Глава 10. Дикая Охота

Имелось две железные койки, стоящие друг напротив друга у разных стен. Из окна, отделяющего их от зеленых газонов, открывался вид с третьего этажа. Половина комнаты, принадлежащая Джордану, выглядела довольно пустой, — казалось, он взял большую часть фотографий и книг с собой в Манхэттен — хотя здесь осталось несколько снимков с пляжами и океанами, а также доска для серфинга, прислоненная к стене.

Легкая дрожь охватила Майю, когда она заметила на прикроватном столике фото, окаймленной золотой рамкой, на котором были она и Джордан, сделанное в Оушен-Сити, на набережной, на фоне пляжа. Джордан взглянул на фото, затем перевел взгляд на нее и покраснел. Он швырнул свою сумку на кровать и снял куртку, повернувшись к ней спиной.

— Когда вернется твой сосед по комнате? — спросила она, прервав внезапно возникшее неловкое молчание. Она не была уверена, что знает причину их смущения. Они не смущались, когда были вдвоем в грузовике, но сейчас, находясь на территории Джордана, года, что прошли без их общения, казалось, разделяют их.

— Кто знает? Ник на задании. Они опасны. Он может не вернуться. — Тон Джордана звучал смиренно. Он бросил свою куртку на спинку кресла. — Может тебе стоит прилечь? Я собираюсь принять душ. Он направился в ванну, которую Майя мало ожидала увидеть, его воссоединение со своей комнатой. Она не испытывала желание иметь дело с одной из тех общественных-ванных-вниз-по-коридору вещей.

— Джордан… — начала она, но он уже закрыл за собой дверь ванной. Она могла слышать, как течет вода.

Вздохнув, она сбросила туфли и легла на кровать Ника, отсутствующего сейчас. Одеялом был темно-синий плед, пахнущий сосновыми шишками. Она взглянула наверх и увидела, что потолок был оклеен фотографиями. Один и тот же смеющийся белокурый парень, лет эдак семнадцати, улыбался ей с каждого фото. Ник, догадалась она. Он выглядел счастливым.

Джордан был счастлив здесь, в Доме Преторов?

Она потянулась и отцепила их совместное фото и решила рассмотреть его поближе. Оно было сделано годы назад, когда Джордан еще был тощим подростком, с большими ореховыми глазами, которые занимали большую часть его лица. Они обнимали друг друга и выглядели загорелыми и счастливыми. Солнце сделало их кожу темной и осветлило пряди волос Майи, а голова Джордана была повернута к ней, словно он собирался сказать ей что то или поцеловать. Она не могла вспомнить что именно. Больше не могла. Она вспомнила мальчика, на чьей кровати она сидела, мальчик, который возможно, никогда не вернется. Она думала о медленно умирающем Люке, Аларике, Гретель, Жюстин и Тео, и об остальных членах стаи, которые потеряли свои жизни в войне против Валентина. Она думала о Максе и о Джейсе, о двух потерянных Лайтвудах… потому что, она должна была признаться самой себе, она не думала, что они смогут вернуть Джейса. И, наконец, как ни странно, она думала о Даниэле, брате, которого она никогда не оплакивала, и, к своему удивлению, она ощутила, как слезы жгут ее глаза глубоко внутри.

Она резко села. Она почувствовала, как если бы мир был наклонен, и она держалась, беспомощно пытаясь удержаться, не свалиться в черную пропасть. Она почувствовала, что тени сомкнулись.

Джейс потерян, и Себастьян возле него — от этого могло стать лишь темнее. Будет только больше потерь и смертей. Ей пришлось признать, что самой что ни на есть живой за последние недели, она ощутила себя лишь на рассвете, целуя Джордана в его машине.

Как будто во сне, она обнаружила, она встала на ноги. Она пересекла комнату, и открыла дверь в ванную. Душ представлял собой квадрат из матового стекла, она видела Джордана, его силуэт сквозь стекло. Она сомневалась, что он мог ее услышать, за водой, она стянула с себя свитер и вылезла из джинсов и нижнего белья. С глубоким вздохом она пересекла комнату, с легким скольжением открыла дверь душевой и вошла внутрь.

Джордан повернулся, оттолкнув мокрые волосы с глаз. Душ был горячий, его лицо пылало, сделав его глаза блестящими, как если бы вода отполировала их. А, возможно, не только вода способствовала приливу крови к его коже, но и факт, что он смотрел на нее — на нее всю. Она посмотрела на него пристально, не смущаясь, наблюдая, как кулон Претор Волка, сиял на его влажном горле, соскальзывающая мыльная пена, по его плечам и груди, когда он смотрел на нее, смаргивая воду из глаз. Он был красив, но она и так знала это все время.

— Майя? — неуверенно сказал он. — Ты..?

— Шшш… — Она приложила палец к его губам, дернув и закрывая дверь душа другой рукой. Затем она приблизилась к нему, обнимая обеими руками, позволяя воде очистить их обоих от тьмы. — Ничего не говори. Просто поцелуй меня

Он так и сделал.

* * *

— Что, во Имя Ангела, ты имеешь в виду, говоря, что Клэри там нет? — требовательным тоном спросила Джослин с побелевшим лицом. — Откуда ты знаешь, если ты только что проснулся? Куда она делась? — Саймон сглотнул.

Он вырос с Джослин. Она всегда была ему второй матерью Он привык к ее вечному покровительству дочери, но она всегда видела в нем своего союзника, который будет защищать Клэри от опасностей мира. Теперь она смотрела на него, как на врага.

— Она написала мне прошлой ночью… — начал Саймон, но прервался, увидев, как Магнус махает ему над столом.

— Ты можешь сесть, — сказал он. Изабель и Алек смотрели широко открытыми глазами на Магнуса с двух сторон, но маг не выглядел особо удивленным. — Расскажи нам все, что происходит. У меня такое чувство, что это займет некоторое время

Да, это так, хотя и не так долго, как мог надеяться Саймон. Когда он закончил объяснять, сгорбившись на стуле и уставившись на поцарапанный стол Магнуса, он поднял свою голову и наткнулся на твердый взгляд Джослин, чьи зеленые глаза были холодны как арктический лед.

— Ты позволил моей дочери уйти… с Джейсом… в какое-то место, которое невозможно найти или отследить, где никто из нас не сможет связаться с ней?

Саймон опустил глаза на свои руки.

— Я могу связаться с ней, — ответил он, подняв правую руку и показав золотое кольцо на пальце. — Я вам сказал. Я слышал её сегодня утром. Она сказала, что все у неё хорошо.

— Ты никогда не должен был позволить ей уйти, в первую очередь!

— Я не позволил ей. Она собиралась уйти, в любом случае. Я подумал, что ей лучше иметь что-то типа подстраховки, поскольку остановить ее я не мог.

— Если быть честным, — сказал Магнус, — я сомневаюсь, что кто-либо смог бы ее остановить. Клэри делает, то, что она хочет. — Он посмотрел на Джослин. — Ты не можешь держать ее взаперти.

— Я тебе доверяла, — рявкнула она на Магнуса. — Как она ушла?

— Она сделала портал

— Но ты же сказал, что здесь чары, которые…

— Которые охраняют лишь от внешних угроз, но не от внутренних. Джослин, твоя дочь не глупая, и она делает то, что она считает правильным. Ты не можешь её остановить. Никто не может ее остановить. Она — великолепный боец, как и ее мать.

Джослин посмотрела на Магнуса, на мгновение ее рот слегка приоткрылся, и Саймон понял, что конечно, Магнус, должно быть, знал мать Клэри, когда она была молодой, когда она предала Валентина и Круг, и чуть не погибла в Восстании.

— Она маленькая девочка, — сказала она и повернулась к Саймону — Ты разговаривал с ней? Используя эти… эти кольца? С тех пор, как она покинула нас?

— Сегодня утром, — сказал Саймон. — Она сказала, что у нее все хорошо. Что все было прекрасно.

Вместо того чтобы успокоиться, Джослин казалась еще злее.

— Я уверена, что это то, что она сказала Саймон, я не могу поверить, что ты позволил её это сделать Ты должен был её задержать…

— То есть связать её? — в недоумении сказал Саймон. — Приковать её наручниками к обеденному столу?

— Да, если бы это потребовалось. Ты сильнее, чем она Я в тебе разочарована…

Изабель встала

— Хорошо, этого достаточно. — Она бросила взгляд на Джослин. — Это совершенно и абсолютно несправедливо, орать на Саймона, за то, что Клэри решила сделать по-своему. И если Саймон привязал ее для вас, что тогда? Вы бы планировали держать ее связанной навсегда? Вам придется отпустить ее, в конечном счете, и что тогда? Она бы больше не доверяла Саймону, и она уже не верит тебе, потому что ты стерла ее воспоминания. И что, я помню, что ты пыталась защитить ее. Может быть, если бы ты не защищала ее так сильно, она бы знала больше о том, что опасно, а что нет, и была бы чуть менее скрытной и менее безрассудной!

Все смотрели на Изабель, и на мгновение Саймон вспомнил то, что Клэри однажды сказала ему, что Иззи редко произносила речи, но когда она это делала, она сделала их счет. Джослин была бледная, ее губы побелели.

— Я возвращаюсь на станцию, что быть с Люком, — сказала она. — Саймон, я жду от тебя отчетов каждые двадцать четыре часа, что с моей дочерью все в порядке. И если ты не будешь связываться со мной каждую ночь, я пойду к Конклаву.

И она бросилась вон из квартиры, хлопнув дверью так сильно, что появились длинные трещины в штукатурке, рядом с ней. Изабель села обратно, на этот раз возле Саймона. Он ничего не сказал ей, но протянул руку, и она взяла ее, скользя пальцами между его.

— Итак, — в итоге сказал Магнус, прерывая молчание — Кто за то, чтобы вызвать Азазеля!? Потому что нам будет нужно много свечей

* * *

Джейс и Клэри провели день, блуждая в прогулках — среди маленьких улочек, которые шли вдоль каналов, вода в которых была самых разнообразных цветов — от темно-зеленого до пасмурно-синего. Они пробирались среди туристов на Площадь Святого Марка, и по «Мосту Вздохов», и пили маленькие чашечки экспрессо в кафе «Флориан».

Дезориентирующий лабиринт улиц напомнил Клэри Аликанте, хотя Аликанте и не хватало ощущения изысканного упадка Венеции. Здесь не было ни дорог, ни машин, лишь маленькие извилистые улочки, и мосты, выгибающиеся дугой над каналами, вода в которых была зеленой подобно малахиту.

Когда небо над головой потемнело до темно-синего цвета поздних осенних сумерек, начали зажигаться огни в крошечных бутиках, в барах и ресторанах, которые, казалось, появлялись из ниоткуда и исчезали вновь в тени, когда они с Джейсом проходили мимо, оставляя свет и смех позади себя.

Когда Джейс спросил Клэри, готова ли она к ужину, она твердо кивнула, да. Она начинала чувствовать себя виноватой в том, что она не получила никакой информации от него, и что она, собственно, очень довольна собой.

Как только они пересекли мост к «Дорсодоро», одному из самых тихих районов города, вдали от туристической толпы, она решила, что она хотела бы получить что-то от него, в эту ночь, ради чего стоит связываться с Сайманом.

Джейс крепко держал её за руку, когда они переходили последний мост, и улица выходила на широкую площадь на берегу огромного канала, размером с реку. Базилика, купольной церкви, выросла справа от них. Канал большого города пересекало вечернее освещение, которое бросало отсветы на воду, изменяя и заставляя ее блестеть. Руки Клэри чесались взять мел и карандаши, чтобы нарисовать свет, как он исчезал в небе, темнеющею воду, зазубренные очертания зданий, их отражения, медленно тускневшее в канале. Казалось, что все омывает стальная голубизна. Где-то раздался церковный звон.

Она сжала руку Джейса. Она ощутила себя столь оторванной от всего в ее жизни, она не ощущала себя столь отстраненной в Идрисе. Венецию объединял с Аликанте тот факт, что эти места вырваны из времени, из прошлого, как будто она вступила в холст или на страницы книги. Но также это было и реальное место, со знаниями о котором она росла, мечтая посетить его.

Она искоса посмотрела на Джейса, который смотрел на канал. Стальной синий свет освещал и его, затемняя его глаза, накладывая тени под его скулами, на линии его рта. Когда он заметил ее взгляд, обращенный на него, то посмотрел в ответ и улыбнулся. Он повел ее вокруг церкви и вниз, полетом замшелых шагов, по тропинке вдоль канала. Пахло мокрыми камнями, водой, сыростью и годами Когда небо потемнело, что-то ударило по поверхности воды канала в нескольких шагах от Клэри. Она услышала всплеск и развернулась как раз вовремя, чтобы увидеть зеленоволосую женщину, которая поднималась из воды и ухмылялась ей, у нее было красивое лицо, но его портили акульи зубы и рыбьи глаза желтого цвета. Жемчужины были намотаны на её волосы Она снова опустилась ниже уровня воды, без ряби.

— Русалка, — сказал Джейс. — Здесь есть старые семейства, которые живут в Венеции уже очень долгое время. Они немного странные Им лучше в чистой воде, далеко в море, питаясь рыбой вместо мусора. — Он посмотрел в сторону заката. — Весь город погружается в воду, — сказал он. — Все это будет под водой, через сто лет. Представь себе, плывешь вниз, в океан, и касаешься верхушки Базилики Святого Марка

Он показал на воду. Клэри почувствовала приступ печали при мысли, что вся эта красота будет утеряна.

— Не существует ничего, что можно сделать?

— Чтобы поднять целый город? Или сдерживать океан? Не очень много, — ответил Джейс. Они подошли к лестнице, ведущей наверх. Ветер пришел от воды и поднял его темно-золотые волосы с его лба и шеи. — Все вещи имеют тенденцию к энтропии. Вся вселенная движется наружу, звезды, отталкиваются друг друга, одному Богу известно, что попадает в трещины между ними. — Он замолчал. — Хорошо, звучит немного безумно.

— Возможно, все это было вино на обеде.

— Я могу сдерживаться, когда выпиваю.

Они повернули за угол, и сказочная страна света засверкала перед ними. Клэри моргнула, приспосабливая свои глаза. Это был небольшой ресторанчик, столы в котором были и внутри, и на улице, обогревательные лампы с Рождественскими огнями выглядели как лес волшебных деревьев среди столов.

Джейс отошел от нее ровно на то время, чтобы заказать им столик, и вскоре они сидели на берегу канала, слушая всплески воды о камни, и звуки маленьких лодок, которые покачивались по течению. Усталость начала смывать Клэри волнами, словно она стояла на коленях у воды на берегу канала. Она сказала Джейсу, что она хотела бы, и позволила ему сделать заказ по-итальянски, ощутив облегчение, когда официант ушел, так что она смогла наклониться и положить локти на стол, а голову положив на руки.

— Я думаю, у меня смена часовых поясов, — сказала она. — Меж пространственных часовых поясов.

— Ты знаешь, время это измерение, — сказал Джейс.

— Педант. — Она бросила в него крошки хлеба из корзинки на столе. Он усмехнулся

— Я пытаюсь вспомнить все смертные грехи, в другой день, — сказал он. — Жадность, зависть, чревоугодие, ирония, педантизм…

— Я уверена, что ирония не смертный грех.

— Я уверен, что это так.

— Вожделение, — сказала она. — Вожделение — это смертный грех

— И порка.

— Я думаю, это попадает под вожделение.

— Я думаю, это должно иметь свои собственные категории, — сказал Джейс. — Жадность, зависть, чревоугодие, ирония, педантичность, вожделение и порка.

Белые рождественские огни отражались в его глазах. Он выглядел еще более красивым, чем он когда-либо был, думала Клэри, и соответственно, более отдаленным, более жестоким при прикосновении. Она подумала о том, что он сказал о погружении города под воду, и о провалах между звездами, и вспомнила строчки песни Леонарда Коэна, на которую группа Саймона делала кавер, не очень хороший.

«Трещины бывают во всем. Через них просачивается свет».

Должна же быть трещина в спокойствии Джейса, каким-то образом она должна связаться с ним «настоящим», она верила, что он все еще где-то там, внутри.

Янтарные глаза Джейса пристально изучали ее. Он протянул руку, чтобы коснуться ее руки, и только после того, в этот момент, Клэри поняла, что его пальцы были на ее золотом кольце.

— Что это? — спросил он. — Я не помню, что у тебя было кольцо работы фейри.

Его тон был нейтральным, но её сердце екнуло. У нее практически не было умения врать Джейсу в лицо.

— Это была Изабель, — ответила она, пожав плечами. — Она вышвыривала все вещи, подаренные ей ее экс-бойфрендом фейри — Мелиорном — и я подумала, что оно симпатичное, и она сказала, что я могу взять его себе.

— А кольцо Моргенштерна?

Здесь она могла сказать правду.

— Я отдала его Магнусу, чтобы он мог попробовать отследить тебя с ним

— Магнус… — Джейс произнес это имя так, словно оно было чужим, и выдохнул воздух. — Ты все еще чувствуешь, что ты приняла правильное решение? Пойти со мной сюда?

— Да. Я счастлива, быть с тобой. И… ну, я всегда хотела увидеть Италию. Я никогда не путешествовала. Никогда не выезжала из страны…

— Ты была в Аликанте, — напомнил он ей

— Ладно, кроме посещения магической земли, которую никто не может видеть, я немного путешествовала. Мы с Сайманом собирались этим заняться. Мы собирались заняться альпинизмом в Европе после того, как мы окончим старшую школу… — Клэри умолкла. — Сейчас это звучит глупо.

— Нет, это не так. — Он протянул руку и отодвинул прядь волос ей за ухо. — Останься со мной. Мы сможем увидеть весь мир

— Я с тобой. Я никуда не уйду.

— Есть что-то особенное, что ты хочешь увидеть? Париж? Будапешт? Пизанская Башня?

«Только если она упадет на голову Себастьяна», подумала она.

— Мы можем отправиться в Идрис? Я имею в виду, я думаю, может ли квартира отправиться туда?

— Она не может пройти сквозь охрану. — Его рука провела дорожку от ее щеки вниз. — Ты знаешь, я очень скучал по тебе

— Ты имеешь в виду, что не ходил на романтические свидания с Себастьяном пока находился вдали от меня?

— Я пытался, — сказал Джейс, — но как бы его ни спаивали, он не исчезал.

Клэри потянулась за бокалом вина. Она начинала привыкать к его вкусу. Она ощущала жжение, спускающееся по ее горлу, согревание в ее венах, добавляющее сказочности этой ночи. Она была в Италии, с ее красивым парнем, в прекрасной ночи, они ели вкусную еду, которые таяла во рту. Это были те виды моментов, которые будешь вспоминать всю жизнь. Но это ощущалось лишь как край счастья, каждый раз, когда она смотрела на Джейса, счастье ускользало от нее.

Как он мог одновременно быть и Джейсом, и не Джейсом? Как можно быть одновременно и счастливой, и ощущать горечь разбитого сердца?

* * *

Они лежали вдвоем на узкой кушетке, рассчитанной лишь на одного человека, туго закутавшись во фланелевую простыню Джордана. Майя лежала, положив голову на сгиб его руки, солнце из окна, согревало ее лицо и плечи. Джордан опирался на руку, склонившись над ней, свободной рукой пробегая по ее волосам, растягивая ее кудри по всей их длине и позволяя им скользить обратно сквозь его пальцы.

— Я скучал по твоим волосам, — произнес он, и его губы коснулись ее лба в поцелуе. Смех клокотал где-то глубоко внутри нее, тот вид смеха, который приходит с головокружительной влюбленностью.

— Только по моим волосам?

— Нет. — Он усмехался, в его ореховых глазах был зеленый отблеск, а его каштановые волосы вконец растрепались. — Твоим глазам. — Он поцеловал их, один за другим. — Твоим губам. — Он поцеловал их тоже, и она просунула пальцы сквозь цепь на его обнаженной груди, провела по кулону Претор Волков. — Я скучал по всему, что есть в тебе.

Она обвила цепочку вокруг ее пальцев.

— Джордан… я сожалею о произошедшем. О том, что крикнула на тебя, о деньгах и Стэнфорде. Просто, этого было много, чтоб принять.

Его глаза потемнели, и он склонил голову.

— Это не так, я не знал, как ты независима. Я просто… я хотел сделать для тебя что-то хорошее.

— Я знаю, — прошептала она.

— Я знаю, ты беспокоишься обо мне, нуждаешься во мне, но я не хочу быть с тобой, потому что ты мне нужна. Я должен быть с тобой, потому что я люблю тебя. — Ее глаза загорелись — недоверчиво, с надеждой. — Ты… я имею в виду, ты думаешь, что это возможно, ты могла бы чувствовать себя также со мной, снова?

— Я никогда не переставала любить тебя, Джордан, — сказала она, он поймал ее в поцелуе такой силы, что могли бы остаться синяки. Она приблизилась к нему, и мог бы повториться инцидент в душе, если бы не раздался резкий стук в дверь.

— Претор Кайл! — голос, кричал через дверь. — Просыпайся! Претор Скотт желает видеть тебя внизу, в своем кабинете.

Джордан обнял Майю и тихо выругался. Смеясь, Майя медленно провела рукой по спине, путаясь пальцами в его волосах.

— Ты думаешь, Претор Скотт может подождать? — прошептала она

— Я думаю, что у него есть ключ от этой комнаты, и он им воспользуется, если посчитает нужным.

— Все в порядке, — сказала она, прикасаясь губами к его уху. — У нас есть много времени, верно? Все время, пока мы кому-нибудь не понадобимся.

* * *

Председатель Мяу лежал перед Сайманом на столе, полностью погруженный в сон, и все его лапы торчали в воздухе. Это было своего рода достижение, считал Саймон. С тех пор, как он стал вампиром, животные не принимали его; они избегали его, если могли, а также шипели и лаяли, если он подходил слишком близко. Для Саймона, который всегда любил животных, это было жестокой потерей. Но он предполагал, что если бы ты уже был любимцем колдуна, возможно, ты бы научились принимать странные существа в своей жизни.

Магнус, как оказалось, не шутил про свечи. Саймон решил отдохнуть и попить кофе; оно хорошо воспринималось, и к тому же кофеин немного отдалял болезненные уколы голода. Весь день они помогали Магнусу обустроить место для призыва Азазеля. Они обегали все близлежащие магазинчики в поиске греющих и молитвенных свечей, которые расставили по кругу. Изабель и Алек сыпали на пол, за пределами круга, смесь соли и сушенной белладонны, по инструкции Магнуса, громко читая при этом «Запрещенные Обряды», руководство для некромантов 15 века.

— Что ты сделал с моим котом? — потребовал Магнус, вернувшись в гостиную, неся кофейник, с кружками, кружками, плавающими вокруг его головы, как модель из планет, вращающихся вокруг солнца. — Ты пил его кровь, не так ли? Ты сказал, что не голоден!

Саймон был возмущен.

— Я не пил его кровь. С ним все в порядке! — Он ткнул Председателя в живот. Кот зевнул. — Во-вторых, ты спросил меня, когда я был голоден, когда ты заказал пиццу, поэтому я сказал нет, потому что я не могу съесть пиццу. Я был вежлив.

— Это не дает тебе право питаться моим котом.

— Твой кот в порядке! — Саймон потянулся, чтобы взять полосатого, который возмущенно прыгнул к нему на ноги, и побрел прочь от стола. — Видишь?

— Неважно. — Магнус опустился в кресло, стоящее во главе стола; кружки со стуком опустились на свои места, когда Алек и Изабель выпрямились, справившись с заданием. Магнус хлопнул в ладоши. — Все! Собираемся. Время для собрания. Я собираюсь обучить вас основам вызова демона.

* * *

Претор Скотт ждал их библиотеке, сидя все на том же вращающемся стуле, маленькая бронзовая шкатулка стояла на середине стола. Майя и Джордан сели лицом к нему, и Майя не могла не задуматься, может ли Претор прочесть на ее лице, чем они занимались с Джорданом. Не то, чтоб Претор смотрел на них с большим интересом. Он подтолкнул шкатулку по направлению к Джордану.

— Это мазь, — сказал он. Если применить ее для раны Гэрровэя она вытянет весь яд из его крови и позволит демонической стали проложить себе путь наружу. Он исцелится в течение нескольких дней

Сердце Майи прыгнуло — наконец-то хорошие новости Она потянулась за шкатулкой, прежде чем мог Джордан, и открыла ее. Действительно, было наполнено темно-восковой мазью, резко пахло травами, как раздавленный лавровый лист.

— Я… — начал Претор Скотт, и бросил взгляд на Джордана

— Она должна принять, — сказал Джордан — Она рядом с Гэрровэем и она часть его стаи. Они доверяют ей.

— Вы хотите сказать, что не доверяют Претору?

— Половина из них считают, что Претор — это сказка, — сказала Майя и, подумав, добавила, — сэр.

Претор Скотт выглядел раздраженным, но перед тем как он смог что-то сказать, зазвонил телефон. Он, казалось, засомневался, затем поднял трубку к уху.

— Скотт на линии, — сказал он, и затем, спустя мгновение. — Да… я думаю.

Он отключился, его рот расплылся в не совсем приятной улыбке.

— Претор Кайл, — сказал он. — Я рад, что ты заехал к нам именно сегодня. Задержись еще ненадолго. Это дело, в какой-то степени, касается и тебя.

Майя удивилась этому заявлению, но не так сильно, как спустя мгновение, когда угол комнаты начал мерцать и возникла медленно появляющаяся фигура, это было как следить за проявлением фотографий в темной комнате, и силуэт принял форму молодого парня. Его короткие и прямые волосы были темно-каштанового цвета, а золотой кулон сверкал на смуглой коже его горла. Он выглядел легким и невесомым, как мальчик из хора, но было что-то в его глазах, что делало его гораздо старше.

— Рафаэль, — сказала она, узнав его. Он был даже немного прозрачным… Проекция, поняла она. Она слышала о них, но еще никогда не видела. Претор Скотт взглянул на нее с удивлением.

— Ты знаешь главу Нью-Йоркского вампирского клана?

— Мы встречались однажды, в Брослендском лесу, — сказал Рафаэль, изучая ее без особого интереса. — Она подруга Светоча, Саймона.

— Твоего подопечного, — сказал Претор Скотт Джордану, как если бы тот мог забыть. Джордан нахмурил лоб.

— С ним что-то случилось? — спросил он. — Он в порядке?

— Это его не касается, — сказал Рафаэль. — Это касается неконтролируемой вампирши, Морин Браун.

— Морин? — воскликнула Майя. — Но ей же всего… сколько, тринадцать?

— Неконтролируемый вампир — это неконтролируемый вампир, — сказал Рафаэль. — А Морин оставила после себя кровавый след от ТриБеКа до Нижнего ИстСайда… Множество раненных и как минимум шесть трупов. Нам удалось спрятать их, но…

— Она — задание Ника, — сказал Претор Скотт, нахмурившись. — Но ему не удалось напасть на ее след. Возможно, нужно послать кого-то с большим опытом.

— Я вам советую так и поступить, — сказал Рафаэль. — Если бы Сумеречные Охотники не были так сосредоточены на своем личном… чрезвычайном положении при таком стечении обстоятельств, они бы уже вмешались. И последнее, что нужно Клану после случая с Камиллой — это проблемы с Сумеречными Охотниками.

— Я так понимаю, Камилла до сих пор не нашлась? — спросил Джордан. — Саймон рассказал нам все, что произошло той ночью, когда Джейс пропал, и Морин, похоже, выполняла приказы Камиллы.

— Камилла не новорожденный вампир и, следовательно, не наша забота, — сказал Скотт.

— Я знаю, но… найдите ее, и сможете найти Морин, это все, что я предлагаю, — сказал Джордан.

— Если бы она была с Камиллой, она бы столько не убивала, — сказал Рафаэль. — Камилла бы ей не позволила. У нее есть жажда крови, но она знает Конклав, и Закон. Она бы держала Морин и ее делишки подальше от их поля зрения. Нет, поведение Морин имеет все признаки одичавшего вампира.

— В таком случае, я думаю, ты прав.

Джордан снова сел.

— Нику нужна поддержка, чтобы совладать с ней, или…

— Или с ним что-то может случиться? Если случится, возможно, это поможет тебе больше концентрироваться в будущем, — сказал Претор Скотт. — На твоем собственном подопечном.

Джордан раскрыл рот.

— Саймон не был ответственен за Обращение Морин, — сказал он. — Я же говорил вам…

Претор Скотт отмахнулся от его слов.

— Да, я знаю, — сказал он, — иначе ты бы был отстранен от твоего задания, Кайл. Но твой объект укусил ее, под твоим присмотром, кстати. И это ее связь со Светочем, хоть и дальняя, привела к ее непосредственному Обращению.

— Светоч опасен, — сказал Рафаэль, его глаза засверкали. — Я это говорю уже давно.

— Он не опасен, — свирепо сказала Майя. — У него доброе сердце.

Она увидела, как Джордан слегка на нее покосился, сбоку, настолько быстро, что она засомневалась, не вообразила ли она это.

— Ага, ага, ага, — сказал Рафаэль пренебрежительно. — Вы, оборотни, не можете фокусироваться на том, что у вас под носом. Я доверял вам, Претор, что новоиспеченная нежить в вашем ведомстве. Но то, что вы позволили разойтись Морин, плохо отражается на моем клане. Если вы не найдете ее в ближайшее время, я созову всех вампиров в моем распоряжении. В конце концов… — он улыбнулся, и его тонкие резцы сверкнули — …мы имеем полное право ее убить.

* * *

Покончив с обедом, Клэри с Джейсом пошли обратно в квартиру сквозь туман. Улицы были пустынными, а вода в канале блестела как стекло. Свернув за угол, они очутились рядом с тихим каналом, по обе стороны которого, были дома с закрытыми ставнями. Лодки спокойно бились о волны в свете темного полумесяца. Джейс мягко рассмеялся и двинулся вперед, отпустив руку Клэри. Глаза у него были широкие и золотые в свете лампы. Он встал на колени у края канала, и она увидела бело-серебристую вспышку — стило — и затем одна из лодок освободилась от швартовочной цепи и поплыла к центру канала. Джейс прикрепил стило обратно к своему ремню и прыгнул, легко приземлившись на деревянное сиденье в носовой части лодки. Он протянул руку Клэри.

— Давай же.

Она посмотрела на него в лодке и помотала головой. Она была немногим больше каноэ, окрашенная черным, хотя краска была выцветшей и облупившейся. Он выглядела легкой и хрупкой, словно игрушечная. Она представила ее перевернувшейся, и тогда они оба оказались бы в ледяном канале.

— Я не могу. Я переверну ее.

Джейс нетерпеливо потряс головой.

— Ты можешь это сделать, — сказал он. — Я учил тебя. — Чтобы продемонстрировать, он шагнул назад. Сейчас он стоял на тонком краю лодки, рядом с креплением для весел. Он посмотрел на нее, его рот изогнулся в улыбке. По всем правилам физики, думала она, расшатанная лодка должна была накрениться на этот бок. Но Джейс легко балансировал на ней, с прямой спиной, как если бы это был пустяк. Позади него была вода и камни, канал и мосты, ни одного современного сооружения поблизости. С его светлыми волосами и манерами, он бы легко мог сойти за какого-нибудь принца эпохи Возрождения. Он снова протянул ей руку. — Помни: ты настолько легка, насколько хочешь быть.

Она помнила. Часы тренировок как надо падать, держать равновесие, как приземляться как Джейс, как если бы ты был частичкой пепла мягко парящего вниз. Она сделала глубокий вздох, и прыгнула, зеленая вода пролетала под ней. Она приземлилась на уступ лодки, ударившись о деревянное сидение, но смогла устоять. Она выдохнула со свистом облегчения и услышала, как Джейс засмеялся, присев на колени на дне лодки.

Она протекала. Тонкий слой воды покрывал дерево. Он был на 9 дюймов выше нее, поэтому, когда она стояла на сидении в носовой части лодки, их головы были на одном уровне. Он положил руки ей на талию.

— Итак, — сказал он. — Куда ты бы хотела сейчас отправиться?

Она оглянулась. Они дрейфовали вдалеке от берега канала.

— Мы украли эту лодку?

— «Украли» какое ужасное слово, — размышлял он.

— А как ты можешь это назвать? — он поднял ее и закружил вокруг себя, прежде чем опустить.

— Экстремальный способ разглядывания витрин. — Он прижал ее тесней, и она почувствовала себя устойчивей. Ее ноги скользнули из-под нее, и они оба скользнули на изогнутый пол лодки, плоский и влажный, пахнущий водой и мокрым деревом. Клэри обнаружила себя лежащей сверху на Джейсе, ее колени находились вокруг его бедер. Вода пропитывала его футболку, но ему кажется было все равно. Он подложил руки под голову, его футболка задралась. — Ты буквально сбила меня с ног силой своей страстью, — заметил он. — Хорошая работа, Фрэй.

— Ты упал лишь потому, что хотел. Я тебя знаю, — сказала она. Луна освещала их словно центр внимания, словно они были единственными людьми под ней. — Ты никогда не оступаешься.

Он дотронулся до ее лица.

— Я могу не оступаться, — сказал он, — но я падаю.

Ее сердце колотилось, и она должна была вдохнуть, прежде чем легко ответить ему, словно он шутил.

— Возможно, это твоя самая ужасная реплика за всю жизнь.

— Кто сказал, что это реплика? — Лодка накренилась, и она наклонилась вперед, держа руки на его груди.

Его бедра прижались к ее, и она видела как его глаза расширялись, переходя от озорных золотых искорок к темным, зрачки поглощали всю радужную оболочку. Она видела в них себя и ночное небо.

Он оперся на локоть и обнял ее за шею. Она чувствовала, как он изогнулся над ней, губы ласкали ее, но она отклонилась, не давая ему поцеловать себя. Она хотела его, настолько, что чувствовала себя опустошенной, как если бы желание начисто выжгло ее изнутри. Неважно, что ее мозг говорил: что это был не Джейс, не ее Джейс; но ее тело все еще помнило его, форму и ощущение его, запах его кожи и волос, и хотело вернуть его. Она улыбнулась, как будто дразнила, и перевернулась набок, прижавшись к нему на влажном дне лодки.

Он не возражал. Его рука обняла ее, и покачивание лодки под ними было мягким и умеренным. Она хотела положить голову на ее плечо, но не стала.

— Нас относит, — сказала она.

— Я знаю. Я хочу тебе кое-что показать. — Джейс смотрел на небо. Луна была огромной, как парусник; грудь Джейса ровно поднималась и опускалась. Его пальцы запутались в ее волосах. Она лежала возле него, ожидая и рассматривая звезды, выстроившиеся подобно астрологическим часам, и гадала, чего же они ждут.

Наконец, она услышала это, протяжный, медленно нарастающий звук, как будто вода прорывалась сквозь дырявую плотину. Небо потемнело и встряхнулось, когда появились фигуры, мчащиеся по нему. Она едва могла их рассмотреть из-за облаков и расстояния, но это, казалось, были мужчины, с длинными волосами похожими на перистые облака, на лошадях, чьи копыта светились цветом крови. В ночи эхом раздался звук охотничьего горна, и звезды снова замерцали, а ночь вернулась на круги своя, как только мужчины исчезли за луной. Она медленно выдохнула.

— Что это было?

— Дикая охота, — сказал Джейс. Его голос звучал отстраненно и мечтательно. — Гончие Габриеля. Дикое Войско. У них много имен. Это Фейри, которые презирают мирской Двор. Они ездят по небу, преследуя вечную охоту. Только одну ночь в год смертный может присоединиться к ним… но однажды присоединившись, ты уже не сможешь вернуться.

— С чего бы это кому-то хотеть этого?

Джейс перевернулся и оказался, вдруг, на Клэри, прижимая ее к дну лодки. Она едва ли замечала сырость; она чувствовала жар, волнами исходящий от него, и его глаза горели. У него получалось растягиваться на ней так, что она чувствовала тяжести, но могла ощущать всего него на себе: форму его бедер, заклепки на джинсах, следы шрамов.

— Есть что-то манящее в самой идее, — сказал он. — Потерять весь свой контроль. Тебе не кажется?

Она открыла рот, чтобы ответить, но он уже целовал ее. Она целовала его так много раз: мягкие нежные поцелуи, жесткие и отчаянные, короткие касания губ при прощании, и поцелуи, длящиеся, казалось, часами, и сейчас разницы не было. Так же, как память о ком-то, кто когда-то жил в доме, может оставаться даже после того как их не стало, что-то вроде физического отпечатка, ее тело помнило Джейса. Помнило его вкус, движение его рта на ее губах, его шрамы под ее пальцами, форму его тела под ее руками.

Она отпустила все свои сомнения и приподнялась, чтобы подтянуть его к себе. Он перевернулся набок, придерживая ее, лодка раскачивалась под ними. Клэри слышала плеск воды, пока его руки опускались с ее бока на талию, его пальцы мягко поглаживали нежную кожу на пояснице. Она запустила руки в его волосы и закрыла глаза, погруженная в туман, звук и запах воды. Бесконечное время тянулось, и оставался только рот Джейса на ее, укачивающие движения лодки, его руки на ее коже.

Наконец, спустя часы или минуты, она услышала чьи-то крики, злой итальянский голос, раздающийся в ночи. Джейс приподнялся, в его взгляде читалась лень и сожаление.

— Нам лучше уйти.

Клэри изумленно взглянула на него.

— Почему?

— Потому что это парень, у которого мы украли лодку. — Джейс встал, одергивая свою футболку. — И он собирается вызвать полицию.

Date: 2015-09-03; view: 274; Нарушение авторских прав