Искусство как удаление от истины

Платоновская проблематика искусства вплотную примыкает к метафизике и диалектике. В определении сущности, функции, роли и значимости искусства Платон озабочен одним: какова его ценность для истины? Ясно, что его ответ во всем негативен. Искусство не только не раскрывает истины, но скрывает ее, а потому оно не есть форма истинного познания; оно не улучшает природу человека, но портит ее, ибо лжет. Оно не воспитывает, но развращает, поскольку попустительствует иррациональным способностям человека, которые, понятное дело, далеко отстоят от высших.

Так, уже в первых своих сочинениях он низко оценивает поэзию, решительно возвышая над ней философию. Поэт становится поэтом не по науке и познаниям, но по наитию. Создавая нечто, он бывает "вне себя", в исступлении, и значит, не ведает, что творит. Он не в состоянии объяснить, ни того, что сделал, ни научить другого тому, что делает. Поэт таков, каким его "Бог обидел", "Божьей милостью", но никак не благодаря познанию.

Уточнения понятия искусства мы находим в 10-й книге "Государства". Искусство (поэзия, живопись, пластика), с точки зрения онтологии, есть некий "мимесис" [225], имитация, подражание чувственному (людям, вещам, фактам, событиям разного рода). Известно, что последние суть образы вечной идеальной парадигмы, отдаленные от истинного ровно настолько, насколько копия отстоит от оригинала. Так, если искусство, в свою очередь, есть имитация чувственного, то нельзя не понимать, что она тем самым является копией, воспроизводящей копию, а, стало быть, трижды удалена от истины.

Так фигуративное искусство имитирует простую видимость, поэты плетут вирши, не понимая, о чем говорят, и все это, с точки зрения истины, не более чем игра, шутка. В довершение всего Платон полагает, что искусство льет воду на мельницу не самой благородной части нашей души, а потому должно быть изгнано из идеального государства, тем более, что люди искусства мало склонны подчиняться законам блага и истины.

Заметим, что Платон не отрицает силы и права на существование искусства, отрицая лишь его самоценность. Искусство служит добру и истине, либо злу и лжи, tertium non datur. Предоставленное самому себе искусство становится фальшью. Чтобы спастись от лжи, оно должно проверять себя философией, устремленной к истине. Поэт не может пренебрегать философскими правилами.