в Царьград.

– Здешний князь их не больно привечает: глаз да глаз за такими вояками. Чего ж взять – в чужом дому, а живут, как хозяева. У дядьки Часлава были двое таких, но он им быстро рога пообломал.

Слепец что‑то сказал отроку, который нес гусли. Тот с готовностью развернул полотно, подал ему инструмент. Мужик задрал к потолку бельмы, поскреб заросшую жидким волосом шею, как бы в задумчивости прошелся по струнам, и они ответили нестройным дребезжанием. Гусляр удовлетворенно кивнул и взял еще пару скрипучих аккордов. Викинги за своим столом притихли, ожидая продолжения.

– Мне Велена кое‑что рассказала про брата, – негромко сказал Середин.

– Лишь бы найти, – стиснул кулаки Невзор.

– Я обещал, что он уйдет живым.

– Если поможет, – уточнил Невзор.

– Если поможет, – согласился Олег.

Из кухни вышла тетка с грудой обжаренных бараньих ребер на блюде и направилась к их столу. Рыжий викинг заворчал, ухватил ее за руку, показывая на свой стол. К ним подскочил хозяин, что‑то объясняя. Но северянин орал все громче, не обращая внимания на старшего воина, который пытался его урезонить.

– Как бы без ужина не остаться, – пробормотал Середин, поднимаясь из‑за стола.

– Помочь? – спросил Невзор.

– Пока не надо.

Олег подошел к столу варягов:

– Кто‑нибудь из вас говорит по‑нашему?

– Я говорю, – кивнул пожилой.

– Это наша еда, – спокойно сказал Середин.

– Я знаю, но прошу вас уступить нам. – В голосе варяга чувствовался акцент, говорил он медленно, подбирая слова, но понять его труда не составляло. – Парни перебрали крепкого меда, им сейчас море по колено. Если вы уступите, я буду очень благодарен.

– Хорошо, – Середин пожал плечами, – я уступлю.

Пожилой что‑то сказал рыжему, тот победно посмотрел на Олега и, выхватив у женщины блюдо, небрежно бросил его на свой стол.

– Не будем ссориться из‑за еды, – мягко сказал пожилой, – ее здесь достаточно.

Олег вернулся за стол, покусывая губы, налил меда.

– Подождем немного, – процедил он.

Гусляр, прекративший терзать инструмент и навостривший уши, вздохнул, как показалось Олегу, с сожалением, и опять взялся за гусли.

Тетка вновь показалась из кухни с блюдом мяса. Рыжий парень пропустил ее мимо себя, а потом дал под зад с такой силой, что женщина буквально пролетела через корчму. Невзор поймал одной рукой блюдо, другой подхватил кухарку. Молодые варяги заржали, тыча пальцами в их сторону. Пожилой воин стукнул кулаком по столу и, вскочив на ноги, рявкнул на рыжего. Тот не остался в долгу – заорал, нависнув над пожилым и яростно жестикулируя.

– Он говорит: ты старым стал, Лейв, даже драка не доставляет тебе удовольствия. Ты зря пошел с нами – сидел бы дома с бабами, – негромко перевел Невзор.

– Ты знаешь их язык? – удивился Середин.

– Я сдружился с варягами, что служили с нами после того, как Часлав показал им, кто главный. Нормальные ребята, но гонору – во! – Невзор провел ладонью у себя над головой, достал нож и принялся за мясо.

– Вроде, успокоились, – сказал Олег, глядя, как рыжий парень с кислой физиономией осел на лавку.

– Угу. Лейв сказал ему, он не стар, просто не создает поводов для драки, и что он расскажет все отцу рыжего, который завтра будет здесь с остальными воинами.

– Так это не все? А он не сказал, сколько еще варягов придет?

– Я так понял, еще две ладьи.

– Я начинаю жалеть, что мы не можем переправиться сегодня, – с чувством сказал Середин.

Гусляр, наконец, выбрал мелодию и загнусил, постепенно набирая голос:

– Как во городе, во славном, Карачарове…

Голос у него был подстать звучанию рассохшихся гуслей – скрипучий и дребезжащий. На низких тонах голос становился утробным, с претензией на задушевность, тогда как на высоких певец давал петуха.

– … тридцать лет и три долгих годка еще…

– А что тебе рассказала Велена? – Невзор отхлебнул меда и отрезал еще кусок мяса.

– Она сказала, что ее брат – очень сильный колдун.

– Это я и так знаю.

– …родниковой воды, не колодезной… – повествовал сказитель.

– Его настоящее имя не Верша, – покосившись на певца, напряг голос Середин, – его зовут Ингольф. Он и Велена с севера, они оба даны, их отец был известный ярл, а сам Ингольф в своих краях пользовался очень дурной славой.

– Хуже, чем моя слава, быть не может, – горько усмехнулся Невзор.

– И еще она сказала… – Середин помолчал, подбирая слова. – Только пойми меня правильно. Ты не бессмертен, и поэтому…

– Мне все равно. – Невзор воткнул нож в столешницу: – Пусть я сдохну, но заставлю его вернуть Малуше человеческий облик!

– …ворона коня черногривого, а мечом‑кладенцом опояшешься…

– Если сдохнешь, как ты узнаешь, что с ней?

Невзор скрипнул зубами.

– Ладно. Что ты предлагаешь?

– …а поедешь ты в светлый стольный град, а сидит там князь велик и могуч…

– Я сам поговорю с ним. Предложу уладить все миром, тем более что Велена тебя простила.

– Откуда ты знаешь?

– …вот и станет тебе испытание, а коли сможешь взять, истребить…

Середин постарался скрыть улыбку.

– Поверь мне, я знаю – простила.

– А‑а, – протянул Невзор, внимательно посмотрев на него. – Значит, нашла она своего суженого.

– Может, и нашла, – тихо сказал Олег. Здесь, вдалеке от укромного озера, лицо Велены отступило, и теперь вспоминалось наравне с Таней, Вереей, Заряной. Не везет ему в этом мире на женщин, ни с кем надолго не складывается. Не дано ему у очага домашнего греться. Сабля да дорога неведомая – вот его судьба.

– …что ты волчья сыть, травяной мешок, и утроба твоя ненажорная… – зашелся гусляр.

– Да когда ж он выть‑то перестанет! – скривился Середин. – Заплатить ему, что ли, чтобы помолчал?

– Скоро закончит, я эту былину слышал, – усмехнулся Невзор, – зато варяги притихли.

Ведун оглянулся. Викинги сидели, кулаками постукивая по столешнице в такт песне, Лейв вполголоса переводил им слова.

– Так что, договорились? – спросил Олег.

– Ладно, – нехотя сказал Невзор, – но если он не захочет, с ним буду говорить я.

– Согласен.

Гусляр взял завершающий аккорд, едва не порвав струны. Варяги одобрительно загомонили. Рыжий парень кинул певцу здоровенный кус мяса. Середин мог поклясться, что слепой внимательно следил за полетом подачки, но один из отроков вовремя подхватил кусок, разложил на столе и принялся нарезать ломтями. Северянин что‑то крикнул, обращаясь к гусляру.

– Требует продолжения, – пояснил Невзор.

– Этого я уже не выдержу, пойдем спать, – предложил Середин.

– Угу. Я тоже здорово намаялся.

Лейв попросил певца спеть еще чего‑нибудь и направился к дверям – видать, мед просился наружу. Середин, выбравшись из‑за стола, подошел к хозяину расплатиться и спросить насчет комнаты.

Его опередил один из отроков – подбежал к кабатчику, что‑то сказал. Хозяин нацедил из бочонка ковш браги. Мальчишка подхватил его, отнес к столу, по дороге сделав такой огромный глоток, что поперхнулся. Слепой гусляр выдал ему подзатыльник, перехватил ковш и присосался сам, плеская брагу на жиденькую бороденку.

– Если он слепой, то я император византийский, – пробормотал Середин.

Хозяин фыркнул.

– Былинник должон быть слепым, иначе доверия нет. Я этого пройдоху знаю – частенько сюда захаживает.

– Дай нам кувшин кваса и прикажи проводить в комнату. Сено в подстилках пусть будет свежее, девку не надо, – распорядился Олег, доставая кошель.

– Как пожелаете, – кивнул толстяк.

Он выставил на стол кувшин, протер его тряпкой.

– Когда паром на тот берег идет?

– Обычно с первым лучом. Ежели паромщик не загуляет. Но завтра рано пойдет – вишь, ко мне не зашел, видать, варягов испужался.

– Нам надо на первый перевоз попасть.

– Все сделаем, разбудим до петухов.

Середин взял со стойки кувшин, и в этот момент его сильно толкнули сзади. Квас выплеснулся, залил лицо, рубаху. Олег обернулся. Рыжий викинг, чуть отступив, присел в притворном испуге и, выпучив мутные глаза, что‑то залопотал.

– Говорит: прощенья просим, случайно, мол, – перевел Невзор. – Врет, шкодник. Я видел: он специально тебя под руку толкнул.

– Это я уже понял.

Шагнув вперед, Олег ласково улыбнулся варягу и выплеснул оставшийся квас прямо в нахальные глаза.

Рыжий взревел, тряхнул патлами и прыгнул вперед, занося руку для удара. Середин пригнулся, кулачище варяга просвистело над головой. Резко выдохнув, Олег всадил кулак ему под дых. Викинг застыл на мгновение, хватанув воздух широко открытым ртом, и тут же получил короткий резкий удар в подбородок. Клацнули зубы, мутные глаза закатились, и он, как подрубленный под корень дуб, грянулся на земляной пол. Дружки рыжего похватали оружие и, перевернув лавку, бросились на Середина.

– Держи!

Олег поймал брошенную Невзором перевязь; свистнула, вылетая из ножен, сабля. Резкий окрик остановил нападавших. От вдохной двери быстро прошагал Лейв, варяги опустили оружие.

– Он начал первым, – сказал Середин.

– Я знаю, я не успел помешать. Дурья башка, – в сердцах бросил Лейв ворочающемуся на полу рыжему.

Тот быстро пришел в себя. Глаза его налились кровью, викинг вскочил на ноги, крикнул дружкам. Один из них бросил рыжему топор. Тот поймал его, завертел вокруг себя. Лицо его подергивалось от бешенства, с угла рта стекала струйка крови. Обоюдоострый топор с гулом рубил воздух, огромные мышцы взбугрились под рубахой. Не переставая вращать оружие, варяг коротко обратился к Лейву. Тот тяжело вздохнул.

– Он вызывает тебя на поединок, незнакомец. Ты нанес удар – это оскорбление. Я не в силах препятствовать.

– Надеюсь, он готов к встрече с Одином, – пробормотал Середин, разминая кисть руки.

– Не погубите, милостивцы, – заскулил за спиной хозяин.

Варяги и Невзор оттащили в сторону лавки, сдвинули к стенам столы. Гусляр неожиданно резво для слепого шмыгнул в дверь, не дожидаясь, когда отроки выведут его под руки. Хозяин метнулся в кухню, откуда выглядывали перепуганные девка и подававшая гостям женщина.

Лучины бросали на бревенчатые стены мятущиеся тени. Невзор подкинул в очаг хвороста. Противники встали друг против друга. Середин сделал несколько пробных финтов, рыжий осклабился. Огромный боевой топор выглядел игрушкой в могучих лапах, тусклое лезвие гасило свет, словно уже напилось, насытилось кровью.

Викинги и Невзор замерли вдоль стен, освободив пространство для схватки.

– Я прикрою тебе спину, если что, – негромко пообещал Невзор.

– Поединок будет честным, – резко сказал пожилой. – Вы уйдете спокойно, если он победит. Я даю слово, и еще никто не говорил, что Лейв нарушил свое слово.

– Мы уйдем, когда захотим, – так же негромко ответил Невзор.

Лейв выступил на шаг и взмахнул рукой.

Рыжий с неожиданной легкостью скользнул вперед, ударил на уровне пояса, параллельно земле. Середин отпрянул, ушел влево, не переставая вращать клинком. Топор описал дугу – викинг, умело используя инерцию, разогнал оружие и обрушил его сверху на неподвижно стоявшего противника, прикрытого только розблеском дробящего воздух легкого клинка. Лейв моргнул: топор врубился в земляной пол в том месте, где мгновение назад стоял Середин. Тот был уже за спиной варяга; работая только кистью, небрежным крестом располосовал рубаху на спине рыжего и снова отступил за пределы досягаемости. На белой коже викинга проступили багровые царапины, он взревел, наотмашь ударил назад. Середин присел, махнул саблей: белая ткань на животе противника расползлась, открывая квадраты мышц брюшного пресса.

Лейв завороженно следил за схваткой, даже забыв, что должен беречь сына ярла: никогда он не видел такой техники боя. Незнакомец скользил вокруг рыжего задиры, порой сливаясь с тенью трепещущего пламени лучин. Казалось, он, не касаясь пола, оводом кружит возле неуклюжего верзилы, играючи уходя от тяжелого топора, и жалит, жалит…

Рубаха рыжего превратилась в лохмотья, еще один почти неуловимый взмах сабли – и одежа сползла вниз, обнажая исполосованное царапинами тело. Снова сверкнул клинок – и рыжая прядь закружилась в воздухе, будто, раздев варяга, противник теперь решил остричь его наголо.

Лейв стряхнул с себя наваждение. Сын ярла явно проигрывал: он дышал тяжело, топор уже не летал в его руках, а таскал варяга за собой, как крупная рыба неумелого рыбака. Незнакомый воин мог давно закончить поединок, если бы захотел.

– Если можешь, не убивай его, – глухо проговорил Лейв, уловив момент, когда Середин оказался поблизости.

Олег усмехнулся: он и не собирался убивать викинга, просто хотел преподать небольшой урок. Слишком неравны были силы. Он чувствовал каждое движение варяга еще до того, как тот начинал его. Время замедлило бег: взмахи топора были плавными, долгими, словно рыжий двигался в густом киселе, хватающем его за руки, тормозящем не только удары, но даже саму мысль варяга.

Топор снова увлек рыжего в сторону, открывая незащищенную спину, Олег прошел рядом в изящном пируэте и с полуоборота коротко ударил навершием рукояти в висок противника.

Варяг замер, топор выпал из его руки, ноги подогнулись, он грузно осел на пол, словно из него вдруг выдернули все кости.

В наступившей тишине стало слышно, как сопят дружки рыжего варяга, исподлобья поглядывая на Олега. Лейв взмахнул рукой.

– Хозяин, воды.

Мужик подал кувшин, Лейв опрокинул его на голову рыжего. Тот забулькал, захрипел, перевернулся на живот.

– Отнесите его за стол, – скомандовал Лейв своим парням. – Я твой должник, незнакомец. Думаю, что и он тоже, – добавил он, глядя, как сына ярла оттаскивают к столу и усаживают на лавку у стены.

Середин поднял перевязь, бросил саблю в ножны.

– Не давай им столько пить. В следующий раз это может кончиться печально.

– Ты прав, – кивнул Лейв.

Хозяин налил новый кувшин кваса, из‑за которого случилась схватка, и провел Середина и Невзора в их комнату. Олег огляделся: две лавки, стол, на стене потрескивает лучина.

– Разбужу с петухами, как приказывали, – угодливо кланяясь, забормотал толстяк, ставя кувшин на стол.

– Вот и ладно. Ступай.

Олег снял куртку, скинул сапоги и разлегся на лавке, положив возле руки перевязь. Невзор последовал его примеру. Свежее сено похрустывало в подстилке; из зала, отделенного от их комнаты дверью и коротким коридором, послышался голос гусляра. Слов было не разобрать, но пел он что‑то бодрое, ритмичное.

– Ловко ты с ним управился, – нарушил молчание Невзор.

– А‑а, – отмахнулся Середин, – силы, как у быка, а в голове пусто. К тому же, он был просто в стельку пьян.

– Никогда не видел, чтобы так быстро работали клинком, – продолжал волкодлак, – ни мечом, ни саблей. Уж на что среди печенегов есть удальцы, но с тобой не сравнятся.

Середин вздохнул. Возбуждение после схватки прошло, оставив лишь удовлетворение и чувство благодарности Велене за тот дар, который она ему преподнесла.

– Я и сам не ожидал, что так получится, – нехотя признался он.

– Ну, во всяком случае, парень теперь сто раз подумает, прежде чем затевать свару.

– Надеюсь. Как думаешь, не придут разбираться?

– Думаю – нет. Лейв не позволит. Он, по‑моему, мужик серьезный. Ты спи, у меня сон чуткий.

Затрещав, догорела лучина. Под едва слышный комариный писк и гнусавое бормотание былинника в корчме, Середин быстро заснул.

Date: 2015-09-03; view: 392; Нарушение авторских прав