Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
СТОРОЖ-МОРЯК
Но досмотреть сон до конца так и не удалось. Рано утром — сквозь марлевые оконца уже просачивался слабый свет — вдруг вновь зажглись лампочки под брезентовым сводом. — Приготовить документы! — послышался чей-то бас. — И поживей! — вторил ему другой. — Обормоты. Ну, какие тут могут быть документы? У них на морде написано, кто есть кто, — заявил третий человек. И провозгласил: — Посторонние, выходи! Это был голос того самого стражника, который уже останавливал Пальчика и Гава в парке. В ответ звери зарычали, завизжали, захрюкали, замычали, затрубили… Стража начала обход. Привстав на цыпочки, Пальчик и Гав увидели, как над загородками поплыли три фуражки с надписью «Граница на замке». Впереди них, высоко подпрыгивая и вертя головой, скакал орангутанг — звериный начальник. Беглецы сразу узнали его по вчерашнему описанию спаниеля, хотя на сей раз он был без очков, — пустозвон и доносчик. — Они где-то здесь! — верещал он. — Затаились, спрятались, схоронились! Высмотрим, отыщем, найдём! Поймаем, задержим, схватим! Посадим, упрячем, закроем! Напомним — ни стража, ни Пальчик не могли понимать, что выкрикивал орангутанг. Но для стражи было достаточно угрожающей интонации в самом визге доносчика, и Пальчику всё шепотком переводил Гав. Законно спросить, как же в таком случае можно быть доносчиком, если его язык никак нельзя понять. Ответим: доносчиком можно быть и молча. А если подходить к этой противной проблеме серьёзно, то орангутанг просто-напросто приводил кого-нибудь из жирняков и указывал на любого зверя, а потом того без лишних расспросов хлестали бичом. Обход приближался к беглецам. Надо было вновь удирать! Но спаниель удержал их, почему-то загадочно улыбаясь: — Не спешите, дружочки. Сейчас они у нас попляшут. — Потанцуют, попрыгают? — думая, что ослышался, уточнил Гав. — Вот именно. И Гав, и Пальчик не заметили, что оба слона поочерёдно набрали хоботами воды из крана, раздувшись, как цистерны. — Вот они! — разом вскричали преследователи, поравнявшись с собачьим вольером. И кинулись к загородке. Нападение захлебнулось. Две мощные струи, подбрасывая стражников и орангутанга, понесли их по проходу и вышвырнули вон за дверь!
Откуда-то из-под потолка упали сорванные фуражки и… очки доносчика. Интересно, где он их на себе прятал?! — А теперь — пора, — кивнул спаниель. — Пока они очухаются и снова пойдут на приступ… «…вы уже будете далеко», — очевидно, хотел сказать он. Но беглецы действительно были уже далеко. Мигом выскочив из вольера и поднырнув под брезентовый полог, они вихрем помчались прочь по пустынному в этот час парку. Впрочем, как мы знаем, парк был настолько велик, что и днём не казался многолюдным. А в такую рань даже подметальщицы спят. Увы, знакомые ворота всё ещё были заперты на висячий замок. Буквально, безвыходное положение. Между частыми пиками ограды не протиснуться, Гав вчера верно сказал. Перелезть — очень уж высоко. Под воротами тоже слишком узкая щель. — Говорят, если пройдёт голова, — пытался просунуть её Гав под ворота, — то пролезет и всё другое. — Боюсь, голова-то, может, и пройдёт, — посочувствовал Пальчик, — а вот всё другое — останется. — И хвост? — забеспокоился пёс. — Само собой. — А если подкопаться?.. Невозможно, — сам себе ответил Гав. — Асфальт. Он оглянулся на бревенчатую сторожку, видневшуюся за кустами неподалёку. — Пошли разведаем? Домик также оказался запертым. Они заглянули в закрытое окошко. Сторож-усач мирно почивал на топчане. — Гляди! — тихо воскликнул Пальчик. На табуретке лежали два ключа: большой и маленький. Вероятно, от ворот и от самой сторожки. — Что будем делать? — напористо сказал пёс. — Во-первых, разобьём окно. Во-вторых, схватим ключи… — А в-третьих, сторож схватит нас и разобьёт нам вывески. Гениальный план! — Какие ещё… вывески? — Тут уж Гав оторопел. — У буфетчицы Оли спроси. — Первый раз перещеголял его Пальчик: — Фотокарточки, рожи, морды, лица, физиономии, профили! — Думаешь? — озаботился пёс. — А если не успеет?.. — Схватить или заорать на весь парк? — Про «заорать» я не подумал, — смутился Гав. Взгляд его упал на отдушину в завалинке. — Сюда-то мы пролезем, — забормотал он, протискиваясь сквозь неё под пол дома. — Надо переждать, — глухо донеслось изнутри. — Давай ко мне. — Давай на вокзале стоит. — Какой… — начал было пёс и умолк. Вспомнил. Пальчик пролез к нему. Над ними светились тонкие щели между досками пола. Доносилось сладкое похрапывание сторожа. Он ещё и посвистывал носом во сне. — Тоже мне соловей, — пробурчал Гав, устраиваясь поудобнее. — Кстати, ты заметил, что собаки, да и все звери, не храпят? Большое преимущество! — В чём? — Заснёшь где-нибудь в лесу, и враг тебя не услышит. — Зато учует. — Тоже верно, — задумался Гав. — А вообще-то куда мы с тобой собрались? — вдруг спросил Пальчик. — Как — куда? Домой. Я сыт по горло, — заявил пёс, — хотя и опять есть охота. — Мне не даёт покоя… Интересно, куда это провалились столы с пустой посудой под платаном? И откуда берётся тут вся еда? И почему она отдаёт рыбой?.. — Может, они всю её из рыбы делают, — брякнул Гав. — Не исключено, — по-взрослому заметил Пальчик. — Но тогда, кто её ловит? Кого мы здесь только не встречали! А вот рыбаков на море-озере и не видели. — Мы слишком мало здесь пробыли. — Вот именно — мало! — выпрямился было Пальчик, но больно стукнулся о потолок. То есть об пол. — А-а, понял. Ты не хочешь домой. — Это я-то не хочу! — Ты не любишь родителей. — Это я-то не люблю! — Они волнуются там за тебя… — Да, может, там всего полчаса прошло! — Вот-вот, они и волнуются, полчаса уже прошло, а тебя всё нет. — Ну, знаешь!.. Признайся, тебе самому хочется домой, — потребовал Пальчик. — На свой собачий этаж, да? — Мой этаж не хуже других! — вышел из себя Гав. — А ну вылезайте, — внезапно раздался сверху голос старикана сторожа. — Разорались тут с утра пораньше. Кому говорю! — А если не вылезем? — сказал Пальчик. — Сигнализацию включу, — пригрозил тот. — Да ладно пугать-то, — проворчал Гав. — Пока ты выйдешь, нас ищи-свищи. — Я с тобой морских коров не пас, — рассердился наверху сторож. — Каждая собака будет мне тыкать!.. Ты лучше оглянись, пустобрёх. Вы в ловушке. Я отдушину бочкой прикрыл, пока вы тут лаялись. И правда светлый квадрат лаза исчез. Только сейчас беглецы заметили, что в подполье стало гораздо темней. — Дайте слово, что не удерёте, — выпущу. — Разве тут верят слову? — процедил пёс. — Твоему — нет, — сказал сторож. — Собака лает, ветер носит. — А вы сами… даёте слово? — спросил Пальчик. — Вам-то можно верить? — Я бывший моряк, — оскорбился старикан. — Мое слово крепче грот-мачты, клянусь бизань-мачтой! — А фок-мачтой клянётесь? — Что?! Что я слышу, малыш! Морская душа, надо же. Я клянусь всей парусной оснасткой и… — …форштевнем впридачу, — потребовал Пальчик. — Что?! — снова взревел бывший моряк и заторопился к выходу. — Немедленно выпускаю. Через полминуты они уже сидели у него в сторожке. Он предусмотрительно задёрнул шторки на оконце. — Мы… — начал было Пальчик. — Ваши тайны меня не интересуют, — отмахнулся он, — пусть они останутся при вас. Лишь бы люди были хорошие, добрые, — он покосился на пса, — а не рычали, как собаки. — Я… — начал было и Гав. — Прощаю, — прогудел бывший моряк. — Ради твоего друга. Где плавал? — спросил он Пальчика. — Я только лишь собирал модели фрегатов, каравелл и джонок… — И джонок! — вновь взревел бывший моряк, снял с гвоздя соломенную шляпу и в восторге подбросил под потолок. Шляпу он не поймал. Поймал её Гав и подал ему. — Не морской, но приморский пёс — точно! — погрозил ему пальцем старикан. — Угадали, — заулыбался Гав. — Моряк моряка… — … видит… — подхватил Пальчик. — … слышит, — расхохотался старикан, указывая на пол, — издалека. Моряк моряка и видит, и слышит издалека. Если ты утверждаешь, что только собирал модели парусных кораблей, а не плавал на необитаемые острова за сокрови… Но молчок! Твоё право, малыш, хранить язык за зубами. Тайна есть тайна. И если её знают пусть даже двое, то это уже… — … не тайна, — заключил Гав. — А он смышлён, — вконец подобрел к нему бывший моряк. — Мне, конечно, не по нутру, когда каждая собака огрызается, перебивает, но… — Больше не буду, — перебил его пёс. Сторож снова расхохотался. — Я не плавал ни за какими сокровищами, — наконец удалось вставить Пальчику. — И никакой тайны у меня нет. — Он вдруг покраснел. — Я сказал: молчок. Тайны у него, видите ли, нет. Неизвестно откуда явился, разгуливает с говорящей собакой, знает парусное дело, скрывается от закона — может, ты пират? — неожиданно спросил он. — Юнга-пират, да? А твой пустобрёх — вместо говорящего попугая? Вот мы тебя и раскусили! Ха-ха! Пальчик не стал ничего доказывать. Напрасное дело. Да и, честно говоря, не хотелось выдавать свою тайну. Какую — известно Гаву и нам с вами. — Эх, стар я стал, — вдруг погрустнел старикан. — Не плавать мне больше. Бросил якорь тут, на острове. Некуда больше податься. Старость не радость. — Да вы ещё крепкий, как дуб каменный, — сказал Гав. — Или падуб обыкновенный. Бывший моряк строго посмотрел на пса: — Не подлизывайся. Кто шляпу не поймал? Я! Вот и помолчи. Ловкий какой. Да-а, я уже давно мышей не ловлю. — Мышей? — округлил глаза пёс. — Вы же не кот! — И добавил: — Может, по совместительству?.. — Вот я тебя сейчас совмещу с полом, — рассердился старикан. — Обормот! Это выражение такое: «мышей не ловит». — Как говаривала буфетчица Оля… — важно начал Гав, но Пальчик вовремя дёрнул его за хвост. — Не знаю, что говорят твои знакомые, а мой старый друг, хранитель пляжа, тоже теперь хочет лишь одного: дослужиться до высшего разряда, — мечтательно произнёс сторож. — Вот будет жизнь! — Разве это жизнь? — возразил Пальчик. — Лопнуть же можно. — От вкусной еды — никогда, — убеждённо сказал сторож. — А вот от одной картошки или земляных орехов — можно. — А ещё моряк — с печки бряк, — проворчал пёс. — Тоже выражение такое, — поспешил он уточнить. — Прощаю, — повторил старикан и подмигнул Пальчику. — За словом в карман не лезет. — У меня их нет, — честно сказал пёс. — Вот видишь! — возликовал бывший моряк. — Всё время держит нос по ветру, что твой вахтенный. — Не знаю, кто такой этот… вахтенный. А нос держу, — с достоинством произнёс Гав. — Так держать! — одобрил бывший моряк. — Давненько не бывал в такой теплой компании. А Пальчик грустно подумал: «Пропащий остров. Если уж такой добряк, как этот старикан, завидует тупым жирнякам — совсем тут плохо дело…» Но если бы он поделился мыслями с многоопытным бродягой псом, тот мог бы снисходительно ответить новым житейским изречением, слышанным от буфетчицы Оли: «По одёжке протягивай ножки». — Попроси его: пусть скорей ворота открывает, — зашипел ему Гав, — а то скоро все проснутся. — Да погоди ты! — отмахнулся Пальчик. Рядом со стариканом он забыл об опасности. — Тебя как звать-то? — спросил пса бывший моряк. — Гав. — Затем припомнил новое имя: — Гав-гав. — Значит, сиди и не гавкай. — Я же шёпотом. — От твоего шёпота уши дерёт, как наждаком. Выпущу вас незаметно, не бойся. — Я не за себя — за него боюсь! — Правильно делаешь, что волнуешься за хозяина. — Он мне не хозяин. Теперь. — А теперь кто? — ДРУГ. — Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты, — важно произнёс бывший моряк. — Но тебе я не скажу, не то зазнаешься. — Я уже зазнался, — улыбнулся Гав. — Вы сказали про земляные орехи и картошку, — заметил Пальчик. — А что, плодовых деревьев на острове нет? — Есть. Да только их стерегут злющие псы. Побольше твоего дружка и покруче нравом! — Каждый за себя отвечает, — Гав прихлопнул лапой муху, ползущую по полу. — Ваши жирняки, я гляжу, не лучше тех псов. А уж о стражниках вообще молчу. — Я их тоже не перевариваю. Чуть что, орут: почему ворота открыты? Не могу же я их каждую минуту закрывать и открывать. Высший разряд всё время с лыжными палками бегает вниз-вверх, вверх-вниз для моциона. — Моци… что? — полюбопытствовал Гав. — Чтобы похудеть. — А зачем едят так много? — Чтобы поправиться. Наконец-то ты понял!.. Так и бегают туда-сюда. — Без своих подпорок не побегали бы, — съязвил пёс. — Ты про палки? Конечно, без них трудно. И в гору, и под гору. Особенно вниз — страшное дело. Можно и костей не собрать, если б не предупредительные знаки. — «Налево» и «Направо»? — Ясно. А то ещё занесёт на спуске. Гав со значением взглянул на друга: мол, что я тебе говорил. — Смышлён, смышлён, — ответил ему Пальчик словами старикана. — А откуда вся еда на острове берётся? И освещение? — вновь пристал он с расспросами к хозяину. — Из воды, юнга. Из воды. Удивительно, да? — Бывший моряк вскочил. — Идёмте, всё покажу. — А если заметят? — Мы осторожненько. Я одну потайную тропку к морю знаю. — Так это всё-таки море? — А ты думал — озеро? Не мог же я быть моряком на озере. — Тогда вы были бы… — Гав хихикнул, — старик-озорник. То есть озёрник. — Цыц! — И бывший моряк снова повернулся к «юнге». — Но о морях и озёрах — после.
Date: 2015-08-15; view: 273; Нарушение авторских прав |