Вечная, вся

Если я вам говорю, что я от всего отрешился,

Это значит – не стала она плотью от плоти моей,

Я похвастаться этим не мог никогда,

Это неправда,

И промозглый туман, где барахтаюсь я, –

Он обо мне и не знает.

Веер губ ее, мерцание глаз –

Только я, я один вам об этом могу рассказать,

Только я, я один окружен

Этим зеркалом легким, таким неприметным,

что воздух

Сквозь меня протекает легко,

У него живое лицо,

Любящее и любимое, твое родное лицо,

И тебе, не имеющей имени, тебе, кого люди не знают,

Море молвит: "Ты выше меня", небо молвит:

"Ты выше меня",

Звезды ловят тебя, тучи ищут тебя,

И кровь самых лучших мгновений,

Кровь немыслимой щедрости,

Поднимает тебя на радужных крыльях своих.

Я воспеваю великую радость тебя воспевать,

Великую радость тобой обладать или не обладать

тобою,

Радость пою, с которой тебя ожидаю, чистоту,

с которой тебя узнаю,

Ты отменяешь забвенье, надежду, незнанье,

Отменяешь отсутствие и рождаешь меня на свет,

Я пою, чтобы петь, я люблю тебя, чтобы петь

Тайну, в которой любовь меня создает

и себя выпускает на волю.

Если я вам говорю, что я от всего отрешился,

Это значит – не стала она плотью от плоти моей,

Я похвастаться этим не мог никогда,

Это неправда,

И промозглый туман, где барахтаюсь я, –

Он обо мне и не знает.

Веер губ ее, мерцание глаз –

Только я, я один вам об этом могу рассказать,

Только я, я один окружен

Этим зеркалом легким, таким неприметным,

что воздух

Сквозь меня протекает легко,

У него живое лицо,

Любящее и любимое, твое родное лицо,

И тебе, не имеющей имени, тебе, кого люди не знают,

Море молвит: "Ты выше меня", небо молвит:

"Ты выше меня",

Звезды ловят тебя, тучи ищут тебя,

И кровь самых лучших мгновений,

Кровь немыслимой щедрости,

Поднимает тебя на радужных крыльях своих.

Я воспеваю великую радость тебя воспевать,

Великую радость тобой обладать или не обладать

тобою,

Радость пою, с которой тебя ожидаю, чистоту,

с которой тебя узнаю,

Ты отменяешь забвенье, надежду, незнанье,

Отменяешь отсутствие и рождаешь меня на свет,

Я пою, чтобы петь, я люблю тебя, чтобы петь

Тайну, в которой любовь меня создает

и себя выпускает на волю.

Ты чиста, ты еще чище, чем я.

"Твои оранжевые волосы…"

Твои оранжевые волосы в пустоте вселенной,

В пустоте цепенеющих стекол молчания

И темноты, где мои голые руки твое отражение ищут.

Сердце твое химерической формы,

И любовь твоя схожа с моим ушедшим желанием.

О душистые вздохи, мечты и взгляды.

Но со мной ты была не всегда. Моя память

Хранит удрученно картину твоего появления

И ухода. Время, точно любовь, обойтись не умеет

без слов.

"Твой златогубый рот…"

Твой златогубый рот звенит в моей груди,

И так прекрасен строй твоих речей лучистых,

Что в чистой глубине моих ночей смертельных

Сквозь мерный гул миров мне слышен голос твой.

На шелковой заре вползает в жилы холод,

И нега жалобно цепляется за сны,

И теплые тела дрожат, осуждены

Весь день в себе нести свое живое сердце.

Я в память погружаюсь, как в туман,

Себя не вижу я, тебе одной послушен,

Ловлю твои слова и не могу разрушить

Досуги жуткие – плоды твоей любви.

ЛЮБОВЬ ПОЭЗИЯ (1929)

Моей Гала – эта книга, не имеющая – конца.