ПРОИСХОЖДЕНИЕ. Признаем честно, происхождение этрусков – это тот вопрос, в котором не было никакого прогресса с начала XX в

Признаем честно, происхождение этрусков – это тот вопрос, в котором не было никакого прогресса с начала XX в. Оставим в стороне появившуюся еще в XVIII в. гипотезу о приходе этрусков с севера от ретов. Эта гипотеза впоследствии была доработана с учетом археологических сведений, и в конце XIX в. ее ярым сторонником стал В. Хельбиг, веривший в миграцию италийских и этрусских племен из ретских Альп в конце II тыс. до н. э. Эта «нордическая» теория почти не подтверждается античными источниками. Античные авторы дают две версии происхождения этрусков. Согласно историку Гелланику с Лесбоса, жившему в V в. до н. э., этруски на самом деле были пеласгами – народностью, занимавшей Балканский полуостров и острова Эгейского моря до греков. Прибыв в Италию по Адриатическому морю, а если быть точнее, – через порт Спина, что в дельте реки По, они направились через Кортону в города Вульчи и Цере. Здесь они и получили свое название «этруски».

Более популярной в античности была гипотеза Геродота, превратившая этрусков в лидийцев из Малой Азии, переселенных при следующих обстоятельствах: «при царе Атисе, сыне Манеса, во всей Лидии наступил сильный голод [от недорода хлеба]. Сначала лидийцы терпеливо переносили нужду, а затем, когда голод начал все более и более усиливаться, они стали искать избавления, придумывая разные средства. Чтобы заглушить голод, они поступали так: один день все время занимались играми, чтобы не думать о пище, а на следующий день ели, прекращая игры. Так лидийцы жили 18 лет. Между тем бедствие не стихало, а еще даже усиливалось. Поэтому царь разделил весь народ на две части и повелел бросить жребий: кому оставаться и кому покинуть родину. Сам царь присоединился к оставшимся на родине, а во главе переселенцев поставил своего сына по имени Тирсен. Те же, кому выпал жребий уезжать из своей страны, отправились к морю в Смирну. Там они построили корабли, погрузили на них всю необходимую утварь и отплыли на поиски пропитания и [новой] родины. Миновав много стран, переселенцы прибыли в землю умбров и построили там город, где и живут до сей поры. Они переименовались, назвав себя по имени сына своего царя [Тирсена], который вывел их за море, тирсенами».

Эта гипотеза получила одобрение практически всех античных авторов и долгое время вводила в заблуждение исследователей нового времени, которые отмечали «восточные» черты этрусской цивилизации. Различные предметы, архитектурные элементы, иконографические мотивы, появившиеся вследствие торговой деятельности или художественного влияния, то есть являвшиеся обыкновенными чертами ориентализирующего стиля, ошибочно объяснялись миграцией с востока. Если же исключить эти свидетельства, не останется решительно ничего, что могло бы оправдать данную точку зрения. В этрусской религии огромное значение уделялось гаданиям, особенно на печени принесенных в жертву животных и людей, и известно, что этот вид гадания был распространен на востоке, в частности в Вавилоне. А ведь религия – это весьма консервативная сфера. На основании этого некоторые исследователи пришли к выводу, что Этрурия была «частичкой Вавилона в Италии». Сейчас уже очевидно, что изложение Геродота является мифическим повествованием, относящим происхождение этрусков к периоду, предшествующему Троянской войне, и связывающим название народа с именем героя‑основателя. Восток во всех своих чарующих красках окутывает загадочное рождение тирренского народа, как и римляне не упускали случая подчеркнуть свое троянское происхождение. К тому же совершенно очевидно, что этот рассказ о колонизации имеет много общего с вполне реальной греческой колонизацией, охватившей почти все Средиземноморье, и в первую очередь Италию, начиная с VIII в. до н. э.

Один античный историк выступил против этой гипотезы, имевшей успех среди всех его собратьев. Это был ритор Дионисий Галикарнасский, современник Юлия Цезаря. В своем труде «Римские древности» Дионисий изложил и опроверг две восточные теории, которые мы уже разбирали, прежде чем изложить свое собственное мнение по поводу происхождения этрусков. Дионисий отметил, что Ксанф Лидийский, один из наиболее авторитетных историков древности у себя на родине, не упоминает ни в одном из своих трудов о предводителе лидийцев по имени Тирсен или о переселении тирренов в Италию. Он также добавляет, что «те, кто хочет видеть в пеласгах и тирренах один народ, серьезно ошибаются». Они, по словам Дионисия, не имеют ни схожих обычаев, ни единого языка. И в заключение он признает в этрусках автохтонный народ, что следует из самобытности их нравов и языка.

Теория Дионисия порождена не столько его научной добросовестностью, сколько политическими взглядами. Этот греческий историк пришел в Рим, восхищаясь его устройством и системой управления. Он активно продвигал в своих трудах идею о том, что римляне имеют греческое происхождение и что культура их создана усилиями людей, пришедших из Греции. То есть он пытается приписать Риму исключительно греческое или восточное происхождение. Таким образом, он не мог согласиться с такой же теорией происхождения относительно этрусков, и автохтонность этого народа стала вполне естественным объяснением, принижающим этрусков по сравнению с римлянами. Дионисий не раз был уличен в негативном отнрошении к этрускам в своем изложении первых веков истории Рима. Он не только выступал против тезиса о том, что Рим мог быть основан этрусками, поддержанного многими авторами, но и отказывался признавать очевидные этрусские заимствования в римской культуре. Происхождение того или иного обычая или церемонии Дионисий связывал с правлением Ромула или началом Республики, но ни в коем случае не с правлением трех этрусских царей в Риме.

Повествование Геродота также имеет мало общего с научным подходом: оно основано на видении истории народов как постоянной миграции и изобилует деталями романтического характера. Повествование о троянских истоках Рима имеет похожую окраску. Древние народы, имевшие тесные торговые отношения, всегда стремились доказать свое родство, о чем говорит Тацит. Этот историк пишет, что этруски говорили о своем восточном происхождении во время правления Тиберия, и требовали официального постановления, свидетельствовавшего об их родстве с сардами Малой Азии. Последние воспользовались преимуществом благодаря этому единому происхождению, чтобы заявить лично императору о своих древних связях с Италией. Эта тема родства легко объясняет некоторые наиболее известные теории о происхождении этрусков: помимо восточной гипотезы, которая могла восходить к персидскому двору, пеласгская теория могла объясняться интенсивными торговыми отношениями между греками и этрусками в Адриатике в V и IV вв. до н. э. Напротив, идея об автохтонности этрусков могла быть распространена у сиракузцев, которые стремились уничтожить этрусскую гегемонию на морях в первой половине V в. до н. э. и которые нисколько не стремились признать в тосканцах «братский» народ.

По причине слабого научного характера этих различных античных теорий современные исследователи этрусков практически не занимаются вопросами их происхождения. Неразрешимой проблемой, над которой постоянно ломают голову исследователи, стала, в частности, проблема этрусского языка, который не является родственным никакому другому. Необходимо честно признать, что вопрос происхождения этрусков по сей день остается открытым.

Date: 2015-07-27; view: 366; Нарушение авторских прав