Хорошо. Тогда рассказывай

С удовольствием.

Елена — одна из девяноста семи участников ретрита «Воссоздай себя». На протяжении последних десяти лет я провожу эти ретриты в дни между католическим Рождеством и Новым годом. В последний вечер ретрита, перед новогодним ритуалом разрешения, Елена подняла руку и попросила слово.

— В течение этой недели я много раз слышала о том, что Бог — наш лучший друг, о том, какой Он прекрасный и любящий, о том, что мы все ежедневно беседуем с Богом, — начала она. — Так вот, если бы мне довелось побеседовать с Богом, я сказала бы, что чертовски зла на Него.

— Это нормально, — заметил я. — Бог с этим как-нибудь справится. Но вы-то... у вас все в порядке?

— Нет, — ответила Елена. Теперь ее голос дрожал.

— Ну и за что же вы так сердитесь на Бога? Елена глубоко вздохнула и начала свой рассказ, «Двадцать один год назад мы с мужем усыновили

малыша. До этого мы в течение пяти лет пытались зачать ребенка сами, но безуспешно. Казалось, нам не суждено стать родителями. Мои биологические часы неумолимо тикали... В общем, мы усыновили Билли.

Три недели спустя выяснилось, что я беременна. Я родила — это был еще один мальчик, — имы рас­тили обоих детей, не делая никаких различий. Однако когда Билли немного подрос, мы рассказали ему, что он — приемный сын. Не хотели ему врать. Мы объ­яснили, что любим Билла точно так же, как его брата, будучи совершенно уверенными, что наши действия это подтверждают.

Билли было восемь лет. Очевидно, мальчишка по наивности поделился этой информацией с кем-то из одноклассников, поскольку однажды он пришел из школы очень расстроенным. Дети в школе дразнились: твердили, что у Билли нет мамы. Это дети. Вы знаете, какими они бывают жестокими. Они говорили: «Билли такой гадкий, что даже родная мама от него отказалась». Так или иначе, он был ужасно обижен и рассержен и хотел во что бы то ни стало выяснить, почему мама его бросила, — мальчишка требовал, чтобы ему сказали, кто она, и немедленно ее разыскали.

Понятно, что мне было тяжело. Во-первых, я видела, какая боль и обида терзают Билли. А во-вторых, было

грустно и обидно за себя — ведь я искренне считала себя его мамой. Я вспоминала, как меняла сыну пеленки, как не спала ночами, когда он болел, — в общем, делала все, что делают матери. Сердце разрывалось оттого, что Билли больше не считает меня мамой.

Но я его понимала — не могла не понять — и пообе­щала, что помогу Билли найти маму, когда он повзрослеет, если у него не пропадет желание увидеться с ней. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы устроить их встречу.

Билли немного успокоился, но так до конца и не совла­дал со своим гневом. Он пронес в себе этот гнев через остаток детства и через подростковые годы, которые оказались для всех нас исключительно сложными. Да, мы пережили эти годы, но это было нелегко для всей семьи, включая, конечно же, и меня.

Когда мальчик еще немного подрос, он снова загово­рил о том, что хочет повидаться с матерью, и мы догово­рились, что я начну ее поиски, когда Билли исполнится восемнадцать, — если он не передумает. В подростковом возрасте Билл то и дело напоминал мне об этом обе­щании.

Наконец Билли исполнилось восемнадцать. В день своего рождения он разбился на мотоцикле».

Все участники ретрита дружно ахнули. Вдруг Елена заго­ворила другим тоном — отрывисто и зло:

— А теперь объясните мне, как любящий Бог мог допустить такое именно тогда, когда Билли должен был вот-вот встретиться со своей матерью и благодаря этой встрече могло сгладиться то напряжение, которое воз­никло в отношениях между Биллом и его приемными родителями? Я хочу, чтобы вы объяснили, зачем Бог это сделал?

Все в зале молчали, потрясенные. Я так и застыл на месте. Несколько секунд я просто смотрел на Елену, затем закрыл

глаза и отправился внутрь себя. Я слышал свои мысли: «Ну вот, Боже, приехали. Я не знаю, что тут сказать. Так что отвечай, Боже, зачем Ты это сделал?»

Внезапно мои глаза открылись, ум переполнился посла­нием. Я произносил слова прежде, чем успевал оценить или осмыслить их:

— Билли умер именно в тот день, так как ему было обещано, что в свой восемнадцатый день рождения он встретится со своей матерью, — и это случилось. Дело в том, что на тот момент его мама уже была не на этой Земле.

Зал снова ахнул. Кто-то уверенно прошептал: «Да!» Кто-то, не таясь, плакал. Я продолжал:

— Случайностей не существует, и ничто не проис­ходит по совпадению. Тебе был дан биологический сын, хотя ты долго не могла зачать и уже думала, что никогда не будешь матерью, ибо все это было частью плана — большого плана. Ты получила этот дар — биологического сына — в награду за решение усыновить Билла, дать ему кров и любовь, вырастить как собственного ребенка и заботиться о нем до тех пор, пока он не будет готов встретиться со своей матерью, а она — с ним.

День смерти — самый счастливый день в жизни Билли. Он бесконечно благодарен за то, что ты помогла ему дойти до этого дня. Его благодарность и сейчас оку­тывает твое сердце, создавая неразрывную связь между вами.

Замысел Жизни совершенен. Любой опыт, любые обстоятельства совершенны. Любые условия жизни совершенны. У нас есть возможность увидеть это совер­шенство. В этом наше освобождение. Наше спасение. Конец страданий и боли.

Лицо Елены изменилось. Еще минуту назад оно было переполнено гневом, а теперь светилось умиро­творением. Напряжение ушло из тела. Очевидно, она расслабилась впервые за очень долгое время. По щекам Елены текли слезы, а на губах играла улыбка, озарявшая всю комнату.

Я рассказал эту историю, потому что хочу, чтобы все знали о том, что открылось Елене и всем другим участникам того ретрита. Небеса даровали нам «волшебную формулу», которая позволяет развеять печаль, гнев и негативность, окружающие опыт любого человека. Эта формула дает нам возможность воссоздать себя заново. Запомнить эту фор­мулу очень легко, ибо она выражается в двух словах: УВИДЬ СОВЕРШЕНСТВО.

И эта формула работает? Действительно работает?

В последний вечер уходящего года Елена вручила мне записку, которую написала накануне, вернувшись в свою комнату после прогулки под бодрящим звездным небом Колорадо. Подобно Роберту Фросту и Лизель Мюллер, она выразила красоту своего озарения в стихах:

Я пришла сюда с тяжелым сердцем,

С сердцем, боящимся плакать.

Прошло почти три года после смерти Билли,

А я все еще не могла сказать ему «Прощай».

Я стояла в одиночестве у его могилы

И не могла пролить ни слезинки. «У нас был договор, — говорила я ему, — Но ты покинул меня одну с этим грузом».

Прошло почти три года после смерти Билли,

А Бог даже и не попытался

Залечить мою рану, исцелить мое сердце

И дать мне слезы, чтобы плакать.

Но наконец Бог достучался до меня и сказал,

Что Он пытался говорить со мной,

Но мое сердце было закрыто и глухо

К Его нежному вечному шепоту.

И хотя это послание свыше

Принес мне голос Нила,

Мой дух сегодня услышал слова Бога,

И глаза обрели способность плакать.

Сегодня я гуляла под звездным небом.

Наконец настало время

Обрести радость и отпустить сына.

Пора сказать ему «Прощай».

И когда я сказала это, упала звезда...

...Звезда, танцуя, пронеслась по небу.

*****************

Date: 2015-08-15; view: 273; Нарушение авторских прав