Чары жизни

Мы нередко удивляемся, почему Бог сделал человека таким слабым, что последний зачастую как бы обречен быть плохим, – мы даже усматриваем в этом проявление несправедливости Бога. Но это не так, и этот вопрос прекрасно истолкован в арабской сказке из "Тысячи и одной ночи".

У одного царя был слуга – великий пьяница. Однажды, чтобы повеселиться, царь велел остальным слугам напоить этого человека до беспамятства и положить его в царскую постель. Когда настал день, то заиграли музыканты, как это было принято, и дюжина прекрасных девушек запела в опочивальне, чтобы пробудить его.

Проснувшись, слуга подумал: "Что со мной случилось? Прошлым вечером я был слугой; теперь же лежу в царской постели и все вокруг тоже выглядит по-царски! Так слуга я или царь?" Он взглянул на девушек, и все они поклонились. Каждый называл его "Ваше Величество".

Он встал, вышел из опочивальни и пошел в Дурбар. Там он сел на трон, потом вошли визири, поклонились ему и обратились с приветственными речами. Тогда слуга решил: "Я наверняка царь. Если бы я был царем только в постели, это бы еще ничего не значило, но и здесь все как один кланяются и называют меня "Ваше Величество!""

Весь день он наслаждался царской жизнью. Но вечером пришла его жена. Минувшей ночью, когда он не вернулся домой, она решила, что он валяется где-нибудь пьяный. Она искала его повсюду и, не найдя, пошла во дворец. Никто не остановил ее, потому что таков был приказ царя. Когда она вошла в зал, ее муж посмотрел на нее так, будто увидел смерть; он подумал: "Я не могу быть царем, потому что, если бы я был им, здесь бы не было моей жены. Мне придется пойти с ней!" Она сказала ему: "Что ты здесь делаешь? Ты не вернулся домой; у меня не было и куска хлеба, пока ты наслаждался тут. Идем". Он ответил жене: "Я тебя не знаю; поди прочь". Но она возразила: "Ты мой муж, идем со мной". И жена утащила его с собой, хотя он все продолжал твердить: "Я царь, я царь".

Любая ситуация, в которой мы находимся, заставляет нас верить, что мы есть то или это. То, что душа испытывает, тем она себя и считает. Если душа воспринимает свое внешнее "я" как младенца, она верит: "Я дитя". Если она видит свое внешнее "я" как старика, она думает: "Я старик". Если она воспринимает свое внешнее "я" во дворце, она считает: "Я богач". Если она видит это "я" в хижине, она думает: "Я бедняк". Но действительно лишь одно: "Я есть".

Есть чары жизни, которыми околдован человек. Хафиз сказал: "Перед нашим рождением Ты даешь нам глотнуть вина". А у Джами сказано: "О Саки, виночерпий, прости меня, это моя юность. Иногда я хватаюсь за бутылку вина и целую ее. Иногда я отбрасываю ее". Таковы все мы. Ребенок то ласкает и целует куклу, то швыряет ее оземь и ломает, а взамен берет другую. Иногда мы называем кого-то своим другом, а иногда объявляем его же врагом. Порой мы говорим, что нам нравится какая-нибудь национальность или раса, а в следующий раз враждуем с ней. Мы как дети и потому переменчивы.

Человек в своем сне жизни постоянно гонится за убегающими облаками. А когда он пробуждается? Когда приходит его жена. Кто она, эта жена? Жена – это разрушительная стихия природы; когда она приходит как смерть, человек видит, что все то, чем он владел и что считал своим, останется позади: его имя, его слава, его достояние. Все это существует лишь для тех, кто жив, а для него есть лишь могила. С собой он не может взять ничего. Тогда он осознает, что ничто вокруг не может дать ему вечного мира и удовлетворения, и начинает искать нечто такое, что дает ему это.

Это вопрос эго, сознания. Есть индийская пословица: "Унижение мудрого не пропадает даром. Семя падает в пыль, чтобы прорасти". После того как мудрый человек унизит себя до пыли, эта пыль обеспечит его расцвет. Это еще не будет господством, но подготовит его к более высоким ступеням развития.

В Коране говорится:"Муту кубла анта Муту" – "Умри до смерти". Суфий умирает прежде своей смерти и познает при жизни то, что будет после смерти. Иными словами, он приглашает свою жену посетить его и приветствует ее в своей царственности, так что вместо того чтобы позволить ей утащить себя из дворца, он может даже наслаждаться жизнью с ней, со своей женой, на земле. Другими словами – он становится живым мертвецом.

Когда человек понимает умом, что все проявления в этом мире исходят от единого Сущего, он не может сдержать слов: "Чему же мы должны поклоняться, что почитать, если сами мы и есть все? И кого нам бояться?" Но он забывает про собственную личность; если он состоит из такого множества разных органов и разных атомов и планов и в то же время остается личностью, почему тогда единое Сущее не может быть Личностью? Умом мы признаем, что все мы есть одно. Но когда кто-то причиняет нам боль, мы не можем вынести этого и уже не думаем, что он есть то же, что и мы. Когда некто причиняет нам вред, мы проклинаем его. Но если мы по-прежнему считаем, что он есть то же самое, что и мы, то почему мы должны проклинать его?