Проблемы правоспособности иностранных граждан и лиц без гражданства

В области международного частного права вопросы режима пребывания, гражданско-правового статуса физических лиц—иностранцев на территории конкретного государства издавна являлись краеугольными и образовывали его главную составляющую и соответственно сферу действия.
Выражение «иностранное лицо» неоднозначно. Оно может включать такие категории, как «иностранные физические лица», «человек», «гражданин» (собственно гражданин конкретного государства), «подданный иностранного государства», «лицо без гражданства», а также «иностранный предприниматель», «иностранный участник», «иностранный инвестор», «иностранный пользователь», «иностранный автор» и т.д.
Современные государства, руководствуясь положениями Устава ООН и другими международно-правовыми документами, обязаны поощрять всеобщее уважение и соблюдение прав и свобод человека в своей законодательной и правоприменительной практике. Соответственно это должно распространяться на все категории лиц, которые находятся в пределах юрисдикции данной конкретной страны.
Для международного частного права характерен дифференцированный подход к физическим лицам, находящимся в пределах юрисдикции конкретного государства, основанный, во-первых, на разделении на соответствующие категории, а во-вторых, на установлении определенного правового режима в отношении каждой из них.
Таких категорий, как правило, три. Прежде всего это собственные (отечественные) граждане данного государства. Затем следуют иностранные граждане и, наконец, лица без гражданства. В последние годы становится все более актуальным выделение в отдельную позицию и еще одной группы лиц — беженцев.
Иностранный гражданин — это лицо, имеющее особую правовую связь — гражданство — с определенным государством. В связи с этим на гражданина любого государства, находящегося вне пределов юрисдикции отечественного государства, распространяются по крайней мере два правопорядка: национального государства и иностранного, на территории которого лицо находится. Иностранные граждане на территории других стран обладают правоспособностью, определяемой местным правопорядком. Большей частью это осуществляется на основе принципа национального режима. Национальный режим может быть установлен во внутригосударственном акте или международном договоре, в котором участвуют рассматриваемые государства. Например, в Законе Монголии о правовом положении иностранных граждан от 24 декабря 1993 г., введенном в действие с 1 февраля 1994 г., провозглашается, что все лица, правомерно проживающие на территории Монголии, будут равны перед законом и судом. Далее устанавливается также, что иностранные граждане могут осуществлять свои гражданские права и свободы, предоставляемые им законодательством Монголии, в такой же форме, что и граждане Монголии (ст. 8). Аналогичные предписания об уравнивании в правах граждан договаривающихся государств содержатся в двусторонних соглашениях о правовой помощи. Так, в Договоре о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам между Российской Федерацией и Республикой Албания от 30 октября 1995 г. указывается, что граждане одной договаривающейся стороны пользуются на территории другой договаривающейся стороны в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, как и граждане последней.
В многостороннем документе, посвященном рассматриваемому вопросу, который заключен в рамках стран СНГ, принцип национального режима имеет еще большую сферу действия — по Конвенции 1993 г. он распространяется не только на граждан договаривающихся государств, но также и на другие категории лиц, вследствие чего граждане и лица, проживающие на территории одной договаривающейся стороны, пользуются на территориях всех других договаривающихся государств в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, как и собственные граждане данной договаривающейся стороны.

По общему правилу гражданская правоспособность лица — это его способность иметь гражданские права и нести обязанности, возникающая с момента рождения и устанавливаемая законом. Иностранные граждане, обладая определенным объемом правоспособности, которая предоставлена им собственным (отечественным) правопорядком, во время своего пребывания на территории другого государства не вправе ссылаться на тот объем правомочий, которыми они располагают в своем государстве. В то же время объем прав, которыми наделены иностранные граждане в другом государстве, зачастую может быть более значительным, нежели тот, который они имеют в своем отечестве. Поскольку, как было отмечено ранее, весьма распространенным при определении правового положения иностранных граждан в международной практике является принцип национального режима — уравнивания иностранцев в правах с собственными гражданами, за некоторыми изъятиями, допускаемыми отечественным законом, то соответствующим ответом на вопрос будет служить освещение наиболее характерных исключений из общего правила о правоспособности субъектов гражданско-правовых и гражданско-процессуальных отношений.
Практически повсеместно иностранные граждане не могут занимать высшие государственные должности, избирать и быть избранными в представительные органы власти, нести воинскую повинность, быть судьями, прокурорами, нотариусами, командирами экипажей речных, морских и воздушных судов, машинистами железнодорожных локомотивов и т.д. Так, в Воздушном кодексе РФ 1997 г., в положениях, посвященных авиационному персоналу, достаточно исчерпывающе регламентируется данный аспект: в состав летного экипажа гражданского воздушного судна Российской Федерации могут входить только граждане РФ, если иное не предусмотрено федеральным законом (ст. 56). Наряду с этим предполагается, что в число авиационного персонала иностранные граждане могут входить наравне с российскими гражданами, если соблюдены соответствующие условия, к каковым следует отнести наличие необходимого документа и признание его действительности. В связи с этим, в частности, ст. 55 Воздушного кодекса РФ предусматривает, что сертификат (свидетельство) иностранного государства, выданный лицу из числа авиационного персонала, признается в Российской Федерации действительным при условии, если он соответствует международным авиационным стандартам, признаваемым Российской Федерацией, и федеральным авиационным правилам.
Статьей 56 Кодекса торгового мореплавания РФ, принятого 30 апреля 1999 г. и введенного в действие с 1 мая 1999 г., устанавливается, что иностранные граждане и лица без гражданства не могут занимать должности капитана, старшего помощника капитана, старшего механика и радиоспециалиста судна, плавающего под Государственным флагом Российской Федерации. Вместе с тем согласно той же статье предусматривается возможность вхождения лиц указанных категорий в состав судовой команды. Условия, на которых иностранные граждане и лица без гражданства могут входить в состав экипажа судна, за исключением экипажей судов рыбопромыслового флота, определяются федеральным органом исполнительной власти в области транспорта, в состав экипажа рыбопромыслового судна — федеральным органом исполнительной власти в области рыболовства в соответствии с законодательством Российской Федерации о привлечении и использовании в Российской Федерации труда иностранных граждан и лиц без гражданства (п. 2 ст. 56 КТМ 1999 г.) (подробнее о трудовых отношениях иностранцев см. в гл.30).
В некоторых случаях национальное законодательство устанавливает иные категории должностей или профессий, которые либо вообще не подлежат замещению иностранными гражданами, либо это может иметь место при соблюдении ряда условий. Так, в Законе Монголии об адвокатуре от 1 февраля 1995 г. указывается, что иностранные граждане или лица без гражданства, которым разрешено осуществлять адвокатскую деятельность (это недвусмысленно означает, что последние вправе осуществлять ее на территории Монголии не явочным порядком, а только по разрешению), могут вести таковую на территории Монголии в соответствии с установленными правилами, если иное не предусмотрено законом (п. 3 ст. 7). Упомянутый выше монгольский Закон о правовом положении иностранных граждан разрешает им быть принятыми на работу в организации, квалифицируемые в качестве объектов особого государственного значения, только с предварительного разрешения правительства Монголии (ст. 10).
Правоспособность иностранных физических лиц может ограничиваться также и посредством установления перечня секторов экономики, в которых не может быть занят иностранец. Например, в Российской Федерации архитектурная деятельность иностранных граждан и лиц без гражданства осуществляется наравне с гражданами РФ, если это предусмотрено международным договором РФ. Однако при отсутствии соответствующего международного договора указанные категории лиц могут принимать участие в архитектурной деятельности на территории России только совместно с архитектором — гражданином РФ или юридическим лицом, имеющими лицензию (ст. 10 федерального закона «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации» 1995 г.).
Наиболее часто встречающимся обстоятельством рассматриваемого рода является ограничение деятельности иностранных инвесторов в соответствующих сферах, например в области разработки недр, добычи полезных ископаемых, рыболовства и т.д. Так, при поощрении в целом иностранного инвестирования в Новой Зеландии ее законодательство ограничивает вложения в некоторые сферы: в радиовещании и телевидении доля иностранных инвесторов не может превышать 15 % капитала, в рыболовстве — 24,9 %, в аграрном секторе разработка земельных сельскохозяйственных угодий требует получения специального разрешения, предпосылкой которого является доказательство выгодности данного капиталовложения для развития сельского хозяйства страны.*
* См.: Ковалев А. Инвестиционное законодательство Новой Зеландии//Внешняя торговля. 1990. № 10. С. 38.
Во многих странах иностранцы дифференцированы и делятся на несколько категорий. Например, во Франции в соответствии с «законом Паскуа» существуют «посетители», т.е. туристы, временно пребывающие иностранцы, «студенты», «лица наемного труда» (сезонные рабочие), «коммерсанты» («обыкновенные резиденты», т.е. лица, получившие разрешение — вид на жительство в течение трех лет) и «лица-резиденты» (лица, имеющие 10-летнее удостоверение — вид на жительство). К числу «привилегированных» иностранцев относятся граждане стран ЕС, для которых, например, не требуется получать французское удостоверение «коммерсанта». Понятно, что именно принадлежность лица к той или иной категории определяет его правовое положение.
Испания также практикует проведение разграничения иностранных граждан по категориям и подразделяет их на туристов (с оформлением визы, допускающей пребывание до 90 дней); студентов (с оформлением учебной визы); работников по найму (с оформлением визы для получения вида на жительство); лиц, осуществляющих деятельность в Испании без контракта (предприниматели, инвесторы) и имеющих вид на жительство; лиц, проживающих в Испании без права получения доходов (с оформлением визы для получения вида на жительство); лиц, живущих на пенсию или ренту (с оформлением соответствующей визы и вида на жительство).

Коллизионные вопросы дееспособности иностранцев.

Вопросы дееспособности иностранных граждан в международном частном праве традиционно определяются в основном по личному закону (lex personalis), который, как известно, существует в двух своих разновидностях - закона гражданства (lex nationalis, или lex patriae) и закона местожительства (lex domicilii).

Законы о международном частном праве Венгрии, Чехии, Польши, Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г., соответствующие разделы гражданских кодексов МНР, СРВ и иные положения многих других стран связывают определение дееспособности иностранных физических лиц с законом гражданства, лиц без гражданства - с правопорядками тех государств, на территориях которых данные лица постоянно или преимущественно проживают.

В этой связи необходимо упомянуть о подходе к рассматриваемой проблеме Кодекса Бустаманте, который объединяет страны Латинской Америки, применяющие в равной мере и принцип гражданства и принцип домицилия. В Кодексе было зафиксировано компромиссное решение, отраженное в статье 7: «В каждом договаривающемся государстве будет применяться в качестве личных законов закон домициля или закон гражданства, или те, которые уже приняты либо будут приняты его внутренним законодательством».

Однако современное состояние дел в рассматриваемой области таково, что большинство стран, в том числе и РФ, признают, что дееспособность лица в отношении сделок, совершенных на данной территории, а также обязательств, возникающих вследствие причинения вреда, определяется по территориальному закону.

Исторически имеющим общее распространение постулатом выступало правило: лицо, дееспособное по закону отечественного государства, признается таковым и за границей, и наоборот - недееспособное по праву своего государства лицо должно быть объявлено недееспособным во всех других государствах. Со временем его соблюдение стало вызывать возражения ввиду явной несовместимости с интересами стабильности торгового и хозяйственного оборота, т. к. всегда существовала угроза того, что чужеземный купец мог объявить сделку, совершенную им в иностранном государстве, недействительной под предлогом отсутствия у него дееспособности по национальному закону. В этом смысле поворотный характер имело решение французского Кассационного суда в 1861 г. по «делу Лизарди». Суд, вынося решение, сформулировал принцип «извинительного незнания иностранного закона» и счел возможным ввиду того, что француз «действовал осмотрительно, не допуская неосторожности», квалифицировать сделку действительной, поскольку иностранный гражданин был дееспособен по французскому правопорядку как закону места заключения сделки. Гражданский кодекс Алжира, являясь современным документом, воспроизвел данное решение. Так, его ст. 10 предусматривает: «Однако, если одна сторона сделки денежного или имущественного характера, совершенной в Алжире и подлежащей там исполнению, является недееспособным иностранцем, но эта дееспособность по каким-либо причинам не могла быть легко обнаружена, она не оказывает никакого влияния на действительность сделки».

Сходную позицию заняла и Германия, практика которой характеризовалась еще большей защитой «своего» купца, ибо она не прибегала как французский Кассационный суд, к оговоркам о «добросовестности», «разумности» и «осмотрительности» в отношении поведения контрагента, являющегося собственным гражданином. К тому же изъятие из общего принципа о подчинении дееспособности иностранца его личному (национальному) закону в этой стране было закреплено в ст. 7 Вводного закона к ГГУ если иностранец заключает в пределах Германии сделку, в отношении которой он недееспособен по закону гражданства, но мог бы считаться дееспособным по праву Германии, то он признается дееспособным для целей заключения такой сделки.

В дальнейшем повсюду в мире не только в судебной практике, но и в «писаном праве» различных государств стал отражаться именно такой подход. Например, ст. 3 японского Закона (хорея) 1898 г. «О применении законов» устанавливает общее правило: «Дееспособность лица подчиняется закону его отечественного государства». В то же время, если лицо, обладающее полной дееспособностью согласно японскому закону, даже если он был бы недееспособен по своему национальному закону, совершает юридический акт на территории Японии, оно будет рассматриваться как полностью дееспособное вне зависимости от того, что содержится в предыдущем пункте.

Впоследствии данное правило стало практически универсальным: таково регулирование, содержащееся в законодательстве России (Основах 1991 г.), а также в предлагаемой ст. 1235 проекта 3-ей части ГК РФ, чехословацком Законе о международном частном праве и процессе 1963 г. (§ 3), в котором предусматриваются сходные положения: «(1) Правоспособность и дееспособность лица определяются правовым порядком государства, гражданином которого лицо является... (2) Если в дальнейшем не указано иное, для совершения иностранцем сделки и в ЧССР достаточно наличие у него дееспособности по чехословацкому праву». Та же концептуальная основа и в праве СРВ: «Гражданская дееспособность иностранных граждан определяется по праву страны, гражданами которой они являются, если иное не установлено законодательством СРВ. В случае заключения и исполнения гражданско-правовых сделок иностранными гражданами во Вьетнаме, гражданская дееспособность иностранных граждан определяется по праву СРВ» (ст. 831 Гражданского кодекса 1995 г.) и т. д.

Действующие ныне принципы допускают даже отступления от личного закона в сторону применения не только закона места совершения действия (сделки), но и закона суда: так, ст. 23 Гражданского кодекса 1966 г. Португалии гласит: «Сделка лица, не полностью дееспособного, как правило, действительна, если данное лицо по праву страны суда рассматривается как дееспособное».

Однако при рассмотрении затронутой проблемы существенно одно немаловажное обстоятельство - речь идет преимущественно о дееспособности в рамках обязательственных отношений, ибо в иных областях, например, в брачных отношениях дееспособность представляет собой отдельный вопрос, решение которого целесообразно осветить в разделе, посвященном брачно-семейным отношениям.

В англо-саксонском праве общей нормой определения дееспособности издавна выступал принцип домицилия, в обязательственных правоотношениях - «собственное право договора», а в некоторых их видах - закон места совершения сделки. В частности, английский Вексельный закон 1882 г. большинство коллизионных проблем подчиняет закону места совершения действия, что дало основание судам при рассмотрении дел, касающихся определения вексельной право-, дееспособности, распространять на них действие lex loci contractus в силу норм его статьи 72. Между тем ее положения явным образом не затрагивают вопросов дееспособности лиц в вексельных отношениях. В частности, она устанавливает следующее: «Если вексель, выданный в одной стране, поступает в обращение, дисконтируется, акцептуется или оплачивается в другом государстве, права и обязанности сторон в той мере, в какой они зависят от формальных условий их действительности, подчиняются праву того места, где совершена сделка».

Широкое распространение в национальном праве подхода, основанного на привязке отношения к «территориальному» закону, обусловило его закрепление и в международных документах: в Женевской конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях 1930 г. говорится, способность лица обязываться по переводному или простому векселю определяется его национальным законом. Лицо, не обладающее способностью согласно закону, указанному в предшествующем, тем не менее несет ответственность, если подпись была совершена на территории страны, по законодательству которой это лицо было бы способно (ст. 1). Аналогичная норма содержится в Женевской конвенции о чеках 1931 г.

Таким образом, в сегодняшней правовой действительности рассмотренный подход стал преобладающим не только в национально-правовых системах, но и в международных договорах. Известное исключение из него существует для сделок с недвижимостью: в этом случае приведенные акты перечисленных выше и прочих государств уточняют, что способность лица заключить сделку по поводу недвижимой собственности подчиняется закону места нахождения недвижимости (lex rei sitae). Японский закон применительно к право-, дееспособности иностранцев допускает оговорку также и для наследственных и иного рода отношений (п. 3 ст. 3 Закона 1898 г.). В действующем праве Российской Федерации определение дееспособности предпринимателя осуществляется по закону того государства, в котором лицо зарегистрировано в качестве такового (см. например. Федеральный закон «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» от 9 июля 1999 г.). Проект третьей части ГК РФ идет по аналогичному пути, во-первых, уделяя соответствующее место этой проблеме, а, во-вторых, закрепляя в регулировании схожее предписание: «Способность иностранного гражданина или лица без гражданства быть индивидуальным предпринимателем и иметь связанные с этим права и обязанности определяется по праву страны, где иностранный гражданин или лицо без гражданства зарегистрировано в качестве индивидуального предпринимателя. При отсутствии страны регистрации применяется право страны основного места осуществления индивидуальной предпринимательской деятельности» (ст. 1241). Вопросы определения право-, дееспособности в договорах о правовой помощи. Важным инструментом регулирования правового положения иностранных физических лиц и установления соответствующих режимов пребывания граждан договаривающихся государств стали двусторонние договоры о правовой помощи. В них вопросам определения право-, дееспособности стабильно уделяется особое внимание. Это объясняется прежде всего интенсификацией процессов миграции населения, движения капиталов, услуг и т. д., учащением военных конфликтов в различных точках земного шара и усилением, в частности, в результате всего этого притока иностранной рабочей силы и других категорий лиц в некоторые государства.

В части установления объемов правоспособности физических лиц в них прежде всего закрепляется уравнивание в правах иностранных и национальных граждан (национальный режим), особенно в том, что касается осуществления гражданами договаривающихся государств правовой защиты их личных и имущественных прав (ст. 1 Конвенции о правовой помощи по гражданским делам с Италией от 25 января 1979 г., ст. 1 Договора о правовой помощи между Россией и Китайской Республикой от 19 июня 1992 г., ст. 1 Договора между РФ и Албанией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 30 октября 1995 г. и др.). Заслуживает внимания регулирование, содержащееся в международно-правовом соглашении о правовой помощи между СССР и Кипром от 10 января 1984 г. Наряду с общими положениями, определяющими правоспособность граждан договаривающихся сторон аналогично вышеуказанному, в нем имеются специальные нормы о национальном режиме в области наследования, которые исходят из приравнивания граждан одной стороны к гражданам другой стороны в отношении права приобретения по наследству имущества, находящегося на территории другого государства, и прав, которые должны быть там осуществлены в связи с таким имуществом. При этом имеются в виду как права в рамках наследования по завещанию, так и таковые, переходящие к лицу в силу наследования по закону (ст. 21).

Дееспособность иностранных граждан подчиняется их личному закону, и преимущественно закону гражданства. Так, в Договоре о правовой помощи, заключенном между Россией и Эстонской Республикой от 26 января 1993 г. (ст. 22) дееспособность физического лица определяется законодательством договаривающейся стороны, гражданином которой является это лицо. Интересно отметить, что согласно Договору о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам с Польшей от 28 декабря 1957 г. по принципу подчинения закону гражданства решен вопрос как дееспособности, так и правоспособности физических лиц (ст. 1). Однако принятым впоследствии между сторонами Протоколом к указанному соглашению от 23 января 1980 г. было произведено необходимое уточнение приведенного подхода. В его ст. 22 говорится, в частности, что дееспособность физического лица определяется законодательством договаривающейся стороны, гражданином которой он является. Однако при заключении мелких бытовых сделок дееспособность физического лица подчиняется законодательству стороны, на территории которой заключается сделка. Ныне между РФ и Республикой Польша подписан новый договор о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам (от 16 сентября 1996 г.), в котором вопросы дееспособности физических лиц регламентируются на основе принципа гражданства, а в отношении гражданской и процессуальной правоспособности действует национальный режим.

Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. стран СНГ являет собой исключительно важный документ с точки зрения полноты освещения и решения анализируемой части вопросов, т. к. впервые в многостороннем масштабе закреплены унифицированные нормы в области определения правоспособности - на началах национального режима (ст. 1), а в части дееспособности - на принципах гражданства для граждан договаривающихся государств и домицилия (постоянного местожительства) - в том, что касается лиц без гражданства, проживающих на их территориях (ст. 23). Следует отметить, во-первых, что содержание данной Конвенции в рассматриваемой сфере нетрадиционно, ибо распространяет действие своих норм не только на собственных граждан участвующих в ней государств, но и на другие группы лиц, в том числе, как подразумевается в ее положениях, на лиц без гражданства, чего не было в практике заключения двусторонних договоров. Во-вторых, в рамках осуществления физическими и юридическими лицами стран СНГ судебной и иной защиты своих личных и имущественных прав сфера конвенции расширена еще более. Например, в силу ст. 1 правовая защита предоставляется гражданам каждой из договаривающихся сторон, а также лицам, проживающим на ее территории (выделено мною. -Л. А.), в таком же объеме, что и собственным гражданам данной договаривающейся страны. На этом основании граждане каждой из договаривающихся сторон, а также другие лица, проживающие на ее территории, имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды, прокуратуру и иные учреждения других договаривающихся государств, к компетенции которых относятся гражданские, семейные и уголовные дела, могут выступать в них, подавать ходатайства, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия на тех же условиях, что и граждане данной договаривающейся страны.